Учение о Бездне

За последующие несколько дней своего пребывания в Лиюэ Чайльд успел убедиться, что местные жители просто жить не могли без контрактов в самых различных их проявлениях: он однажды стал свидетелем, как два приятеля поспорили на кусок пирога и пошли заключать договор, чтобы после разрешения спора обе стороны выполнили свои обязательства. Поразительный идиотизм. И подобное было практически на каждом шагу. Чайльд в самом деле первое время — примерно сутки — едва сдерживал рвущийся наружу хохот. Зато потом его это начало бесить. Лишняя трата времени, сил и прочих ресурсов — вот что такое эти контракты там, где прекрасно можно было обойтись и без них. Конечно, и здесь были исключения в виде той же Сянлин, которая своей детской непосредственностью каждый раз напоминала Чайльду его младших братьев и сестру. Это цепляло, задевало те струны в душе, которые еще не почернели и не иссохли от влияния Бездны, наоборот, всячески подпитывались редкими положительными эмоциями. Подобное не особо радовало, потому что сильно мешало, когда Чайльд выполнял свою работу, например, однажды во время выполнения одного из заданий он совершил такую ошибку и чуточку привязался к одному ершистому подростку в Натлане. В конце миссии ему все равно как Предвестнику пришлось избавиться от всех, кто его знал. И убийство того паренька отозвалось слабым уколом вины глубоко в душе. Ничего хорошего в этом не было, потому что вся работа в Фатуи вертелась вокруг одного понятия: «Ты предаешь — тебя предают». И так бесконечное количество раз. Привязываться к кому-то, испытывать чувства — очень глупо, поэтому Чайльд после того случая всегда держал себя в ежовых рукавицах. Больше он той ошибки не совершал. — Эй, Сянлин, что для тебя гео архонт? — внезапно спросил Чайльд во время обеда, когда девушка составляла на их с Чжунли столик тарелки с едой. От внезапности и странности вопроса она замерла на несколько секунд, удивленно таращась на него, закончила свое дело и прижала к животу поднос, явно раздумывая над тем, как бы ответить. Чжунли поглядывал на Чайльда спокойно, однако ему наверняка было интересно, с чего бы Предвестник вообще задал этот вопрос. — Рекс Ляпис — наш бог, защитник и покровитель, — наконец начала Сянлин, — мы точно знаем, что в случае опасности он спасет Лиюэ, как спасал множество раз в прошлом. Мы возносим ему молитвы и следуем его указаниям, потому что он — бог, тот, кто знает все гораздо лучше нас, людей. Гео Архонт, как и все другие Архонты, — высшее существо, которого не должны касаться и не касаются в основном дела смертных. — Однако несмотря на то, что его наши дела не касаются, он все равно помогает своему народу? — усмехнулся Чайльд и продолжил есть своими палочками для детей. — Ну я же сказала, что в основном! — воскликнула почему-то смутившаяся Сянлин. — Я имела в виду, что…а-а-а…его не задевают… — Обычные человеческие чувства, потому что это слишком низменно для таких созданий, как Моракс? — подсказал он и получил энергичный кивок. — Спасибо, Сянлин. Она еще раз кивнула и убежала прочь, в то время как улыбающийся иронично Чайльд покосился на сидящего рядом гео архонта. Высшее существо? Да, пожалуй, именно так люди Тейвата и считали. Архонты не нуждались ни в чем из того, что необходимо людям, их не волновали, так сказать, порочные страсти, они были далеки от чувственной стороны человеческой жизни. И люди принимали это как нечто само собой разумеющееся, ведь боги непорочны и возвышенны, противоестественно считать, будто бы они могут жить совсем как люди, испытывать те же чувства, гореть от тех же желаний, извращенно думать, мечтать о том, чтобы стать ближе к своему богу, выйти на новую ступень отношений. Насколько Чайльд знал, когда-то давным-давно, когда подобное отношение к архонтам еще не до конца сформировалось, тех, кто считал, что эти так называемые боги тоже могут желать, испытывать страсть, любовь, ненависть и прочие чувства, клеймили еретиками и убивали во имя своих покровителей. Это ведь грешно — думать, что архонты похожи на людей. В чем никто не ошибается, так это в том, что мыслят эти недобоги иными категориями, правда, едва ли кто-то догадывается, что они воспринимают молящихся им как жалких созданий, зачастую ничтожных и нелепых. Как понял Чайльд, архонты это даже не контролировали — просто со временем у тех, кто был избран Селестией, что-то менялось в мировоззрении. На это еще влияло трепетное, благоговейное отношение людей к своим неприкосновенным богам. Родители закладывали это в головы своих детей, те учили своих детей и так это передавалось из поколения в поколение до сих пор. Сейчас никто и ни при каких обстоятельствах не помыслит о любом из архонтов в таком ключе, в каком мог бы подумать о другом человеке. Никто, кроме Чайльда. В далеком детстве мать с отцом тоже ему вкладывали эти догмы в голову, он многое усвоил, но потом провалился в Бездну. Сложно было выживать в месте, где архонтов считали мусором, мальчику, которого чуть ли не с рождения учили, что они — высшие создания. Перед маленьким Аяксом стоял выбор: либо до последнего цепляться за то, что он помнил и знал, и в конечном итоге умереть, либо отринуть это и впитать учения Бездны. Ребенок всего лишь хотел жить, а потому со слезами на глазах и частой тошнотой постепенно ломал все свои устои, становясь кем-то другим. То, что спустя три месяца вылезло из Бездны, милым мальчиком Аяксом уже не было. Он осознавал, что демонстрировать свои взгляды опасно, потому молчал, лишь кривился, когда люди вокруг в очередной раз возносили молитвы архонтам и Селестии, просили их о чем-то, благодарили. И все же службу в Фатуи он воспринял как хороший знак — ему было наплевать, что придется подчиняться приказам архонта, ведь благодаря этой организации он сумеет достичь своей цели. Чайльд до сих пор помнил свою самую первую встречу с Царицей. Многие его предупреждали, что смотреть ей в глаза с вызовом, как он любил, нельзя, что выдержать ее присутствие очень сложно — ее аура словно давила и душила, набивала горло и легкие колким льдом и бережно сжимала в холодных, как вечные снега их страны, объятиях. Чайльд ничего такого не почувствовал. Он ощущал присутствие архонта, кожей — ее силу и мощь, вот только никакого трепета, страха не испытывал совершенно, а потому бесстрашно встретил ее лишенный эмоций взгляд и оскалился. Вероятно, Царица что-то тогда поняла — она едва заметно сощурилась и произнесла равнодушно голосом, похожим на ломающийся весной лед: — Надеюсь, ты продолжишь совершенствоваться в качестве одного из моих Предвестников. С тех пор при каждой возможности он изучал Царицу, манеры ее поведения, мимолетные жесты, речь, запоминал ощущения, которые она у него вызывала, и все больше загорался мыслью, что архонты практически ничем от обычных людей не отличались. И это значило, что уничтожить их будет проще, чем Чайльд предполагал изначально. Эти воспоминания пронеслись перед глазами Предвестника, разогнали по жилам кровь и заставили сосредоточиться на находившемся совсем рядом Чжунли. Тот в этот момент как раз палочками подхватил очередной кусочек миндального тофу, положил его в рот и скользнул кончиком странно острого языка по дереву, слизывая сладкий сироп. Стоило признать, что выглядело это завораживающе. Чайльд отказывать себе в минутном удовольствии созерцания гео архонта не стал, потому уставился на него пристально и принялся следить за тем, как он медленно ест свой десерт, смакуя каждый кусочек. Темная половина Чайльда при виде этого почему-то опять попыталась выбраться из своей клетки, однако он уже привычным образом удержал ее на цепи, недоумевая, что так ее взбудоражило. После того, как они закончили обедать и Чайльд оплатил счет, Чжунли повел его прочь из гавани. За минувшие дни благодаря консультанту похоронного бюро Предвестник изучил гавань более или менее, так что теперь мог спокойно гулять по городу, и как только Чжунли это выяснил, то сразу же расширил зону их прогулок до отмели Яогуан и долины Гуйли. Сегодня их путь лежал как раз на отмель. Учитывая, что погода за эти дни нисколько не изменилась и солнце все так же шпарило в попытках испепелить все живое, Чайльд надеялся, что хотя бы на берегу моря будет лучше. Однако с приближением к месту назначения он все больше сомневался в этом. Вкус соли в воздухе ощущался все явственнее, вместе с тем температура продолжала повышаться, как и влажность из-за приближения моря, и совсем скоро Чайльд сильно отстал от Чжунли. В горле снова пересохло до боли, макушку напекло так, что даже ладонь было горячо прикладывать к волосам, да еще и раскаленный песок под ногами рассыпался, существенно замедляя шаг. Жить в этой стране в самом деле невыносимо. Чайльд утер со лба пот, в какой уже раз облизал потрескавшиеся губы и, вглядевшись в остановившийся далеко впереди силуэт Моракса, направился к нему. Несмотря на то, что у архонта были темные волосы и одежда, он, казалось, не испытывал никакого дискомфорта от этой жары, наоборот, выглядел чересчур спокойным и даже расслабленным. Хотя чего еще ожидать от того, кто жил на этих землях не первое тысячелетие? Пусть Чайльд все равно не понимал, как можно не умирать в таком закрытом костюме из темной плотной ткани, потому что ему без пиджака в одной рубашке с закатанными рукавами было невыносимо. — Внутри тебя находится собственный генератор льда? — поинтересовался догнавший архонта Чайльд. — Что ты имеешь в виду? — не понял тот. — Тебе в самом деле не жарко? — Ах, ты об этом, — Чжунли знакомо сжал свой подбородок пальцами одной руки, другой обхватив себя за ребра, постучал пальцем по губам, устремив свой взгляд на отчетливые серо-черные скалы каменного леса, — нет. За столетия своей жизни в Лиюэ я привык к здешнему климату, так что такая погода не причиняет никаких неудобств. Хотя правильнее будет сказать, что я с самого своего рождения чувствовал себя комфортно. Чайльд моргнул и повернул к нему голову. Рождения? — Помнится мне, кто-то совсем недавно утверждал, что не обладает идеальной памятью, — протянул Чайльд и поймал чужой взгляд, — а тут вдруг помнит свое рождение и время после. Не сходится, Чжунли-сэнсэй. — Неидеальная память вполне может включать в себя избирательную, — парировал Моракс и тут же сменил тему: — обращение «сэнсэй» родом из Иназумы, несколько неуместно использовать его в Лиюэ. Чайльд фыркнул и развел руки в стороны, опять облизывая губы и мечтая о личном айсберге, который можно было бы привязать к себе веревкой или цепью и спокойно бродить по улице. В такие моменты он даже немного сожалел, что стихия его глаза бога — гидро, а не крио. — К сожалению, я все еще плохо знаком со здешними культурными особенностями, зато в Иназуме когда-то провел полтора года, а ваши страны довольно похожи, отсюда и мои ошибки. Тогда какой синоним у этого слова в Лиюэ? — Сяньшэн. Если ты провел в Иназуме так долго, почему же так и не научился есть палочками? — Я уже объяснял. Да и мне сразу приносили привычные столовые приборы, так что не было нужды терять время даром и пытаться освоить искусство владения палочками. Убрав со лба волосы, Чайльд направился к кромке воды, сбросил сапоги и ступил на мокрый песок. Прохладная вода лениво накатила на обнаженные ступни, вырвав из горла Предвестника полный облегчения выдох, он сделал несколько шагов вперед и прикрыл глаза, наслаждаясь ощущением, как приятная прохлада обволакивает его щиколотки. Непонятно было, правда, отчего при такой жаре вода сохраняла такую идеальную температуру, но Чайльд предположил, что это было связано с течениями, берущими начало у Драконьего Хребта. Эти горы Мондштадта были известны на весь Тейват своими холодами и рекордно низкими температурами, при которых замерзало практически все. Идеальное место, Чайльду бы там понравилось — он был в этом уверен. Во всяком случае Драконий Хребет уж точно был гораздо предпочтительнее Лиюэ с этой проклятой жарой. Он уловил тот момент, когда в воду зашел Чжунли, повернулся к нему и приподнял ресницы. Архонт в этот раз был больше похож на человека хотя бы по той причине, что избавился от нескольких слоев своей одежды и теперь стоял с закатанными по голень штанами и то же самое проделывал с рукавами бежевой рубашки, закрепленной на плечах с помощью черных ремешков — фиксаторов. Чайльд проследил за тем, как ловко движутся длинные пальцы, подворачивая шелковую ткань, как при сгибании кистей выпирают костяшки, опустил взгляд ниже на удивительно тонкую талию, скользнул по ногам и остановился на ступнях, скрытых прозрачной водой. — Налюбовался? — Не уверен, — откликнулся он и снова поднял глаза, чтобы посмотреть в чужие янтарные. Чжунли был привлекательным, полностью соответствовал вкусам Чайльда, что воспринималось как очередная насмешка Селестии или около того. Единственное, что раздражало, так это истинная сущность этого…создания. Но она лишь раздражала — не останавливала. Порождений Бездны никогда не смутит чья-то божественность, наоборот, придаст больше пряных эмоций и чувств. Разве не интересно будет узнать, каким может стать бог, когда его трахают? — Если тебе чересчур жарко, ты вполне можешь искупаться, — вернул Предвестника в реальность голос Чжунли, Чайльд тряхнул головой и глянул на него. А это ведь идея. Он вышел на берег и принялся стягивать с себя одежду, бросил ее комком на песок под одиноким деревом гинкго, где уже лежала аккуратно свернутая стопка из пальто и жилета архонта, и в одном нижнем белье с разбега нырнул в море. Вода сомкнулась над головой с тихим всплеском, Чайльд проплыл немного вперед и вынырнул, ладонью стер с лица капли и посмотрел в сторону берега, где на песке устроился Чжунли с удобством. Здесь было тихо и пустынно, а еще цвета были не такими ядовито-яркими, и Чайльд впервые за последнее время смог действительно расслабиться. Неплохое местечко. Чуть сменив положение, он лег на спину и закрыл глаза, легко руками удерживая себя на плаву. Солнце светило все так же, однако сейчас ощущалось это не так плохо, как прежде: прохладная вода в самом деле творила чудеса. Вылез из моря Чайльд примерно через час охладившийся и полный сил. Чжунли все это время просто сидел на берегу в тени дерева и смотрел вдаль то ли на небо, то ли на море и скалы Гуюнь. Вот уж точно нечеловек — терпеть такую жару могли исключительно нелюди. Предвестник приблизился к Мораксу, опустился на горячий песок рядом и откинул голову назад, прикрыв глаза. Легкий соленый ветерок с моря приятно обдувал мокрую кожу и постепенно высушивал волосы и нижнее белье, однако вместе с тем ощущение духоты и адской жары возвращалось, снова сдавливало в тисках и плавило кожу с костями. Чайльд вскоре не выдержал и снова отправился плавать, чтобы остудиться и вернуть то прекрасное расслабленное состояние. Когда он в очередной раз оттолкнулся ногами от песчаного дна с мелкими ракушками и редкими камушками и вынырнул, то заметил, что Чжунли прислонился спиной к стволу дерева и опустил ресницы. При виде этого он усмехнулся. Возможно, погода все-таки чуточку влияла на архонта. Но только лишь возможно. Стараясь быть как можно тише, Тарталья ступил на берег, подошел к Чжунли и присел на корточки. Взгляд опустился по горлу, в кои-то веки не скрытому высоким воротником рубашки и галстуком, на грудь и там остановился. Сердце бога должно было быть именно там, Чайльд мог прямо сейчас вырвать его, а если Моракс вздумал бы сопротивляться, то получил бы вызов на бой, в котором с высокой долей вероятности проиграл бы. Не то чтобы Чайльд недооценивал бога войны, он скорее высоко оценивал свои способности, возможности и таланты. Он протянул руку и прижал раскрытую ладонь к чужой груди, ухмыльнулся, стоило понять, что слабое сердцебиение слегка ускорилось, и поднял голову, чтобы встретить прямо чужой взгляд. — Решил выполнить наконец свое задание? — протянул без особого интереса Моракс. Чайльд сощурился и подумал вдруг о том, что архонт слишком уж спокоен. Конечно, явно не в его характере нервничать и как-то еще проявлять свои эмоции, но это было чересчур просто. В таком случае не означало ли это, что у него был отходной путь или нечто, что могло заставить Тарталью отступить? Или сразу оба варианта? Насчет отходных путей размышлять в отношении этого существа, чей возраст составлял не менее шести тысячелетий, было глупо — Чайльд здраво оценивал, что плохо знал его как минимум, так что не смог бы просчитать все, зато второй вариант… Была одна мыслишка, оставалось ее лишь проверить. — Ты заключил контракт с Царицей на свое сердце бога? — поинтересовался Чайльд и победно улыбнулся, заметив секундное блеклое удивление. — Ты умнее и наблюдательнее, нежели мне рассказывали, — проронил Чжунли задумчиво, — это многое меняет. — Рассказывали? — переспросил тот и поморщился. — Синьора? Наверняка же она, больше некому. Был еще вариант со Скарамуччей, но Царица не отправила бы его в Лиюэ, когда на нем висела целая Иназума со своими новыми законами и проблемами, остальным Предвестникам в основном было глубоко наплевать, так что оставалась действительно одна Синьора, пользующаяся доверием их архонта. — Совершенно верно, — кивнул Моракс. — Можешь убрать руку? Она мокрая, это неприятно. Тарталья одарил его выразительным взглядом, сжал пальцами уже влажную ткань рубашки и дернул на себя, чтобы они едва не стукнулись лбами. На таком расстоянии было отчетливо видно, как светлый ромбовидный зрачок, заключенный в круг, чуть светится и как от него по янтарной радужке расходятся бесчисленные словно трещинки, чей оттенок был ненамного светлее самой радужки. При обычных условиях заметить их не представлялось возможным, зато сейчас было отчетливо видно. Чайльд помедлил и посмотрел на длинные густые ресницы, на идеальной формы довольно тонкие брови, на прямой нос, вдохнул теплый, с привкусом морской соли и каких-то водорослей воздух и пришел к неновому уже выводу. — Что-то не так? — спросил тем временем Чжунли. — Если тебе интересны условия моего контракта с Царицей, то стоит сначала узнать у нее, позволит ли она тебе вмешаться, поскольку я не против — ты можешь помочь в нынешней ситуации лучше, чем было задумано прежде, но контракт — это договор двух сторон, а потому… — Это подождет, — перебил его Предвестник, чем заслужил искру недовольства в нечеловеческих глазах. — К тому же я не давал своего согласия на помощь. — Полагаю, оно не имеет значения, ведь ты подчиняешься Царице, — заметил Моракс, — или хочешь продемонстрировать свой дурной характер, Чайльд? Он мелко вздрогнул, услышав свой псевдоним. Чжунли произнес его насмешливо, но, как и все свои слова, тягуче и плавно, так, что это до мурашек пробрало и заставило монстра внутри жадно зарычать. Как интересно. Чайльд чуть подался назад, по-прежнему не прерывая зрительного контакта, разжал пальцы и сел на пятки. — Чтобы я помог тебе в твоем плане, в чем бы он там не заключался, заключи со мной контракт. Я хочу получить что-то взамен своего содействия тебе. Чжунли так и остался сидеть с идеально ровной спиной на расстоянии локтя от дерева, отбросил пальцами прядь волос с плеча на спину, цыкнул раздраженно от ощущения влажного шелка на коже, и задал вопрос: — Тогда чего ты хочешь? Моры, сражений, влияния? Чайльд запрокинул голову и хрипловато рассмеялся. И почему все вокруг думали, что его интересовали только сильные противники и хорошие битвы? Разумеется, ему это нравилось, однако только на этом его жизнь не сосредотачивалась, потому что в ней было еще много чего, что его так или иначе привлекало. Чайльд не был маньяком, готовым ради потрясающего боя на все или около того, вовсе нет. Он четко знал, когда ему следует остановиться, а когда надавить, сломать кого-то или же пожалеть. Правда, было довольно забавно, что обычно люди ожидали от него что-то, связанное с драками, ибо тем веселее было удивлять их, зачастую даже огорчать и пугать. А что касалось моры… Как мог ее предлагать тот, кто вечно забывал взять кошелек с собой? Конечно, он мог создать ее в любой момент, что, впрочем, едва ли на что-то влияло — Чайльду, чей счет в банке поражал количеством нулей, деньги не были нужны, как и последний вариант из этого коротенького списка. — Мимо, Моракс, мимо, — усмехнулся Предвестник и потянулся вперед, с предвкушением гадая, какую же реакцию получит. И не разочаровался, потому что Чжунли машинально раздвинул ноги и уперся одной ладонью в песок, чтобы не упасть из-за вновь приблизившегося Чайльда, который неторопливо поднял руку, вернул ее на грудь, где под рубашкой, кожей и костями билось сердце, похожее на человеческое, и где совсем рядом пряталось иное, провел вверх и легонько сжал пальцами шею. — Мне хочется узнать, каким ты станешь, когда я тебя трахну. Когда сказанное дошло до архонта, его глаза расширились потрясенно, в зрачках отразился неподдельный шок, и оскалившийся Чайльд мигом преодолел оставшееся расстояние, накрывая его открывшийся для вопроса рот своими губами. Языком он сразу проскользнул внутрь, невыносимо медленно провел кончиком по чужим зубам, задев острые клыки, коснулся мягкого и ребристого неба и внезапно отстранился, облизываясь довольно. Чжунли все еще выглядел донельзя удивленным, и эту непривычно яркую эмоцию оттеняли покрасневшие даже от такого недолгого поцелуя губы. А потом он вскинул какой-то хищный взгляд на Чайльда и практически по слогам прошипел: — Что ты такое, Чайльд Тарталья? — А я прямо возьму и скажу, — осклабился тот в ответ, — сам разгадывай эту загадку, если в самом деле интересно. И как насчет контракта? — Твое желание неприемлемо, — отрезал архонт, — более того, оно явно не соответствует той помощи, которую ты можешь оказать. — Правда? — притворно удивился Чайльд. — А мне казалось, что все совсем наоборот. Например, помогать я буду обязан до тех пор, пока не исчезнет необходимость, в то время как трахну я тебя лишь раз. Или страшно? Могу понять, мне наверняка тоже было бы страшно, будь я шеститысячелетним девственником, но я более чем уверен, что тебе понравится, сяньшэн. Чжунли промолчал, вместо этого внимательно изучая склонившегося над ним Предвестника. О чем он думал, Чайльд понятия не имел, но предполагал, что пытался оценить, насколько выгоден предлагаемый им контракт. В какой-то степени Чжунли был прав — Чайльд оставался Предвестником Фатуи, он все еще должен был выполнять приказы Царицы, но также правда заключалась в том, что далеко не все приказы, которые она ему отдавала, он выполнял. Он будет состоять в Фатуи до тех пор, пока ему это выгодно, — и он сообщал это крио архонту. Давить на него через его семью она не станет, потому что это мелочно и низко для таких созданий, как она, а потому им обоим пришлось тогда смириться и начать привыкать к этому странному сотрудничеству, об истинной форме которого никто и не подозревал. Так что даже приказ Царицы об оказании содействия гео архонту Чайльд исполнять не станет, пока не получит от самого Моракса то, что хочет. — В таком случае контракт несправедлив по отношению к тебе, — настала очередь Чайльда удивляться. Хотя чего еще можно было ожидать от бога контрактов, который всегда пристально следил за тем, чтобы обе стороны находились в равных условиях? Видимо, даже его собственное неприятие не играло существенной роли, когда дело касалось договоров. — Как я понимаю, выбирать что-то другое ты не станешь, поэтому ради соблюдения правил я предлагаю следующее: все то время, что ты будешь помогать мне в достижении моей цели, я буду в твоем распоряжении. Так контракт в равной степени удовлетворяет обе стороны, следовательно, он справедлив. Чайльд только приподнял брови и криво улыбнулся, рассматривая архонта так, словно увидел впервые в жизни. Что ж, стоило отдать Мораксу должное — от своих принципов он не отрекался ни при каких обстоятельствах, что заслуживало даже восхищения. Далеко не все могли вести себя так. — Так в чем моя помощь должна будет заключаться? — Мы еще не заключили контракт, — осадил его Чжунли ледяным голосом. — А ты хочешь заверить его на бумаге? Ты уверен? Или обойдемся устной договоренностью? — предложил с насмешкой Чайльд. — Это не было бы лишним, поскольку Фатуи, в особенности некоторые из Предвестников, имеют не очень хорошую репутацию, поэтому полагаться исключительно на устную договоренность — недальновидно. Впрочем, могу уверить, что мой план не навредит лично тебе. Если ты, конечно, будешь держаться в рамках и следовать ему. Чайльд выдохнул и отстранился, поднялся с песка и принялся натягивать на себя одежду. Архонт понял его совершенно верно, а потому тоже встал и надел свои жилет и пальто, причем сделал это весьма элегантно и плавно, с минимумом лишних движений. Это было красиво — обычно люди могли лишь красиво раздеться, однако теперь Чайльд узрел то, как кое-кто может изящно и одеться. — Вновь в бюро? — спросил он, когда они уже шли в сторону гавани. Солнце садиться пока что даже не планировало, а потому Чайльд снова вспотел и проклял эту страну с ее абсолютно ненормальным климатом. — У тебя есть другие предложения? — задал встречный вопрос Чжунли, шагая по песку бесшумно и легко, словно по воздуху. Опыт не пропьешь, конечно. — Банк Снежной, — Предвестник улыбнулся, — место, где никто и слова не скажет, пока дело находится под моей ответственностью. Моракс кивнул, принимая этот вариант, завел руки за спину и переплел пальцы чуть ниже поддельного глаза бога, ненарочно привлекая к нему внимание. Опять отстающий Чайльд решил воспользоваться предоставленной возможностью и впился взглядом в эту побрякушку. Висящий на цепочках из тонких звеньев в изысканной оправе янтарно-золотистый камень с отчетливым знаком гео будто светился изнутри, и все же наметанному глазу было видно, что это лишь искусная подделка. Светился он не совсем так, как подлинный дар архонтов, не исходило от него той энергии — Чайльд такое ощущал остро. Можно было бы постараться получше или вовсе создать настоящий глаз бога и надеть его, чтобы не к чему было придраться. Впрочем, не его это дело, так что стоило поспешить и догнать вновь вырвавшегося вперед архонта. В выцветшей траве стрекотали насекомые, от одного цветка-сахарка к другому перелетали пчелы и шмели, жужжали возле кустов стрекозы, а высоко в безоблачном небе лениво парили птицы, с земли похожие на черные точки. Листья на деревьях не шевелились — не было даже намека на ветер, отчего с каждой минутой становилось только жарче и хуже. Из-за отсутствия дождей дороги высохли, и теперь каждый шаг поднимал клубы пыли, которые накрывали редкую травку по обочинам, вызывали непреодолимое желание чихать и кашлять. Воздух был сухим и раскаленным, он драл горло, так что идти в самом деле было сложно. Даже лисица, лежащая в тени дерева рядом с крупными, сочными плодами закатника, высунула язык из пасти и раскинула лапы в стороны, изнывая от такой погоды. И Чайльд ее отлично понимал. К воротам гавани они приблизились только спустя пару часов, когда далеко на востоке над каменным лесом заклубились тяжелые темные тучи. Никак иначе, кроме как благословением, это воспринимать было нельзя, потому что дождь — это желанная прохлада, а еще влага, которая наконец прибьет скопившуюся пыль, так что дышать проще станет. Чжунли, правда, бросил взгляд в сторону каменных скал и заторопился, как будто обычная гроза могла обернуться настоящим бедствием. Хотя не он один ускорился — Чайльд заметил, как торговцы на улицах принялись закрывать свои лавочки, постоянно косясь в сторону туч, которые, к удивлению Предвестника, неимоверно быстро приближались. О, возможно, он несколько недооценил здешние особенности, несмотря на то, что страдал от них не первый день. Идти по выложенным камнем дорогам было легче, чем по песку, а потому Чайльд быстро догнал Чжунли и шел теперь с ним совсем рядом, наблюдая за тем, как постепенно люди прячутся в своих домах: только дети еще сопротивлялись своим родителям и пытались урвать последние минутки на улице. Заприметив нужный поворот, Чайльд резко свернул и поднялся по лестнице на следующий уровень города, краем глаза следя за тем, чтобы архонт не отстал, прошел немного по воздушным коридорам и направился к дверям банка. Около них все еще стоял охранник, которого Чайльд отправил внутрь, после чего развернулся к Мораксу и предложил следовать за ним. В зале было, как и всегда, прохладно и темновато, но в противовес тому, к чему Чайльд успел привыкнуть, народу было чересчур много, видимо, некоторые решили не бежать до своих домов, а переждать грядущую непогоду в банке. Учитывая определенную специфичность их контракта, Чайльд, не думая особо, поспешил в сторону жилой части здания, отпер дверь, пропустил туда Чжунли и шагнул следом, закрыл потом ее на замок и повел спутника в свою квартирку. Там им точно никто не смог бы помешать. Чайльд успел сбросить сапоги и босыми ногами прошлепать до стола в гостиной, когда за окном небо словно надвое расколола ослепительная молния, следом за которой тут же ударил по барабанным перепонкам гром, и начался косой из-за сильного ветра ливень. Предвестник подошел к открытому окну и выглянул наружу: на улице никого не было — даже животные куда-то спрятались. — И надолго это? — обратился он к севшему за стол архонту. — На несколько часов как минимум. Чжунли уже вовсю трудился над их очередным контрактом, каллиграфическим почерком выводя условия. Чайльд уперся рукой в стол и наклонился над Мораксом, читая каждую строчку. Носа коснулся уже знакомый землистый аромат с едва уловимыми цветочными нотками, и Предвестник приоткрыл рот, чтобы втянуть воздух глубже в легкие, смакуя запах на корне языка и запоминая его. Чжунли же отложил первый экземпляр и принялся за второй, совершенно не обращая внимания на стоящего слишком близко Чайльда. Спустя буквально пару минут все было готово, Чайльд еще раз ради приличия пробежался глазами по двум листам, убедился, что все написанное — идентично и соответствует их договоренности, поставил свою подпись и проследил алчно за тем, как расписывается Чжунли. — Я так понимаю, теперь-то я могу узнать, в чем именно должна заключаться моя помощь? — поинтересовался Чайльд, рассматривая узоры на оконной раме. — Вполне, — отозвался Чжунли, сложил экземпляры контракта вместе и положил их на край стола, — я желаю устроить Лиюэ испытание, чтобы узнать, способны ли жители и Цисин без моего вмешательства противостоять угрозе. Для этого ты мне и понадобишься. Насколько я знаю, Фатуи уже давно изучают печати согласия, а потому с подделыванием их и освобождением Осиала проблем быть не должно. Твоя помощь мне потребуется как раз в этом деле: освободи Осиала и сделай так, чтобы Цисин и Адептам было не так просто запечатать его обратно. Чайльд изогнул бровь, чувствуя, как растягиваются губы в малость безумной улыбке, как в груди все клокочет от смеха и как монстр внутри радуется возможности устроить хаос. Кто бы мог подумать, что бог Лиюэ так обойдется со своим народом, ха? Потрясающе! Предвестник потянулся и склонился над архонтом, выдохнул ему в лицо: — Без проблем, мне это только в радость. — Замечательно, — серьезно кивнул Моракс и поднялся со стула — он даже направился в сторону входной двери, когда его остановил язвительный вопрос: — Ничего не забыл? Чжунли остановился и развернулся, чуть наклонил голову. — Прямо сейчас? Я предполагал, что тебе нужно отдохнуть и прийти в себя, учитывая твою реакцию на погодные условия Лиюэ. Чайльд обошел стол и неспешно приблизился к двери, ведущей в спальню, глянул на Чжунли и толкнул резное дерево двери. В комнате было темно: светильники Чайльд не зажигал, бушующая гроза на улице тоже не добавляла света, но предметы все равно было видно отчетливо. Чжунли осторожно зашел внутрь и посмотрел с абсолютным незнанием дальнейших действий на Предвестника. Очаровательно. Он что, и теории не знал? Это узнать Тарталья и поспешил. — Теорию, как ты выразился, я знаю, лишь не понимаю, как это может происходить у двух мужчин. Конечно, я могу сменить свое обличье на женское, однако, как я понимаю, тебе приглянулось именно это. — Естественно, — откликнулся Чайльд, принявшийся раздеваться. Взглядом он показал, что и архонту следует сделать то же самое. — И не надо менять свой облик и уж тем более пол, к тому же именно эта внешность — твоя настоящая, не так ли? Моракс скосил на него горящие в темноте расплавленным янтарем глаза. — Откуда ты это знаешь? Чайльд решил проигнорировать этот вопрос; вместо этого он в одном нижнем белье шагнул к архонту и подтолкнул его в сторону кровати. Он сел на край и воззрился на Чайльда почти равнодушно, если не считать легкого непонимания на дне зрачков. Нестрашно, потом поймет. Предвестник поставил колено между его ног и таким образом заставил отползти немного назад, навис над Чжунли и прищурился довольно. — Просто повторяй за мной, — и поцеловал его снова. Для начала Чайльд с нажимом провел языком по его губам, прикусил нижнюю до появления слабого и какого-то странноватого привкуса крови, после чего засунул язык ему в рот. На этот раз он действовал гораздо настойчивее, поцарапался об острые клыки, которые словно стали чуточку длиннее, и дотронулся до языка Чжунли. И архонт попытался ответить, тщательно копируя действия Чайльда. Получалось не особо, однако это уже был прогресс, заставивший Предвестника улыбнуться и устроиться поудобнее между чужих разведенных ног. Руками он нашарил ладони Чжунли, сжал его запястья и прижал их к кровати рядом с его головой одной ладонью, второй же огладил подбородок и надавил на него большим пальцем, заставляя открыть рот еще больше. Чжунли, все это время внимательно смотревший на него, сейчас слегка опустил ресницы и окончательно перестал поспевать за языком Чайльда. В последний раз пройдясь языком по зубам, Чайльд прервал поцелуй и усмехнулся удовлетворенно, увидев, что губы архонта стали невероятно красными, и не удержавшись, он обвел их кончиками пальцев, сильно надавливая и проскальзывая в рот подушечками. Резко выпрямившийся Предвестник Чжунли немного удивил, если судить по тому, как он едва заметно дернулся, но Чайльд ладонями скользнул по его бокам, мысленно подмечая каждый шрам на гладкой коже, остановился на бедрах, пальцами подцепил нижнее белье и потянул его вниз. Чжунли медленно поднял ноги и немного свел их, чтобы было удобнее лишить его последней одежды, и Чайльд со смешком поблагодарил его, а затем с силой надавил на островатые колени и развел их в стороны, погладил внутреннюю сторону бедра, где кожа была нежнее всего, очертил выпирающие тазовые кости и обхватил ладонью пока еще вялый член и провел до головки, вниз и снова вверх. Чжунли вцепился пальцами в одеяло и приподнялся на локтях, внимательно наблюдая за действиями Чайльда. Предвестник одарил его многообещающим оскалом и повторил свои действия, и на этот раз Чжунли выдохнул воздух из легких чуть быстрее, чем обычно. Ну, Чайльду несложно снова проделать все это. — И как ощущается? — не смог не полюбопытствовать он, стоило почувствовать, как член в ладони затвердел. — Довольно необычно, — сказал Чжунли, а пальцы на его узких ступнях поджались. — Самое приятное впереди, — улыбнулся Чайльд, положил свободную ладонь Чжунли на живот и поставил свою метку. Реакция не заставила себя ждать: архонт нахмурился и машинально попытался свести ноги, что сделать ему Чайльд не позволил. — Что ты сделал? — Увидишь, — Чайльд окружил свои пальцы водяной пленкой и скользнул ими от мошонки до сжимающегося ануса, обвел несколько раз по кругу и ввел внутрь палец. Благодаря метке там уже было влажно, что облегчило проникновение, поэтому Чайльд принялся двигать пальцем неторопливо, специально задевая простату изредка, чтобы полюбоваться, как меняется выражение лица архонта. Мышцы расслабились быстро, даже слишком быстро, и Чайльд ввел второй палец, толкнул кисть вперед, развел пальцы на манер ножниц, чувствуя, как напрягается Моракс, дернул руку на себя, оставив внутри только подушечки и ухмыльнулся, когда Чжунли сжался, будто не желая отпускать его. Еще несколько раз проделав это, Чайльд добавил третий палец, сел на пятки и принялся растягивать его пальцами так, как хотелось изначально: быстро, постоянно разводя их в стороны, нажимая на горячие стенки и стимулируя простату. Чжунли втянул воздух как-то судорожно, упал на спину и вцепился в одеяло под собой до треска ткани и появившихся кое-где дыр в пододеяльнике. Еще немного. Чайльд ускорил ритм, теперь трахая архонта одними пальцами, при каждом проникновении надавливал на простату и совсем скоро ощутил, как принялись сжиматься лихорадочно стенки вокруг его пальцев, он наклонился и подул на чрезмерно возбужденный член Чжунли, из покрасневшей головки которого беспрестанно сочился предэякулят, и этого оказалось достаточно, чтобы Чжунли вздрогнул всем телом, сжался на пальцах до боли и с рваным выдохом кончил себе на живот. Глаза у Чайльда при виде этого вспыхнули диким предвкушением, монстр внутри зарычал от восторга и желания увидеть еще больше; Предвестник подождал несколько секунд и возобновил движения пальцами. Чжунли облизнул губы и опустил взгляд на него. — Подожди. — Ах, это слишком чувствительно? А если так? — Чайльд вогнал в него пальцы по самое основание и согнул их, поглаживая нужную точку. Янтарные глаза чуть закатились, все еще красные от поцелуя губ приоткрылись, но ни звука с них не сорвалось. Печально, Чайльд хотел бы услышать, как этот бог стонет под ним от получаемого впервые в жизни удовольствия. Из-за его действий Чжунли снова возбудился быстро, Чайльд вынул пальцы и обхватил ими головку его члена, погладил уздечку, вырвав тем самым из глотки какой-то сдавленный тихий звук, вдохнул глубоко, быстро снял с себя трусы и провел ладонью по своему члену, размазывая по стволу выступившую смазку, прижался к растянутому входу Чжунли и потерся, сжимая в руках бедра. В горящих уже золотом чужих глазах переливалось любопытство от того, что же он почувствует, когда Предвестник войдет внутрь, удовольствие, которое до сих пор растекалось по телу и скапливалось внизу живота. Так непривычно, так странно, но так приятно. Чайльд качнул бедрами назад и вперед, головка члена скользнула в горячее нутро, проехалась по простате и вошла глубже, Чайльд прижался бедрами к ягодицам Чжунли и замер, созерцая то, как сдавленно дышит архонт, пытающийся привыкнуть к ощущению растягивающей его изнутри наполненности. Еще до того, как это произошло, Чайльд плавно отвел корпус назад, оставив в Чжунли только головку, и резко снова вошел до влажного шлепка кожи. Судорожный вздох перетек в нечто, очень отдаленно напоминающее стон, Предвестник уперся ладонью в постель рядом с чужим плечом, перенес на руку вес и принялся наращивать темп. Внутри Чжунли было горячо, гораздо горячее, чем внутри обычных людей, мягкие стенки плотно обхватывали его член и сжимались каждый раз, когда Чайльд задевал простату. Это в самом деле оказалось лучше, чем с кем-то другим, и Чайльд ладонью огладил чужое бедро, отвел руку назад и звонко шлепнул по нему. Кожа моментально порозовела, а Чжунли сжался до такой степени, что это стало почти больно. — Понравилось? — спросил Предвестник, прихватив губами мочку уха и прикусив ее зубами. — Это… — Ответь прямо на вопрос, Моракс, — прошипел он и снова шлепнул его по ягодице, до побеления костяшек сжал пальцы и оттянул в сторону, благодаря чему стало легче проникать внутрь. — Ну же, не тяни кота за хвост. Или в словарном запасе шеститысячелетнего бога нет слов, способных описать, насколько ему приятно, когда его трахают и при этом шлепают? Чжунли сощурился и приподнял верхнюю губу, показывая длинные клыки, об которые Чайльд поцарапал язык, но ответить так и не смог — Тарталья впился в его рот голодным поцелуем, снова прокусил губы до крови и языком обшарил практически весь рот, а потом неожиданно отстранился и прижался носом к шее, жадно вдыхая запах. У корней волос было больше цветочных ноток. Он узнал их — это аромат цветков цинсинь, чей запах ему даже понравился, особенно если сравнивать с более насыщенной и приторной шелковицей. Не сбавляющий скорости Чайльд открыл рот и вонзил зубы в беззащитную шею. В рот пролилась теплая кровь со странным привкусом, непохожим на обычный металлический, свойственный крови людей, он сделал пару глотков и выпрямился, улыбаясь. На бледной коже ярко выделялся след от укуса, из которого текла кровь, чей оттенок был светлее даже артериальной человеческой. — Вкус-с-сно, — прохрипел Чайльд, согнул руки и коснулся окровавленными губами центра чужой груди, чувствуя, как быстро бьется сердце и как в ритм ему пульсирует энергией сердце бога, провел ими по коже до одного соска и обхватил его зубами. Чжунли в ответ на это прогнулся в спине навстречу и впервые низко и очень тихо застонал, правда, тут же распахнул глаза и уставился в потолок с недоумением. — Ха-ха-ха, это нормально, так что не стесняйся — ты красиво стонешь. — Не думаю, что я буду часто так делать, — эту фразу Чжунли выдал не с первого раза, прерываясь на паузы, чтобы перевести дыхание. — Я тебя заставлю. Чайльд напоследок прикусил ареолу соска сильно, даже болезненно — и Чжунли вздрогнул мелко, а потом перешел ко второму, кончиком языка по кругу обвел пару раз, двигаясь в то же время внутри архонта размеренно, прихватил губами и пососал, оттягивая назад. И получил еще один почти неуловимый стон. Вот так. Он распрямился и окинул открывшийся вид плотоядным взглядом: Чжунли продолжал стискивать пальцами пододеяльник и рвать его, но из его глаз исчезла безэмоциональность, сменившись вместо этого чистым экстазом, кровь из укуса уже перестала течь, и какая-то часть Предвестника осталась этим недовольна, так что он наклонился и вцепился зубами в плечо, чувствуя, как натягивается и рвется под ними кожа, как в рот снова проливается вкусная кровь. Решив, что этого достаточно, Чайльд оторвался и продолжил рассматривать лежащего под ним архонта, на чьей коже теперь пестрели яркие укусы. Взгляд скользнул по шее с бьющейся быстро артерией на ходящую ходуном грудную клетку, на которой выделялись светло-красным обласканные Предвестником соски. Он откинул со лба влажную от пота челку, опустил ладони на крепкие бедра Чжунли, зафиксировал их и сорвался на бешеный темп, втрахивая архонта в постель до скрипа кровати и стука каркаса об стену. Наслаждение огненной волной промчалось по позвоночнику, ухнуло вниз живота и там закрутилось тугим комком. Чайльд откинул голову назад, дернул уголком губ, когда Чжунли обхватил его ногами за талию, и прикрыл глаза. Он ощутил, как тот начал сжиматься в преддверии нового оргазма, но не замедлился, продолжая двигаться и после того, как Чжунли кончил во второй раз, на этот раз застонав громче, чем прежде. Не остановился он и тогда, когда архонт вонзил слишком острые ногти в его предплечья. Толкаться было сложно из-за безостановочно сжимающихся стенок, Чайльд сцепил зубы, с напряжением качал бедрами вперед-назад, погружаясь до упора и почти выходя из горячего тела. Он довел бога до третьего оргазма, от которого тот выгнулся, и Чайльд резко наклонился, сомкнул зубы на его горле, сделал последние несколько толчков и кончил глубоко внутри. Чжунли вдохнул и расслабил ноги, выпустив Чайльда из хватки, и Предвестник зализал последний укус шершавым языком, посылая затухающие искры болезненного удовольствия по телу, поднял голову и спросил, улыбаясь несколько кровожадно: — И какие впечатления? — Что ж, — Чжунли отвел от лица волосы и уронил руку безвольно на кровать, — это действительно оказалось куда приятнее, чем я ожидал. Возможно, теперь я понимаю, почему людям так нравится заниматься подобным. Чайльд низко рассмеялся и тут же замолчал, ощутив, как архонт снова слабо сжался на его члене. О? Ему нравился такой смех? Как интересно. А сам Моракс был в курсе этого? — Благодаря твоей тяге к заключению справедливых контрактов у нас еще много времени впереди. Это только начало. Я покажу тебе все, что умею, заставлю стонать и желать меня. И, разумеется, — он подался вперед, снова входя чуточку глубже, из-за чего Чжунли, все еще очень чувствительный, неосознанно согнул ноги и раздвинул их шире, — я вырву твое сердце бога. Не сомневайся, Моракс.