Не Ангел

Саймон испугался не на шутку, но потом, когда первый шок прошёл, начал судорожно вспоминать, чей же это голос. Голова никак не хотела соображать нормально, перебирая образы разных людей. Практически сформировавшаяся догадка, не успела вылететь, потому что ему на рёбра надавили сильнее и чужие руки принялись шарить по его телу, в поисках наживы. Льюис мог бы врезать нападавшему, но он просто замер, находясь не в силах пошевелиться. Это точно был не страх, это было что-то другое, что-то очень неправильное, но ужасно приятное. Парень резко развернулся, пытаясь вырваться из захвата, он на каком-то подсознательном уровне понимал, что человек, нацелившийся его обворовать, не причинит ему вред. — Рафаэль, — твёрдо сказал Саймон, разглядывая чужое лицо и подтверждая свою догадку. Тот ошеломлённо поднял на него свои большие карие глаза, такие, какие бывают у запуганного загнанного зверька. Испанец не думал, что может здесь встретить своего знакомого, тем более такого особенного. — Твою мать, — тихо выругался Сантьяго, всё ещё не отпуская парня из захвата. Они оба замерли. Один, пытаясь понять, что происходит, второй — что ему делать дальше и как выйти из ситуации. Рафаэль не желал, чтобы кто-то из института узнал о таком его образе жизни. Рагнор наконец сделал предложение своей девушке, и теперь испанец был вынужден покинуть его дом. Друг дал ему какие-то деньги, но их явно было мало для снятия нормального жилья, зарплата с подработки была уже вся потрачена на еду ещё на прошлый месяц, к проституции парню возвращаться не хотелось, поэтому единственным выходом оставались кражи. — Рафаэль, отпусти меня, — наконец пришёл в себя Саймон, понимая, что они слишком близко придвинулись друг к другу. — Гони кошелёк, — раздражённо гаркнул Сантьяго. Ему очень не нравилось, что всё получилось именно так. — Можешь потом написать заявление в полицию, а сейчас давай быстрее. Льюис непонимающе хлопал глазами, в его мозгу начинали строиться догадки, но все они казались бредом. — Тебе нужны деньги? — напрямую спросил парень, получая злое сверкание глазами в свою сторону. — Нет, блять, ты, — съязвил Рафаэль. — Просто отдай кошелёк, и я от тебя отстану. — прорычал Сантьяго. Ему хотелось закончить это всё, как можно скорее, Саймону тоже надо было с ним согласиться, остановившись на его условиях, не задавать лишних вопросов и отправиться на свидание с Изабель, но о последнем он уже и забыл, а его любопытная натура хотела сначала выяснить всё, а потом уже что-то решать. — Нет, — твёрдо сказал парень, перехватывая испанца за запястье, теперь он вёл и понимал это. — Я обещаю, что забуду эту встречу, не пойду в полицию и даже отдам тебе деньги, но скажи мне, пожалуйста, правду. — Да хрен с тобой, — Рафаэль резко отдёрнул руку. Ему было уже плевать, что будет дальше, сейчас он не готов делиться какими-либо откровенными фактами о себе. Испанец за два шага выбежал из переулка и скрылся за домом. — Эй, — окликнул его Саймон и ринулся за ним, но передумал, быстро меняя маршрут и идя на свидание. Всё-таки это было для него пока важнее. Только встретиться с Иззи у него так и не получилось, та не смогла, звоня ему и долго извиняясь по телефону.

***

— Магнус, — Алек долго и внимательно его разглядывал, не моргая, боясь пропустить каждое мгновение, когда тот рядом. — Ну что тебе ещё? Давай, уж, спрашивай, что хочешь. Ты сам сказал, что желаешь говорить со мной, — устало протянул демон, садясь подле парня и ощущая, как того пробирает дрожь от его близости. Алек не мог раскрыть себя и свои чувства, поэтому он попытался подыскать в своей голове неподозрительные вопросы. — Расскажи о себе, — попросил Александр, сам не замечая, как его тело придвигается ещё сильнее к чужому, а нос втягивает приятный сладковатый аромат, исходивший от ангела-хранителя. Магнус покачал головой, будто убеждая себя в чём-то или отметая собственные предрассудки. Ему было больно врать, но он знал что будет ещё больнее. Если Алек узнает, кто он, возненавидит, оттолкнёт. История с Камиллой два точка ноль. — Мне много лет, Александр, я часто бывал на земле, много всего знаю. Я общался с людьми, но это не заканчивалось ничем хорошим. — горько заметил демон, садясь на кровать полубоком, чтобы заглядывать в голубые глаза напротив. Лайтвуд затаил дыхание, внимая каждому его слову. — Мне жаль, — нарушил тишину Алек, возвращая Магнуса в настоящий мир из своих переживаний насчёт прошлой несчастной любви и плана мести. — Мне тоже, но что было, то было, этого не изменить, зато можно предостеречься от ошибок в будущем, на что я благополучно ставлю крест, наступая на старые грабли, — грустно усмехнулся демон, протягивая руку к выбившимся прядям волос Лайтвуда и пытаясь их поправить, но вместо этого только растрёпывая их ещё больше. — Я никогда не причиню тебе боли, — пообещал Алек, ластясь под прикосновения. Это ему казалось верхом блаженства. Чужие руки, так редко бывавшие с ним в такой близости, как думал парень, на самом же деле — прикасающиеся к нему каждую ночь, будто понимали его желания лучше, чем он сам понимал себя. — Ты не знаешь, чего обещаешь, — покачал головой демон. Он перевёл тему, решая выяснить всё важное для себя, — Как у тебя с личными отношениями? Александр уставился на него, долго хлопая глазами и не зная, что ответить. — У меня нет их, и не думаю, что будет в ближайшее время. Я слишком зациклен на учёбе, а те, кто мне нравятся, чересчур хороши для меня, так что встречаться с ними, обстоятельства не позволяют. — начал откровенничать парень. Он не понимал, к чему ведёт этот разговор. — Разве эти прекрасные губы не созданы для поцелуев? — демон переместил свой палец на названую часть лица, заигрывая, искушая. В его глазах промелькнули именно те маленькие бесята, которые нравились его отцу. У Лайтвуда пересохло во рту, а губы показались недостаточно красивыми, влажными или сухими, чтобы их касался Магнус. — Запомни, Александр, главное в этом мире — любовь, как бы наивно или по-детски это не звучало, так что дерзай. Сын Асмодея не знал, почему даёт советы, отправляя Алека от себя подальше. Но он хотел, чтобы тот был счастлив, а остальное уже как сложится. — Я не на столько смелый, — Лайтвуд отвернулся, потому что он понимал: ещё секунда и он не выдержал бы. — У тебя получится, — пообещал демон, вставая и быстро исчезая. Парень даже не успел развернуться к его пропадающему силуэту. Оставшуюся часть дня Алек провёл в гордом одиночестве, хотя Магнус был совсем близко, наблюдая и примечая что-то для себя. Как только Александр прилёг, он разместился рядом с ним, дожидаясь, пока он заснёт, и снимая чары. Он нагнулся к Лайтвуду, собираясь оставить целомудренный поцелуй в лоб, только его внимание переключилось на губы, которые никто не целовал уже долгое время и ему захотелось заполнить этот пробел. Собой. Демон нагнулся, целуя, сначала нежно, не спеша, но постепенно переходя за грань невесомого и запретного поцелуя. В порыве страсти он не заметил, как Александр смотрит на него круглыми глазами и очень жаждет объяснений. Демон, приблизился сильнее, всё это время его веки были прикрыты, и он действовал на ощупь, идеально зная это тело. Алек наконец вздрогнул, сжал челюсти и вдохнул, что очень даже хорошо отрезвило Магнуса, заставляя его быстро отстраниться и посмотреть насколько всё плохо и сколько Александр уже бодрствует. — Это сон? — спросил Лайтвуд, не зная, что он хочет услышать в ответ. Он боялся, если это будет реальность, и в то же время был бы разочарован, если это оказалось бы всего лишь его фантазией. — А чего бы желал ты, Александр? — спросил его демон. Свет, проникающий сквозь окно, яркими полосами падал на лицо Магнуса. Это был первый раз, когда Алек видел в нём что-то более загадочное и тёмное, что не должно было быть в ангеле-хранителе, но это ничуть ему не мешало. — Я боюсь сделать неверный шаг, боюсь разочаровать тебя, — честно признался парень. Хотя кто кого тут должен был разочаровывать. Сын Асмодея горько усмехнулся. — Ты прекрасный, ты добрый, ты должен быть правильным, а то, что я испытываю, это… — Лайтвуд замялся, сейчас он практически признался в своих чувствах, не зная, что ожидать в ответ от создания света. Всё произошло очень быстро. Их встреча, знакомство, всего несколько разговоров и вот уже этот поцелуй. Но Александр влюбился с первого взгляда, как бы глупо это не звучало. Он чувствовал непреодолимое влечение к Магнусу. Если для последнего в этом не было ничего особенного или быстрого, так как он каждый день был в жизни этого парня, а последние несколько лет по ночам занимался своими не совсем правильными точнее совсем неправильными делишками, то Алек его знал неделю от силы и уже на полном основании мог твёрдо заявлять о своих чувствах. Что-то для него в демоне, который притворялся ангелом, казалось особенным, слишком нужным, тем, без чего он просто не мог жить. Магнус ощущался одновременно таким близким, родным, он был тем, кто знал про Лайтвуда практически всё, но, с другой стороны, он находился ужасно и невыносимо далеко, стоял совершенно на другой ступени, был ему не ровней. Александр не мог делиться с ним всеми своими переживаниями и чувствами, потому что не понимал, чего можно ожидать в ответ. Могло случиться так, что ангел узнает насколько он испорченный и откажется от него, откажется быть рядом, появляться, когда он зовёт, чего Алек боялся больше всего. — Это вполне нормально, — после долгой паузы ответил Магнус, — То, что ты испытываешь ко мне — естественно. Мы связаны с тобой, Александр, — демон не стал уточнять каким именно способом. — Позволишь? Он опять наклонился к губам Лайтвуда, касаясь, как будто целомудренно, но на самом деле ужасно развратно, ужасно искушающе. Его руки легли на щёки парня, сжимая и контролируя. Он полностью захватил власть, превращая поцелуй в требовательный и даже больше животный, нежели человеческий, а тем более поцелуй примитивного и ангела, который таковым не являлся. Александр даже не ответил, позволяет ли он. А может нет? Но Магнусу было плевать. Это была его добыча, его слабость, его предмет мести, его источник чувств. Впервые он ощущал отдачу, мог быть самим собой, не сдерживаясь. Лайтвуд не возражал, возможно, он просто не мог пошевелиться от шока или от тяжести придавившего его чужого тела, а может, был не против развивающихся событий. Магнус понимал, что таким своим поведением пугает парня, заставляет его сомневаться во всём, кстати, он так же мог раскрыть свою личность. У него, как и у всех демонов, были своя метка и крылья. Всё это он скрывал чарами, но в данный момент магия уходила, не совмещаясь с полной потерей себя в другом человеке. Это правда было слишком. Для Александра уж точно. Он не верил, что это реальность. Не могли все его грязные фантазии в один миг стать явью. Парень стыдился таких своих мыслей, но ему почему-то казалось, что Магнус делает всё правильно. Демону же наоборот было недостаточно. Он хотел ещё и ещё больше. Намного сильнее. Ближе. Не мог насладиться, хоть и понимал, что и так позволяет себе чересчур много. Здравый смысл к нему вернулся через минут десять, когда он покрывал хаотичными поцелуями алекову шею, беспорядочно шепча единственное слово «мой». Лайтвуда, похоже, разморило, и он тихо сопел с блаженной улыбкой на устах. Магнус отстранился, глубоко вдыхая воздух и приводя себя в порядок. Это явно был какой-то приступ помешательства, по-другому сын Асмодея не мог себе это объяснить. Хотя, это могла лезть наружу его демоническая сущность, а если так, то ему во что бы то ни стало нужно держаться подальше от этого человека, чтобы не причинить ему вред. Магнус начал бояться себя и того, что он может натворить. Благо, никаких следов или других вещественных доказательств на коже Александра не осталось, поэтому демон мог убедить парня, что это всего лишь сон. Так было бы проще. Лайтвуд проснулся по будильнику, сегодня он должен был ехать к родителям. Он быстро начал припоминать, что случилось, в голове мелькали ужасно привлекательные, сводящие с ума картинки, но он не мог понять, что из них происходило на самом деле. Сложно, когда все твои мысли и сны занимал один-единственный ангел. — Магнус, — позвал он, не получая никакого ответа. Демон с трудом сдержался, чтобы не отозваться. Он должен был терпеть, хотя, возможно, воздержание привело бы ещё к более катастрофическим последствиям. Алек мгновенно встал, умылся, перекусил, побросал вещи в сумку и отправился в далёкое путешествие до дома их семьи. Магнус безмолвно последовал за ним, как всегда, оберегая и охраняя. Дорога прошла без приключений или просто ангел-хранитель так хорошо выполнял свою работу. — Старший братик приехал, — радостно закричала Иззи, как только открыла дверь долгожданному гостю. Макс тут же выбежал из гостиной, рассказывая о том, что он очень по нему соскучился, а следом подошли Роберт и Мариза. Они долгое время не видели старшего сына, поэтому прямо с порога принялись расспрашивать его, как он поживает и какие у него новости. Магнусу были чужды такие семейные сцены, он уже забыл их наличие в жизни Александра и теперь смотрел с грустью и небольшой завистью. Но что-то нарушало идиллию. Изабель была слишком похожа на Камиллу, а Алек не был до конца счастлив. Спустя двадцать минут приветствий парня наконец пустили в дом. Иззи ни на шаг не отставала от брата, хоть с ней они и виделись чаще всего. У девушки было две задачи: напомнить ему поговорить с родителями насчёт её института и разузнать, кто появился у её старшего брата, а она точно была уверена, что кто-то есть. По-другому и быть не может, потому что Изабель Лайтвуд всегда права. Еле-еле отделавшись от сестры, Александр заперся в своей пустовавшей до его приезда комнате и разложил вещи. Ванная находилась в нескольких метрах от этого помещения, но, пока он добирался бы до неё, был шанс опять попасться на глаза Иззи. Он очень любил её, но иногда Изабель слишком много болтала и выносила ему мозг особенно насчёт отношений. Парень всё же рискнул выйти, но отправился он не в ванную, чтобы принять с дороги душ, а в любимую часть этого дома — библиотеку. Для неё была выделена просторная комната с маленьким окном. Здесь всегда царил полумрак, но в углу располагался светильник, рядом с диваном — это место было обустроено специально для чтения. Парень прошёлся вдоль стеллажей, вспоминая знакомые корешки книг и запах старой бумаги. Он услышал звук позади себя. Обернувшись, Александр заметил упавшую книгу, наверное, задел ненароком. Он поднял её, с интересом разглядывая пентаграмму на обложке. Странно, ведь его родители никогда таким не увлекались. У Лайтвуда появилось сильное желание отложить её, потому что вся эта чертовщина была не для него, но что-то заставило его открыть фолиант и пробежаться глазами по необычным строчкам.