как лунный свет разбивает белые волны

Джеспер и Уайлен были любимыми няньками Веры. В основном потому, что они были ее единственными постоянными нянями. Отбросы старались изо всех сил, но Каз заставлял их менять расстановку, которую он никогда не записывал по какой-то причине. Он не думал, что кто-то снова осмелится провернуть трюк, как это сделали Черные Пики, но он все равно не хотел рисковать лишний раз, когда дело касалось его семьи. Для Отбросов наличие ребенка было… приспособлением. Они были безжалостными независимыми мошенниками, ворами и убийцами. Невинный ребенок среди них был настоящей неожиданностью. Они хорошо к ней относились, и никому не было в тягость посидеть с малышкой в течение пятнадцати минут, когда и Каз, и Инеж были вне зоны досягаемости. Но членов банды всегда подстерегал страх, что если что-то случится с ребенком босса, то они не сносят своей головы. Джесперу и Уайлену же доводилось сидеть с девочкой на гораздо более длительные сроки, и они с нетерпением ждали этой возможности. После того, как оба осознали, что теперь они дяди очаровательной малышки, они начали баловать ее. Парни покупали ей игрушки и одежду, дошло даже до того, что Инеж пришлось сказать им остановиться, потому что ее и Каза вещи было трудно найти среди всех вещей, которыми сейчас была одарена Вера. — Смотрите, если я не трачу деньги на азартные игры, то я их коплю. Что может быть лучше, чем потратить их на мою племянницу, Инеж! — ныл Джеспер. Каз ответил на это: — Тогда тебе придется купить нам собственный особняк, Джеспер. — он всегда хмурился, но за этим выражением не было злобы. Каз знал, что все вокруг Веры плясали под ее дудку. И тот факт, что так много людей любили девочку и заботились о ней, не был чем-то плохим. Особенно Джеспер. Каз думал, что его друг любит и балует ее с такой же силой, что и Джорди, если бы он был жив. Джеспер принял слова Каза буквально, как он был склонен делать, и без промедлений преступил к своей идее. Неделю спустя одну из роскошных спален особняка Ван Эк превратили в игровую комнату для Веры, и все будущие игрушки и безделушки, которые они ей покупали, мирно ждали приезда малышки. Джеспер и Уайлен искренне любили Веру. Она была счастливым ребенком и тоже любила их. Ей нравилось рисовать с Уайленом и его матерью. Молодой человек раскладывал для нее все принадлежности, а она устраивала беспорядок, превращая выбранное для живописи место в сущий хаос. Ей нравилось тянуть Уайлена за рыжие волосы, что было для нее аномалией среди всех остальных, и Уайлен «читал» ей книжки с картинками, выдумывая истории. Парень испытывал облегчение от того, что она еще не умеет читать, ведь это означало, что он все еще может использовать свое воображение, проводя время с книгами и с Верой. Джеспер находил ее жутко очаровательной. Поначалу он так нервничал рядом с ней, боялся, что сделает что-то не так или поведет себя слишком безрассудно и причинит ей боль. Она была дочерью Каза и Инеж, а он был их лучшим другом. Он чувствовал огромную ответственность за то, что ему поручали заботу о ребенке, и считал настоящей честью то, что пара достаточно доверяла ему, несмотря на его прошлые ошибки. Каз ни разу ничего не сказал, когда Джес пытался заговорить о своих промахах, когда Хозяин Бочки впервые упомянул, что доверяет Джесперу свою дочь. Джеспер теперь знал, кем был Джорди, и часть его также ясно осознавала, что так он может почтить память давно умершего дяди девушки, став лучшим наставником и дядей, каким только мог быть. Уайлен постоянно успокаивал его, и Джесперу быстро стало комфортно с ребенком. Его бесконечная энергия также была источником утешения для Каза и Инеж, потому что они могли подбросить ее, когда были слишком истощены и серьезно нуждались в сне. Иногда у них не было сил, чтобы играть с ней столько, сколько требовалось маленькому ребенку. Джеспер знал, что он официально был назван «веселым дядей», эта маленькая деталь очень радовала парня и укрепляла его уверенность, что иногда приводило к придумке знаменитиых хаотичных идей Джеспера. — Привет, Купчик, — сказал Джеспер, обнимая Уайлена, пока они стояли у двери, ожидая, пока Каз и Инеж подбросят им Веру. — Как ты думаешь, младенцам нравятся высота? Вера всегда с Инеж, а она ходит по крышам. Как ты думаешь, она будет подражать ей в будущем? Сегодня приятный ветерок, и пикник в саду на крыше кажется хорошей идеей. — Ты НЕ подвергнешь опасности мою дочь, пытаясь заставить ее лазить по крышам, Джеспер. Джеспер вскрикнул, увидев Инеж, стоящую позади него и держащую Веру в переноске. Они работали и были рядом друг с другом все эти годы, а он все еще не мог понять, когда она рядом. — Инеж! Тебе нужно прекратить так подкрадываться! — И тебе не нужно обращаться с нашей дочерью как с игрушкой, Джеспер, — сказал Каз позади него. — Купчик, присмотри за ним. Никаких крыш с Джеспером, особенно не в одиночку. Я не хочу, чтобы моя дочь упала с такой высоты. — Да ладно! Мне не нужно, чтобы за мной наблюдали. — возмутился Джеспер. — На самом деле я не собираюсь обучать ее акробатике на крыше. — С твоими бесконечным запасам энергии никогда нельзя быть уверенным наверняка, — сказала Инеж с улыбкой, передавая ему Веру. — Следи за ним, Уайлен. — Каз повторил, хотя ехидство в уголках рта выдавало, что это не было серьезным приказом. Каз доверился Джесперу, и ни капли об этом не жалел. Джеспер не взял Веру на крышу, но в тот день они играли на балконе особняка Ван Эк, который также был высоко и они втроем ловили редкий приятный приятный бриз, который дул через Кеттердам с моря. Вера начала рисовать новую картину, а Джеспер ответил на несколько писем инвесторов, пока Уайлен наблюдал за девочкой. Ей определенно нравилось карабкаться по перилам, как и предсказывал Каз, хотя они и были довольно высокими. Правда, она чуть позже свалилась с двух низких ступенек на лестнице, и именно Джеспер был тем, кто проверил ее состояние более двадцати раз, несмотря на то, что это было незначительное падение, которое девочка даже сама не почувствовала. Парень пристально следил за ней, чтобы убедиться, что она не попытается снова взобраться на перила до конца дня. Об этом происшествии никто, кроме него, Уайя и Веры так и не узнал.