***
— Вот мы здесь, — констатировал 11, осматривая мрачный пейзаж Андерфелл-13. — Этот Сноудин выглядит также, как мой. — Ваши АВ отличаются только характерами персонажей и внешним видом. У копий еще меньше отличий от Оригинала, а, следовательно, и друг от друга, — рассеянно ответил Эррор, также оглядываясь в поисках изменений с последнего посещения. Он не смог открыть портал ближе во времени к последнему посещению. СОЗДАТЕЛИ позаботились о том, чтобы сделать все драматичнее. Когда он воровал шоколад, не задумывался, в какой момент это происходит. Оказывается, Разрушитель воровал в хронологическом порядке. — Красное свечение выглядит зловеще, — поддерживая беседу, говорит новый глюк. — Красный и черный — основные цвета Фелла и его копий, — Эррор не сопротивляется. Он не хочет сталкиваться с последствиями и страдать из-за этого. Но ему нужно вернуть домой 11, который отказывается сотрудничать, пока Разрушитель не уладит свои дела с 13. Разговор — меньшее зло. — Ты хочешь, чтобы я пошел с тобой? — спросил маленький скелет, заметив, что его приятель не двигается. — Нет. Я справлюсь, — сглотнув, отверг предложение Эррор, болезненно онемевший детским страхом быть отвергнутым. — Подождешь меня? — невзначай уточнил он. — Никуда не пойду, пока ты не закончишь, — мягко подтвердил 11. Кивнув, Разрушитель на негнущихся ногах отправился в сторону сторожевого поста, не опуская голову только из бравады, не желая показаться перед 13 беспомощным. После всего, что он должен сказать в первую очередь? Кем даже для него является 13? Он был ближе к 404, чем к Эррору. Похож на друга родительской фигуры, почти дядя, но еще не совсем там. Ах, ему не стоит думать обо всем в таком ключе. Наверняка 13 просто вышвырнет его, когда узнает новости. Незаметно для всех, даже для себя, черный скелет подобрался к пропускному пункту. Местный Санс закинул ноги на стол и откинулся на спинку стула, балансируя на двух ножках, положив на лицо сборник каламбуров. Скрип снега под ногами выдавал приближение Разрушителя, если бы 13 уже не знал о его присутствии, будучи крайне чувствительным к магии. Эррор остановился в нескольких шагах от поста, открыл рот, но так и не вымолвил ни слова. Он не знал, с чего начать. Вместо этого выкручивал пальцы, подсознательно заменяя одно дело другим, более болезненным, считая это оправданием. — Что же ты молчишь? Если пришел, значит хочешь объясниться, — устав ждать, 13 разочарованно вздохнул и сел ровно, положив подбородок на сцепленные руки, устремив острый взгляд глазных огней на сконфуженного Разрушителя. — Руки бы тебе по-обрубать за воровство. Ты вошел в фазу бунтующего подростка, и 404 не справляется с твоим дерьмом? — 404 больше нет. — Скорбно ответил Эррор, все же опустив голову, не справившись с давлением. — Я не знаю где он, жив ли. Это моя вина. Я опасен. Я знаю, мне не следует быть здесь. Я боялся, что сделаю с тобой то же, что и с 404, но мне было так одиноко. Я хотел услышать твой голос, но не хотел, чтобы ты искал меня. Маленькие проступки помогали забыть, насколько далеко я могу зайти. Я плохой монстр. Но я не хотел слышать это от тебя. Где-то по пути черный скелет начал плакать, отрешенно смотря на капающие в снег синие капли, не до конца понимая, что это. Он не слышал ничего, даже собственного голоса. Любое слово казалось бредом, и от нервов хотелось просто открыть портал и спрятаться, даже если Голоса будут насмехаться, когда он вернется. Поэтому объятия шокировали его больше положенного, дав вырваться из горла испуганному всхлипу. Тело немного загудело в помехах, но привычная боль не усилилась, а с 13 ничего не случилось. Разрушитель забыл, на что похожи нежные прикосновения, не омраченные постоянным страхом все испортить и разрушить. Раньше он мог прикасаться к скелету Фелла незадумываясь, прильнув на диване, чтобы разглядеть картинки в книжках, или получив гордое похлопывание по плечу или нежное поглаживание по голове. 13 научил его физической привязанности, чего не мог сделать 404. Эррор не знал, как сильна тоска, пока не испытал это вновь. — В следующий раз, когда захочешь шоколада, приходи в гости, — мягко потребовал местный Санс. — Хорошо, — смиренно согласился черный скелет, отвечая на объятие как можно крепче. — Ты кажется повзрослел, — задумчиво говорит 13. — Разве? — незаинтересованно отзывается Разрушитель, не желая сейчас объяснять, что его тело не способно к подобной трансформации. — Ты был потерянным ребенком. Теперь ты измученный взрослый, — с сочувствием выносит вердикт скелет Фелла.***
— Ты уверен, что хочешь восстановить свой мир? Если просто инициировать Сброс, в мире появится еще один Санс, — в последний раз хотел удостовериться Эррор, держа в руках определенную красную душу. — Это единственный способ встретиться с Папирусом. Если АВ восстановится, рано или поздно он придет проверить. Да и не против я иметь еще одного брата! — воодушевленно подтвердил 11. — Папирус ведь точно жив? Мир не создаст и ему замену? — Его статус в коде значится, как живой. И там нет ошибки, как у тебя. Если бы твой брат умер за пределами АВ, то код затребовал бы обновление, — ответил Разрушитель, еще раз проверяя на всякий случай. — После Сброса его место останется незанятым, Папирус снова сможет стать частью сюжета в любой момент. В теории, он должен почувствовать, что АВ восстановилась. — Отлично, — новый глюк нервно потянул за перчатки. — Давай начнем? — Я пойду, помогу ДУШЕ все исправить. Позабочусь, чтобы никто, кроме Папируса и человека не вспомнил, — согласился Эррор, недовольный навалившейся работой. По всей видимости, вмешательство извне остается в памяти монстров и людей даже после Сброса, поскольку АВ не привязывает эту строчку кода-воспоминания к конкретному таймлайну. События остаются с живыми существами, как воспоминания неопределенной давности. Они с 11 узнали об этом от 13, брат которого помнил об Эрроре и 404 несмотря на то, что хронология много раз сбрасывалась. Маленький скелет наблюдал, как его друг скрылся в портале, а затем сел в предоставленный ему красное кресло-мешок, готовый к долгому ожиданию. Однако уже через несколько минут Разрушитель вернулся как ни в чем не бывало. 11 отчасти надеялся, что у него будет побольше времени подготовиться, но и так его устраивает. Пластырь следует срывать быстро. — Ты пойдешь один. Папирус наверняка попытается убить меня, как только увидит. Хотелось бы избежать, — сухо констатировал Эррор, оставаясь на месте, пока новый глюк подходит к порталу. — Все в порядке, я уже освоился с порталами. Спасибо, Эррор, — 11 искренне улыбнулся. — Не благодари меня. Это я должен быть благодарен, — Разрушитель смущенно вздернул подбородок. — Твое похищение — лучшее мое решение, как бы ужасно это ни звучало, — признался он. — Мве-хе-хе, это не было в моем рождественском списке, но в итоге история закончилась хорошо. Я не держу на тебя обиду, — новый глюк со спокойной душой направился в родной мир. — До скорого! — Конечно, — тихо отозвался Эррор в спину уходящему другу. — Я буду здесь, когда ты захочешь меня увидеть. В очередной раз 11 ступил в снег Сноудина. Андерсвап-11 ничем не отличается от других АВ с таким же названием, но это его родной мир. Даже воздух и магия здесь кажутся более родными, чем где-либо еще. Он намерен никогда не допустить повторения той трагедии, что развернулась одновременно с появлением Разрушителя. Если человек не будет сотрудничать, у 11 более чем достаточно силы и возможностей, чтобы научить его лучшему. Даже если им придется найти надежду в подземье, Сбросы должны прекратиться. Иначе никто и никогда не сможет ничего достичь. 11 не может успокоить ДУШУ, с замиранием оной смотря на невредимый Сноудин, еще пустынный в ранние утренние часы, но полный пульсацией магии живых монстров. Скоро он увидится с друзьями, живыми, дышащими. Слезы радости навернулись на глазницы, но новый глюк ни на секунду не стеснялся их. Все наладится. Он бежит так, словно синие нити в любую секунду утянут обратно в анти-пустоту. Нет, 11 волен идти, куда пожелает, делать, что хочется. У него вновь есть его жизнь, с его братом все хорошо, их семья стала больше. Пока Эррор на их стороне, их мир будет в безопасности, а счастье они уже построят сами. Схватив ручку двери родного дома, маленький скелет на секунду замешкался. Может, было бы разумнее постучать? Там внутри другой он, который не подозревает о произошедшем. Поскольку Папируса нет, 11 должен объяснить… Сансу… Это действительно похоже на породу. Следует обсудить, как называть двойника, чтобы это не вызывало недоразумений. Собравшись, новый глюк кивнул самому себе и постучал, ожидая. — Одну секунду! — бодро раздалось откуда-то изнутри. 11 непроизвольно заулыбался, удивляясь прошлому себе. Можно так сказать? Дверь отворилась, позволяя увидеть того, кого раньше каждый день видел в зеркале. — Вауи! Я думал, мы с Папи единственные скелеты! Приветствую, новый друг! Чем могу помочь? — Это может прозвучать странно, но я — это ты, — в лоб сообщил, замечая, как улыбка другого застыла. — Папирус будет в панике, когда вернется, и мне нужно, чтобы ты все понимал к тому моменту, чтобы мы могли позаботиться о нем. Ты выслушаешь меня? — Разумеется, — серьезно кивнул Санс, пропуская его в дом без сомнений. — Ты ведь не связан с НИМ? — с опасением уточнил он. — Нет. Но и без НЕГО все довольно сложно, — 11 взял младшего за руку в попытке утешить, заработав в ответ яркую улыбку.***
Когда Папирус пришел с Кор в омега-таймлайн, он ожидал встретить сотни жертв безумного Разрушителя, но оказался единственным. Эррор не оставляет после себя ничего, что можно было бы спасти. Серый ребенок, каким бы всевидящим не был бы, редко успевал выделить нужный мир среди эонов других. И даже если бы они могли прибыть раньше, у них не будет и шанса против богоподобного существа. О внезапном нападении или даже выведывании слабостей и секретов не могло быть и речи, ведь черный скелет прячется где-то, куда Кор не может заглянуть. Было больно осознавать, что единственная причина, по которой Папирус выжил — это странное желание Разрушителя заставить его сражаться. Это и то, что Эррор не до конца осознавал собственное могущество, сведенный с ума неизвестными обстоятельствами. Столкнуться с подобной правдой, не иметь возможности вершить месть или справедливость, не найти единомышленников — дерьмово. Монстры в омега-таймлайне потеряли свои дома в пост-геноциде без Сброса или же их АВ не были полноценными с самого начала. Они сочувствовали, но не понимали. Со временем Папирус привыкал, все реже вспоминал о родном мире, терял надежду увидеть брата. Он молил звезды, чтобы Санс смог очаровать Разрушителя и остаться в живых, но сам едва ли верил в подобный исход. Среди множества подобных, ему дали новое имя — Стреч. Повседневные заботы часто перетягивали на себя одеяло, убаюкивая беспокойство. Он старался помогать, где может, и не слишком сильно лениться, ведь его Санс этого хотел бы. И все-таки Папирус старался не сближаться с его копиями, не желая неосознанно заменить потерянное. По прошествии нескольких лет Кор привел пару братьев, как и Стреч переживших встречу с Разрушителем. Это известие что-то всколыхнуло в его измученной душе, заставив искать встречи. Сложно сказать, что он ожидал увидеть или услышать от них. В нетерпении Папирус даже не осознавал, что новоприбывших сразу отправили в больницу, поэтому опешил, когда увидел своего сильно травмированного двойника. Кроме этого, они оба были детьми, что смотрели на многие вещи, словно никогда их не видели. Кор поверхностно описала, что происходило в их родной АВ. Эта информация леденила кости, и Стреч, вопреки самому себе, был даже благодарен Эррору, что, пусть и неосознанно, спас братьев от ужасного существования. Папирус пытался наладить с ними контакт, чувствуя некоторое родство из-за обстоятельств их миров, хотя и прекрасно понимал, что общего у них мало. Однако встретившись с ними, он уже не мог просто отвернуться и уйти, словно это его не касается. Второй легко принял его своим другом, он сам по себе очень милый и неунывающий малый, видящий в людях и монстрах только хорошее. Первый принял Стреча только потому, что тот выглядел как взрослая версия его брата. Он очень подозрительный, всегда ожидает худшего. Папирусу кажется, что это его брат, развалившийся на две части, одна из которых получила характер, а другая — внешность. Он знает, что это в его мире личности перемешаны, но сложно думать, что ты — побочный продукт. — Я думаю, что он лучше, чем кажется, — говорит Второй, когда у Стреча хватает духа спросить пару о впечатлениях от разрушителя. — Он защищал нас, сказал, что мы не хуже любого монстра, и что к нам нельзя относиться, как к вещам. Он сказал, что ему больно, и он не понимает, зачем создавать жизнь, если она будет только страдать. А еще он сказал, что доктор должен страдать также, как страдали мы. Он назвал это справедливостью. — Справедливость. Ха? — Папирус удивленно поднял надбровные дуги, не ожидая от Разрушителя чего-то подобного. Схожесть их мыслей немного напрягала. — Когда он смотрел на меня, мне казалось, что он понимает нашу боль больше, чем кто-либо, — признался Второй с некоторой нежностью. — Я думаю, он тоже понимал доктора, и от этого чувствовал себя плохо. Он хотел, чтобы доктор исчез, а вместе с ним и все его недостатки. — Думаешь, он думал о вас, когда делал это? — аккуратно спросил Стреч, не желая утомлять ребенка подобными мыслями. — Может быть ему казалось, что если он спасет нас, то это спасет и его, — вместо Второго ответил Первый, мрачно глядя в сторону. — Его самого так никто и не спас, и он хотел сделать это, чтобы освободиться от прошлого. Он сказал, что даже не может умереть. Наверное, никто не может его убить. Спасти себя, убить себя — это он сделал за счет нас и доктора. Он не обязан думать о нас настоящих. Этим он все равно нас освободил. Я благодарен. Забота о детях придала существованию Папируса какой-то смысл. Он никогда не задумывался, каково быть старшим братом. Смотря на Санса, все кажется таким простым. Маленький скелет никогда не показывал усталости или разочарований будучи единственным опекуном, вечно сохраняя наивную детскую жизнерадостность. Но это тяжело, это требует намного больше усилий, чем Стреч мог себе представить. Если он когда-нибудь воссоединится с братом, то клянется, что больше никогда не будет таким бездельником. Даже если Санс не жаловался, только за домом следить тяжело, а у него еще работа и тренировки. Прошло совсем немного времени, прежде чем Кор сказали ему, что нашли похищенного скелета. — Почему ты не привел его? — Папирус не хотел обвинять их в чем-то, но не мог сдержать иррациональной обиды.***
С уходом 11 Эррор погрузился в унылую рутину. Ищи брошенные миры, уничтожай АВ, вяжи, смотри на звезды в Аутертейле, следи за сюжетом Андерновеллы, делай кукол, игнорируй Голоса, посещай Асайлумтейл для сеансов психотерапии и скрашивания одиночества Аси, навещай 13 и получай здоровую дозу комфорта и шоколада, и надейся, что 11 однажды захочет увидеть тебя снова. Разрушитель не смел приходить к нему, не смел влезать в воссоединение семьи, которую сам же чуть не уничтожил. Семья — это то, что Эррор не верит, что когда-нибудь постигнет в полной мере. Можно утверждать, что все ошибки в некотором роде родственники из-за связи с анти-пустотой. Но чтобы быть настоящей семьей, этого мало. 404 был самым близким к отцу, что мог бы иметь Разрушитель, но он уже никогда не узнает правдива ли или взаимна подобная привязанность. Все, что он имеет — 13. Но и этого вполне достаточно. Эррор не будет жадным и неблагодарным, говоря, что этого мало. Иногда его преследуют мысли о мире, к которому когда-то принадлежал. Была ли это копия Оригинальной вселенной? В любом случае, у него точно был Папирус, судя по тому, что даже в полном безумии у черного скелета не хватало духа убивать его аналоги собственными руками. Эррор ловит себя на том, что представляет, каково бы было иметь брата. Он тоскует по связи, которую не помнит и которую не заслужил. И ему нечем заняться. 11 говорил, что у него есть все время в мультивселенной, но Разрушитель не знал, на что его тратить. Он богат, и это бессмысленно. — Радикальное местечко, бро! — громкий голос прозвучал прямо над ушным проходом. В панике от внезапного вторжения в личное пространство Эррор издал оглушительный глючный визг и послал во все стороны заряды гастер-бластеров в надежде уничтожить нежелательное присутствие. Анти-пустота всегда была безопасным, недоступным для не-ошибок местом. Разрушитель может быть уверен в том, что 11 и 404 не причинят ему вреда, но голос явно незнаком ему, а магия не похожа ни на что, с чем черный скелет сталкивался до сих пор. Если есть кто-то, способный проникнуть в его убежище, то с такой же легкостью он мог бы привести сюда еще кого-то. — Не круто, чувак. Остынь! — голос звучал слишком фальшиво для того, кто пытается паниковать. Эррор обернулся, встретившись с чем-то невыносимо цветастым. Без очков он не мог сказать точно, что это за существо, но предчувствие вопило не приближаться, не давать этой штуке подойти слишком близко. Магия, исходящая от него, ощущалась испорчено, подавленно. ДУША, заключенная в этом теле, звенела в некой неведомой агонии, что находиться рядом было больно. Не монстр, не человек, но что-то нарушающее сложившийся порядок в мультивселенной. Было в этом что-то знакомое… — Убирайся! — закричал Эррор, внезапно одержимый мыслью прервать существование разноцветной мерзости, ненавидя чувства, которые тот вызывает в нем. Возможно осознав невозможность переговоров, неизвестный сбежал прежде, чем град беспорядочных атак настиг его. Разрушитель тяжело дышал, сквозь оседающую магическую пыль пытаясь разглядеть, получилось ли убить вторженца. Простояв несколько секунд в тишине, он со стоном упал обратно в кресло-мешок, закрыв лицо руками и застонав от разочарования. [Кто дал Фрешу доступ к анти-пустоте?] [Кто-то забирал у него этот доступ?] — Черт возьми, кто это, блять, был?! — потребовал у голосов ответы Эррор, заметив их нерешительные переговоры. — Как он сюда попал?! [Это Фреш. Он паразит, похищает чужие тела, чтобы существовать.] [Лучше держись от него подальше, на всякий случай. Будет плохо, если он заберет твое тело, даже если я сомневаюсь, что он совладает с твоей магией.] [Ты знаешь, среди нас нет того, кто создал Фреша, так что мы не можем на сто процентов знать, чем обусловлены некоторые его способности и возможности.] [Он не монстр или человек, так что нет стандарта, по которому он мог бы действовать.] [Может быть он здесь из-за тебя.] — Я никогда не встречал его! Как он мог знать, где меня искать? Что ему нужно? — Разрушитель раздраженно уставился вверх. Мысли об 11 ненадолго отошли на второй план. [У тебя и Фреша общие участки кода.] [Сразу поясняю: Фреш и ты, до того как попал в анти-пустоту и стал Эррором, были сформированы силой одного и того же СОЗДАТЕЛЯ.] [Можно сказать, что он твой кодовый брат.] — Не братай меня с этой паразитической мерзостью, — рявкнул черный скелет, глубоко нахмурившись. Нет у него желания связываться с опасным паразитом. Он бы еще подумал, если бы эта штука могла его убить. Но слова Голосов пробудили в нем любопытство. Если его и Фреша создал один СОЗДАТЕЛЬ, то мог ли он создать еще что-то? Пожалуй, выяснение этого ненадолго отвлечет Эррора от беспокойства и всепоглощающего чувства вины.***
Когда закончилась неразбериха с перезагрузками, Чарой и всем остальным, Гено ожидал остаться в полном одиночестве. Хотя у него и вышло предотвратить геноциды и устроить всем бессрочный хороший конец, ему самому пришлось заплатить чертовски огромную цену. Да, ничего не останавливало его от выхода с экрана сохранения и забвения смерти, но, как и все Сансы, он был слишком упрям и привержен убеждениям, чтобы отказаться от самопровозглашенного поста хранителя своего мира. Пока Гено сторожит жалкий клочок зелени в темноте, можно быть уверенным, что Фриск не соблазнится снова поиграть с их жизнями. Вечное одиночество должно было оставаться незыблемым. В то время раненый скелет был уверен только в существовании таймлайнов, сбой одного из которых привел к его существованию. Он ни на что не надеялся. Какого же было удивление, когда сама Смерть пришла к нему в гости и попыталась забрать. Надо сказать, что Рипер не произвел хорошего первого впечатления ни своей холодной и пренебрежительной отстраненностью, ни мрачным юмором, ни этой его попыткой умертвить с помощью касания. Лишь когда Гено не рассыпался в пыль, вместо этого ударив хорошенько, на лице мрачного жнеца проступили искрение удивление и интерес. С того самого дня Гено был обречен на компанию своего альтернативного «я», голодного до прикосновений и позитивного общения. Как бы ни пытался притворяться раздраженным и недовольным, очень быстро раненый скелет сдался, поддаваясь странным чарам Смерти старшего. Рипер любил повторять, что они просто предназначены друг другу, и, думая обо всех испытаниях, которые жизнь подкинула им обоим, Гено находил в этом утешение. Быть любимым и любить, когда, казалось бы, нет никаких вариантов, настоящее благословение. Однако, он все равно не мог покинуть экран сохранения, а Жнец не мог оставить свою работу слишком надолго, отчего их и без того краткие свидания проходили редко. В то же время Папирус и Санс пытались придумать, как вытащить его из предсмертного состояния, а следом и с экрана сохранения. Уже очевидно, что банальной восстанавливающей еды недостаточно, и даже исцеляющей магии Ториэль тут катастрофически не хватает. У всех за пределами экрана сохранения есть своя жизнь, и как бы они ни старались посещать, разница во времени не помогает. Время в темноте тянется неприлично долго. Вот где входит Фрэш, разрывая эту пустоту яркими красками и громким голосом. Изначально паразит проник сюда в надежде найти новый сосуд. Он предпочитает Сансов из-за их сильной магии и уязвимых ДУШ, но экземпляры с сильным телом наиболее ценны для продолжительного использования. Гено, конечно, не подходил для комфортного проживания, поэтому Фрэш решил вместо этого… познакомиться. Обескураженный раненый скелет не сразу нашелся, что ответить на странноватую манеру речи и чрезмерную участливость. Он отвечал односложно, но медленно разогревался до странного вторженца. Его энергичность напоминала Папируса. Через несколько часов начало казаться, что паразит не собирается уходить. Гено не был против, это приятно разбавляло однообразие экрана сохранения. Однако, Фрэш подорвался с места и исчез в то же мгновение, как появился Жнец. Рипер взволнованно спросил, все ли с ним в порядке. Когда раненый скелет только скептически поднимает надбровную дугу, Смерть объясняет ему природу посетителя и свои опасения. Они договорились, что Жнец ничего не сделает паразиту, пока тот сам не сделает что-то сомнительное. Фрэш многое мог рассказать о других вселенных. Конечно, Рипер отвечал на вопросы Гено, но он никогда не утруждал себя вовлечением в происходящее в других мирах. Его можно понять. Избегать связи с местами, где ты появляешься только для того, чтобы завершить чужие жизни, не заслуживает неодобрения. Но любопытство тяжело подавить, а паразит рад потворствовать ему. Фрэш сказал, что экран сохранения Гено — единственное такое место, куда он смог проникнуть. В других вселенных это не работает. Ужас 90-х утверждает, что что-то в этом месте и в самом раненом скелете вызывает в нем чувство привязанности, хотя никогда не испытывал ничего подобного. Если верить словам паразита, мультивселенная — беспокойное место. Многие вселенные подвержены Сбросам, как бы сильно их наполнение не отличалось от Оригинального мира. Другие просто гниют заживо. Кроме того, никогда не знаешь, когда АВ столкнется с другой, сформировав из остатков нечто полное бесконечной агонии. Это редкое событие, но страшное. И даже без стихийных разрушений, есть нечто, что пробирается во вселенные снаружи и эффективно стирает их из реальности бесследно. Уже даже появилось место, куда стекаются монстры и люди, потерявшие свои дома. У мира, что начинает, как копия Оригинала, очень мало шансов получить хорошую концовку. Гено по праву можно считать счастливчиком, несмотря на его состояние. Он вполне мог провести вечность, пытаясь вырваться из повторяющейся петли и убедить Санса что-то сделать. Смотреть, как Папирус умирает раз за разом. Раненый скелет не говорит братьям скелетам ни о Рипере, ни о Фрэше, ни о мультивселенной. Лучше им жить спокойной жизнью без экзистенциального кризиса, паразитов, похищающих тела, и буквального воплощения Смерти. Пока Гено остается в темноте, он позволит и друзьям остаться в ней. Все было примерно одинаково пару лет, пока однажды ужас 90-х не рассказал с дикой улыбкой, как наткнулся на белую пустоту и ее единственного неприветливого обитателя. Гено не придал этому значения. Он разумно счел, что Фрэш не вернется туда, поскольку его инстинкт самосохранения не позволит приблизиться к тому, что так быстро заставило его бежать в первую встречу. Он до сих пор ни разу не встретился с Рипером, сбегая при его появлении. Так что он воспринял настойчивые попытки приблизиться с недоверием. — Он такой же занимательный, как и ты, браток, — безразлично к его замешательству пожал плечами паразит. — Просто не нарывайся, хорошо? — устало вздохнул Гено. — Разумеется, йоу! — Фрэш дерзко ухмыльнулся, указывая на него руками-пистолетами. Гено думал, что бедолага, которого достает паразит, просто обитатель какой-то пустой вселенной, как и он бессильный покинуть свой плен. Он не ожидал, что скелет, точно соответствующий описаниям, однажды небрежно шагнет на экран сохранения сквозь окно в бесконечный белый мир, хмуро оглядывая пространство. Черные, красные и желтые кости, синие дорожки слез, красные глазницы. Знаки ошибки и помехи, покрывающие тело. Раненый скелет очень сомневался, что существует еще один такой Санс. — Привет? Тебе нужна помощь? — аккуратно начал Гено, не двигаясь со своего клочка зелени, не желая провоцировать вспыльчивого монстра. Это эффективно привлекло его внимание. — Ты — Гено, — не спрашивая заявил черный скелет, выпрямляясь. Тот нахмурился и медленно кивнул. Гено думал, что незнакомец уйдет, как только поймет, что Фрэша здесь нет, поскольку паразит — единственная известная причина для глюка находиться здесь. Но вот его предположения в очередной раз оказались ошибочны, что тревожит. Черному скелету незачем искать Гено. — Разве мы встречались? — вместо этого расслабленно ответил он, пристально наблюдая из-под полуприкрытой глазницы. — Я Эррор, — представился глюк, обходя его на почтительном расстоянии, вертя головой, щурясь, осматривая. Гено удивленно фыркнул, когда тот выудил из тренча красные очки, сдаваясь разобрать что-то самому. — Ты здесь из-за Фрэша? — все же спросил раненый скелет, не выдержав затянувшегося молчания. — Эта мерзость и сюда проникла? — Эррор с явным отвращением наморщил нос. — Если не из-за него, то что тебе нужно? — Гено начинал терять терпение от беспокойства. Черный скелет, громкий и агрессивный в рассказах, вел себя слишком странно. — Я… — глюк хотел что-то ответить, но, не подобрав нужных слов, только цокнул языком, переминаясь с ноги на ногу и поднимая руки к груди. Он стеснялся. — Мне просто было любопытно посмотреть! — наконец выдавил он, повысив голос и задрав нос. — И что же здесь такого любопытного? — раненый скелет невинно склонил голову. Фрэш не мог объяснить, почему его так тянуло сюда, только чувство, но у Эррора может быть более четкое и разумное объяснение. Гено рад компании, но он не хочет, чтобы это место превратилось в проходной двор для межпространственных путешественников. — Из-за кода. У этого мира есть элементы кода, похожие на мои, — успокоившись, ответил он, испытующе глядя на него. Сначала это показалось бредом. Код мира? Что это значит? Фрэш и Рипер никогда не упоминали что-то подобное. Но бросив очередной взгляд на тело Эррора, вспомнив помехи на собственном теле, подумал еще раз. Может быть, материальный мир возможно перевести в строчки кода, подобного компьютерному. Может быть, черный скелет способен как-то видеть и понимать его. Мог ли он в таком случае и изменять его? Гено не успел ничего сказать, почувствовав появление Жнеца. У Смерти есть довольно заметное и неповторимое присутствие. Очевидно, что Эррор и Рипер заметили друг друга, но пока первый просто смотрел, вновь напряженно нахмурившись, словно вчитываясь в сложный текст, второй приготовился к бою, отреагировав еще более радикально, чем на Фрэша. Он явно что-то знает, и это что-то нехорошее. — Я был бы очень признателен, если бы ты покинул эту вселенную без лишнего шума, Разрушитель, — холодно, с вынужденным уважением попросил Рипер, только чтобы избежать конфликта. Его напряжение быстро перекинулось на Гено. Определенно не хорошие новости. Он намерен расспросить бога как следует, когда они останутся наедине. — Ты Смерть? — Эррор неожиданно ощетинился, выглядя крайне оскорблено и разочаровано. Гено не хотел сражаться, но, видимо, придется. — ТЫ! Какого черта ты избегаешь меня?! — разъяренно завопил глюк. — Что? — опешив от внезапной претензии, Рипер подрастерял воинственный вид. — Не помню, чтобы мы встречались лично. — Вот именно! Ты не пришел за мной! — продолжил черный скелет, от переизбытка эмоций лагая и мерцая сильнее. — Ты что, тупой? Как я должен был умереть без смерти?! Ты хоть представляешь, как это нелепо?! — Я… мне жаль? — толи извиняясь, толи спрашивая ответил Жнец, натянуто улыбнувшись. — Ты хочешь, чтобы я забрал тебя? Возьми меня за руку. — Ни за что! Я знаю, за руки держаться друзья, родственники и возлюбленные. Я не собираюсь трогать незнакомца, — Эррор брезгливо отвернулся, гордо скрестив руки на груди, игнорируя «любезность» Смерти. — В любом случае, мне больше некогда умирать. Но я все еще зол, что ты так поступил со мной. Сказав это, черный скелет развернулся и исчез в вызванном портале, оставив за собой сбитую с толку пару. Они смотрели в пустоту несколько секунд, потом переглянулись, пока, наконец, Рипер не разрушил тишину. — Что это было? — испуганно спросил он. Гено не выдержал и тихо засмеялся, чем еще сильнее вывел возлюбленного из себя. — Это не смешно! Гено, я не понимаю! Раненый скелет засмеялся еще громче, тщетно вытирая влагу с глазницы и пытаясь остановиться, чтобы успокоить Жнеца. Никогда в жизни он не забудет, как кто-то ругал Смерть за невыполненную работу, да и вряд ли он увидит нечто подобное снова.***
Эррор вывалился из портала прямиком на диван в доме скелетов Андерфелл-13, громким ударом заставив местного Папируса от неожиданности призвать дюжину атак. Разрушитель больше не мог спокойно отдыхать в анти-пустоте из-за чертового паразита, выскакивающего в случайные моменты времени. Мерзкая гадость мало того, что была шумной, так еще и бесконечно лезла в его личное пространство. Поставить блок на вход все никак не получалось из-за родственного кода, так что черный скелет отправился искать безопасный покой туда, где есть кто-то, кто присмотрит за ним ненадолго. Возможно, ему стоит почаще заглядывать в Асайлумтейл к доктору Ториэль, чтобы проработать это. Да и Аси обрадуется новым марионеткам. — Никто не учил тебя пользоваться входной дверью? — раздраженно зашипел Папирус, рассеивая кости. В фартуке на кожаном наряде он выглядел комично, но Эррор проигнорировал это, уткнувшись в подушку. — Нет, — сухо подтвердил он. — Где 13? — На посту, где и должен быть, — высокий скелет разочарованно закатил глаза, но больше ничего не сделал, вернувшись на кухню. Он не питал к Разрушителю особо теплых чувств, в основном, терпя его присутствие из-за брата, но некоторую взаимную форму признания они приобрели, слишком долго находясь в общем пространстве. Черный скелет задумчиво уставился на него, выглянув из-за спинки дивана, некоторое время наблюдая. — Допустим, у меня есть очень раздражающий навязчивый родственник, постоянно вламывающийся. Что мне сделать, чтобы это прекратилось, если я не могу убить его? — спросил он, придя к какому-то выводу. — Терпи. Я же терплю тебя, — Папирус одарил его снисходительным взглядом. Лицо Эррора сразу стало кислым, почувствовав неприятный укол. — Если он, как и ты, не стучит в дверь и приходит без предупреждения, то, готов поспорить, у вас это семейное. — У меня нет двери, чтобы стучать, — пробурчал Разрушитель, вернувшись к объятиям с подушкой. — И меня пригласил 13. Я хочу, чтобы он перестал приходить! — Ты пробовал объяснить ему, что тебе не нравится? — сдаваясь, вздохнул высокий скелет, помешивая что-то в кастрюле. — Когда я замечаю его, он уже слишком близко. Я пугаюсь и начинаю атаковать, пока он не уйдет, — смущенно признался Эррор. — Тогда ты либо смиришься с подобной рутиной, либо научишься сдерживать себя достаточно долго, что добиться конструктивного диалога, — сурово подвел итог Папирус. — Я, конечно, не поклонник столь жалкого подхода, но все мы должны делать исключение время от времени. Разрушитель громко, показательно застонал. Как Гено справляется с паразитом? Эррор готов пересилить свое раздражение Смертью, чтобы вернуться и спросить совета.