Следственный эксперимент

Музыченко потратил на изучение полученных от Ани документов и разработок чуть меньше недели. Таскался с этой папкой, как курица с яйцом, из рук не выпускал фактически, едва не в туалет с ней ходил, лишь бы никому, кроме его и Анечки, конечно, ценные бумаги в руки не попали. Никитина злилась. Злилась с самого утра, когда приходила на работу и обнаруживала у себя на столе очередное партийное задание от начальника, явно любезно сваленное на неё Юрой в связи с его загруженностью и увлечённостью их маньячным делом; злилась в обед, когда коллега напротив то и дело отвлекал её от еды и уточнял детали, которых она даже и не помнила, так давно был собрал материал по делу; злилась вечером, потому что в очередной раз ничего не успевала и приходилось либо задерживаться и выслушивать очередную порцию вопросов от Юрий Юрьича, либо же брать работу домой и уже там сидеть до поздней ночи. Такое распределение ролей её не устраивало. Допускала вариант, что к делу он её не подпускал пока изучал материалы, но что-то подсказывало, что это совсем не так и Юра настроен более, чем решительно, на раскрытие этого дела. И если он надумал делать это в одиночку, то ему явно стоило сбавить обороты. Аня своего просто так не отдаст. Морозным пятничным утром Аня, зарядившись большим капучино из кофейни у дома и последней оставшейся в пачке сигаретой, неспешно вошла в отдел, расписалась в журнале на вахте и, отогревая закоченевшие от курения на холоде пальцы, проследовала в свой кабинет. В отделе как всегда было душно, шумно и накурено. С утра пораньше кто-то уже ругался и плакал в кабинете Личадеева. Во время обеда обязательно спросит, что да как, если не забудет. Привычно навалилась на дверь, думая, что та легко и со скрипом откроется, стоит лишь легонько толкнуть, но нет. Только плечо ушибла, а подёргав ручку, поняла, что ей не показалось и дверь на самом деле заперта. Найти ключи в сумке было чем-то из ряда фантастики: несмотря на её серьёзную профессию и строгий даже по отношению к самой себе характер, в сумке у неё, как и у любой другой уважающей себя женщины, был сущий бардак под стать тому, что творился у неё в голове в последние пару недель. Выбора не оставалось, ей нужно было попасть в кабинет до того, как её заметит хоть кто-нибудь выше по рангу, иначе не сдобровать. Выслушивать в течение нескольких дней, а то и недель, насмешки по поводу её рассеянности, зная, что некоторые могут связать это с её категорически симпатичным коллегой, хотелось ещё меньше, чем торчать в отделе до появления вышеупомянутого, которого чёрт знает где носит с утра пораньше. Делать нечего, стала шустро доставать содержимое своей сумки, практически добралась до дна, когда на горизонте появилась подозрительно бодрая фигура Музыченко. Ей богу, иногда у Ани складывалось ощущение, что он принимает какие-то психотропы и от этого такой бодрый и активный. Напрямую спросить не решалась, уж слишком хорошими и доверительными были их отношения, чтобы обижать Музыченко, который чуть ли не пылинки с неё сдувал, холил и лелеял. - Задерживаемся, Юрий Юрьевич, - улыбается, поднимаясь со скамейки и расстёгивая пальто. Душно было, на контрасте температур за максимум десять минут ожидания успела не то, что отогреться, а вспотеть. - Пробки, - пожимает плечами и улыбается в ответ. Вот так вот просто и без приветствия, как будто с работы никуда и не уходили. Глаз у Ани задёргался, когда из дипломата Музыченко извлёк уже знакомую ей папку и вновь засел за её изучение. Зараза.

***

- Нарыл что? - спрашивает Аня, усаживаясь за свой стол и вставляя наушники в разъём, чем удивляет Юру. Заговорила с ним впервые с утра, он уже и не надеялся на её милость. - Есть что-то, да, - приподнимает бровь, продолжая наблюдать за ее действиями. Странным показалось, она обычно даже голосовые от своих немногочисленных подружек слушала, не прикладывая телефон к уху, потому что скрывать особо и нечего было, а тут подключает наушники к рабочему компьютеру, с чего бы это. - Ты смотреть что-то собралась? - Да, спасать одного престарелого любителя нелегальной порнухи от реального срока, - закидывает ногу на ногу, вставляя наушник в ухо и одновременно щёлкая мышкой, - а потом ещё и девчонку от вымогательств, но это уже другое, там без наушников можно. - О, нюдсы чьи-то слили? - сразу засуетился, а Аня лишь бровь приподняла в ответ на его нездоровый интерес. Слабо верилось, что у такого Казановы нет пары тройки девчонок, отправляющих ему с той или иной периодичностью свои обнажённые фотографии. Он мечтательно облокотился о стол и тяжко-тяжко, как будто ему больно было это делать, вздохнул. Наигранно до жути, конечно, не знай Аня, что за овощ её коллега, поверила бы. - И почему эти дела постоянно достаются тебе. -Не завидуй, ты и так неплохо выглядишь, - усмехается, возвращая свой взгляд на экран, где уже вовсю разворачивалось развратное действие весьма извращённого характера, да настолько, что без отвращения не взглянешь. Щёлкнула мышкой пару раз, дабы добраться до той части, за которую дедуле и светит ответственность, но похабные совокупления на экране только продолжались и набирали обороты. Даже звук отключила, дабы театральные вздохи не слушать и не захохотать. Неуместно было, знала, что впереди там ничуть не смешные действия. Героиня горячего видео стонала так ненатурально, что ей хотелось буквально закричать “Не верю!”. Ну не издают люди такие звуки во время секса, как бы хорошо ни было. Она так и нарочно не сможет, рассмеётся сразу от нелепости своего голоса. Отвлеклась, Музыченко сверлил взглядом и самодовольно скалился, Анины щёки порозовели. Поспешила сказать хоть что-нибудь, лишь бы эту неловкую паузу разбавить: - Только вот проблемы не было бы, не разлетись они по всем друзьям и одноклассникам. - Думать нужно, кому ты такое отправляешь, - с видом эксперта, только таблички не хватало. Постучал пальцем по виску, демонстрируя сказанное им “думать надо”. - Я вот никогда так не поступил бы. Тем более, если девчонка ещё в школе учится. - Побудешь ханжой и скажешь, что в четырнадцать нужно не о мальчиках думать? - поставило видео на стоп и повернулась вполоборота. Она отчасти и сама так думала, но при встрече с девчонкой отчитывать её не стала. Во-первых, кто она такая, чтобы читать девочке нотации, а во-вторых, она и так выглядела слишком убитой, видимо от родителей и без Аниных нравоучений досталось по первое число. Ставила себя на её место и думала, как бы поступила, случись с ней такое. Пусть даже не в четырнадцать, а сейчас, в тридцать с неплохим таким хвостиком. - Я лишился девственности в четырнадцать, и девчонка была не намного старше, поэтому чья бы корова мычала, - усмехнулся, обнажив зубы. Аня ничуть не удивилась полученной информации, по Музыченко было видно, что любовник он отменный и опыта с девушками ему не занимать. - Да брось, неужели ты не отправляла такие фотки? - Когда мне было четырнадцать телефоны ещё не делали фотографии и на них не было интернета. “Боже, да делала конечно, что ж ты спрашиваешь!” - проносится в голове, даже самой смешно становится. “Не в четырнадцать, так в двадцать пять, но было дело.” Но Музыченко должен был видеть в ней невинную душу и показать ему его правоту было строго-настрого запрещено самой Аней. - А потом? - ухмыляется, жук, будто смог прочитать её мысли. Или она не заметила и произнесла это вслух? - За кого ты меня принимаешь? - нарочито пискляво возмущается, вскидывая брови и цокая языком, а в голове краснеет. Он уже прочёл её, не отвяжется, но попытаться всё же стоило. - За нормального человека, - в ответ на её цоканье языком закатывает глаза. - Все это делают. Признайся. - Не буду я признаваться. - Что, даже для того, чтобы увидеть, поправилась или нет? - подозрительно щурится, уговаривая и придумывая всё новые аргументы. - Или в новом белье не фоткалась? - Не ска-жу, - произносит по слогам, закусывая нижнюю губу, чтобы сдержать улыбку, и отворачивается обратно к столу, тем самым давая понять, разговор окончен и дальше размусоливать эту тему она не желает, иначе проколется. - Значит было дело, - откидывается на спинку кресла и хлопает себя по коленке. Чувствовал себя не иначе победителем, оставалось чуть-чуть посильнее поднажать и Аня расколется, по крайней мере в тот момент ему так казалось. - Не было, - смотрит ему прямо в глаза, используя этот приёмчик, чтобы не подумал, что врёт и поэтому взгляд отводит. - Дай галерею полистать, раз не было, - подходит к столу, снова садясь в свою любимую позу на рядом стоящий стул, опираясь сложенными локтями о спинку. Аня тут же судорожно хватает мобильный со стола и откладывает подальше. Он бы не полез без спроса, да и телефон запаролен так, что вряд ли кто без её помощи туда влезет, но о хакерских способностях Музыченко в их отделе чуть не легенды слагали, поэтому стоило перестраховаться и убрать аппарат подальше от его загребущих ручонок. Она не помнила, есть ли у неё в галерее фотографии, о существовании которых Юра так лихо допытывался последние несколько минут. Вероятнее всего что-то да могло быть. Прав он был, в новом белье и дабы проверить, не набрала ли она парочку лишних килограмм, Аня и правда могла сфотографироваться. Так, для архива. - Так и знал, что не такая уж ты и скромница. - С кем поведёшься, - самодовольно улыбается, пожимает плечами. И не подтвердила, и не опровергла. Филигранно, впрочем, как и всегда. Юра лишь поджал губы с улыбкой, Аня теперь улыбалась во все тридцать два, не стесняясь. Вот пусть сидит теперь и думает о содержимом её галереи, может хоть немного отвлечёться от бесконечных бумажек, из которых не вылезал последнюю неделю. - Все, не отвлекай меня, - хмурит брови и переводит взгляд с блестящих глаз оторопевшего Музыченко на замершую совокупляющуюся парочку на экране. По лежащему перед ней отчёту было ясно, до того самого момента оставалось буквально полторы минуты, и как бы Ане ни хотелось оттянуть созерцание нелицеприятной развязки, закончить просмотр, а с ним и очередную страничку в отчёте по следственной проверке было необходимо. - Жаль, - плавной развязной походкой возвращается на место и когда ему кажется, что она уже занялась непосредственно отсмотром улик и не слышит его, нарочито громко, так, что если не Аня, то ребята за стенкой сто процентов его услышали, добавляет: - Я бы глянул. На памяти Ани это был первый раз, когда она запустила в кого-то уголовным кодексом, ничего менее ценного под рукой просто не оказалось. Благо Музыченко вовремя сориентировался и успел поймать летящий в него томик, принял на себя ее раздражённый взгляд и одновременно с этим смущенную улыбку.