***
Кожа поводка впивается в руку. Держать Риддика сложно до ужаса, но тот лает громко, рычит и пытается набросится на другую собаку, внезапно выпрыгнувшую откуда-то из-за деревьев. Животное чужое размером почти с хаски, но не похоже ни по строению, ни по окраске. Рома старается угомонить питомца, ведь другая собака тоже рычит, но прижимается к земле, обтираясь грязным пузом с висящими клоками шерсти о снег. Риддик совсем расходится и прыгает сильнее, снося почти парня с ног. Этого хватает чтобы дворняга набросилась в целях защиты и вот уже придется разнимать дерущихся собак. В прочем долго драка не длилась, Рома даже не заметил, как кровью окропился снег, а Рид поскуливал оказавшись схваченным за шкирку и вдавлен лапами в снег. — Я тебе счас сука, — он сам готов кинуться на дворнягу и почти это делает, но та отпрыгивает и скалится. На зубах нет крови, а вот с бока и шеи подтекает. Риддик тут же за спину парню прячется, совершенно не тронутым. Рома замирает, смотря в голубые глаза животному, а те какие-то слишком умные, почти как у людей. Пес разворачивается и прихрамывая трусцой уходит прочь, иногда поглядывая на человека с собакой и оставляя после себя на снегу алые капли.***
— Да, она была тут, — Худяков кивает в сторону бледных уже розовых пятен на снегу. Девушка дает понюхать их своей собаке. Джес была более дрессированной, а факт того что она полицейская овчарка делала её неоспоримо лучшей в поисках. — Ром, ты уверен, что оно тебе надо? — Маша не пытается отговорить или ещё что-то, она уже идет за овчаркой, пока парень следом пробирается по сугробам что успели за ночь покрыться коркой льда. — Её Рид покусал, я не могу просто бросить, да и не домашняя она была, а зима только началась, боюсь может не пережить, — Худяков сам точно не понял почему решил спасти непонятную собаку. Альтруист в нём просыпался редко. Девушка расспрашивает о том, куда он ее денет, как выхаживать будет и то как сильно он проебался с социализацией Риддика. Конечно это все без упрека, с улыбкой и заботой. Третий час поисков и вот Джес тявкает на какую-то заваленную давным-давно сторожку. Доски все отсырели давно, она была зачалена снегом и ветками и тонула в сугробе. Тут всего то пара палок и лист дсп. Ребята подходят ближе, замечая в темной дыре собачью морду. — Забилась же как-то в эту щель, — Рома усмехается и присаживается на корточки в метре от своеобразного укрытия. Маша осторожно зовет собаку, пока её овчарка боязливо поглядывает. Дворняга показывает морду, осматривает всех и беззвучно поднимает губу, обнажая зубы. — Есть хочешь? — Рома почему-то уверен, что его понимают, поэтому тихо посвистывает снова привлекая внимание животного. Маша принесла с собой куски мясо, в одно из которое сунула успокоительное. Рома забирает из её рук пакет и кидает кусочек ближе к собачьей морде. Животное обнюхивает и быстро съедает. Худяков радуется как ребенок и кидает еще, чуть ближе. Дворняга смотрит недоверчиво и долго. Но выбирается вся из своего укрытия. Мясо снова скрывается в пасти с тихим клац. — Пойдешь с нами? — Тянет кусок с вложенной таблеткой к животному, но то лишь делает несколько шагов от парня, уставляясь в овчарку, — вот строптивая сука. Девушка хихикает и замечает смятенный взгляд Ромы, — вообще-то это кобель, и кажется он умнее тебя. Худяков не сразу понимает, а после из руки у него выхватывают пакет с "чистым" мясом. Это не вызывает злости, только довольную улыбку. Когда пес доедает, он обнюхивает руки парня и чуть толкается в одну носом. Кажется, это означало согласие на первый вопрос.***
— В целом, пес не имеет никаких серьезных проблем со здоровьем, — мужчина снимает перчатки с рук, выкидывая их сразу в мусорку под столом для осмотра, — из весомых, большая рана на шее и груди, по мелочи только заживающие царапины. Начали немного гноится, но это быстро можно поправить. Ну а так, вымыть, вычесать, подавать витамины и всё. Рома выдыхает облегченно даже как-то, замечая, как на него смотрит странно собака чуть наклонив голову на бок. Пес сидел смирно, даже когда раскрыли пасть, чтобы проверить зубы, вот только после он резко ими клацнул, чуть напугав ветеринара. Нормально принял и перетерпел уколы от паразитов и для профилактики всяких заболеваний. Удивительно как игл не боялся вообще. — У него хорошая дрессировка, умная собака, — врач вписывает в карту результаты осмотра, иногда смотря на пса, который положил голову на стол и прикрыл глаза. Только хвост бьющий по поверхности стола говорил о лёгком раздражении, — на окраине говорите нашли? Удивительно как его волки не загрызли. Пес взрослый, но я не сказал бы что сильный. Можете спустить его уже. В аптеке купите все необходимое. Дворняга смотрит даже зло как-то на мужчину, но как только Худяков хочет протянуть руки, быстро спрыгивает на пол самостоятельно. Парень даже опешивает немного. Сидел спокойно, а как сказали снять так сам спрыгнул? Рома поднимает одну бровь, когда пес смотрит на него, но животное лишь тихо кажется фыркает и садится мордой к двери. Маша уже ждет в приемной, рассматривая журналы и брошюрки. Вскидывает брови, когда пес идет на пару шагов впереди парня и прямо к ней при этом. Джес, лежащая рядом с девушкой, сразу поднимается, чуть пригибая голову к полу. Худяков слегка закатывает глаза и тратит кучу денег на лекарства, шампуни и мази.***
— А Риддик? Думаешь он уживется с ним? — Маша оборачивается назад, кивая на собаку, лежащую на заднем сиденье рядом с Джес, сидящей на полу. Рома зеркалит движения девушки, тоже оборачивается. — Я не знаю, учитывая их знакомство, вряд ли. Слушай, Маш, — они поворачиваются друг на друга почти одновременно, и парень немного залипает на милое и красивое лицо, — может приютишь Рида у себя? Ну пока я не выхожу и не пристрою куда-нибудь. — Да, конечно, — она добродушно улыбается, но они не прекращают смотреть друг другу в глаза. Даже тянутся одновременно, и под озадаченный взгляд Джеси целуются. Парень чувствует себя счастливым, кажется, когда девушка сама позволяет углубить поцелуй. А губы у неё мягкие, сладкие, отдающие клубничной помадой. В машине раздается резкий звук и Рома с Машей дёргаются, смотря на собак. Если взгляд овчарки не изменился, то пёс смотрел нагловато. Он гавкает и становится понятно, что и в первый раз прервал молодых людей тоже его лай. Девушка посмеивается и выходит из машины. Худяков чуть хмурится и смотрит в голубые глаза, в которых кажется была даже насмешка.***
Повернув ручку крана, Рома открывает дверь в ванную. Осталось найти пса в доме. Ну это же не должно быть сложно. Проверяет все места, в которых обычно прятался Рид и не находит ничего. Прекрасно. На кухне пусто. Подниматься на второй этаж бесполезно, все комнаты там закрыты, а лежать на лестнице вряд ли был смысл. — Эй, слезай нахрен отсюда! Ты грязный как черт, чё разлегся, — Рома буквально подлетает к чистому серому дивану в гостиной, даже Риддик не имел права забираться на кровати и диваны. Собака даже ухом не ведет, только глаза открывает. Уставшие такие, что парень почему-то кончик языка прикусывает. Подходит осторожно и протягивает руку, пес не поднимая головы смотрит на неё и снова прикрывает глаза. Пальцы касаются грязной шерсти на лбу, чешут и перебирают. Рома уже гладит увереннее и касается слегка горбатого носа. Слипшуюся шерсть на щеках приглаживает. — Пойдем, я ванну тебе набрал, — Парень разгибается и осторожно берется за шкирку, чтобы немного потянуть и заставить собаку пойти, но стоит лишь сжать немного руку, как в его лицо уставляется строгий взгляд со стороны животного. Пара секунд, и пес сам слазит, столкнув руку. Удивительно, но сам движется в сторону ванны. Худяков ещё раз убеждается, что собака чет до хрена смышлёная и наглая. Придется дрессировать.***
— Что теперь то не так? — Парень смотри на пса, что так и не забирался в ванну, только нюхал воду и как-то нервно дергал хвостом. — Ты меня сейчас выведешь, и я сам тебя туда засуну. Понял? Дворняга щурится и когда Рома наклоняется потрогать воду, чтобы понять, не остыла ли она, резко прыгает в набранную на половину ванну. Парень хочет сам зарычать, когда вытирает мокрое лицо и смотрит на прилипшую к телу футболку. Зато собака наконец в воде, что быстро мутнела от растворяющейся с шерсти грязи. — Какая же ты мразь, — выдыхает раздражённо и снимает майку, сразу кидая её в стирку. Пёс подходит к крану и обнюхивает, а после тычет лапой в тот что с горячей водой, — это тебе не игрушка, не трогай. Лай, наполняет ванную комнату и даже немного оглушает. Наблюдает, как дворняга кусает вентиль крана и старается его повернуть, но вот только зубы съезжают каждый раз, ударяясь о трубы. Рома ещё раз проверяет воду. Теплая. — Тебе сделать погорячее? — Как-то не веря произносит парень. Собака снова тыкает лапой на нужный кран и Худяков чуть смеётся, — ну ладно, альфа-самец, будет тебе погорячее. Поворачивает кран и смотрит как псу становится комфортнее, а ванная немного наполняется паром. Закрывает только когда пёс лает снова.***
Спокойно перенеся ванну с вымыванием шерсти тремя разными средствами, пёс сидел в уже пустой ванне и слегка дрожал. Оказалось, что даже грязная шерсть была достаточно пышной, и сейчас было видно, что животное действительно не такое крупное, но всё ещё крепко сложено. Цвет стал насыщенный и теперь понятно, что окрас был какой-то кремовый, вот только темный немного. Под шерстью было не мало шрамов и это Рому даже поразило. Удивительно, что, наверное, каждый имел свою историю, жаль узнать не получится. Собаки не разговаривают. Обработка ран тоже прошла спокойно, под тихое рычание, когда видимо жгло слишком сильно и больно. Риддик помнится брыкался, когда зеленкой пришлось мазать порезанную лапку, а тут лишь рык утробный. Парень гладит успокаивающе по спине и голове, чешет за ушами, похлопывает по боку, хотя это вряд ли нужно. — Ну вот, теперь всё, — улыбается смотря на пса, — надо бы тебе кличку дать, а то что ты безымянный ходишь. Худяков отходит всего на минуту, оставляя собаку лежать в гостиной на полу на полотенцах. Возвращается и показывает ошейник, красивый, из темной кожи пёс даже заинтересовывается, привстав. Разглядывает, но не дает надеть на себя, выскальзывая из рук парня. Поддаваться на чужие хотелки Рома уже устал, поэтому ловит собаку, загнав в угол. Ещё пол минуты борьбы с вертящимся животным, и он подносит руку с ошейником ближе. Пёс реагирует быстро, снова вывернувшись и пасть почти смыкается на запястье. Парень замирает, чувствуя зубы на коже. Его не кусают, просто держат пастью, но отчего-то всё равно внутри всё сжалось. — Воу, тише, тише, — замечает в ледяных глазах какую-то неприязнь и кидает на пол ошейник. Пёс его обнюхивает и хватается зубами за весящий на нем брелок. Трясет головой, словно стараясь его снять, помогает себе придерживая лапой конец. Парень тянет забирая ошейник и смотрит на покусанный брелок. Вздыхает устало, — ладно, посиди тут.***
Кажется, Рома перебрал уже все существующие в мире клички, ни на одну из них, пес отзываться не хотел. Зато сидел в ошейнике, без того глупого брелка который пришлось срезать, рядом, грызя на полу в миске кость. Ну вообще это не было костью, пока не оказалось в миске. Да и вообще собака принципиально отказалась есть корм, который всегда за обе щеки уплетал Риддик. Хотя может просто привык, ведь его пока сосед по дому был дикой и вольной птицей. А ещё своенравной до жути. —Ты хоть гавкай, если нравится, — отодвигает пустую тарелку от себя и снова. Он уже называет просто буквы, чтобы имя в конечном итоге сложилось из них, и пёс действительно начинает лаять. Он уже в 3 раз идет по алфавиту, от начала до сигнала. — Мир? Миржан? Миракл? Мират? Мирас? Миро? — Собака лает и резко, словно услышала действительно свою кличку, — ага. Ну что ж, Миро. Надеюсь будешь по послушнее. Опустив руку вниз, Рома гладит пса по голове, и тот кажется, как ребенок стоит и не до конца понимает толкнутся в неё или ускользнуть.***
— Миро, нет! Слезай, — Рома смотрит на пса, что залез в наглую на кровать и пихает его ногой, чтобы проваливал, — я сказал нельзя! Что не ясного, ты вроде не тупой. Толкает ещё раз, но даже спустив животное с кровати, через минуту Рома чувствует, как проминается под лапами матрац. Господе, за что ему это упрямое лохматое чудовище. Ах да, он же сам на это подписался. Хочет строить из себя строгого хозяина, но смотря на животное это получается с трудом. Миро играет нечестно, чуть упускает голову, словно нашкодивший ребенок, выставляет одну лапку вперед и смотрит невинно. Худяков пытается сдержать улыбку, — ладно, но только оставайся в ногах. Ждет пока пес уляжется на свободном куске кровати и наконец поворачивается на бок, выключив свет. Долго не может заснуть, пребывая вечно на какой-то грани, между реальностью и фантазией. Чувствует, как рядом становится теплее и чуть приоткрывает глаза. Собака лежит рядом, устроив голову на второй подушке и тихо посапывает. Рома тянет руку, трогая мохнатый бок, перебирая мягкую чистую шерсть. Согнал бы нахрен, до вот действует наоборот, приобнимая и тыкаясь носом в теплое тело. Сон накрывает после этого моментально.***
— Не упирайся, гулять надо. Почему тебя каждый раз надо заставлять, — Рома тянет за поводок, пока Миро не выйдет на крыльцо. Закрыть дверь и натянуть шарф на нос и щеки. Сегодня было холодно и кажется поэтому пес и хотел остаться дома. Но теперь был вынужден идти рядом. В лес сегодня парень решил глубоко не соваться. Поэтому они были не далеко от дороги. Кажется, Миро жил в его доме уже неделю и его поведение только больше вызывало вопросов. Он сидел рядом, когда Рома включал телевизор фоном и лазил в телефоне, трогал пульт, чуть его грызя, если идущая программа его не устраивала. Иногда забегал в комнату, смотря просто на парня, будто проверяя и уходил прочь. Скребся в дверь на втором этаже, когда Рома уединялся, чтобы заняться музыкой в своей небольшой студии. А когда его пускали резво запрыгивал на кресло рядом и наблюдал, иногда что-то тыкая носом, что потом парню приходилось все ставить на место. Хотя иногда он делал лучше и треку такое вмешательство шло лишь на пользу. И всю эту неделю Худяков не замечал, как засыпал в обнимку с собакой. С Машей он тоже стал видиться чаще и не только из-за Риддика. Кажется, всё даже стало лучше, чем обычно. — Ну чего ты как дед старый, хоть бы побегал, — Рома смотрит на пса, он не прыгал и не скакал, как хаски парня. Ходил рядом, спокойно гулял и парню прям не хватало какой-то активности, — боишься что развалишься или что? Ну тебе же не 80 дед, подвигайся хоть. Миро смотрит чуть обиженно, а потом в его взгляде чувствуется вызов и какая-то подлянка. Две секунды спокойствия и пёс словно срывается с тормозов, да так резко что Рома еле поспевает бежать за ним. По глубокому свежему снегу, между деревьев непонятно куда вообще. Остановка в секунду и поводок из рук выскальзывает при сильном рывке. Парень хохочет и пытается отдышаться. Бегать по сугробам трудно. А вот кажется собака совсем не выдохлась. Миро гордо гарцевал с взглядом победителя. Нечего было человеку даже пытаться брать его на слабо. — Окей, ковбой, неплохо для старика Барбоса, — парень выпрямляется и посвистывает, привлекая внимание. На всех собак это работает, иначе объяснить почему Миро так быстро замер смотря на него нельзя. Резвится уже вместе с псом. Конечно, как с Риддиком не выходит, за палкой даже не следит, неинтересная. Пёс оказывается любит другие игры. Рома сам не понял, как вдруг стал в их догонялках постоянной жертвой. Загоняли его как настоящую добычу, дразнили почти настигая и потом давали фору. Худяков разворачивается на месте, ровно в тот момент, когда Миро прыгает на него. Воздух из лёгких выбивает на раз два и только вдохнув снова Рома заливается счастливым смехом. Под телом холодный снег, пес стоит передними на груди парня и загнанно дышит. — Ладно-ладно, ты не дед, — ухмыляется и тянет руки к собачьей морде. Чухает с любовью и лаской, тянет на себя за ошейник и целует в мокрый нос и холодный нос. Горячее дыхание на красных от мороза щеках и Рома только больше улыбается. Пес обнюхивает лицо хозяина и внезапно мажет языком по щеке. С небольшой заминкой делает так еще раз, уже проходясь по губам. — Да-да, Миро, и я тебя люблю. Хороший мальчик, — похлопать по боку и смотреть в серое ясное небо и голубые глаза с чем-то таким теплым.***
— Я не могу так, прости, —Маша вздыхает даже немного обиженно и слезает с немного офигевшего парня, — конечно круто, что ты его оставил у себя, — девушка быстро застегивает лифчик, отвернувшись от лежащего на полу Миро, — но у Рида хотя бы есть совесть, а этот смотрит и словно наслаждается. — Я знаю, что он мудак, но если закрыться в комнате, он начнет лаять и скрестись, извини, — Рома прекрасно понимает девушку, подает ей кофточку и провожает. Настроение упало у обоих, а вот со стояком в штанах парню еще придется как-то справятся. Закрывает дверь за Машей и смотрит на сопящего Риддика. Вот кому было точно плевать чем люди занимаются. Идет в гостиную, сразу включая какую-то мишуру на фон, чтобы мозги проветрить. Да, можно было бы справится с этой проблемой по-другому, но в последний месяц нормально подрочить не удавалось. Опять же из-за приведенной в дом собаки. Это уже выходило как-то за все рамки нормального. Рома садится на диван и п привычке достает телефон. Слышит цокот когтей по дереву и даже не отрывается от экрана, — молодец, Мир, обломал мне секс. Доволен? Может тебе порнуху включить? Интерес удовлетворишь. Конечно, он обижен немного на пса. Собака — друг человека, а вот хер вам. Другом он если и был, то очень странным и наглым. Голова собаки опускается на ногу парню, тыкаясь носом в живот. — Не подлизывайся, ты проебался, — фыркает парень и пытается не обращать внимания на полные раскаянья и интереса глаза. Миро перекладывает голову, садясь уже между ног Ромы. Пёс дышит спокойно, пока его морда расположилась на животе, но вскоре он снова её перекладывает, уже ниже. Худяков старается игнорировать пса, что так не мог найти себе место на его теле, но когда тяжелая морда ложилась на полу возбуждённый член, становилось проблематично закрывать на это глаза. Миро четко ловит какой-то сбитый стон со стороны хозяина и как бы случайно надавливает краем морды на пах. Приходится всё же отложить телефон, когда теплый и мягкий язык внезапно проходится по члену, скрытому под тканью штанов. Рома аж дергается от неожиданности. А знаете, что? Глаза у животного не глупые и не безразличные, в них смотришь и понимаешь, что пёс делает то, что знает и понимает. Миро не пытается как-то маскировать свои действия, дышит на твердеющий орган и вылизывает уде ощутимее, что поваляется вскоре пятно на штанах. Парень понимает какой неистовый пиздец сейчас происходит, но даже не двигается, чтобы это прекратить, он просто в шоке. А пёс этим пользуется, прислоняется мордой, трется и снова лижет. — Ты ебанулся? — Только тихо выдохнуть может Рома, когда животное, взявшись за штанину, дергает её на себя, — уйди, дай хоть посидеть спокойно. Прекрасно осознает, что спокойно уже не получится, особенно когда накрывает член рукой и вытаскивает из штанов, все же приспустив их. Большим пальцем гладит головку чуть прикрывая глаза. Ладони касается теплый и влажный язык и Худяков ощущает себя конченным извращенцем, когда этой ладонью обхватывает себя снова и двигать начинает. Пёс смотрит в глаза, стоя так близко и снова тянется к хозяйской руке, что так плавно двигалась. Снова касается языком, но задевает еще и показавшуюся в тот момент головку. Мягко, горячо и влажно. Это успевает поймать тело Ромы, прежде чем заставить его глубоко и громко выдохнуть. Это край, абзац, просто пропасть. Убеждает себя, что просто ради интереса это делает. Убирает руку с потяжелевшей плоти, и та ложится красноречиво на живот. Миро тянет морду к члену, и ведь, сука, именно к нему, а не куда-то иначе. Собачий язык касается сначала кратко головки, а после проходится от основания по всей длине. Пёс приоткрывает пасть, что зубы теперь едва касаются кожи, обжигаемой горячим дыханием. — Какой извращенец тебя этому научил, — стонет тихо и не желая затягивать сам обхватывает себя, двигая сразу быстро рукой. Он ведь будет потом стыдится этого, будет корить себя, это прогрызет в нём дыру, но сейчас он надраивает, пока собака иногда вылизывает его пальцы, задевая член местами. Просто представь Машу. Так говорит мозг, но из головы почему-то пропадет её образ в момент. Запрокидывает голову и с тихим рыком, что как-то совсем переходит в вой, кончает, пачкая руку. А в мыслях не девочки с порнухи, не жаркие фантазии, в голове блядские голубые глаза.***
Дожили, Рома не мог смотреть в глаза собаке несколько дней. Просто потому что в голове ютилась мысль о том, что он на неё дрочил. Ну точнее не на неё, но блядь с помощью. Пиздец, просто полный и тотальный. А ещё кажется у парня крыша ехала, ведь почему-то он видел в морде пса больше человеческих эмоций. Лукавого взгляда с прищуром или оскала надменного. Может ему казалось, но признавать себя шизофреником он не был готов. Миро спокойно идет рядом, даже без поводка, который был скручен и сжат в руке. Худяков просто пытался не думать о том, что было. Ну сотворил хуйню, осознано же, сам виноват. Натягивает улыбку дружелюбную, когда навстречу выходит сосед. Хочется побыстрее с ним разминуться, но его быстро вовлекают в ненужный и бессмысленный диалог. Он долго пытается отмазаться, свалить на что угодно нежелание продолжать, но кажется этот старый совсем мужик не слушал, продолжая пиздеть о каких-то проблемах заграницей. — А поводок то тебе зачем. Риддик уже помер шо ли? — Дед кивает на руку и вздыхает печально. — Да нет, что вы, жив здоров, я просто с другой собакой гуляю... — Рома вдруг понимает, что нигде нет Миро и не видна даже его шерсть, выделяющаяся на снегу и грязи. Он снова осматривается вокруг, хмурясь, и дед, кажется, делает то же самое. Парень выдыхает тихо, — блядьство. Миро, ко мне! Но пес не появляется даже рядом. Рома зовет ещё несколько раз и свистит подзывая. Конечно вряд ли на это он откликнется, но может хоть голос подаст. Дед, заметя, что по вине его глупых рассуждений пропало животное, просто незаметно съебывается. Худяков идет дальше по улице, не прекращая звать пса. В уши толкается какой-то жалобный скулеж из-за угла старого дома, и парень даже не понимает насколько быстро туда подлетает. — Миро! — Рома едва не поскальзывается, когда заворачивает и надеется, что это скулил не его питомец. А перед глазами картина маслом сразу предстает, да такая, что челюсть отваливается. Пес вгрызся зубами в загривок какой-то суки, придавливал её лапами передними и всем телом, пока жестко двигал бедрами, ритмично трахая. Худяков сглотнул видя, как с собаки под Миро течет буквально. Та скулит тихо, высунув язык и прикрывая глаза. Ей явно хорошо и приятно до жути. Парень переводит взгляд на своего питомца и замирает опять. Пес то ли с вызовом, то ли ещё с чем-то в глазах смотрит прямо на него. Даже движения его становятся более резкими и грубыми и кажется он совсем не сводит глаз с человека. Передергивает Худякова резко, как только бездомная сука под Миро начинает громче скулить и даже лапами елозит по подтаявшему снегу. Рык своего пса он узнает и видит, как тот скалится жутко и совсем ужасно, но даже в этом видно что-то человеческое. Ещё пара движений и животные издают какие-то странные звуки, громкие и корявые. Миро спрыгивает с суки и лает на неё громко, на что та парирует тем же сразу куда-то отходя на прихрамывая странно. — Натрахался? А вдруг она больная? Головой не думаешь? — Почему-то сейчас включается мамочка, хотя это слишком притянуто сказано. Поводок оказывается прицеплен к ошейнику и Рома почему-то зло дергает за него, — пойдем, долбаеб. Рык и громкое гафканье, а глаза смотрят голодное и дико. Вот только Рома кажется в том же настроении и в интонации это читается. Он кричит на животное и ведет себя как он. Миро просто глупый кобель, которому сперма в голову ударила, придется снова тащить в ветеринарку на осмотр. Наконец Рома успокаивается и просто немного с опаской поглядывает на идущую рядом собаку. Пока пес трахал какую-то суку он смотрел с желанием не на неё, а именно на него. Это пугало.***
Да простит Рому его агент ФСБ, или кто там следит за его сёрфом в сети, за то, что ему сегодня пришлось пережить. Кажется, такой хуйни Худяков ещё не гуглил никогда. "Дрессировка животных" это ещё ладно, нормальный запрос, но "возможно ли научить пса делать тебе минет" уже вызывает блядь подозрения. В любом случае парень вышел на тысячу и одну статью на тему зоофилии. Вообще за это сажали и штрафовали. Но что делать если инициатива исходит от животного? Об этом общественность загадочно молчала, а форумские душнилы устраивали огромную сходку извращенцев и фетишистов. Рома залип в интернете на пол дня и сам не понял зачем именно, его вряд ли так сильно волновал пёс с его странным интересом к человеческим хуям так, чтобы пытаться отыскать причину даже в самых сомнительных уголках интернета. Вывод в любом случае получился неоднозначным. С одной стороны, парень себя просто нереально сильно накрутил по этому поводу, а с другой прошлый хозяин владелец Миро сильно пошатал ему психику. Оба варианта выставили долбаебом именно Худякова, просто потому, что надо было выставить хоть кого-то. Крышка ноутбука наконец закрывается, а парень тянется разная затекшую спину и наконец спускается вниз. На часах уже время к десяти, за окнами темно и лишь теплый свет кухни заставляет слабо улыбаться. В руках большая железная миска с кормом и Рома тихо зовет Риддика. Хаски немного сонно появляется на кухне и увидев еду и хозяина уже во всю виляет хвостом. — Хороший малыш, — рука зарывается в шерсть и треплет её, а тарелка питомца опускается на пол. Тихий и мерный цокот когтей по полу не заставляет себя долго ждать и вот уже на кухне объявляется Миро. Он, по своему обычаю, спокоен. Хвост не трясется из стороны в сторону, уши не торчат на макушке, а глаза не излучают всей животной радости. Этим собака всё чаще напоминала обычного человека, что вернулся домой после рабочего дня и хочет лишь поесть и лечь спать. Кстати о еде. Сколько бы Рома не пытался приручить Миро есть собачий корм и прочее, у него ничего не получалось. Пёс предпочитал либо сырое мясо, либо то что потребляет сам Худяков. Жрал в общем всё из хозяйской тарелки и не парился. Рома вздыхает и достает из холодильника небольшой тазик с нарезанным мясом. Парень чуть хмурит брови и берет в руки один кусочек. — Сегодня спишь в гостиной, — протягивает мясо псу, но тот даже носом не ведёт в его сторону. Пять секунд, десять... Полминуты, минута. Мирон не двигается и только смотрит устало, — я серьёзно. Мне надоело терпеть твой скулеж по ночам. Да и то как ты на меня заваливаешься. Вон, будешь с Риддиком спать, там хоть заобнимайтесь все. Парень показательно трясет кусочком мяса, с которого уже капнула маленькая капелька крови, но собака лишь едва наклоняет голову на бок. Худяков ещё раз понимает насколько сложная собака ему досталась. Да даже не досталась просто Рома долбоеб великодушный. Сейчас вот он почти под нос животному сует еду, но видимо условие, поставленное им пса не радовало. Почему-то в голове всплыли кадры из того видео, где девушка привлекала собаку мясом к своей вагине, чтобы та отлизывала тщательно. От этого передернуло, ведь страшно что мозг запомнил это, а не кучу информации по дрессировки собак. — Ты откажешься от еды в пользу кровати? Ты еблан? Диван мягкий тоже вообще-то, — Рома закатывает глаза, когда пёс странно фыркнув выходит обратно в коридор и смело поднимается по лестнице на верх обратно. Ну а мясо со смачным шлепком возвращается обратно в миску и парень удивляется происходящему снова. Холодильник хлопает чуть дверцей, а Риддик уже сыто облизывается. Поцеловать его в лоб, обнять и потрепать по пушистой шее. Засыпать в эту ночь снова пришлось с псом под боком. С его вонючей мокрой шерстью, лапами что упирались в тело, а иногда и накрывали его сверху, тоскливым воем даже. Вот только у Ромы дела похуже. Ему снится всякая ересь на фоне просмотренного за сегодня и снятся ледяные глаза и острые зубы, мелькающие между розовым языком. Парень запутался, и ему вряд ли скажут нормально правильный путь из этой карусели извращений и ночных кошмаров.***
Ткань липнет к мокрому от пота телу, а сердце в груди кажется сейчас остановится, выйдя на вторую космическую скорость. Рома просыпается неожиданно резко и с диким желанием задохнуться собственными звуками. Перед глазами размытый темный потолок, люстра что отбрасывает густую черную тень и какие-то остатки образов из снов. Такая дичь ему кажется давно не снилась, полная ересь и жесть. Порно-ужасы почти что. Парень вытирает испарину со лба, смахивая всё это ладонью и приподнимается немного, пытаясь сесть на кровати. Замирает, замечая такие выделяющиеся голубые глаза пса. То не спал, смотрел не моргая, утыкаясь мокрым носом в бок и держа уши торчком. — Тоже кошмары? — Собственный голос не узнать. Хриплый, изуродованный и западающий. Рома прокашливается, трет стрельнувший висок и снова смотрит на собаку. Голову животное подняло, чуть наклонило и теперь странно било хвостом по постели. Парню жарко, и он скидывает с себя одеяло. Блядь. Взгляд сам по себе цепляется за выделяющийся довольно красноречиво стояк. Переждать. Да, просто забить, сходить попить водички, может покурить и снова попытаться заснуть. План предельно прост, но когда он хочет уже нормально развернуться и сесть на край, собачья лапа опускается на бедро. На ногу давят и уши животного дергаются, словно проверяя обстановку в комнате. — Чего? Миро давай доебывать не будешь, а? — Немного страдальчески выдает Рома, и убирает собачью лапу со своей ноги. Вот только пёс наоборот вытягивает уже обе, смотря немного строго и с явным нежеланием куда-то отпускать, — блядь, ты серьезно? В ответ тихий непонятный звук и животное пододвигается ещё ближе, давя на ноги уже половиной своего веса. Пес устраивается удобнее и уверенно опускает морду на пах парня. Худяков быстро закусывает губу и выдыхает рвано. Член отзывается чем-то приятным, получая хоть какое-то внимание. Миро это ловит, а ещё замечает сменивший взгляд человека. Трется мордой активно, но всё же даже осторожно. Давит тяжелой головой и раскрывает иногда пасть, клацая зубами. А у Ромы в голове снова куча статей и того, что он начитался днем. А ещё воспоминания четкие. Жарко становится в момент, и щеки горят невероятно сильно. — Прекрати... — звучало даже без угрозы, Худяков не был на сто процентов уверен, что хочет, чтобы это заканчивалось, но он тянет руку к псу. Пальцы касаются короткой шерсти на лбу, едва чешут. Собака прикрывает глаза свои яркие, наваливается мордой чуть сильнее. Рома тихонько закатывает глаза от странного удовольствия, но всё же просовывает руку под голову пса и поднимает её, — я сказал хватит. Прекратил. Миро смотрит с прищуром и задранной головой, пока рука хозяина давит на морду. Тихий рык, забивший сильнее по кровати хвост. За какую-то секунду держащая ладонь, оказывается в клыкастой пасти и по нервам стегает страх. Зубы придавливают кожу, но не ранят, хотя кажется, что вот-вот пасть собаки с силой сожмется и будет больно. Рома осторожно тянет руку на себя, и её слишком просто выпускают из захвата. Они смотрят друг на друга и Худяков полностью и во всей мере осознает, что он далеко не альфа в этом доме. Его не считают за лидера, не считают за вожака. Пес снова наклоняется к паху и влажным носом тычется прямо в чувствительную головку, что оставила мокрый маленький след на ткани белья. Выдыхает слышно и дрожь мелкая сминает позвоночник. Язык с нажимом бьет по тому же месту. Давит и жмет, широкими мазками по члену проходится. А Худяков кажется вовсе уже крышей едет, раз сам тянет резинку белья ниже, под заинтересованный взгляд Миро. Член больше не скованный тканью дергается едва, выделяет очередную каплю смазки, которую быстро слизывает горячий и мягкий язык. Роме тяжело наблюдать за псом, особенно, когда его совесть душит от этих умных глаз. Откинуть отяжелевшую в момент голову на подушку и просто чувствовать. Ярко понимать, когда нежной кожи касается нос, выдыхая жарко и ведя так невесомо, когда короткая шерсть морды чуть колит и царапает, когда острые зубы щекочут и ведут осторожно вычерчивая линии и заставляя дрожать. Парень чувствует себя уебком, когда двигает бедрами, прижимаясь сильнее, потираясь о собачью морду. Ладони накрывают пунцовое лицо и Худяков тихо воет от стыда и удовольствия. Он не видит, как сверкает от легкого света из окна в темноте комнаты член уже покрытый весь вязкой слюной, но он чувствует, как она стекает медленно и как с каждой минутой её становится все больше. Мокро и по ощущениям слишком грязно, но куда грязнее в сознании от этого. От языка, что двигался медленно по яйцам, заставляя их поджимать и скулить просяще. От дыхания и тихих звуков немного чавкающих и влажных. На краснющую головку вновь давят и внезапно слишком быстро и коротко вылизывают, мешая в контрасте всё что было до. Ноги подрагивают, и парень даже незаметно для себя кончает, выгнувшись едва на постели. Дышит неровно, глубоко, пока горло сушит всё больше. На подрагивающем животе теплая сперма мелкими каплями и одной небольшой лужицей. Миро утробно и довольно урчит. Поднимается, чтобы наклонится к животу и его вылизать до чиста. Чтобы уткнуться новом куда-то в бок словно хваля и благодаря. А Рома может только руку ниже опустить, чтобы коснуться ушей, почесать за ними и потрепать загривок. Пес спускается с постели и слышно, как по паркету тихо цокают его когти. Звук отдаляется, почти сходит на нет и Худяков смотрит на тот же самый невзрачный потолок и пытается понять где так нагрешил что теперь совсем запутался в себе. Минута всего и вот уже снова в дверях видится темная в тусклом свете шерсть, но в пасти четко различается бутылка воды. Рома сначала не верит, думает, что спит и его совесть частично чиста, но животное уверенно запрыгивает обратно и передает воду в протянутую руку. Нет, всё же Рома не спит, а это значит он всё ещё не знает, как быть дальше.***
— Может ты хоть немного успокоишься? — Голос девушки твердый, но не давящий. Она осторожно подходит к машине вместе с запыхавшейся собакой. Раскрытая пасть, свешанный язык и тяжелое дыхание. Джес после таких забегов по сугробам была полностью вымотана. А вот Рома психовал. Вертелся и оглядывался по сторонам всматриваясь в лес. Телефон постоянно проверял, материл все вокруг и кажется вот-вот был готов кого-нибудь ударить. Например, того же Риддика, что улегся прямо на землю так же сильно устав. — А проблема сама решится, ну конечно! Ахуенный блядь совет, спасибо, — тон парня грубее, а голос всё громче. Из эмоций оскал и яркое раздражение, даже взгляд прожигающий абсолютно всё. Девушка чуть поджимает губы и сжимает поводок в руках. — Пожалуй на сегодня всё, не думаю, что ты способен здраво мыслить сейчас. Её тонкое запястье поглаживает овчарку по загривку, после замирая на пару мгновений. Пальцы берутся за ошейник и едва тянут, чтобы заставить уставшую собаку снова подняться на все четыре лапы и медленно зашагать к машине. Парень запрокидывает голову к небу, зарываясь ладонями в собственные волосы. Кажется, он готов был уже взвыть зверем диким или уебать себе за то, что срывается на других. Закрывает с силой глаза, сжимает челюсть почти до боли. — Стой, Маш, — чуть сорвавшимся голосом просит Рома, наконец смотря на подругу как побитый пёс, говорит уже мягче, спокойнее и слышится отчаянье в голосе, — прости, веду себя как мудак. Просто... Худяков замолкает, смотря овчарку подруги, на свою хаски. Переводит взгляд на тишину и спокойствие природы. Легче ему не становится. Ни разум, ни сердце не хотят замолкать, наперебой твердя как всё ужасно. Девушка вздыхает и замирает тоже, но смотря на вымученных собак и терпя ноющую боль в ногах. — Просто он стал так важен для меня. За всё это время, столько всего случилось, — Рома делает несколько шагов к подруге, ища ни то поддержки, ни то простого отрезвления, — знаю, что это глупо звучит, но он совсем как человек. Я должен его найти, ты сама знаешь, как холодно сейчас ночами. — Я всё понимаю, но ты не думал, что он вернется сам? Миро умный пёс, но он дикий. Откуда мы знаем сколько он прожил вот так и был ли у него вообще хозяин, — Маша подходит к нему осторожно, касается плеча, заглядывает в глаза. Ей удается притупить чужую злость своей аккуратной и понимающей улыбкой, — в том, что он убежал, нет твоей вины. Ты хороший хозяин, просто Миро… — Своенравный, — тихо заканчивает за девушку Худяков, улыбаясь лишь уголками губ от воспоминаний. Наглый, вольный, непослушный. Это всё описывало пса и его поведение. Он часто закрывал крышку ноутбука, когда что-то просил, или забирал пульт, если не хотел, чтобы переключали канал. Дергал за штанины или края футболок, воровал еду из тарелок и рук. Ночью часто разваливался не только на отданной ему подушке, но и на Ромину забирался. Лапу закидывал, а по утрам иногда полностью перебирался на Худякова, разваливаясь поперек. Да, проблем с ним было достаточно. Приходилось мирится с упрямством животного, иногда ругаться, когда выходило за рамки дозволенного. Но сейчас Рома только скучал, испытывая чувство вины неимоверное. — Поехали домой, Ром, он точно не пропадет, — Маша осторожно тянется к парню, касается мягкими губами его щеки. Поцелуй совсем теплый, нежный. Разбивающий последнюю агрессию внутри Ромы. Он кивает ей, приобнимая, и последний раз смотрит на темнеющую, заснеженную глушь.***
Он пытался работать, честно. Засел даже за кучей открытых программ, нацепив наушники и взяв заранее что-нибудь выпить. Правда вот уже ближе к вечеру его терпение таять начало. Нет, не от того что ничего внятного выходить не хотело, а от того что Рид был сам не свой. Скулил, рычал, метался по дому, а теперь ещё и лаял внизу. — Да какого черта, — устало фыркает парень, снимая наушники, из которых звучала кривая демка. Он кидает их на стол, даже не переживая ничуть, ведь кровь странно закивает внутри. Он редко злился на хаски, но сейчас тот выводил будто специально. Спускаясь по лестнице Худяков уже думает, что увидит разодранную подушку или погрызенный диван, но нет. В зале всё спокойно, а вот в прихожей видимо нет. Собачий лай сильно хлещет по ушам, примешиваясь ещё и с мерзким скребущимся звуком. Риддик находится у входной двери. Заслышав хозяина он топчется на месте, оборачивается, лает активнее и снова скребет лапой дверь, оставляя уже на ней следы от когтей. Рома подлетает к псу быстро, хватая за ошейник и пытаясь оттащить от выхода, — фу, Рид, фу я сказал! Да что с тобой не так? Хаски успокаивается и не намерена, рвется вперед, подвывает и скользит лапами по полу. Парень лишь хмурится, сам скалится и пытается успокоить собаку. Уши закладывает от воя Риддика, что внезапно замер. Худяков и сам дергается. Ему не показалось, он точно слышал ответный вой за дверью. В голове сами собой выстраиваются догадки, надежды и теории. Он уже сам как ошалевший открывает замок и даже не боясь холода толкает дверь. Кожи сразу касается холодный воздух, а глаза впиваются в глубокую темноту двора. Сердце замирает тоже, пропуская пару ударов. Позади он слышит, как цокают когти пса, когда тот отходит. Кожа покрывается мурашками, а внутри всё щелкает от напряжения. Худякову едва удается себя удержать на месте, когда взгляд врезается в темную перепачканную шерсть. Миро трусцой подходит к крыльцу. Кажется, что голубые глаза пса сейчас светятся. — С-сука, — тянет парень, на лице его радость и шок, а голос довольно искрится, — нагулялся кобель? Рома давится воздухом, когда дворняга поднимается по ступенькам к двери, когда тыкается холодным и мокрым носом в его коленку, которую не закрывают шорты. Пальцы дотрагиваются до мокрой и грязной шерсти. Он не касался его сколько? Неделю или уже больше? Вроде не так много времени прошло, но он как ребенок не верит своим глазам и рукам. Слишком привязался. Миро тихо урчит, так словно извиняется и проходит в дом. Он стряхивает с себя тающий снег и грязь, стучит лапами по полу и чуть машет хвостом Риддику. Дверь тихо закрывается, и морозный воздух больше не струится по ногам. Пёс кидает кроткий взгляд на хозяина и медленно уходит на второй этаж, оставляя за собой капли воды. Худяков бы сейчас накричал, ведь животное совсем грязное и сейчас завалится таким на кровать, перепачкает всё белье, но он молчит. В нём не осталось ни злости, ни обиды. Просто всё улетучилось, стоило взглянуть в яркие умные глаза. Природное обаяние — единственное как это описал в голове парень. Он выдыхает тихо, убирает все лужи и мокрые следы, вытирая те тряпкой и поднимается наверх. В спальне уже тихое сопение и мирно спящее животное. Рома хотел бы быть строже, но не получалось. Может и к лучшему? Ложится парень рядом, забивая на работу. В нос ударяет запах мокрой шерсти, леса и земли. Щекочет рецепторы и вызывает какие-то мутные воспоминания о детстве. Засыпать под такое даже приятно.***
Рома проклинает себя за то, что вчера не зашторил окна. Думал поспать подольше, но бьющее в лицо солнце не даст. Тело медленно просыпается и вот ухо ловит шорох ткани. Точно, Миро же вернулся. Улыбка сама трогает губы, и парень трет глаза, потягиваясь на кровати. Открывает глаза и ахуевает. Нет, он конечно ещё вчера смирился, что стирать белье придется, но сейчас его удивляет другое. На краю его постели сиди мужчина, потирая шею и разминая плечи. Бежевой шерсти, мокрого носа и грязных лап нет. — Какого… — Рома приподнимается на локте и готовит длинную речь его шока с требованиями пояснить, но на него оборачиваются. Прищур голубых глаз, ухмылка и хищный нос заставляют лишь раскрыть рот от удивления. Кидается в глаза еще и висящий на шее собачий ошейник, он болтается свободно. Мужчина ухмыляется и поднимается с кровати. Взгляд скользит по спине, ниже и Рома ловит себя на мысли, что рассматривает обнажённого мужчину с бледной кожей и кучей шрамов по телу. Предположение самое дурацкое в голове, но парню терять как-то нечего. — Миро..? — Мирон, малыш, буковку потерял, — кивает нагло незнакомец и махнув рукой направляется к выходу из комнаты. — Э, куда? Что вообще… — В душ, пока вопросами не доебал. Дверь комнаты чуть хлопает, а Рома подрывается быстро, вскакивая с кровати. Голова тут же начинает ныть от резкости подъема, но лютого удивления и непонимания с лица это не убирает. Сначала Худяков думает, что всё ещё спит, потом, что ему просто показалось, но оба варианта разбиваются о звук льющейся в ванной воды. Ему потребовалось ещё пол часа, чтобы понять, что он не обдалбался. Что это все не трип, не сон и точно не галлюцинация или что-то типа того. Он абсолютно трезв, чист и вменяем. Лучше конечно бы было наоборот. Объяснить происходящее было бы легче. Рома выдыхает тяжело и в этом звуке все отчаянье, непонимание и усталость кажется всего человечества. Пальцы трут виски, переползают на глаза, а после и просто ладони накрывают лицо. Он воет как псина, с рыком и задирает голову к потолку. Хочется сказать какую-то банальщину в стиле "Господи, за что?", но его отвлекают. — Ну что, закончил генерировать? — Голос мужчины заставляет вздрогнуть и отлепить руки от ебальника. Где-то в сознании ещё оставалась надежда, что всё нереально, но теперь она была официально мертва. — Я надеялся ты плод моей фантазии... — Если только влажной, малыш. Худяков возмущенно хотел бы парировать, но когда взгляд упирается в мужчину он затыкается. Уши вспыхивают в момент и язык словно теряет любую функциональность. И ладно бы только наглая ухмылка на лице Миро... Мирона, так он еще и снова абсолютно нагой. Парень спешит отвести взгляд, упирая его в такую же ахуевшую от происходящего собаку. — Полотенца не для тебя придумали? — А чего стеснятся? Не ты ли хер вываливал при мне? — Завались! Мирон хмыкает, ухмылка кажется острее и становится более хищной. Теперь даже видны края заостренных клыков. Рома снова сталкивается взглядом с голубыми глазами. Ниже старается не смотреть, и пока что только рассматривает немного необычное лицо и большой шрам на шее, с набитой поверх тату. Там что, дата? Кто блядь набивает даты? Кстати, о времени. — Че так долго? — Пупсик, я два месяца по лесам шатался, имею полное право, — мужчина в наглую уже успел пройти глубже на кухню и теперь дернул дверцу холодильника. А перед Худяковым предстает его спина и все что ниже. Ладно, ладно... Рома не пидорас, но ниже он тоже смотрит ведь выглядит ахуенно. Стойте-ка, там что след от укуса? — У тебя шрам на заднице, откуда? — Ничего себе, малыш, да ты у нас нестандарт, — Мирон выуживает из недр холодильника коробку с пиццей, и бутылку почти допитого сока. Если первое отправляется сразу парой кусочков в микроволновку, то второе задерживается в руках. Он подходит к столу, за котором сидел Худяков и опускается напротив, — а где же базовые вопросы, а-ля, что за поебота, ты кто такой, я сплю? — Во-первых, я тебе не малыш и не пупсик, — Рома скалится и хмурится, сложив руки на груди. — Окей, сладенький, — Мирон дергает бровями, откидывается на спинку стула и припадает к горлышку бутылки. Его кадык несколько раз выразительно дергается, так что Худяков не замечает, как замолкает недоговорив. Бутылка громко опускается на стол, а парень следит за ярким языком мужчины, что обводит быстро губы. Улыбка ядовитая, зубастая и глаза прищурены, — кажется ты не договорил. — Да... Во-первых, Рома, во-вторых, ты что псина еврейская? Увиливаешь от ответов только так. Хоть один бы нормальный дал. В-третьих, кто ты такой? Оборотень? Вервульв? Что там ещё есть... На секунду Худяков представляет, что-то не его кухня, не его дом, не его одежда. Что он в блядской психушке, в смирительной рубашке и голый мужик в ошейнике ему только мерещится. Это вызывает внутри смешок. Только вот ироничный и даже болезненный какой-то. — С еврейским угадал, меня шнобель выдал? — Мирон будто снисходит до ответа наконец, но в голосе ещё много насмешки, — какой Вервульф? Ты дурак? У вас даже в фильмах он мелькал пару раз, а ты не удосужился запомнить. Я — оборотень. Самый обыкновенный за исключением природного обаяния, Ромаш. Человек напротив улыбается внезапно как-то по-доброму, вот только всего на секунду. Дальше он поднимается на пищащий зов микроволновки. Взгляд Ромы снова цепляется за крупные шрамы на спине и говорить становится тяжелее. — Я принесу тебе белье, пожалуй. — Неужто смущаю? Но это мило с твой стороны. Парень закатывает глаза от наигранного удивленного тона, понимая, что просто нихрена не будет. Поднимается со стула, пытаясь смахнуть гору мыслей после слов мужчины. Оборотень блядь. Ахуеть. Всегда казалось, что они выглядят иначе, не так как он видел сейчас. Он уже почти выходит с кухни, как его окликивают. — Ромашка. — Чего? Глаза в глаза. Пара секунд превращается во что-то более растянутое и долгое. — Шрам от чувака из стаи. Щенками ещё играли. Ну сам понимаешь. Видимо на лице Ромы видно все его ошеломление таким ответом, ведь мужчина начинает смеяться. Парень же фыркнув поднимается в спальню.***
Рома понятия не имеет зачем согласился. Вои действительно не представляет нахуя. Трет глаза немного устало, когда смотрит на свой ебальник в зеркале и снимает футболку. Мирону видите ли давно хотелось попробовать выебать человека. И ладно если бы это был их обычный секс, чтобы втрахивали в кровать безжалостно, лапая целуя и кусая, закидывая ноги себе на плечи и затыкая громкий рот. Но нет. Дед на старости лет поехал кукухой и решил, что хочет сделать это не человеком. А Рома согласился. — Блядь, почему я это делаю? — Худяков спрашивает больше у себя, чем у сидящего рядом Мирона. Тот смотрит по-блядски выжидающе и нетерпеливо виляет хвостом. Пока что у него был цикл, так что в принципе это его единственный секс на этой неделе, — будешь должен мне сука месяц минетов. Пиздец. Пес затихает, а после кивает как-то странно. Хватается зубами за штанину и тянет к кровати. Спорить с Мироном всегда было бесполезно, он либо завалит тебя, либо укусит. В целом парня ждали оба варианта. Странно, но в штанах о совсем поехавших извращенных мыслей вставало. Худяков забирается на кровать, и туда же сразу прыгает пес, оказываясь у разведенных ног. Толкается мордой в грудь, лижет шею и трется о плечи. — Целоваться не стану, этого ещё мне не хватало, мало ли что ты жрал на улице, — Рома гладит пса по спине, хотя стоило бы заняться собой и немного подготовится. Тянется к стоящей на тумбочке смазке, но замирает. Клыки смыкаются на плече и слышится тихий короткий рык. Кожу чуть царапает, и парень не совсем понимает какого хера от него хотят. Понимать все эти звуки, что издавал Мирон в виде псины, было слишком сложно. Да, почти полгода вместе, но Худяков все еще не научился. Лапа красноречиво ложится на грудь, и парень послушно откидывается на кровать. Мирон нависает сверху и Рома млеет видя сейчас не пса на деле, а именно мужчину, что смотрит с прищуром касаясь руками, лапает одним лишь взглядом. Он делал так всегда и каждый раз ноги сами раздвигались как у девочки. Влажный нос тыкается в шею, дыхание на ней горячее и обжигающее, а после влажный язык и скользящие зубы. Прикусывает, чтобы появилась легкая приятная боль и чуть тянет, а после снова трется мордой, раздражая кожу короткой шерстью. Собака спускается ниже, лаская грудь и Рому выгибает дугой, когда клыки зажимают сосок. Он не знал, что это куда острее ощущается, хотябы от осознания, что перед тобой животное. Мирон довольно урчит и быстрыми мазками играется с горошиной соска. И парень даже немного хнычет, когда в попытке запустить руку в штаны на него предупреждающе рычат. — Блядь ну, Мир, — хнычет Худяков, снова выгибается, когда вылизывают живот, опять же покусывая и пропуская мурашки по телу. Фёдоров просто обожал, когда перед ним были течные суки и кажется Роме придется ей побыть, ведь на штанах уже мокрое пятно. Собачий нос тыкается в него и по глазам видно какой голод вызывает запах, как сильно напрягается тело пса, чтобы не прыгнуть на парня прямо сейчас. Мышцы перекатываются под шерстью и Рома кусает губу кажется он точно конченный. Мирон дергает штанину, и парень помогает, снимает до конца. Его пёс толкает мордой в бок. Приходится перевернуться, встать послушно на колени, разведя ноги в стороны. Животное кидает ему банку со смазкой, клацнув зубами и Рома неволей засматривается на член. Блядь, любуется необычной формой, тем как он блестит и как в комнате начинает ощущается запах зверя. Утыкается лицом в подушки, чтобы скрыть нездоровый румянец и проталкивает сразу два смазанных пальца в себя. Разводит в сторону ножницами, тянет и давит на стенки, сгибает их и вытащив вставляет снова. Скулит, когда собачий язык касается промежности, задевает поджавшиеся яйца. Мирон ебнутый? Третий палец и парня хвалят. Скользя зубами по коже ягодиц, кусая уже ощутимее, и снова вылизывая член с яйцами. Пёс возбужденно рычит, собирая смазку с головки, что уже нитью тянулась к матрацу. Рома уже хочет добавить четвертый, но чувствует зубы на запястье. Вытаскивает и оборачивается, смотря через плечо на безумный взгляд Мирона. С ним надо поиграться, эту привычку Худяков запомнил, поэтому скулит сладко и чуть двигает бедрами. Лай позади и на него быстро запрыгивают. Спина прогибается под тяжестью животного. Рома сдавленно охает, чувствуя, как горячий орган тычется меж ягодиц. — Мииир, — мешает его имя со нетерпеливым воем, ведь просто уже хотелось почувствовать хоть что-то внутри. Пес двигает бедрами и скользит членом между, дразнит, ведь ему мало игры, мало чужого унижения. Рома подминает под себя подушку, злобно порыкивая в ответ, — может уже вставить, дед? Он знает, как сносит крышу с этого мужчине. Его моментом оглушают громким лаем и длительным рычанием, входят до конца и с размаху, что парень дергается и шипит, скалясь. Мирон не дал растянуть себя полностью, оставил эту блядскую начальную грань. Натурально кусают за загривок, прям до жжения, хотя все ещё оставляют кожу не поврежденной. Он сжимается на члене и его передергивает от странной формы, от его размеров и вообще осознания. От того что в задницу упираются яйца животного и всю кожу раздражает шерсть. Роме надо хотя бы привыкнуть, вот только Мирон не дает, сразу начиная трахать как настоящую суку, как последнюю шафку. Вколачивается быстро, рыча злобно, пока лапами прижимает. Конечно это сделать сложнее, они соскальзывают, но животное ничуть не замедляется, переставляет каждый раз, иногда царапая когтями. Рома кусает край подушки, прогибается, тянется за пастью что схватила загривок. Больно всё ещё было, но мозг плавился уже и от удовольствия, не такого яркого как с человеком, но какого-то постыдного и обжигающего. Собаки ебутся жестко, что под ними суки текут все больше. Худяков поставляет шею, когда пасть смыкается уже на ней всей или пёс требовательно тянет за волосы, прикусив их. Его рык на ухо вызывает только мурашки и необъяснимое желание скулить и рычать в ответ. Это Рома и делает. Копирует почти звуки, уже наслаждаясь процессом. Член не всегда бьет по простате, но кажется и этого хватает чтобы вцепится уже до белых костяшек в спинку кровати и повиснуть на ней. Внутри горячо от естественной смазки, которой становится все больше, а стенки каждый раз принимают всё охотнее, не пытаясь уже сжаться. До ромы не сразу доходит что он сам вцепился в кожу ошейника и не отпускал пса, что положил свою голову на плечо. Мягкий язык касался уха и челюсти, зубы иногда оттягивали кожу мочку уха вместе с дурацкой сережкой и рык становился все объемнее. Роме разрешают коснутся себя, разрешают охватить и попытаться попасть в животный темп. Вскрикивает, наконец ощущая, как в кожу входят клыки, как тонкие струйки крови мешаясь с потом стекают по спине и раны щиплет. А Мирон тянет за загривок, вынуждает совсем дугой изогнуться, до хруста в позвоночнике, чтобы кричать задрав голову приходилось с еле набирая воздуха в грудь. Последние резкие толчки и Рома чувствует, как становится ещё горячее, как его наполняют и член пса словно пульсирует внутри. Завывая сжимает себя, кончая ярко и закатив глаза, ощущая себя слишком грязно для всего мира вокруг. Падает, уткнувшись лицом в ткани, как только пёс перестает держать. Проколотую кожу зализывают извиняясь. Мирон наконец выходит, позволяя семени спокойно вытекать из сжимающейся дырочки. Худяков выдыхает и когда пес спрыгивает на кровать, сразу падает на бок. Морда животного уже рядом, смотрит с немым вопросом и Худяков просто тянет его к себе за ошейник. — Ты ебнутый, — на выдохе, чтобы коснутся губами носа и моды и получить ответный лизь. Они лежат в обнимку, пока парень наконец не встает с кровати, краснея слишком сильно от осознания случившегося.