***
Сидя на полу в центральном зале церкви, Максим смотрел на потолок, где были изображены тусклые и облетевшие религиозные изображения. Измайлов продолжал ощущать головокружение и подступающую тошноту, но даже такие ощущения не могли вывести его из гнева, из-за которого кровь в венах, вероятно, обратилась в лаву. Спустя минут двадцать, а может и больше, Измайлов совсем потерялся во времени, в этот зал привели Рину, что выглядела очень растрёпанно, и целую группу, состоящую из Алеса, Полины и Виктории. У последней на лице была невысохшая кровь, что струилась из её носа. Молодых людей кинули на полированный каменный пол и принялись завязывать им руки верёвками. — Весьма успешная операция, — усмехнулся Измайлов, когда их «надзиратели» ретировались. — Как ты можешь улыбаться? — Алес действительно не понимал. — А ты предлагаешь мне плакать, мотая сопли на кулак? — Измайлов устало вздохнул. — Ну, побеседуем с Алисой… — Разумеется. Разве я могу не поболтать со своими друзьями? — женский голос эхом отразился от стен. В центр вышла фигура в тёмной одежде и маской, в форме кошачьей морды, закрывающей всё лицо. В этой маске были лишь небольшие прорези для глаз, и ничего более. — Оу, не смотрите так на меня, — казалось, сердца молодых людей пропустили удар, позже заходясь в конвульсивном трепыхании. — Как будто призрака увидели, — девушка посмотрела куда-то за спины своих бывших одноклассников. Последних схватили за шиворот и подняли на ноги, подводя к Алисе чуть ближе. — Давно не виделись, — улыбнулся Максим. — Как жизнь? — Последнее время весьма хороша, — ответила Алиса, подходя к Измайлову. — Я так посмотрю, здесь самый разговорчивый ты? — Измайлов кивнул. — Ты и в школе был неплохим оратором, а при нашей последней встрече весьма боевым. — А ты у нас предпочла работать на Ястребов? Эх, и крыса… — Максим усмехнулся и тут же получил неслабый удар в нос. Виктория дёрнулась, но удерживающие её руки лишь сильнее сжались на её одежде. Григорьева повернулась в сторону движения. — О, — Алиса подошла к Эзерской. — Давно не виделись, Вика, — Григорьева потянула свои руки за свою голову, развязывая ленты, благодаря которым маска и держалась на её лице. — Давно хотела посмотреть убийце в глаза, — маска оказалась в руках Алисы, и взору Виктории предстало большеглазое лицо с единственным бросающимся в глаза изъяном. Огромные царапины на правом глазу, что уже давным-давно обратились в не сходящие шрамы. Карие глаза на секунду сверкнули янтарём, Эзерская вдруг виновато увела взгляд. — А где же Ник? — Григорьева осмотрела людей перед собой и заинтересованно направилась к Алесу. — А ты у нас кто? — ответом ей послужила тишина. Девушка улыбнулась. — Гордый партизан… Ну что ж. Я давно хотела отомстить вам за то, что вы меня бросили. — Ты забыла, что сама решила нас прибить по велению Ястребов? — напомнил Измайлов, не боясь очередного удара, которого на удивление не последовало. — А у меня был выбор? — Григорьева отошла от ряда молодых людей на пару шагов. — Я хотела защиты… — в голосе Алисы скользнуло болезненное отчаяние. — Вас отловили по одному. Вспомните, каково это. Мне было страшно… Я нашла эту защиту, но мне поставили ультиматум. Либо я выполняю их задания, а они гарантируют мою безопасность. Вы бы не согласились? — Алиса окинула взглядом безмолвных молодых людей, что не могли сказать и слова. Глубоко в душе многие были с ней согласны. — Мне жаль, но чем мы могли помочь? — Виктория смотрела на Григорьеву, пытаясь унять столь быстрое сердцебиение, что казалось, будто сердце вот-вот проломит рёбра и выскочит наружу. — Может, и ничем, — Григорьева вновь смотрела на Эзерскую. — Но разве это не глупое оправдание? — Прости, но мы искали тебя в чёртовом лесу. И из-за этих самых поисков меня и поймали. Уверен, к тому моменту ты уже прислуживала Ястребам, — проговорил Измайлов, гневно сверкнув оранжево-золотистыми глазами. — Да. Быть может, так и было. Но потом… — из-под тёмно-коричневого плаща выглянул чёрный пушистый кошачий хвост, что тут же закачался из стороны в сторону. — После моего провала и вашего успешного побега меня едва не убили. Обратившись в бега, я проскиталась пару месяцев в лесу. Потом меня нашли люди из «Gold», и… Они сделали из меня вместилищем для семи способностей. Причем конфликтующих. — Очень интересная история, — хмуро проговорил Максим. — Но на что ты надеешься? На жалость? — Какая жалость может быть от людей, которые так просто поверили в мои «плохие» намерения, увидев меня лишь раз после того, как я пропала. — А что нам ещё оставалось? — подала голос Рина. — Ты обратилась в подобие на кота, бросилась на Вику, а затем унеслась куда-то и появилась в «Ястребе» с явными намерениями нас прибить. Мало ли, что за это время могло произойти и изменить тебя, — Аббадон смотрела на лицо Алисы, что исказила гримаса злости. — Хотите узнать, как я мечтала отомстить вам? — Григорьева едва заметно улыбнулась, пропустив тираду Рины мимо ушей. — Я, знаете ли, люблю элегантную месть, — девушка хлопнула в ладони. — Пройдём? Люди, держащие Максима, Рину, Полину и Викторию, пошли следом за Алисой, а мужчина, держащий за руки Алеса, повёл того обратно в импровизированную темницу.***
Молодых людей подвели к четырём дверям. Видно, для каждого своя. За каждой из дверей светил яркий свет, что пробивался через щели под дверями и замочные скважины. — Я, как уже вы знаете, предпочитаю изящность и элегантность, — проговорила Алиса, обходя вокруг четвёрки. — Поэтому я кое-что придумала специально для вас! — продолжала девушка, положив руку на плечо рядом стоящего Максима, что еле слышно вздохнул от усталости. — Вам понравится! Знали бы вы, сколько времени я потратила на эти комнаты! Шумоизоляция отменная, можете драть глотки сколько угодно, а так же за некоторыми даже наблюдение не понадобится! Максим с Риной нервно сглотнули. — Что ж, вперёд-вперёд-вперёд! — оптимизма Алисы никто из присутствующих не разделял, а когда каждого из пленных подвели к дверям их пыточных, воцарилась гробовая тишина. Алиса словно ребёнок на новый год, что открывает подарок, нетерпеливо переминалась с ноги на ногу. Двери открылись. Каждого силой затолкнули в комнаты, затем заперли дверь на массивный засов.***
Максиму показалось, что произошла ошибка. Пустой зал. Ни мебели, ни гарнитуры. Ничего. Это и есть его пытка? Безделье? Однако стоило Максиму так подумать, как за его спиной, вспыхнув пламенем, расправились большие крылья, покрываемые огненными перьями, заполняющими помещение теплом и светом. Измайлов посмотрел на своё крылатое богатство и ничего не понял. Не понимал до тех пор, пока из стен не «выстрелили» металлические цепи. Опутывая его руки и не позволяя в итоге двигаться с места. Появился мужчина лет тридцати-сорока. В руках у него небольшой поднос, на котором мрачным блеском отсвечивали хирургический скальпель, маленький складной нож, топорик для мяса, ножницы, хирургические щипцы и пилка. Также у мужчины в другой руке был пакет соли. «Вот же проклятье…» — пронеслось в голове Измайлова, а на губах вновь расцвела нахальная ухмылка.***
Темнота вокруг. Однако после первого же шага Виктория почувствовала, как что-то врезается ей в ступню. Свет в помещении зажёгся, освещая миллионы мелких осколков стекла. Они поблёскивали в свете светильников, что висели на потолке и казались совсем безобидными. Однако не для ступни без обуви. Виктория зажмурилась, приподнимая ногу над полом, устеленном осколками. Густая кровь упала на пол. Виктория, морщась, осмотрелась. Ничего, кроме глухих стен. Девушка попыталась освободить хотя бы небольшой клочок пола, но стёкла были словно приклеены и никак не хотели сдвигаться. Дверь была заперта, и не было возможности её открыть. Виктория что есть сил ударила по преграде, попутно наступив на осколки. Эзерская громко вскрикнула. Будь у неё возможность, она бы заморозила здесь всё к чертям, но… Чем это может помочь?***
Алес не просидел дольше пяти минут за решётками. Погнув железные прутья, дабы создать наподобие выхода. Кастильо поспешил к месту, где видел в последний раз Максима, Викторию, Рину и Полину. Однако пробежав пару коридоров, Алес почувствовал знакомый запах Ядвиги. Парень ринулся на запах и вскоре оказался в кабинете, где Гонсалес что-то активно искала в столе. За спиной женщины стоял распахнутый настежь шкаф, где поблёскивали подвески в виде зеркал на разно плетеных цепочках, изобилие которых удивило Алеса. Парень готов был поклясться, что их было больше тысячи. — Ядвига? — едва смог вымолвить Кастильо. Гонсалес вдруг вздрогнула и ошарашено посмотрела на Алеса. Установив неразрываемый зрительный контакт, Ядвига закрыла обыскиваемый ею ящик стола, затем, не без стараний, вернула своему лицу строгие черты. — Какого чёрта ты здесь делаешь? Вздумал привести ко мне хвост? — в строгом тоне явно прослеживалась нервозность. Алес слушал частое сердцебиение и сдерживаемый тремор, что изредка брал верх над самоконтролем Гонсалес. — Какого чёрта ты здесь делаешь? — Алес вдруг насторожился. Поведение Ядвиги вызывало много вопросов, и Алес, сощурив янтарные глаза, почувствовал угрозу. — Ты не соблюдаешь план? — Это и есть часть плана. Моего личного. Я помогаю вам и выполняю поставленную самой себе задачу, — отчеканила Ядвига и вернулась к своему изначальному занятию — обыску каждой полки в комнате, что напоминали чей-то кабинет. Парня словно окунули в холодную воду. Он не слышал никого. Будто все обитатели данного места куда-то ушли, оставив после себя лишь туманный след запахов, которых уловить «вампиру», даже сильно принюхавшись, было едва ли возможно. Пока Ядвига продолжала поиск чего-то, Алес подошёл к интересующему его шкафу, в котором было огромное множество зеркал на цепях. Среди огромного изобилия запахов Алес почувствовал очень знакомый. В его руках оказалась цепочка типа «Ромбо» и овальное зеркальце, через петельку на котором была продета цепь. Вся «конструкция» была серебряной и привлекала внимание некой своей эстетикой. «Виктория — «зеркальная»? Быть не может… Её «зеркальный» — это Аврора. Но… Аврора пахнет по-иному…» — Алес вдруг услышал шаги.***
Резкая боль не прекращалась ни на секунду. Стоя на месте, Виктория чувствовала, как осколки всё глубже входит в стопы, а делая шаг, она рискует упасть на пол, исцарапать колени и руки и, в конце концов, обессилить и оказаться лежащей на осколках. Осматривая стены и дверь, Виктория не могла найти ни единого шанса на спасение. «Чего она ждёт?..» — мысли в голове Виктории развились о крик за стеной. Эзерская готова была поклясться, что этот голос принадлежал никому иному, как Максиму. «Макс?..» — девушка, игнорируя едва стерпимую боль, подошла к ровной стене и приложила ухо к бетонной стене. «Невозможно. Здесь же шумоизоляция…» — Виктория неверяще отстранилась от стены, а затем болезненно наморщилась. Полный боли душераздирающий крик Измайлова служил ударом под дых.***
Крылья за спиной никак не хотели исчезать. Максим уже миллиарды раз проклял свою основную способность и плод её слияния со способностью левитации. Его палач, ни разу не дрогнув рукой, с хладнокровной жестокостью вырывал уже тлеющие перья металлическими щипцами и с брезгливостью сбрасывал их к ногам Максима. Боль была безумной. Каждое перо вырывало словно вместе с кусками внутренностей. Когда палач взял в руки пилу, Измайлов мысленно смирился со своей погибелью. Однако раз за разом способность Алеса восстанавливала вырванные перья и отрезанные уже по несколько раз крылья. Парень слышал крики Виктории очень часто, однако, услышав рёв Рины, даже порадовался, что его боль, вероятно, была не самой страшной.***
Оказавшись в тёмной комнате, Рина прижалась к стене. В лёгкие ворвался леденящий душу воздух. Комнату осветил тёплый тусклый свет лампы под потолком. На потолке были отверстия, что вовсе не внушали доверия. Аббадон смотрела на потолок всего пару секунд, прежде чем закричала от неожиданно резкого потока воды, что вырвался из этих самых отверстий в потолке. Ледяная вода начала заполнять комнату. Аббадон нервно забила по стене, однако быстро поняла, что таким путём она не выберется. Спустя пару секунд Аббадон услышала голос Полины. «Товарищи, после того, как выберемся, мы обязаны нижайше поклониться Алесу за его подарочек. Эти стены можно пробить, просто нужно много сил. Из нашей четвёрки могут это провернуть Максим и Виктория. Передайте им, если услышите», — говорила Орлова. Слова её было едва слышно, однако слова были разборчивы. Рина прокричала то же самое, повторяя слова Полины слово в слово.***
Ослепляющая красной дымкой боль не проходила ни на секунду. Казалось, что его мучитель лишь с большей остервенелостью вырывает перья из его крыльев, которые, не теряя и минуты, вырастали вновь. Однако из омута боли и запаха гари его вырвал голос Рины, вещающий о том, что он и Виктория должны разнести в этом месте всё. Максим едва сдержал истеричный смех. Вновь вскрикнув от боли из-за отрезаемого крыла, Измайлов вдруг почувствовал прилив сил, что подпитывался нарастающим отчаянием. Пламя вокруг вновь вспыхнуло. Огонь окутал тело Измайлова и все поверхности в помещении. За соседней стеной послышался треск. Одна из стен вдруг начала осыпаться. Палач Максима вдруг отшатнулся. Нога парня заболела сильнее. Цепи, что удерживали его за руки и ноги, стремительно оплавились. Измайлов свалился на пол полностью изнемождённым. В глазах всё смазалось, и последнее, что он увидел перед непроглядной тьмой, это мощная вьюга, что явно снесла его палача с ног.***
Алес слышит грохот. Бежит на шум и видит, как из облака дыма и снежинок, что, кружась, быстро таяли, падая на пол небольшими каплями воды, выходит трое молодых людей. Алиса ошарашено пятится назад. Кастильо видит, как люди Алисы застыли на месте, явно не ожидав такого поворота от своих пленников. Троица вспорхнула под потолок, скрываясь среди балок, удерживающих старую деревянную крышу. Понимая, что долго задержаться здесь не представляется возможным, Полина, Рина и Виктория пытались привести Максима в чувство. — Макс, очнись… — шептала Эзерская, обхватив лицо парня руками, что медленно покрылись наледью. Рина и Полина так же шёпотом обсуждали какой-то свой план, о котором пока ничего не сказали своим спутникам. — Давай-давай, огонёк, — говорила Виктория, всматриваясь в бледное лицо друга. Крылья за спиной Измайлова испарились сразу после того, как оплавились держащие его цепи. Температура у Максима была явно выше сорока. Даже зная, что никакая высокая температура не могла бы навредить парню, Виктория всё равно пыталась его охладить. Парень недовольно промычал, что-то говоря про «пару минут», но Виктория всё никак не хотела отставать от него, в конце концов, добившись того, чтобы Максим приоткрыл серебристые глаза. — Что?.. — проговорил сонно Измайлов, сбрасывая со своего лица холодные руки Виктории. — Я отключился? — Как ты? — взволнованным шёпотом спросила Эзерская. — А ты как думаешь? — хмуро ответил Измайлов, смотря на подходящих к ним Полину и Рину. — Нам нужно готовить бой, — начала Рина, игнорируя грохот под ними. — У меня осталась пара ножей, только вот… Пистолет у меня отобрали. — Я обойдусь без ножей, — ответила Эзерская, пока на её руках вырастали длинные полупрозрачные когти. — Ну, с тобой всё ясно, — Рина протянула холодное оружие Полине и Максиму. — Начнём?