Твои бездонные глаза

      Девушка поднималась по лестнице, которая своими ступеньками устремлялась вверх вдоль голых каменных стен старого замка, хоть и переделанного под штаб, но остающимся таким же мрачным, как и до заселения его людьми. Тихий рёв ночного ветра разгуливал по зданию, пугая своим жутким гулом. Он прятался в щелях кирпичных стен и вновь проносился мимо ушей Микасы, поднимая её распущенные волосы, которые в лёгком прыжке доставали до кожи щёк и щекотали её. Аккерман завернула за угол, направляясь в комнату капрала, находившуюся в конце пустого коридора. Тусклые огни, словно маленькие танцовщицы, извивались и плясали в ночном сквозняке, который, свистя, кружился вихрем вместе с пламенем свечей. Стук в дверь раздался эхом в мёртвом коридоре, отражаясь от стен и прячась в тёмных углах, где блестели серебряные ниточки паутинок. Девушка с осторожностью вошла в комнату, тихо, как мышонок, закрывая дверь. Капрал стоял около стола, опираясь на него телом и скрещивая оголённые руки на груди. Смятая рубашка была расстёгнута около шеи, разрезом доходя до середины подтянутой и накаченной груди Леви, что виднелась из-за одежды. — Подойди сюда, — говорил Аккерман своим привычно строгим и серьёзным голосом, ведь такая манера общения была для него обыденностью. Он смотрел на неё, освещённой светом ночи, что длинной струной доплывал до конца комнаты, доставая край стены, что касалась потолка. Она не видела его лица, которое спряталось в тени волос, но чётко представляла его выражение, это мрачное и хмурое очертание его лица, напоминавшее взгляд хищника, который изучал свою жертву: её повадки, манеры, привычки, эмоции, чувства…и даже тело, это желанное, гибкое и хрупкое тело, что возбуждало его от одной только мысли. Девушка шагнула вперёд, поддаваясь вновь нахлынувшим чувствам, которые она впервые ощутила ещё с первого их ночного разговора: они вновь вернулись, словно поджидая подходящий момент. Теперь они разожглись ещё ярче, полыхая огромным костром, что сжигал все мысли, пытавшие вернуть Микасу в реальность. — Да, капрал, — вымолвила та, блаженно смотря на Леви, улыбнувшегося в этом полумраке. — Микаса, — шепнул тот, хватая девушку за руку и притягивая к себе, — ты моя… — мужчина приблизился к уху девушки. — Запомни это, прошу тебя. Его тёплый шёпот пробежался до самых ушей Микасы, отталкиваясь от губ капрала и окунаясь в разум девушки, оставляя после себя лишь мимолётную рябь на поверхности сознания. Его ласковые руки начали скользить по телу девушки, оставляя дорожку из мелкой дрожи на коже. Аккерман подняла глаза, снова погружаясь во взгляд Леви. Только сейчас, именно сейчас она не утонула в нём, а медленно плыла по течению, которое мужчина создавал для неё. Оно несло Микасу в тихую гавань чувств, охватывая тёплой пеленой в виде приятных ощущений, что ручьём разливались по венам. — Капрал… Леви приблизился к девушке, касаясь её губ, сплетаясь с ними в нежный узел чувств и эмоций, что запылали сейчас в свинцовом отблеске пудровой ночи. Она растаяла в его руках, здесь и сейчас, а он крепко вжался в это разгорячённое тело, обжигаясь сквозь одежду. Девушка прижалась к капралу, протягивая руки к плечам Аккермана. Она сомкнула пальцы в крепкой хватке, отчего мужчина разомкнул губы, выпуская еле слышный стон, промчавшийся мимо ушей Микасы и растворившийся в нарастающей страсти, которая погрузила эту комнату в дымку разврата. Девушка углубила поцелуй, из-за чего Леви буквально снесло крышу: от её скользящих движений языком, от ласковых и робких касаний, от появившейся улыбки на лице и искрящихся в радости глазах. Мужчина поднял её на руки, прижимая к стене. Его рука бросилась к двери, запирая её на замок, что щёлкнул со скрежетом в дверной петле. Она прильнула к нему, пытаясь коснуться всем телом и мигом раствориться в этом порочном желании, что овладел ею. Леви отстранился от губ Микасы, рассматривая очертания её раскрасневшегося лица, отсвечивая жемчужным бликом. — Ты попалась, Аккерман… — прошептал тот, расцеловывая алые щёки девушки. — Да, мой капитан… — ответила Микаса, чувствуя, как её слова заставили Леви вздрогнуть от голодного чувства возбуждения, что горячей кровью растекалось по всему телу, пульсацией отдавая в виски. — Замолчи, — прогибаясь и напрягаясь в мышцах от ноющей боли, шептал мужчина. — Микаса… — Леви… — звала девушка капрала, пропитывая комнату своими стонами. Аккерман спускался к ключицам Микасы, оставляя влажную дорожку поцелуев на оголённой части тела девушки. Она вновь и вновь дразнила его своими стонами, своим шёпотом, в котором купался мужчина, своими девственными изгибами, сводящими Леви с ума. В зверином желании он опрокинул её на кровать, которая заскрипела под весом двух влюблённых. Леви прильнул к Микасе, заставляя девушку касаться руками его тела, отчего Аккермана бросало в дрожь, перерастающую в нетерпеливую тряску, которую подпитывало желание овладеть девушкой здесь и сейчас. Он приподнял ее, осторожно снимая одежду, что сдавливала разгорячённые тела, словно оковы, она теснила и сковывала в движении. Обнаженные плечи и грудь Микасы светились в прохладном лунном свете. Глазами и губами следовал он, увлеченный, за нежными тенями, любуясь и целуя; как завороженная, она тихо лежала, с опущенным взором и каким-то торжественным выражением, как будто собственная красота в этот момент впервые открылась и ей самой. Лёгкая дымка куполом нависла над ними, окутывая цветочным ароматом масла, напоминающего запах распустившихся пионов и жасмина: именно им пользовалась Микаса, ведь эти цветы, как ни странно, напоминали ей о Леви, любившего пить чай с цветками этих растений. Мужчина чувствовал прекрасный аромат на своих губах каждый раз, когда вновь наклонялся к шее девушке. Его руки нежно поглаживали плечи Микасы, пальцами проминая кожу, сдавливая и вновь отпуская. Руки же девушки потянулись к рубашке Леви, которая была почти расстёгнута на мужчине. Его тело, такое твёрдое и крепкое, что от каждого касания к нему, она получала маленький восторг, который впитывался в каждую клетку организма, растекаясь слабыми импульсами и отдавая в зону живота приятным ощущением лёгкости. Она откинула его рубашку на пол, именно туда, где были раскиданы и её вещи. Микаса почувствовала жар, исходящий от Леви, словно от титана, и согревающий её в этой волшебной ночной прохладе. Она тянулась к нему, тянулась, чтобы прижаться так крепко и чувственно, показать всю страсть в одном робком, но смелом движении. — Леви, прошу…не мучай… Она повторяла это раз за разом, превращая слова в нежный шёпот, который окунал Леви в океан эмоций, заставляя буквально цепляться за воздух зубами, делая глубокий вдох. Он навис над девушкой, обжигая её своим тёплым дыханием, который скользил по телу, растворяясь в цветочном аромате. Его тёмные волосы поднимались на сквозняке, который разгуливал по комнате, остужая её и окутывая ночной магической дымкой. Вихрем он настиг влюблённых, что смотрели друг на друга искрящимися глазами. Леви наклонился к Микасе, притягивая её за подбородок. — Ну же, отдайся своему капитану, — произнёс мужчина. — Это приказ. Он улыбнулся, оголяя клыки в этой звериной улыбке. Аккерман спустил руку на бёдра девушки, чьи лекала так манили его. Он провёл по внутренней части ног, заставляя Микасу прогибаться в пояснице и сжимать одеяло на кровати. Резкая и внезапная боль сковала её и не желала отпускать. Тонкими иглами она вонзалась в каждую часть тела, заставляя сжаться от напряжения, которое нарастало и превращалось в кандалы, что сдавливали шею Микасы. Руки капрала вновь коснулись её, будто снимая эти оковы и заставляя этот прекрасный бутон распуститься у него глаза. Словно майская роза девушка очаровала его своим взглядом, который был прикован на нём. Она двинулась к нему навстречу, снова ощущая эту жгучую боль, которая мигом превращалась в ту самую эйфорию, о которой неизвестные авторы писали в книгах, что Микаса брала у знакомой тётушки ещё в детстве. Эти чувства растеклись по телу и пульсировали с каждым движением Леви, перевоплощаясь в чувство лёгкости, которое было сравнимо только с полётом на УПМ. Она сжала руками простынь, пытаясь сдержать стоны, которые начали сами вырываться из приоткрытых губ Микасы. Аккерман любовался девушкой, теперь она не казалась ему такой холодной и безэмоциональной. Микаса заставляла его каждый раз вздрагивать от усиливающихся стонов. — Нас услышат, тише, — нежно сказал Леви, прикрывая рот девушки своей тёплой рукой. Стены в здании, которые на первый взгляд кажутся прочными, и вправду могли пропускать через себя звуки. Аккерман сел на край кровати, усаживая Микасу к себе на колени. Он убрал волосы с её плеч, рассматривая прекрасные изгибы тела, кожа которого переливалась в бликах луны. — Как же ты красива, — шептал мужчина, расцеловывая шею Микасы. — Но я не так горяча, как Вы, мой капитан. — Тс-с-с… Он провёл руками вдоль её талии, сжимая в самой узкой её части. Теперь девушка не чувствовала боль, сейчас капрал дарил ей только нестерпимое чувство восторга, которое накапливалось в нечто, что невозможно описать словами, можно лишь только ощутить. Каждая капля эйфории, словно алкоголь, растекалась по телу, превращаясь в хрупкие кристаллики пота, которые стекали по спине. Леви прижимал к себе обнажённое тело Микасы, обвивая её плечи словно крепкие стебли дикой лианы. Она вжалась в него своими пальцами, утопая в чувстве наслаждения. Мужчина сковал её крепкими руками, плавно скользя по лебединой шеи, которую так хотелось ощутить в своей ладони, провести пальцами по выступающим мышцам и слегка сдавить, почувствовать власть над девушкой, что обычно порхала в небе словно птица. Аккерман поглаживал крепкую спину Микасы, проводя по каждому отростку позвоночника, проминая каждую мышцу, расслабляя её и заставляя девушку покрываться мелкими мурашками. Она была в его власти, прогибалась под ним, дарила своему капралу сладкие стоны, заставляла любоваться своими женственными изгибами подтянутого тела, а он довольствовался этим, купался в море наслаждения, чувствовал Микасу изнутри, погружался в неё полностью, отчего девушка сменяла стоны на страстные крики. Леви прижал её к стене, обхватывая руками принадлежавшее теперь ему тело Аккерман, прижимался к нему, а девушка позволяла делать с собой всё, что захочет мужчина. — Капрал, сильнее… Губы Микасы открывались в страстных стонах, язычок гулял по мягким тканям, облизывая и увлажняя каждую их часть, отчего Леви напрягался, глядя, как его спутница дразнит его. Аккерман был настойчив и даже немного груб, но девушке это только нравилось. Её руки упирались в стену, пытаясь удержаться на ослабевших ногах. С каждой новой порцией эйфории тело Микасы переставало слушаться её: она дрожала под капитаном, отталкивала руками Леви, которого эти действия возбуждали только сильнее. — Сейчас ты не такая дерзкая, как на тренировке, — усмехнулся капитан, хватая девушку за плечо, заставляя тем самым прогнуться в пояснице. Микаса закрыла глаза, сжимая ноги в коленях. Эйфория достигла своего апогея в виде сладкого оргазма обоих влюблённых. Девушка прижалась к стене, ощущая на себе влажные следы любви. Леви подхватил её на руки и уложил к себе в кровать. Микаса перевернулась в сторону мужчины, который был намного теплее этой прохладной кровати. Он обнял её, а она положила свою голову ему на грудь, погружаясь в сон. Наверное, это была самая лучшая ночь в её жизни. Девушка спала так умиротворённо, как спала только при жизни своих родителей. Она чувствовала тепло, исходящее от капитана, от Леви, что подарил ей незабываемые ощущения любви и страсти вперемешку в одном бокале. Она выпила этот сладкий яд, отдаваясь сопутствующим этому действию эффектам. Каждая капля опьяняющего душу токсина просочилась в кровь, которая разносила яд к каждой клетке тела. Капрал смотрел на Микасу, она казалась ему сейчас такой ранимой и беспомощной. А ведь он никогда не видел её такой, или это всего лишь маска, скрывающая настоящую Микасу, чувственную девушку, способную на яркие эмоции и редкую плаксивость? — Я люблю тебя, Микаса… Слова оттолкнулись от стен комнаты, наполняя её приятным голосом Леви. В надежде, что девушка услышала, мужчина посмотрел на неё: она улыбалась, улыбалась так сладко и умиротворённо. Она точно услышала…

***

— А где Микаса? — озадаченно спросила Саша, доедая украденную порцию хлеба. — Странно, на неё не похоже, — говорил Конни. — Да и всю ночь её не было в комнате, — добавила Хистория, пытаясь отвертеться от Имир, что заплетала ей волосы. — Да не дёргайся ты! — возмущалась высокая девушка. — А то без волос останешься! — на что светловолосая надула щёчки, словно маленький ребёнок. — Кстати, капрала Леви тоже нет, — оглядываясь по сторонам, говорил Жан. — Этот чистоплюй никогда не опаздывает! — Ребята, это что получается, — начала Браус. — Что? — хором спросили все. — Погодите, я в столовую! — возвращаясь в штаб, кричала Саша. — Там же нетронутая порция Микасы! — Вот идиотка ненасытная! — усмехался Кирштейн, чей смех подхватил Спрингер. — Имир, ты же прекрасно понимаешь, где Микаса? — шёпотом спросила Хистория у девушки, улыбаясь. — Конечно! Только глупый не догадается. — Кто глупый? Я что ли?! — возмутился Конни, услышав вырванную из контекста фразу. — Ты ещё тот придурок! — перебил его Жан. Утро не обошлось без криков друзей друг на друга, ведь так начинался абсолютно каждый день в Разведкорпусе. — Командор Эрвин ещё не прибыл в штаб! — начала Ханджи. — Поэтому все в архив на утреннюю уборку! — радовалась Зое очередному разбору книг в библиотеке. — Повезло этим двоим! — жаловалась Имир. — Наведём чистоту и во всём замке! У нас по плану как раз сегодня генеральная уборка! — добавила Зое, отчего все позавидовали тем, кто уехал в центр вместе с командором.       Это утро не несло в себе некую угрозу, которая могла прийти из-за стен. Микаса подскочила с кровати, понимая, что проспала утренний сбор на улице. Солнечные лучи освещали комнату и одежду, валявшуюся ещё с ночи на полу. — Чего ты дёргаешься? — невозмутимо спросил капрал, открывая глаза. — Мы же проспали! — возмущалась девушка, пытаясь убрать руки Леви со своего тела. — Замолчи, — перебил её капитан и притянул к себе, касаясь губ Микасы. — Ложись и спи дальше, — добавил он и прижал девушку к себе. Он укрыл её оголённые плечи одеялом, Микаса невозмутимо лежала на груди капрала. В голове постепенно всплывали очертания прошедшей ночи. С каждой новой мыслью Аккерман становилось не по себе: она смущалась, отчего зарывалась носом под одеяло. Капрал перебирал в руках её тёмные волосы, спускаясь пальцами к шее, на которой просачивались сквозь светлую кожу тёмные пятна, подаренные Леви в страстную ночь. — Леви, — нарушая тишину, начала девушка. Капрал обратил внимание на Микасу, спускаясь глазами на предплечья девушки, которые выглядывали из-под покрывала. Из окна слышались недовольные крики ребят, что набирали в вёдра воду из реки. Среди голосов можно было услышать и радостные вопли Ханджи, настроение которой большую часть времени было позитивным, особенно если речь шла о титанах и о разборе архива. — Мой капитан, я люблю Вас, — резко сказала Микаса, как подобает солдату. Её губы сказали это так чётко, словно она отдавала честь Леви, отчего уголки губ мужчины дрогнули, расплываясь в улыбке, от которой Микаса слегка покраснела, пряча своё лицо под одеялом. Аккерман взял девушку за подбородок и притянул к себе. — Ты слишком привлекательна, чтобы я отказал тебе, — ответил Леви, — особенно когда я вижу твоё обнажённое тело. Девушка смотрела ему в глаза, снова она попалась в это ловушку, как когда-то попалась в ловушку Эрена, который повязал на шее ветхий шарф, больше напоминавший массивные оковы, из которых Микаса не могла вырваться. Леви, вот, кто избавил от них, разрубив прочную цепь потрёпанных нитей, что впились в прекрасную шею Микасы, не позволяя сделать и лишний шаг от Йегера. Аккерман любовался ей, а она тонула в его любви, в его бездонных глазах…