* * *
Утро дня помолвки, наше время. Тони намеревался узнать правду. Постоянные игры и вождения за нос ничего хорошего не дали — это был известный всем факт. Если Обадайя был причастен, если он знал, если он действительно повлиял на историю Питера и Тони — Старк не простит. Никогда не простит, даже если поймет. А понять он очень сильно постарается, ведь кроме Обадайи… ему некого слушать и слышать. Вся его семья давно покоится с миром, потому, Стейн был единственным, на кого он, казалось, мог положится. Казалось — является ключевым словом во всей этой истории. То сжимая, то разжимая руки на руле, Тони гнал под 260 по автостраде, старясь быстрее доехать до особняка Обадайи, который находился за городом. Мысли копошились в голове, струились мелкими недоверчивыми позывами, что это мужчина ошибается, что Старк сам виноват, что он не прав и заблуждён в своих убеждениях. Все это хотело выдать себя за правду, но, увы, таковой не являлось. К большущему сожалению и прискорбию. Было что-то намного больше, чем просто слова Питера, слова Наташи и других его друзей. Это не та правда, которой он руководствовался. Если бы все дело касалось только слов, то Старк бы и не задумывался о том, чтобы устроить Обадайе хорошенькую такую взбучку. А сейчас, при любых факторах — он ее и устроит. «Может, тогда и найдешь эти «но» для всего того, что нас связывает?» Слова парня все чаще всплывали в голове. Тони пытался перешерстить свою голову, словно огромный пыльный архив, выискивая папки с именем «Питер». Это имя всегда было в его жизни, выведено на сердце золотыми сосудами, оно текло в венах, оно баюкало перед сном, оно позволяло Тони дышать и видеть. Видеть красоту этого мира, и, пожалуй, верить. Парнишка заставлял старое, дряхлое сердце Старка верить во все святое этого тленного мира. Он был словно лучиком жизни и света. Он был всем. Всегда был всем. И Старк искренне не понимал, каким образом он мог все забыть. Даже нет, не так: «Он не понимал, как он мог жить без Питера». Как он мог дышать? Смеяться? Как мог касаться кого-то, кроме Паркера? Как мог испытывать симпатию к кому-то, кроме Питера? Как? Как? Как?! Дом Обадайи появился на горизонте. Видимо, Стейн ждал его появления, потому ворота были раскрыты настежь. Тони знал, что разговор выйдет тяжелым, потому глубоко выдохнул, перед тем как покинуть авто. Это было автоматически тяжело. Оставался последний шаг перед прыжком в неизвестность — оставался сам прыжок. Мужчина понимал, что выйдя из этого дома, покинув его границы — он никогда не сможет вернуться сюда. Никогда не сможет больше посмотреть на Питера так, как смотрит сейчас, не сможет больше… назвать Обадайю своей семьей. Не было у него семьи, давно не было, просто понял мужчина это слишком поздно, когда боль уже стала частью этого тяжелого нечеловеческого решения. Мужчина словно попал в пузырь, непроницаемый и невидимый ни для кого — в нем было всё: комфорт, уют, спокойствие. За пределами же происходила полная неразбериха, которую пришлось бы решать, пришлось бы думать, пришлось бы разгребать все собственными руками и пробираться сквозь лютые дебри проблем и переживай, чтобы докопаться до истины и правды. Нужно было решать не просто криминальные проблемы: с поставками, свидетелями, полицией, нужно было думать гораздо обширнее, ведь от каждого слова или принятого невзначай решения зависела собственная жизнь Тони Старка. И, знаете что? Он был готов окунуться в прорубь проблем с головой, потому что за пределом пузыря комфорта стоял он — лик чистоты и невинности с задорными смехом и самыми красивыми в мире глазами — Питер. Он звал и манил, словно мессия и сам сын Господень, пришедший избавить от грехов. Это был Его Питер. Это был его Ангел-хранитель. Стейн, на удивление, молчал. Он вальяжно восседал на своем кресле, ожидая, что скажет Старк, сидящий напротив: но, слов не находилось. К большому удивлению, ведь гневную тираду Тони пытался продумать еще тогда, когда сидел в машине. Не вышло. — Я не буду кричать, выяснять, разносить твой дом в щепки или вроде того, — спокойно сказал Тони. Он почесал идеально выстриженную бородку, смотря куда-то вдаль. Ровным счетом, почти что никуда. — Я лишь хочу услышать правду, Стейн. Я заслуживаю правду, спустя столько лет вранья? — вот тут уже взгляд мужчины действительно остановился на Ободайе. Его самодовольный лик немного поутих, от того он невольно съежился. Глаза были грустные и… пустые. — Я знаю правду, которую теперь хочу услышать от тебя. — Так зачем же пришел, если все знаешь? — хмыкнул он. — Ничего нового я тебе не расскажу, увы. Если только не наговорю лишнего, — Обадайя встал с кресла, подходя к туалетному столику. Открыв графин с янтарной жидкостью, он одним движением кивнул в сторону стаканов, но Старк отрешенно повел головой: пить не хотелось. — Я пришел, потому что хочу дать тебе шанс исправить ситуацию, — проговорил мужчина, наблюдая за каждым легким движением своего собеседника. Стейн хрипло, но по-доброму рассмеялся, улыбаясь во все зубы. — Тони, мальчик мой… ты всегда был удивительно добр. Ко всем, даже тем, кто не заслуживает этого. — А ты? — спросил он, перебивая дядю. — Как считаешь, ты заслуживаешь моей доброты? — местоимение Тони выделил с особенной интонацией. Стейн задумался, потягивая коньяк. Тони почти что уверен, что ему не меньше 12 лет. Другое пойло Обадайя даже воспринимать не хочет, отрицая его существование. Тони ведь и сам усмехнулся своим мыслям: не было таких вещей в жизни дяди, о которых он бы не знал. Эта мысль лишь сильнее ударила куда-то под дых. — С моей стороны: да, несомненно. Вины тут и нет. А с твоей стороны… я забрал у тебя мужа, дом и право на счастье. Но, Тони: я никогда не желал тебе зла. Не хотел власти, как тебе могли бы наплести, не хотел управлять компанией, или держать тебя на поводке. Я лишь хотел уберечь тебя, — Стейн говорил складно и расслабленно. Нельзя было сказать, что он врет: глаза не бегали, да и сам он не собирался смываться или убивать Старка в ту же секунду. Лишь глаза… отдавали несусветной печалью и горем. — Расскажи мне все, как есть, Стейн, — Тони почти что умолял. Умолял хотя бы в последнюю их встречу быть честным. — Ты и сам знаешь, что мы заключили мирный пакт с семьей Питера. Все шло неплохо, пока отец Паркера не привел в компанию этого треклятого Озборна, — Стейн вытянул из черного портсигара крепкую сигарету, — предложил создать идеальных солдатов с помощью сыворотки. Я был далек от всего этого, просто слушал, что говорил Говард. Изначально все казалось смутным и непонятным, потому мне не понравилась данная идея, — закурил. — На испытательной, последней миссии, Норман решил испытать ее на себе и обезумел: расчеты оказались неверны… Обадайя не говорил ничего нового: все те же вещи, которые описаны в его записях. Брюс услужливо показал их Тони, едва те остались наедине. Старк молчал. А что ему нужно было говорить? Простить? Понять? Ну что? — После потери Говарда… я больше жизни боялся, что потеряю тебя. Тебя, Тони. Все мои слова о том, что ты мне как сын — это не ложь, нет. Ричард втянул твоего отца в эти дела с Озборном, и я был свидетелем того, как Паркер делает то же самое с тобой. Я не мог остаться в стороне. Я лишь хотел тебя уберечь… — А сделал лишь хуже, — Старк потеребил переносицу. — Я понимаю, что сейчас ты скажешь, что я не имел права. Да, не имел, я признаю… но, к сожалению, вышло все немного не так, как я планировал. Я лишь хотел уберечь тебя от этого… прости, Тони. Прости меня, — казалось, еще секунда, и он упадет на колени. Тони лишь молча наблюдал за его действиями и слушал эти слова. Мерзкие и противные слова. — Верни то, что принадлежит мне, — оба понимали о чем речь, оба знали, что хотели друг от друга. Потому, Тони ничуть не удивился, когда Обадайя вынес к нему коробочку с его кольцом: с его родным кольцом, обозначающим его связь с Питером. Надев его на палец, Старк будто бы восстановил важную часть тела: и как он всю жизнь ходил без него? — То, над чем мы работали, — Стейн недоуменно посмотрел на Старка. — Не делай вид, что не понимаешь. Сам сказал, что пытался уберечь меня от Озборна. Что мы пытались изобрести? Обадайя молчал. — Говори, — чуть с нажимом произнес мужчина. — Понятия не имею. Гарри было выгодно, что у вас двоих амнезия. Его посыльный молча передал Рамлоу контейнеры с проектами, не говоря, что в них. Мне было плевать, как и зачем, какие цели младший Озборн преследует, я просто забрал их и отдал нужному человеку. — Кто был поставщиком? — Человека звали Нед Лидс. Пухловатый парень лет 20. Больше ничего не знаю, — Обадайя отвел взгляд. — И куда ты их дел? — снова допытливо поинтересовался Тони. Обадайя снова замолчал. — Ты действуешь мне на нервы, — Тони улыбнулся. Это была отнюдь не миловидная улыбка, скорее, пугающая и угрожающая. — Я заплатил огромные деньги, чтобы их спрятать. Основным условием было то, что никто не сможет до них добраться. Даже мне не выдадут их при моей настойчивой просьбе. — Нам точно выдадут, — Старк не прекращал улыбаться. — Я передал их человеку, по кличке Мандарин. Он крышует район Бруклина. Старк шумно выдохнул. Дела были плохи. Он встал, отряхнул края своей футболки. Развернулся, оставляя Стейна где-то позади: но мужчина не уходил. — Это ведь ты, тогда, в баре. Ты послал разделаться с Питером? — Тони не смотрел на мужчину. Лишь ждал ответа. — Что?… — едва успел пробормотать он, как Старк развернулся почти на пятках, припечатывая одним сильным ударом кулака Обадайю к спинке кресла. — Ты был? — еще раз спросил Старк, цедя каждое слово сквозь зубы. Все эти слова не стоили злости — решать слова нужно словами, а вот конкретные покушения… уже и делом. Тонкая струйка алеющей крови потекла с носа Обадайи. Он откинул голову назад, придерживая свой сломанный нос. Старк схватил мужчину за воротник, наклоняясь почти к его лицу, притягивая ближе. — Это мой Питер. И я никогда не прошу того, кто оставил ему на теле хоть одну царапинку. Я могу быть великодушен: простить тебя за украденную семью и любовь. Могу простить и сказать, чтобы ты больше ни на милю не подходил к нам. Но ты поднял на него руку: поднял руку на меня. Я все еще остаюсь действующей главой мафии, потому как глава и как некогда близкий тебе человек, воздаю по заслугам, — Тони откинул голову, ударив лоб в лоб Обадайю еще разок. Мужчина свободно откинул голову, не выдержав серию сильных ударов, сопровождаемых неистовой злостью. Старк еще раз отряхнул себя, кидая Обадаю обратно. Мужчина свалился обессиленной куклой, падая обратно на свое место. — Отныне, видеть не хочу тебя. Ни в компании, ни в моем доме, ни в моем близком кругу. Не появляйся мне на глаза, потому что второй раз жизнь я тебе не дарую, — Старк развернулся на одних носках, покидая дом, даже не оборачиваясь на полного сожаления окровавленного мужчину. Старк покинул место своего прошлого счастья, на легкой нога вступая в будущее.* * *
Солнечные лучи окропляли лицо сонного Старка. Питер и поверить не мог, что он жил без этого вида по утрам столь долгое время: это же было прекрасно. Расслабленное лицо любимого мужчины… Паркер, приоткрыв один глаз, осматривал картину полностью, пытаясь восстановить в памяти события минувшего вечера: все было в алкогольном тумане. Пит же обещал нахуяриться? Он это сделал. После этого ужасно романтично-слезливого предложения, скрепленного поцелуем, соленым, от количества вытекающих слез, эти гады, которые были обо всем вкурсе, выбежали неизвестно откуда, хлопая громкими хлопушками. Борясь с острым чувством расстрела и массового убийства, Пит улыбнулся всем, крепче обнимая Тони. Казалось, еще секунда, и он исчезнет. Испарится, снова уйдет… но он был рядом. И так крепко держал Паркера за талию весь вечер, что казалось, еще секунда, и парень задохнется. Но, нет: Тони автоматически не способен был сделать ему больно. По крайней мере, своими собственными руками. Питер не удержался, проведя по острой скуле мирно спящего мужчины кончиком указательного пальца. Они будто бы играли в догонялки с солнечными зайчиками: Питер провод ровно там, где падал блик утреннего солнышка. — Веселишься? — сонно пробормотал Тони, не открывая глаз. Бог знает, когда он проснулся, притворялся спящим или нет. Питера это лишь только позабавило, вызывав детскую, наивную улыбку. Ровно такую же, какой одаривал мужчину пару лет назад. — Наслаждаюсь, скорее, — хмыкнул Питер, убирая руку. Тони недовольно заворчал и закряхтел, ровно точно, как старый дед, вытянул свои сильные, покрытые жилками руки вперед, резко притягивая парня к себе в теплые объятия. Он не был против: лишь немного поерзал, устраиваясь поудобнее на новом месте, и наслаждался легкими поцелуями Старка куда-то в макушку темных волос. — Мысль о том, что мне нужно пересказать тебе всю свою жизнь утомляет, — проговорил Старк, продолжая целовать Питера. — Подумаем об этом завтра, — Питер прикрыл глаза, наслаждаясь покоем мирного утра. Где-то внизу, на других этажах особняка мирно покоились их друзья, отдыхая после вчерашнего дебоширства. Эдди с Уилсоном нелепо так и накидались, потому, получили в чбан от Наташи и Мишель, к которым пытались приклеится. Не то, чтобы девчушки были против, просто очень хорошо спелись против общего врага: алкоголя. — Я не знаю, как я дышал без тебя, — пробормотал Тони. — Не знаю, как жил, как ел, как спал. Не понимаю. Питер лишь приподнял уголки губ, ловя это чувство. Он понимал, как это — чувствовать, что ты неполноценен. Но, с возвращением Тони, все встало на свои места. Счастье, давно покинутое и забытое ненароком ими обоими, по счастливой случайности вновь забрело в их общий дом, где они построят новое счастье на обломках старой любви. Конец чего-то масштабного не всегда обозначает, что это действительно он. Кто же знает, вдруг, настало время лишь перевернуть страницу на новую главу? Ведь книга… книга остается той же самой. Нежные поцелуи с макушки стали перерастать во что-то более страстное, когда они переместились на шею. Тони нежно целовал изгиб шеи Паркера, оставляя дорожку влаги за следом своих губ. Питер плавился под этими касаниями, таял от любого вздоха, млел, потому что это делает самый любимый мужчина в его жизни. Тони спустил руку ниже, осматривая руками каждый миллиметр молодого тела. Когда пальцы натыкались на неоднозначные шершавости или шрамы, Старк подолгу задерживался на них, спрашивая Питера: «откуда?», а Пит немедля рассказывал очередную сумасшедшую историю с работы. — «А этот? — Попал под пулю закрывая Мишель». Поцелуй. — «А тут? — Пьяный упал с лестницы вместе с Броком». — «Ну а здесь? — Попали в засаду». Так длилось совершенно бесконечное количество времени. Питер понимал, что Старк лишь пытается наверстать упущенное. А еще, Питер понимал, что времени на это будет предостаточно, а вот на утоление его животных потребностей — нет, ведь стоило бы им покинуть пределы комнаты Тони, так проблемы навалятся в молниеносной прогрессии. Пит легонько убрал от себя руку Старка, вызывав этим легкое недоумение мужчины, и быстренько оседлал бедра Тони. Тот лишь самодовольно ухмыльнулся, закидывая руки под голову, смотря на данное представление с неким садистским удовольствием. — Помнится мне, каждое наше утро начиналось с одного и того же, — хмыкнул Старк. Пит лишь насмешливо фыркнул, съезжая ближе к резинке боксеров Старка. — Тряхнем стариной? — насмешливо выдал Питер, аккуратно поглаживая выпуклость на трусах Старка. Знает же, что для счастья мужчины ему многого и не надо — лишь легонько облизнуть губы и сказать пару ласковых слов. От того Тони заводился со скоростью быстрой электрички на вокзальных путях. Питер облизнулся, оттягивая резинку боксеров. Тони лишь устроился поудобнее, наслаждаясь всем, что делал его мальчик. Как дышал, как смотрел, как двигался и трогал. Все вызывало мнимый восторг в глазах Старка. Пит на пробу облизнул полувставший член на всю длину, наблюдая за реакцией своего любимого человека. Тони зажмурил глаза, наслаждаясь процессом. Стиснул зубы. Питер издевался по полной: то облизывал, то легонько брал голову члена в рот, будто бы на пробу, ощущая вкус, а затем снова облизывал во всю длину. Такая пытка не могла продлиться долго: парень понимал, что Старк не выдержит и упорно пытался довести его до этой точки невозврата. И, о, чудо! Тони самолично привстал на локте, другой рукой грубо схватил неугомонно шаловливого парня за копну каштановых волос, насаживая горлом на член. Едва ли Питер подавился, но быстро пришел в себя: он ожидал этого, потому был вполне готов. Быстрые, скомканные движения вызывали приступы рвоты, но Паркер терпел и давал Старку право по полной насладится процессом пытки парня. Питер лишь внимательно наблюдал над скорчившимся от удовольствия лицом своего будущего мужа, успевая при этом работать языком. — Я не могу, — пробормотал Тони, грубо хватая Питера за руки, подминая под себя. Едва ли тело парня упало на кровать, Старк принялся жадно и с упоением целовать его: покусывая губы, переплетая языки, наслаждаясь процессом. Не было между ними ни любви, ни нежности: лишь страсть, животная похоть и власть. Полная власть мужчины над телом парня, что последний до безумия сильно обожал. Когда вот так, когда сильно, глубоко, резко и грубо. Когда это делает с ним Старк. Неуклюже стягивая (скорее, срывая) с обмякшего на кровати тела боксеры, Тони, не глядя куда, выкинул несносный атрибут одежды. Притягивая парня ближе к себе, тот получил еще пару порций восхитительно страстных поцелуев, подкрепляемых нежными движениями ладоней Старка по всему телу. Он то и дело игрался с сосками, оттягивая вверх, наслаждаясь стонами младшего, то крепко сжимал ягодицы, шлепая так, чтобы оставались красные следы, то грубо покусывал кожу около шеи, оставляя бордовые, почти черные пятна на шее. Все это могло продолжаться вечно, пока Питер вдруг не подал голос: — Возьми меня, — прошептал Питер почти что слезно. — Попроси как следует, — Старк продолжал свою пытку. — Прошу, возьми меня, пожалуйста! — снова пролепетал Питер, толкаясь бедрами вверх, ровно туда, где сам Тони уже не мог держаться. Третьего раза не пришлось ждать: мужчина грубо перевернул Питера на спину, вставая с кровати. Пит уж было замычал в разочарованном возгласе, но Тони лишь цокнул, уходя в пристроенную к комнате ванную комнату. Смазку же надо было где-то брать, так ведь? Жаль, у него около кровати не было волшебной тумбочки. Спустя пару секунд, Питер вновь ощутил жар горящего от желания тела мужчины над собой, толкаясь ягодицами, проходя ровно по члену Старка. Тот выдохнул сквозь зубы, придерживая за талию неугомонного любовника. — Терпение, — прошептал Старк, смазывая прежде всего свои пальцы. Спустя пару мгновений жаркое, изнывающее от желания тело парня заполнил входящий член. Как влитой: такой же подходящий, что Паркер буквально с первой секунды почувствовал удовлетворение. Начиная с мягких и нежных движений, Тони постепенно наращивал темп. Двигающиеся в унисон тела, томные вздохи и касания не могли не возбуждать прежде всего их самих. Тлеющий уголек где-то внизу стал разгораться все сильнее и сильнее, превращаясь в настоящий пожар. В таком темпе любой бы не продержался, потому спустя мару мгновений, Тони не смог сдержать себя, прижимая Питера к себе всем телом, наваливаясь сверху и изливаясь куда-то глубоко внутрь. Паркер последовал за ним же. — Я первый в душ, — пробормотал Пит, пытаясь отдышаться. — Ну ты попробуй встать, — усмехнулся Тони, дыша не менее напряженно. Капли пота стекали по его виску.* * *
— Итак, что мы имеем? Вопрос с кровной местью решен? — задал вопрос Брок, когда они все побитые, уставшие, с болящей головой собрались на кухне. Пахло свежезаваренным кофе и печеньями. — Очевидно, что да, — пробормотал Тони, — никого убивать мы тут не будем. — Тогда, Питер, разнотариуси свое завещание, — хмыкнул Уилсон. Он оперся головой на свою руку, согнутую в локте, и мирно пил свой утренний кофе. Крепкий, два сахара — Паркер все прекрасно помнил. — Чего? — Тони уставился на рядом сидящего Питера. Он закинул ногу на ногу, болтая одной из них, перечитывая документацию старых лет по объединению мафий. — Что? — будто бы не слыша вопроса, вскинул голову Пит, отвлекаясь от чтива. — А, да. Надо съездить в нотариус, — кинул он, совершенно не придавая акцента злобному взгляду мужчины. — Ты заверил завещание?! — прорычал Тони, пнув его ногой под столом. Пит шумно выдохнул, потирая переносицу. Уилсон, блять, ну кто тебя за язык-то вечно тянет? — Да, Тони. Я сказал тебе при первой встрече: если это действительно кровная месть, я всучу пистолет в твои руки и встану на колени, — пробормотал Питер устало. Он так сильно заебался от этой темы. — Ты так наивно полагал, что большой Босс убьет свою главную куклу? — уже подала голос и Наташа. — Так, я чего еще не знаю? — спросил Тони, разводя руками. Он посмотрел на Паркера, но тот лишь молчал, пожимая плечами. Мало ли, что еще заставит Старка ударить Питера. Битым он явно не хотел быть! Остальные же безропотно молчали. Еще бы они что-то сказали, Паркер башку открутит каждому поочередно. — Нам осталось разобраться с последним делом: сотрудничество с Озборном младшим. Что мы там понастроили? — хмыкнул Пит, откидываясь на спинку стула. — А вот тут я смогу вам помочь, — проговорил Тони, пересказывая детали своей встречи с Обадайей. Наташа взъелась первой. — Идиот, — сухо выдала она, — тебя бы пристрелили. — Живой же, — усмехнулся Старк, сияя своей лучезарной улыбкой. Теперь уже Питер пнул его под столом, на что Тони недовольно ойкнул. — Боюсь даже уточнить, тот ли это Мандарин, о котором я думаю, — раздался голос Стива. Капитан Очевидность восседал на диване, рядом с полу-спящим Клинтом, которому вообще было по боку до всей этой ситуации. — Ошибки быть не может, — Беннер отрицательно покачал головой. Питер посерел. Мандарин сидел в жопе ровным счетом у каждого присутствующего. Времена грязных игр и темных дел мафий давно кончились и были не в почете. Оставались негласные правила, на подобии «кровная месть», но не более того. Разбой, грабеж — это не приветствовалось никакой уважающей саму себя в первую очередь компанией. Да и на контракт с полицией не пойти при таком образе жизни. Но, увы, Мандарина это не особо коробило. Нашел же Обадайя нужного хранильца товара. — Последний рывок и все это кончится, — пробормотала Мишель, утыкаясь лицом в свои ладони. — Найти его будет не так уж и сложно, сложнее, что мы можем предложить ему взамен. Ибо даже такая вещь в руках этого оранжевого может разрушить к чертям собачьим весь город, — подчеркнул Питер. — Дело уже касается не только нас, а всех людей. — Теперь мы супер-герои? Заделаемся бойсбендом «Мстители» и будем спасать мир? — саркастично проговорил Уилсон. Шутка вполне в его репертуаре. — Эй, я планировал оставить этот план себе на пенсию, — возмутился Тони. К слову, возмущение, кажется, было действительно неподдельным. — Прости-прощай, моя идея запатентована, — Уилсон поднял руки в защитном жесте. — Я лишь одного понять не могу, когда это мы успели стать такой дружной семьей? — отметил Пит, воруя кофе из кружки Тони. Тот и не был особо возмущен данным действом. — Вчера, когда все обменялись соплями и слюнями, — хмыкнула Наташа. — Так… наши мафии вместе? Тони посмотрел на Питера испытующим взглядом. И так было ясно, что ответ очевиден. Но, принять такое решение… весьма сложно. — Вообще-то… — Питер начал весьма неуверенно, что было несвойственно лично для него. Поднимая бумажку, которую тот читал минутами ранее, он обратил на себя внимание всех присутствующих. — Судя по этому контракту, наше сотрудничество ни на йоту не прекращалось. Пакт обнулится лишь в тридцатом году, так что, формально, это даже не наше решение. Старк одобрительно хмыкнул, кивая головой. — А старики-то преуспели, —прошептал он, ухмыляясь.