Цветение

      Светлячки-гирлянды, полумрак и распахнутое окно. Шероховатый и немного нервный звук движения карандаша по листу, следы графита и голубой акварели на ладонях. Блум привыкла выплёскивать эмоции на бумагу, чтобы тонуть в других мирах, а не в переживаниях. Непослушная прядь со лба, лезущая в глаза, час ночи на циферблате. Переливчатый, дрожащий звук уведомления. «Встретимся ещё раз у нашего места?».        Рыжеволосая оцепенела. В прошлый раз такая прогулка окончилась домашним арестом, под которым она находится и сейчас. Блум сгорала от стыда, вспоминая лица родителей в тот момент, когда напарник отца ночью практически за руку привел её домой из того злополучного бара. «Не робей, будет весело», — подначивала тогда Селина. И Блум поддалась. Это был её, послушной доченьки, первый серьёзный заскок. Вскоре к чувству вины примешалась досада, и какая-то неистребимая горечь. Блум понимала чувства родителей, но временами ей казалось, что они её чувств понять не пытаются. Будущее выглядело безрадостно. Она бы выменяла эту последнюю неделю на целое лето наказания. Лето, ещё не начавшееся, но уже опостылевшее. Лето, наступающее завтра. На что Блум лето, когда её лучшая и единственная подруга навсегда переезжает в Калифорнию, уезжает завтра рано утром?        «Сегодня остаться дома нельзя», — мысленно заключила рыжеволосая, набирая ответное сообщение. Торопясь, не попадая пальцами по кнопкам, преодолевая сумятицу в голове. В сущности — Блум же ждала этого. Практически забыв об осторожности, она выскочила из дома. Пусть поймают, но это будет после. Да и разве может мама не понять, что это значит для неё?       Зябко, улицу освещают несколько фонарей, и ближний к дому жутковато моргает электрическим глазом. Мокрая от росы трава щекочет щиколотки. Пахнет манящей ночной прохладой и сыростью, девушка стремительно удаляется в сторону старого парка на соседней улице. Тихо улизнуть из дома и незаметно вернуться — в этом есть азарт, Блум предчувствует свою безнаказанность, и ей почти весело. Сердце часто стучит.       Беглянке уже машет рукой девушка, сидящая на лавочке, залитая луной более, чем светом фонаря. При таком освещении Селина походит на ундину. С удивлением и некоторой робостью Блум заметила Энди, их общего одноклассника, перебирающего струны. Когда-то он и Блум остались друзьями, и наверное именно с этого момента они стали пересекаться реже. Что-то в нем Блум до сих пор казалось очень смутительным. — Как хорошо, что ты выбралась, — воскликнула Селина, бросаясь в объятия подруги. — О, это не сойдет мне с рук… — Давно мы не собирались вместе, — пробормотал парень. Его чёрные, живые глаза как и всегда немного нахально блестели. Его гитара всегда оставалась слегка расстроенной, как бы он не грозился это исправить. Он пел дурацкие песни и смеялся так же заразительно, как и в детстве, всё также мечтал собрать группу, грезил об армии фанаток, и голос у него по-прежнему был немного выше чем нужно.       Полночи блукали по старому парку. За задорными, дребезжащими звуками струн едва слышалось стрекотание цикад, звуки ночи. — Заткнись, пожалуйста, — дружески-небрежным тоном сказала Селина, заглушив рукой гитару. — Мы снова слушаем голоса фей и лесных эльфов в городском парке? Как в детстве? — Прыснул Энди, — Что ж, пока не рассвело, время искать дорожки пикси, кажется так говорила сумасшедшая старушка Эльдора. — Ты смеешься, а мне в своё время она помогла биологию подтянуть, — ответила Селина, лукаво улыбаясь, — К тому же не помню, чтобы ты с нами скучал, жених королевы фей. — Вот ещё вспомнила. Блум, что с тобой?       Рыжая стояла, погруженная в воспоминания, созерцающая неясную в темноте и оттого приукрашенную воображением, сказочную обстановку. Деревья, тесно переплетенные ветвями, в детстве были названы дриадами, они обнимались, как сестры, воссоединившиеся после долгой разлуки. Шум листвы, свет звезд, таинственные всполохи в ночном небе. Вспоминая общие детские байки, Блум будто возвращалась в прежние времена, заново переживала эти ощущения. Они были дороги ей, и она заранее чувствовала тоску, понимая, что уже ничто не будет прежним. Уже завтра этого не будет, она всё лето будет видеть эти места опустевшими. Лето будет беспросветно скучным, одиноким. Сказка из детства уйдет навсегда вслед за Селиной, всё детство игравшей в ведьмочку. — Ничего, просто вдруг стало тоскливо. — Ну-у, — зеленоволосая мягко толкнула подругу в плечо, — мы будем каждый день созваниваться — Эй, грустные ведьмы, я думал это лето будем вместе тусить где-нибудь у моря, — Энди приобнял обеих — Точно, ты с нами? — Да, — растеряно пробормотала рыжая, думая, что краски она сгустила напрасно.       Перед глазами замаячила надежда на то, что каникулы не будут напрасно потрачены. — Думаю, это нужно вернуть тебе.       Из рюкзака Селина вынула слегка потёртый скетчбук, стилизованный под старую книгу. На страницах был импровизированный детский бестиарий, проиллюстрированный, в основном, рукою Блум.       Легендариум перекочевал на книжную полку в её комнату. Ванесса, вошедшая для того, чтобы разбудить дочь, заметила только синюю книгу, уже утром брошенную на пол для прикрытия.

***

      Солярийская принцесса относилась к магическим артефактам чрезвычайно легкомысленно, возможно потому, что родилась в королевской семье Солярии, и с детства была окружена ими. Возможно даже это была семейная черта, ибо на тринадцатилетие бабуля Радия подарила ей, ещё маленькой девочке, Меч Соляриса. Стелла не разбиралась в истории артефактов и не увлекалась магическими секретами, но ценила внешнюю красоту и практическое применение. Она быстро поняла, что Меч Соляриса позволяет сотворить сложнейшее, энергозатратное заклинание телепортации без какого-либо труда. Обычно с помощью кольца она бегала по дискотекам, но теоретически одно из основных назначений кольца — межмировое перемещение с одной планеты на другую. Поэтому, опробовав эту способность кольца, солнечно-лунная фея планировала переместиться в Алфею именно этим способом.       Всё пошло не по плану. Шагнув в воронку, Стелла вдруг поняла, что кто-то вмешался, ощутила, как быстро и неумолимо утекает сила. Солярийка попыталась сбежать, но было уже поздно. Было уже понятно, что её сбили. Вихрь выбросил её воздухе, в паре метров над землей. Потирая ушибленный бок, она озиралась по сторонам и не видела ничего, кроме деревьев. Стеллу охватил ужас: магический фон совсем отсутствовал, а собственные силы были практически на нуле. Место в магическим плане ощущалось безжизненной, холодной пустыней. «Только не Резот, только не Резот,» — мелькнула отчаянная мысль в голове, и перед глазами встала страшная перспектива затеряться в опасных землях, где истощенный магический резерв будет восстанавливаться месяцами. Но вот появились мелкие, ничтожные очаги магии. Будучи солнечно-лунной феей, Стелла почувствовала их как темные пятна, группу быстро приближающихся, жадных, затягивающих в себя энергию темных пятен. «Вампиры!»        Спотыкаясь, фея побежала, куда глядят глаза. За спиной слышался звериный рык, звуки погони дюжины красных, скрюченных низших существ, чья-то тяжелая поступь. Неожиданно близко зажегся ещё очаг, маленький и будто скрытый, но теплый и светлый. Он влёк Стеллу, был её надеждой. Нельзя было привести к нему вампиров. Нужно принять бой. Принцесса выскочила на залитую светом поляну, остановилась и начала высекать из кольца, ставшего скипетром, искры. Стелла не знала ни одного заклинания настоящей боевой магии, но вампиры бросались на искры, стремясь поглотить их, и не вмещали энергию, разрывались, таяли заживо. Фея волновалась только о том, что её собственные силы вот-вот иссякнут, и она не сможет взаимодействовать со скипетром. Тут из тени появился знакомый огр, трудно было не разобраться, чей он посланник. — Уходи злодей, или ты почувствуешь на себе волшебство солнечно-лунной феи, — храбрясь, успела выкрикнуть она прежде, чем была сбита с ног.       Вампиры душили, впивались зубами в плоть, по капле вытягивали то, что осталось от её резерва. Из последних сил Стелла посылала сигналы о помощи, пока вдруг манящий огонёк, светлое пятнышко не приблизилась совсем близко. Из кустов выскочила рыжая ошалевшая девушка и маленький серенький кролик. Незнакомка выглядела уверенной и растерянной одновременно. — Отпусти её!       Вопрос о том, магическое ли существо рыжая девушка вскоре отпал — она отбилась от вампиров при помощи энергетического поля. Это был короткий и мощный, даже расточительный всплеск, энергия разошлась волнами и обогатила фон. Не особенно присматриваясь — потому что было не до этого — Стелла заметила, как слетела печать. Маленький огонек, очажок магии в этом голом пустом мире, разгорелся и стал явным. Огр, тоже пораженный, приступил к растерянной девушке в стремлении раздавить её. Его обожгло. Всё вокруг обожгло. Чудовищный заряд энергии был освобожден, что-то белое, светящиеся и обжигающее устремилось вверх. Стелла неожиданно почувствовала, что приняла часть магии, разлившейся вокруг, и её резерв был пополнен. Она вернула себе скипетр. Обугленные тушки вампиров были разбросаны по выжженной земле, великан скрылся. — Любезность за любезность, чудовище.       Солярийская принцесса почувствовала, как стали подгибаться коленки. Это был слишком большой перепад энергии. Стелла рухнула без чувств.