Гордость, предубеждение и ЗОТИ

      Милославская едва сдерживала себя, чтобы не бежать. Она уже предвкушала встречу с преподавательским составом во главе с Дамблдором и МакГонагалл. Коллеги окружат её, как акулы, увидевшие кровь в океане, и будут кружить, загоняя жертву. Необходимо было быстро придумать внятное объяснение происходящего. К удивлению Милославской, в больничном крыле не было никого, кроме директора и главы Гриффиндора. Они стояли у кушетки Трелони, негромко о чём-то переговариваясь. — Сивилла! — Софи всё же не выдержала и бросилась к кушетке, на которой лежала побледневшая и осунувшаяся прорицательница. — Дорогая, как ты? Извини, извини меня! Это всё моя вина! В ответ Трелони лишь сжала руки Милославской и слабо улыбнулась. — Профессор Милославская, добрый день! — Поздоровалась МакГонагалл, возвращая ситуацию в рамки приличия. Софи встрепенулась и встала с кровати, так и не разжав слабые руки больной. — Профессор МакГонагалл, директор, приветствую! — Официально произнесла Милославская, склонив голову. — Полагаю, пришло время объяснить, что здесь происходит? — Было бы замечательно, Софи! — Мягко сказал директор. — Хорошо. Итак, мы чуть не лишились профессора Трелони из-за моей безалаберности, так как я не соизволила проверить еду, которой угощала Сивиллу. Это полностью моя вина, моё тёмное прошлое подвергло опасности жизнь моей коллеги. И если бы не профессор Снейп, мы бы здесь не разговаривали, потому что мы с профессором Трелони лежали бы в другом месте. — Милославская покаянно взглянула на прорицательницу. — Я готова принять любое взыскание. В медпункте воцарилась тишина, краем глаза Милославская заметила мадам Помфри, которая смотрела на неё с сожалением. — Неужели всё так серьёзно? — Обеспокоенно спросила Минерва. — Более чем. — Железным голосом эхом отозвалась Милославская. Дамблдор покачал головой. Седая, будто серебряная, борода шелохнулась в такт. — Профессор Милославская, мы можем Вам чем-то помочь? — Участливо спросила МакГонагалл. Милославская удивилась и подумала, что это слова истинной гриффиндорки: не знает суть проблемы, но уже готова помочь. — Благодарю Вас, профессор МакГонагалл, не стоит. Уже делается всё возможное. — Подозрительная натура Милославской ждала конфликта, но его не последовало. Всё шло напряжённо, но довольно мило. Она поинтересовалась общим состоянием Трелони, уклончиво и довольно холодно ответила на вопросы о своём собственном положении дел. Довольно скоро директор и декан покинули крыло, оставив Милославскую с Трелони наедине. — Сивилла, как ты? — Спросила Милославская, присаживаясь на край кровати и разглаживая кудрявый ворох волос прорицательницы. — О, дорогая, я прекрасно себя чувствую, не переживай. Всё это время мой разум был открыт, поэтому у меня установилась связь с Тонким миром. Тебе не о чем беспокоиться. А вот ты… Твоё состояние меня тревожит. — Ты как всегда! Сама лежишь на больничной койке, а беспокоишься о бодрой и вполне здоровой мне. Поверь, я не сахарная, не растаю. На мне пахать можно, не беспокойся. — Я беспокоюсь не об этом. Ты так молода, но сердце твоё такое же холодное, как и твои руки. Душа твоя леденеет, это происходит неотвратимо. Скоро ты превратишься в бесчувственный айсберг, неспособный на эмоции, на сердечный порыв. Лишь на холодный логический расчёт… — На этих словах Трелони уснула. Милославская педантично поправила ей одеяло и двинулась на выход, но затормозила у койки в центре зала. — Профессор Милославская? — Позвал её знакомый голос. — Мистер Поттер? Добрый день, какими судьбами Вы тут? — Милославская подошла к кровати Гарри и тепло улыбнулась мальчику. Всё-таки этот несчастный фантастически умел притягивать на себя неприятности. — Неудачный гол на тренировке по квиддичу, мэм! — Рассмеялся молодой человек, гордо показывая забинтованную руку. — Эх, ты! Чемпион! — Беззлобно хохотнула Милославская, присаживаясь на стульчик рядом. — Сильно болит? — Бывало и хуже. — Верю. Я бы предложила тебе чего-нибудь вкусненького, но принимать еду из моих рук стало небезопасно. С недавних пор. — Милославская не боялась говорить с ним на эту тему, потому как была абсолютно уверена, что Избранный с его весёлой компанией уже разнюхал все обстоятельства. — Не расскажете, что произошло? — Нет, конечно. — Поттер понятливо закрыл тему. — Мэм, я хотел поблагодарить Вас за Гермиону. Не знаю, что Вы тогда ей сказали, но она стала другим человеком, будто бы расцвела. — Я рада это слышать, но, мистер Поттер, — Милославская снова вернулась к официальному тону. — если Вы ещё раз обидите мисс Грейнджер, поверьте мне, я найду, как Вас наказать. И я не Снейп, я исполню все жестокости, которые наобещаю. — Конечно, мэм! Вы правы! — Милославская встала и направилась к выходу, пожав Поттеру здоровую руку в знак договорённости. — Выздоравливай, спортсмен! Скоро финальное испытание, а ты расклеился! Не давай прихвостням Диггори лишних поводов для насмешек. — Спасибо!.. Мэм? — Снова позвал Гарри уже почти ушедшую Милославскую. — Да? — Не слушайте Трелони. Вы не заледенеете, не сможете стать ледышкой, просто не сможете! А она очень часто ошибается и говорит неприятные вещи. Примерно то же самое наплела Гермионе, сказав, что её сердце сухое, как страницы книг. Но она не права. — Спасибо, Гарри. Ты очень хороший человек. Знай это и храни в себе этот свет. Но в отношении меня Трелони права, моё сердце леденеет. И будет замечательно, если это произойдёт как можно скорее. А теперь отдыхай, пока есть такая возможность.

***

Близилось финальное испытание Турнира, а вместе с тем и росло непонятное беспокойство Милославской. Её предчувствие подсказывало, что близится что-то ужасное, да и предсказание Трелони вкупе со словами Дамблдора не способствовали оптимистичному взгляду на будущее. Дети и педагоги не могли сосредоточиться на учёбе, Снейп ходил злой, как десять василисков, останавливая взглядом. Он регулярно наведывался к Дамблдору. И Милославской снова пришлось посетить кабинет директора. Она ждала и боялась этого разговора, но понимала, что это неизбежно. Поправив на носу очки и поплотнее закутавшись в платок, она смело шагнула в кабинет директору. — Софи, ты догадываешься, зачем я тебя пригласил? — Думаю, что явно не для того, чтобы обсудить курс галлеона к рублю. — Ответила она резче, чем планировала. — Я здесь для отчёта о проделанном или за новым заданием? — Верно. — Неопределённо ответил Дамблдор. — Что ж, директор, могу сказать, что Ваши опасения по поводу профессора Снейпа можно считать необоснованными. Он предан Вам. — На каком основании сделан такой вывод? — На основании личных доводов. Просто нужно было внимательно присмотреться к нему, как человеку, а не как к оружию. Он не из тех, кто меняет выбранный курс. — Милославская, казалось, перестала контролировать степень холодности своей интонации. Её слишком задевала поднятая тема. С ней Дамблдор мог делать всё, что ему заблагорассудится, но Снейпом руководило чувство вины, а отношение Дамблдора к нему, как к расходному материалу, было крайне несправедливым. — Хорошо, Софи, продолжай свои наблюдения, при малейшей же неурядице сообщай мне немедленно. Теперь перейдём к тебе. Пришло время рассказать, зачем на самом деле я тебя позвал. — Я вся внимание. — Директор подошёл к Милославской и пристально посмотрел ей в глаза. — Только выслушай меня до конца и не перебивай. — Хорошо. — Не перебивай! Итак, из достоверных источников известно, что грядёт возрождение Тёмного Лорда. — У Милославской перехватило дыхание. — И мне нужны свои люди в его среде. Ты должна вступить в ряды Пожирателей смерти.