Потом все обязательно будет хорошо

      Арсений улыбался, смотря прямо на него. Арсений улыбался не только губами, но и своими идеальными глазами. Все его лицо светилось от безграничного счастья, при этом парень все еще смотрел на него. Казалось, что это самое счастье возникло именно потому, что Попов смотрел на него. Дима тоже смотрел на него счастливого и понимал, что не может сделать и вдоха.       Арсений слишком быстро оказался рядом. Он что-то сказал негромко, но Дима не расслышал, и Попов опять растянулся в улыбке.       — Я тебя люблю, — повторил Арсений, обхватив его лицо теплыми ладонями.       Это прозвучало так тепло и интимно. Кажется, Позов сейчас умрет от переизбытка эмоций. Сердце заколотилось, как бешеное, когда Попов аккуратно и слишком медленно потянулся к его губам. Дима подался вперед и почувствовал мягкие, влажные губы на своих. Вот тут его сердце остановилось, а Попов осмелел и пустил в ход свой язык, притягивая его к себе.       — Я так хочу тебя, — прошептал Арсений в его губы.       Вот они уже лежали в кровати, руки Попова были везде, где только можно и нельзя, а сам Дима задыхался от этой нежности и любви. Одежда куда-то исчезла сама по себе. Арсений в полумраке был такой красивый, только самого главного никак не разглядеть. Он целовал, ласкал, мял, а Дима стонал, выгибался, всего себя отдавал…       — Готов? — над ухом спросил Попов, разводя его ноги в стороны.       И вот сейчас должно было произойти самое главное… Только какой-то трезвон в ушах мешал…       Дима распахнул глаза и понял, что это звонил будильник, а он сам лежал в своей постели совершенно один. Это был сон. Очередной сладкий и такой реалистичный сон, после которого просыпаться не хочется. Но он проснулся, и от осознания происходящего глаза предательски заслезились, еще и член стоял по стойке смирно. Его мозг умел обманывать похлеще российского правительства.       «Наебка для уебка» — почему-то голосом Шастуна прозвучало в его голове.       Наверное, надо меньше общаться с этими двумя, тогда и красивые, нежные и любящие Поповы сниться не будут, и фирменные фразочки Антона всплывать не будут. Но Дима видел этих братьев из ларца почти каждую перемену. Сегодня только началась среда, в кино они ходили в выходные, которые только недавно закончились, а он уже устал от их гиперактивности. Особенно Позова напрягал Арсений, который, кажется, пытался о нем заботиться. Все это было слишком странно и непривычно для Димы.       Сейчас подросток мало думал о странностях Арсения и его поведения, потому что усердно работал правой рукой, сильно зажмурив глаза и представляя этого самого Арсения. Да, дрочить утром, лежа в кровати, после эротического сна с парнем — это любимое Димино хобби. Осталось еще заплакать от несправедливости и окончательно сойти с ума.       Дима закусил край одеяла, продолжая быстро водить ладонью вдоль члена, то и дело задевая разбухшую головку. Быстро привести себя к разрядке не получалось, поэтому он облизал два пальца другой руки и подставил их к сжатому анусу. Позов опять закрывал глаза и сам насадился на пальцы, пытаясь вообразить, что это чей-то конкретный член. Получалось просто отлично. Воображение у него всегда было хорошее. Продолжая трахать себя пальцами и усердно дрочить, Дима минуты через две довел себя до финиша и кончил себе в руку.       Наспех вытерев ладонь салфетками, он уткнулся носом в подушку. Чувствовал Дима себя просто отвратительно, будто он самолично облился помоями, хорошенько растер говно по себе и спокойно продолжал существовать. Позов ненавидел себя за это. Ненавидел себя за слабости и за чувство грязи, от которой не отмыться. Еще подросток чувствовал себя самым отвратительным на Земле, самым ничтожным и никому не нужным.       Будильник звенит еще раз. Это означало крайний срок, когда ему нужно встать с постели и отправиться в ванную, чтобы все успеть. Дима дотянулся до телефона и отключил этот надоедливый звук. Хотел уже рывком подняться с кровати, но как всегда закружилась голова, и пришлось еще какое-то время посидеть, перед тем как окончательно встать. По пути в ванную комнату ему никто не встретился, и судя по тишине в квартире, отец уже ушел на работу. Этому Позов даже порадовался, общаться с кем-либо, особенно с отцом, не хотелось.       Удивительно, но его не тошнило и не мутило сегодня. Дима спокойно почистил зубы, изучил свое уставшее лицо и недолго думая отправился в душ. Была большая вероятность, что из-за этого подросток опоздает в школу, но не смыть с себя следы своей проблемы он просто не мог. Прохладная вода помогла расслабиться, Позов подставил лицо под струи воды и блаженно прикрыл глаза. Ненадолго показалось, что время остановилось. Наверное, он бы так простоял целый день, а может быть, и даже больше, если не нужно было бежать в школу.       Конечно, Дима опоздал на первый урок. Всего на пять минут, но опоздал. Историк ему ничего не сказал, лишь проводил недовольным взглядом до парты, а потом вернулся к своему занятию. В кабинете висела противная тишина, ведь большинство десятиклассников повторяли параграф или пытались выучить, а малая часть подростков сидела тише воды с надеждой, что их не спросят. — Ты чего опоздал? — шепотом спросила Ира, пока он ковырялся в своем рюкзаке. — Проспал, что ли? — Типа того, — выдохнул Дима, открывая учебник.       Он смотрел в текст, но даже не пытался читать. Дыхание все еще не восстановилось после беганья по лестницам. Руки почему-то тряслись, и голова немного кружилась. Еще парочку таких марафонов, и его организм, который держался на воде и святом духе, просто не выдержит. Тогда Позов точно сыграет в ящик. Вот опять фразочки Шастуна. Как же его все достало. Когда уже закончится этот день?

***

— Вы уже начали встречаться с Антоном или нет? — решил спросить Дима, после того как две перемены подряд наблюдал за сияющей Ирой, которая с кем-то (как будто не ясно, с кем) переписывалась в телефоне. — Ну, пока нет, — растягивая гласные, ответила Кузнецова, чуть наклонившись вперед. — Но, кажется, все к этому идет. — Он хоть тебе нравится? — по-доброму хмыкнул Позов. Ира призадумалась над ответом, но все еще улыбалась. — Если отбросить, что он один из популярных парней в школе? — Он забавный и умеет быстро что-то придумать, чтобы заглушить молчание, — все же ответила Кузнецова. — Потом, у нас много общего, мы оба любим Гарри Поттера и Звездные войны и оба не любим Сумерки. Музыку мы тоже примерно одну слушаем. А самое главное, мне с ним легко, я могу быть собой. И когда я с ним, то не думаю о том, не смазалась ли тушь или хорошо ли уложены волосы. Понимаешь? — Да, — закачал головой Дима.       Он отлично понимал и немного завидовал, потому что у них с Арсением не было все так ясно и просто. Переписывались они с Поповым только по поводу проекта. Когда они встречались на перемене, сам Дима не знал, как себя вести рядом с ним, а Арсений всегда стремился спросить о его настроении, аппетите и самочувствии. В понедельник Попов принес маленькую пачку персикового сока, просто поставил перед ним на парту, растянулся в своей манере и молча ушел. Вчера Арсений настойчиво звал в столовую, но уговорить так и не смог. А вот что будет сегодня, уже другой вопрос. — Ты идешь на следующей перемене в столовую? — спросила Ира, опять оторвавшись от своего телефона. — Не хочется, — негромко ответил Позов, уставившись на обложку учебника по английскому. Так и не заметил недовольного взгляда лучшей подруги.       Урок английского пролетел быстро, на котором Дима без особого труда получил хорошую оценку и даже помог ее получить Ире. К слову, она убежала в столовую на встречу к своему ненаглядному, послав Позову воздушный поцелуй на прощание. Как будто они не увидятся через пятнадцать минут на другом уроке. Диме же торопиться особо некуда, поэтому подросток не спеша отправился на другой этаж к кабинету алгебры. Он занял самую дальнюю лавочку в рекреации и принялся листать скучные ленты социальных сетей. Только через несколько минут его одиночество было нарушено. — Привет, Димка, — улыбнулся ему Арсений, плюхаясь рядом с ним на лавочку. — Привет, — негромко поздоровался Позов, почему он был уверен, что Арсений сейчас в столовой со сладкой парочкой. — Я решил оставить их наедине, — сказал Попов, будто прочитал вопрос в его глазах. — Потом, хотелось увидеть тебя, — Дима смущенно опустил взгляд. — К тому же ты опять не пошел в столовую, и я решил принести тебе еды, — с этими словами Арсений достал из рюкзака два контейнера. — Вот тут бутерброды с сыром, но ты можешь просто съесть сыр или хлеб, что тебе хочется, — он открыл и продемонстрировал бутерброды, — а тут булочки с вишней, очень вкусные…       Попов продолжал расхваливать еду в своих руках, достал еще сок, а Дима осознавал, что тот знал. Арсений как-то узнал о его проблеме с едой, а теперь играл роль заботливой мамочки. Раньше была только Ира, а теперь еще и он. Только в голове все никак не укладывалось. — Ты знаешь? — негромко спросил Позов, и он сразу же замолчал. Кажется, молчание было знаком согласия. — Как давно ты знаешь? — О том, что у тебя проблемы с питанием, мне стало давно ясно, — через какое-то время ответил Арсений. — И ты решил поиграть в спасателя? — как-то резко спросил Дима. — Решил спасти меня, а потом помыкать при удобных случаях? — Что?.. — пытался что-то сказать Попов, но его перебили. — Меня не нужно спасать! — Дима сам не знал, почему завелся, но остановиться уже не мог. — Мне не нужна твоя еда! А твоя забота подавно! Просто оставь меня в покое! — последнее он прокричал почти на всю рекреацию, вскочил с места и убежал в только что открывшийся кабинет алгебры.

***

      Арсений явно обиделся. На самом деле Позов мало понимал, почему так взбесился и наговорил такие слова человеку, который явно не виноват в его проблемах. Арсений хотел помочь, а он послал его вместе с заботой. Дима сам себе помочь не мог, а как ему может помочь кто-то другой? Вот что раздражало по-настоящему, его беспомощность и никчёмность. Может, Позов мог себе помочь или хотя бы приложить усилия, но у него просто не было на это сил. Только это все не отменяло факта, что Арсений обиделся.       Он ничего не написал вечером, даже когда Дима скинул ему ссылку на научную статью. Попов лишь прочитал это сообщение и ничего не ответил. В четверг Арсений не пришел к ним на этаж, а пришел только Шастун, и Диме пришлось заткнуть уши наушниками, чтобы не смущать их с Ирой. А на совместной с бешками физкультуре, на которую Дима специально остался и уже привычно сидел на лавочке, при каждой встрече взглядами Попов отворачивался и начинал активно с кем-то разговаривать или просто чем-то заниматься. Вечером четверга ситуация в социальной сети повторилась. Уже в пятницу Дима пошел на отчаянные меры, отправился в столовую вместе со всеми. Лучше бы не ходил. Арсений сел за столик к своим одноклассницам, которые противно хихикали после каждой его фразы, и периодически кидал взгляды в сторону Позова, который не выдержал и сбежал, а съесть так ничего и не смог. Ира с Антоном были слишком заняты друг другом, чтобы что-то заметить.       Дима понимал, что нужно извиниться перед ним, но почему-то не мог. Подойти к Попову и попросить прощения — это просто выше его сил. А вот лежать в кровати и страдать — это всегда пожалуйста. Дима раньше и мечтать не мог, чтобы Арсений стал ему приятелем или даже другом, чтобы пустить его в личное пространство и, возможно, даже когда-нибудь потом признаться в своих чувствах. Ведь в реальности все начало происходить гораздо лучше, но он все испортил. Позов самолично оттолкнул человека, который был ему так небезразличен. И все, что он сейчас мог, — это лежать, слушать грустные песни, конечно же страдать, ругать себя и жалеть.       Отец пожарил пельмени, и этот вкусный запах приманил его на кухню. Аппетита не было, но Дима все равно положил себе десять штук в тарелку и сразу же ушел к себе, когда заметил на столе бутылку водки. Кое-как впихнув в себя половину пельменей, он улегся обратно на кровать. Если родственник напьется, то на глаза ему лучше не попадаться. Позов закрыл глаза, желая уснуть и не проснуться.       На удивление, он действительно уснул. Усталость за неделю накатила, как большая волна, что подросток сумел заснуть всего за минуту. Просто провалился в спасительный сон, а проснулся Дима через пару часов, когда за окном было уже темным-темно, от какого-то шума. Он открыл глаза и не сразу понял, что происходит, где он находится и какой сейчас год. Позов тут же пришел в себя, заметив отца, который стоял над ним и смотрел в упор. Это было так жутко, что Дима, с трудом дыша, начал отползать к стене, но попытку сразу же пресекли жестким захватом. Отец сильно сжал его плечи и приблизился к лицу так близко, что в нос ударил запах алкоголя. — Мне больно, — очень тихо проговорил Позов, прикрывая ненадолго глаза. — А мне не больно? Мне по-твоему не больно? — в ответ спросил родитель, продолжая оставлять на его плечах синяки. — Это из-за тебя! Она умерла из-за тебя! — Не говори так, — пискляво попросил Дима, ощущая, как тело немеет, а к горлу подкатывает ком. — Это ты во всем виноват! — продолжал кричать отец, тряся его за плечи. — Это все из-за тебя! Из-за тебя! Ты убил ее! Ты ее убил! — Нет, это неправда, — шептал подросток, качая головой в разные стороны. — Нет, нет, нет. — Ты убил собственную мать! Это все из-за тебя! — отец не слышал его шептания, а слезы предательски покатились по щекам Димы, и это не осталось незамеченным. — Какой же ты жалкий и ничтожный, — с упреком сказал родитель, смотря на его красное лицо. Он сам смотрел на отца через пелену слез. Через долю секунды тяжелая ладонь мужчины бьет по лицу младшего Позова. — Я выбью из тебя все это! — опять закричал отец, а после стремительно вышел из комнаты.       Судя по звукам, тот что-то искал, и Дима понял, что это его шанс сбежать, пока отец не вернулся с предметом, который бы помог ему «выбить все это из сына». Он быстро схватил свой телефон и выбежал в коридор. Сердце колотилось, как бешеное. Подросток не имел понятия, куда идти и что делать, цель была быстро покинуть квартиру. Дима запихнул ноги в старые кроссовки и схватил куртку с вешалки, а после смог выскочить в подъезд. По ощущению как раз вовремя.       По лестнице он бежал не оглядываясь, попутно натягивая на себя верхнюю одежду. На улице в лицо ударил холодный ветер. Мыслей не было никаких, но Дима все равно побрел куда-то вперед. Глаза все еще слезились, но он старался остановить этот процесс и не думать о словах отца. Время на телефоне показывало почти десять вечера. Первым делом Позов хотел позвонить Ире, но быстро одернул себя. Они сегодня с Шастуном пошли на свидание, об этом лучшая подруга говорила ему всю пятницу, и Дима просто не мог испортить такое событие своими проблемами. Недолго думая, он набрал Арсения. Ему нужно было хоть где-то переждать, он просто попросит у Попова код от подъезда и все.       Арсений ответил не сразу. Долгие мучительные гудки напомнили Позову, что он наговорил тому всякой ерунды. — Да, — послышался немного равнодушный голос Попова на том конце. — Арс, прости меня, пожалуйста, за то, что я накричал на тебя и наговорил столько всего, — Дима быстро тараторил слова, шмыгая при этом носом. — Что у тебя с голосом? Ты плачешь? — беспокойно начал сыпать вопросами Арсений, в это время ветер подул в его сторону. — Ты что, на улице? Что случилось? — Случилось, да, — негромко выдохнул Позов. — Можно я посижу у тебя в подъезде? — Приходи ко мне сейчас же! — требовательно закричал Попов. — Слышишь меня? Сейчас же! — Иду, — спокойно ответил Дима и отключился.