* * *
Карие глаза, внутри которых по прежнему горели угольки разожженной, им же самим, злобы, исподлобья наблюдали за ним, стоило Каю отвернуться в сторону товарищей или иллюминатора. Ей не хотелось в открытую показывать свою обиду на него, которой, в общем-то, и не было. По крайней мере, Скайлор всячески огораживала себя от этой навязчивой мысли в голове: «Ты просто пытаешься избавиться от нитей привязанности к нему! Хочешь заставить себя ненавидеть, чтобы потом было не так больно снимать прижившуюся на тебе маску!» — и она прекрасно понимала, что голос прав. Но упрямо шла наперекор сама себе. Что, конечно, глупо. Смит же, не находил себе места, тщетно пытаясь переключить внимание на какие-то мелкие вещи, как пустой разговор с Джеем или разглядывании белой пелены облаков, что накрыла их дирижабль. Всё, что могло бы хоть как-то заглушить отклики их вчерашнего собрания, которое закончилось негласным разрывом союза между мастерами. «Твоя очередь. Покажи мне спину.» — сквозь вязкий ком, ставший поперек горла, слетела простая просьба с уст Мастера огня. Он не хотел подозревать её, не хотел публично в этом признаваться, ведь на кон поставлено слишком много — жизнь их команды, существование нового Альянса стихий, и Элизабет. Но последняя ставка — балансирует на грани приоритета только для Гармадонов, от чего начинало казаться, что они знают куда больше, нежели все остальные. Это не совсем нравилось Смиту. «Значит и ты считаешь меня шпионом? Подозреваешь?» — хрипло произнесла Скайлор, заставляя его ощутить витающую в воздухе обиду. — «А кто нашел послание в печенье?! Кого ты не так давно называл союзником?» — с горечью прошептала она, обнимая себя за плечи, точно пытаясь защититься. Совсем как загнанный в угол зверек, тонущий в тенях жутких хищников, жаждущих причинить ему вред. И Кай, всё это время уверенный в том, что может помочь ей — добровольно отступает под натиском кровожадных теней. Трус! «Скайлор…!» — слишком поздно очнулся он, когда последние крупицы союза покидали комнату, будучи такими же задетыми, как и Мастер янтаря. Все они наглядно показали друг другу свое недоверие, которое, конечно, имело место быть. Никто не был готов обнажить себя и свою душу перед ещё вчерашними соперниками. «Брось. Если считаешь, что я — шпион, то мне лучше уйти.» — даже не взглянув на него, девушка показала отсутствие татуировки на спине, после чего незамедлительно вышла вслед за остальными. Оставляя вязкий ком досады, обиды и злобы на самого себя, товарищей. Она не может быть шпионом! Ему не стоило молчать. Скайлор заступилась за него, всячески поддерживала их команду, пусть и не так рьяно на публике, передала послание от Коула. А Кай? Что сделал он? Не помог ей тогда, когда она нуждалась в этом. Быть может, всего лишь пара слов могли сохранить ту тонкую нить, протянутую между ними…? — Ты уверен, что не было иного выхода? — Спросил Ллойд, нервно глянув в иллюминатор и пытаясь увидеть хоть один клочок земли. На что Гармадон лишь поджал губы, явно не испытывая положительного отклика внутри после заданного вопроса. Хотелось покончить со всем этим как можно скорее. — Даже если он есть, то времени на раздумья было предоставлено не так много, как нам того бы хотелось. И сейчас поздно что-то менять, остается только ждать и надеяться. — уклончиво ответил он. — Как и всегда! — буркнул Монтгомери, нахмурив брови. Ждать — это как раз то, что он так ненавидел. Вся жизнь — одно сплошное ожидание! А уж у Ллойда и вовсе, ожидание в двойном объёме! — А если…?! — не успел он закончить, как его перебил отец. — Перестань думать об этом! И сосредоточься. — Вздыхая, Гармадон продолжил, понимая настроение сына и причины его беспокойства. — Да, на её плечах лежит нелегкая задача, но это не должно становиться для тебя главной причиной всех переживаний. Всегда нужно быть готовым к падению, ведь никогда не знаешь, куда и как враг нанесет следующий удар. — Ты сдал её! Бросил Чену под нос, как наживку, свято веря в то, что он клюнет! — злостно прошипел Ллойд, искоса следя за тем, как бы на них не переключилось всеобщее внимание. — Так не поступают союзники. Они не причиняют боль своим товарищам. — Успокойся, Ллойд, Ния сильная и умная девочка. Она не даст себя в обиду. — Сухо отозвался Гармадон, и демонстративно отвернувшись в сторону, чётко дал понять, что продолжать этот диалог он не намерен.* * *
И снова он приходит сюда. Снова наблюдает за тем, как отец гневно сжимает кристалл, безуспешно пытаясь чего-то добиться от него. Ответов, решения проблемы, что ему нужно? Кажется, Первый Мастер и сам не до конца понимал, точно в слепой ярости пытаясь избавить себя от неугодного существа в этом мире. Его мире. Где он Создатель! И какая-то жалкая вошь смеет переступать ему дорогу? Неслыханная глупость. Вздор! Гармадона это раздражало, злило, но и поделать с этим он мало что мог. Их с детства приучили — идти против Отцовской воли нельзя. Да только Старший всё равно осмеливался иногда переступить черту дозволенного…за что, естественно, расплачивался. Боль, крики и ненависть — это то, что они могли друг другу дать. Сын шёл против отца, и оба были слишком уперты для того, чтобы отступить. Ву не вмешивался, да и не так много он знал, чтобы суметь хоть как-то обозначить свою позицию в этой войне. Юная, пропитанная светом душа тянулась то к одной, то к другой стороне, желая отыскать точку баланса. Маленький и тихий островок посреди бушующего моря, постепенно окрашивающегося в красный цвет. Мальчик терял всё: сначала мать, затем брата, а вскоре наступит и черед отца, он знал это. И смиренно ожидал конца затянувшейся бури. — Ты хотел видеть меня…? — останавливаясь в двух шагах от выхода, спросил Гармадон, но не дожидаясь речи старца, сидящего за столом, продолжил: — Ч-что это? — По его напряженному телу прошел холодок, когда темные глаза заметили на столе изумрудный клинок. Прозрачный, со множеством непонятных узоров и рун, он словно отдавал бледно-зеленым свечением, пока сморщенная рука Первого Мастера не коснулась его. Свет исчез, отпрянул от отца, как от дикого зверя, и позволил четче разглядеть острое лезвие, нефритовую рукоять — восхитительно! — Откуда он у тебя?! — сквозь тяжелый вздох воскликнул Гармадон, с долей страха глядя на клинок. Первый Мастер улыбнулся, невинно пожал плечами и равнодушно хмыкнул: — Островок тьмы распался на сотни маленьких крупиц, от чего враг становится иголкой в стоге сена. Мне нужен магнит, способный привести его ко мне. — Протянув эти слова, он медленно повернулся лицом к сыну, который недоверчиво смотрел на него в ответ. Шрам на руке кольнуло, точно подталкивая Гармадона к одной очень ужасной мысли. — И кажется, я его только что нашёл… — Не смей! Жалкий приказ, что парень процедил сквозь зубы, был проигнорирован. Точно также, как и его попытки отступить, покинуть комнату, вмиг ставшую камерой пыток. Стальная хватка отца, отдающая тупой болью в запястье и сжавшееся в груди сердце, когда Первый Мастер замахнулся с клинком в руке — всё это пролетело для Гармадона в один миг, прежде чем адская боль заключила тело в свои объятия! Проклятое лезвие, недавно восхитившее его, резко пронзило собой незаживший шрам! Тошнота подступила к горлу, разум помутился, а из груди вырвался сдавленный крик. Тёмная материя потекла вверх по венам руки, вскоре охватывая половину головы парня, из-за чего глаза буквально налились кровью, приобретая красный цвет. Плотно стиснутые зубы пытались сдержать несвязную речь на неизвестном языке. Языке дамнаре. Он снова ощутил эту болезненную связь с ними. Алые глаза хищно вцепились в помрачневший, грозный облик отца, возвышающегося над ним, стило ему в приказном тоне процедить: — Найди их…* * *
На губах Гармадона расплылась кривая усмешка. Он прекрасно помнил тот день, когда от руки его отца пал последний из Инсингов. Всё было идеально. Никто ничего не понял, все слепо радовались победе распивая сакэ. И только один Гармадон был молчалив, спокоен, невесел. Именно после той Проклятой войны он решился покинуть отцовский дом, оставив брата. Это было, казалось, одним из правильных решений в его жизни. Да, быть учеником Чена — не самое благородное дело, однако разумно — Мастер знал куда больше о тёмных искусствах, знал, как противостоять их пагубному воздействию. Конечно, ни слова о дамнаре Гармадон тогда не проронил, похоронив для себя их существование. Зов последней из них был слишком далёк, чтобы он мог чувствовать её. Однако шрамы были свежи, рубец продолжал покоиться под светлым рукавом рубахи, а ночные кошмары и чужой зов из леса — оставались явью. Но теперь их визиты были так редки, что со временем, Гармадон и вовсе перестал обращать на них внимание. Совет Чена был весьма полезен, что удивительно. «Не пытайся подавлять в себе тьму. Она — часть тебя. Используй её с умом. Сделай её своим оружием и мир откроется перед тобой с совсем другой стороны…» — единственная дельная мысль, которую Чену удалось подселить в его юношеском сознании. Гармадон был хорошим учеником. — Ну всё! Я так больше не могу! — нервно проговорил Мастер сознания, привлекая всеобщее внимание, он поднялся с места, и прижимая к груди дрожащие руки, направился в кабину пилота. — Где Чен? Пустое помещение окончательно добило Чтеца, от чего тот грязно выругался, дабы хоть как-то совладать с охватившими его эмоциями. Заодно привлекая внимание к, уже всеобщей, проблеме — отсутствие пилота или самого организатора турнира за штурвалом небесного судна. Вопреки тому, что им сказали перед взлётом. Глупо было просто так верить… — Ну всё, ладушки, приплыли. — Также, как и многие Мастера, Гриффин растерянно глядел на место пилота. — Кто-нить, рулить такой штукой умеет? А то так и разбиться можем…чудо, что раньше этого не произошло! — Заткнись! — прорычал Нейро, резко оборачиваясь к Тёрнеру. На что тот, ехидно усмехнулся и делая шаг назад, примирительно подняв обе руки, протянул: — Ля, только не сожри меня! Нервишки-то уже хуже некуда, а, Нейро? — Из толпы на них шикнула Скайлор, но Гриффин лишь сильнее развеселился. — Давай окошко откроем, подышишь…! — И правда что, заткнись, Гриффин! Ты только сильнее изводишь его. — Грубо оттягивая Мастера скорости подальше от кулаков Мастера сознания, раздраженно процедила Чен, слыша в ответ писк Тёрнера: — Ай, не надо! Я тебе не мешок, чтобы можно было швырять из стороны в сторону! Никто из присутствующих и не думал прекратить балаган, а просто тешили себя начавшимся представлением. Всё же, верно говорят: «С кем поведешься — того и наберешься.» Но кто же знал, что мания Чена на различные зрелища окажется заразна и для них? Даже Кай подметил в себе эту внезапно возникшую черту — он не пытался помочь, как должен это делать Красный ниндзя, нет, он ждал, пока один из спорящих проиграет, как Мастер огня — участник турнира. Это показалось ему жутким, чем-то неправильным, мерзким для него, но смотреть он не прекратил. Только шум из динамика и знакомый голос наконец отвлек их. На небольшом экране возле штурвала появилось, чуть размытое пикселями, изображение Чена. Выглядел он куда более «живым» и довольным, чем обычно, что ещё больше настораживало ниндзя. И Гармадона в частности. — Приветствую восьмёрку! Я вижу, вы все собрались, чтобы продолжить турнир, в котором кому-то достанется Посох Стихий. — словно дразня и подначивая разгоряченных воинов к последней битве, Чен упомянул главный приз, о котором могли не мечтать лишь ниндзя, сохраняя здравый рассудок. Или же, даже среди них просочился соблазн? — Но вместо схватки за Нефритовый клинок, сегодня вам предстоит побегать за другой добычей. — при включении записи с камеры видеонаблюдения, где была видна слегка расплывчатая фигура Нии, от вида которой у Кая болезненно заныло в груди. А вот и наживка для них. — Она более блещет умом, в отличие от куска драгоценного камня, от чего и поймать её вам стоит немалых усилий! И пока Мастера в предвкушении ожидали дальнейших инструкций от Чена, ниндзя тревожно переглянулись, понимая, что должны найти подругу раньше остальных. Чего бы им это ни стоило. — У вас есть десять секунд, прежде чем пол под вашими ногами провалится. — Задорно хлопнув в ладоши сообщил Лапшичник, сверкнув темной радужкой глаз. — И для вашей безопасности, я приготовил восемь парашютов. Хотя, стоп, погодите… — он задумчиво оглядел толпу, сощурившись, после чего театрально вздохнул, воскликнув: — …батюшки, так вас же девять! Какая досада! Что ж, ничего уже не остается, как пожелать вам удачи. Встретимся на финише!* * *
— Элизабет, только не убегай далеко! — обеспокоенно прокричала женщина, глядя вслед отдаляющейся фигуре девочки. Две нежно-розовых ленты в её волосах шелестели на ветру, шлейфом, вместе с остальной прической, следуя за Элизабет. Чудом не запинающуюся о яркий подол платья. — Берег скользкий, осторожнее! — Не беспокойтесь, я пригляжу за ней. — Успокоил супруг мужчина, ускоряя свой шаг и отдаляясь от основной вереницы, последовал за непоседливой девчушкой. — В конце-концов, она всего лишь ребенок, ей требуется более активный отдых на прогулке! — тихо посмеялся он, получая одобрительный кивок от отца Элизабет. — Да и чего вы ожидали, когда держите её в четырех стенах? — Уже тише пробормотал мужчина под нос, на секунду меняясь в лице. Девочка слишком быстро ускользала из поля зрения, что догнать её не всегда удавалось. Из-за этого мужчина успел пару раз пожалеть о том, что вообще вызвался сопровождать Элизабет, а не поручил эту работу кому-то более молодому и резвому. Досадливо он подумал о Уильяме, его холодное тельце на тренировочном поле, брошенные рядом катаны, и сидящая возле него на коленях Элизабет, сложившая руки словно в молитве. По её щекам текли горячие слёзы, окропляя его — бледное, сухое, «спящее». «Я закрыла его глаза, так, будто он спит. Прости, мне было страшно смотреть в его неморгающие глаза! Я-я хотела разбудить Уильяма, н-но он…не желал просыпаться, сколько бы я не просила, как бы не тормошила его!» — она плакала, долго и горько. Крепко вцепившись в ткань одежды мужчины, чьи руки ритмично гладили её по голове, в пустой попытке успокоить. Хотя и его самого разрывало изнутри чувство боли и тоски от произошедшего. Но он знал, что ничего не изменить и Уильяма не вернуть. Именно после того дня Элизабет оказалась под домашним арестом и постоянным присмотром различных целителей, шаманов, магов и травников. Родители всячески пытались искоренить проблему внутри их чада, однако, только «Наставник» понимал, что ничего не изменить. Что проблема — сама Элизабет. Но сообщить об этом — слишком тяжкий груз для него, это значило бы предательство для маленькой девочки и неминуемую смерть или ещё хуже — заточение в какой-нибудь лаборатории, тюрьме. Не такого будущего он желал для неё. От чего и томился дни и ночи напролет в ожидании чуда. — Эй, смотри, — она радостно ткнула пальчиком в лазурную гладь небольшого озера, чей противоположный берег совсем немного тонул в белоснежной дымке утреннего тумана. — Как красиво играется солнце в прохладной воде! Озеро, словно кристалл в мамином кольце! — Н-да, поистине чарующе зрелище. — Согласился мужчина, останавливаясь рядом с ней и вглядываясь в зеленеющий пейзаж вокруг. — Но нам стоит вернуться к твоим родителям, они будут беспокоиться, что тебя долго нет. — Элизабет уныло качнула головой, обиженно сложив руки на груди. — Я не хочу возвращаться. — Буркнула девочка. — Меня снова там ожидают нудные разговоры на те темы, которых я совсем не понимаю. А если и понимаю, то там наверняка говорят о том, какое я — неисправимое чудовище! — Ему не нашлось, что ответить. Ведь она была права отчасти, в последнее время хороших вестей мало. Что и сам мужчина был не прочь сбежать куда-то подальше от всей суматохи, туда, где хоть немного можно побыть в тишине. И, кажется, Элизабет нашла такое место. — Честное слово, знала бы, что ты пошел за мной, чтобы потом просить вернуться — не стала бы ждать. Ты такая копуша! — Вот как? — вскинул густые брови «Наставник», — В таком случае, я буду ждать от тебя на тренировке того же заряда бодрости, что и пару минут назад! Посмотрим, как ты выучила прошлый урок. — Это была не более чем дружеская издевка над ученицей, однако она решила воспринять её серьёзно. Чего обычно никогда не делала. Напротив, именно благодаря ей в суровом духе мужчины начали проявляться совершенно новые и не свойственные ему нотки сарказма и толики юмора. — Ну уж не-ет, ты слишком много битв прошел, чтобы я смогла уделать тебя на равных! — протянула девочка, наигранно склонившись над водой, устало прикрывая глаза, так, словно её едва держат собственные ноги. — Как насчет состязания в…ну, например, — она задумчиво приложила палец к губам, пытаясь уцепиться за что-то вокруг себя, ища идею. — о, можем сразиться в бросании блинчиков! — Воскликнула Элизабет, протягивая мужчине плоский камень приятного розоватого оттенка. Такой же он заметил и в её ладошке. — У кого больше — тот и выиграл. Что скажешь? — В серых глазках блеснул игривый огонек азарта, тот, с которым они обычно оттачивали технику боя на мечах. Тогда Элизабет окончательно входила во вкус, от чего их сражение выглядело не как бой, а изящный танец. — Чур не обижаться. — Улыбнулся он, коротко взглянув на девочку. Та кивнула, закатив глаза. — Смотри сам не расплачься, когда тебе придется везти меня на спине до места привала! — в детском голосе слышались стальные нотки уверенности и желания выиграть. Но поддаваться мужчина не собирался — их единственное и нерушимое правило. Вне зависимости от обстоятельств — они не поддаются друг другу. Как он однажды сам сказал ей: «Соперничество — это такая же игра. В чем будет её смысл, если кто-то станет намеренно проявлять слабину?» Со свистом оба камня синхронно пролетели пару сантиметров над водной гладью и коснувшись её, проскакали пару раз. Однако, один из них погрузился в озеро со звонким хлюпаньем чуть раньше, не успев допрыгать всего лишь три блинчика. Элизабет огорченно вздохнула, протягивая мужчине унылый кулачок. — Признаю, ученик превзошел таки своего учителя. — он легонько ударил костяшками своего кулака её, после чего на бледном лице расплылась сияющая в лучах восходящего солнца, улыбка. — Ты только вспомни свои первые нелепые попытки обыграть меня! А что теперь? Десять блинчиков за один раз — да это рекорд! — Мужчина улыбнулся в ответ, потрепав светлую макушку, но осторожно, чтобы не растрепать свежую прическу, над которой и без того много времени корпели. — Побудем ещё немного здесь и пойдем к остальным? — Да. Я буду не против потренироваться в бросках. — Хмыкнула девочка, беря ещё один камень и чуть щуря взгляд, прицелилась. «Наставник» же оставил посох лежать на зеленой траве, тщетно старающейся заполонить собой и эту часть берега — пробиваясь меж твердых камней, а сам сцепил руки за спину и наконец позволил себе ненадолго расслабиться. Сначала они молчаливо рассматривали горизонт, словно ожидая ответа на свои немые вопросы, но вскоре не заметили, как вновь разговорились. — Скажи, — прекратив на время свои попытки побить рекорд, Элизабет нервно сжала камень в руках, неуверенно продолжая мысль, — ты тоже считаешь мою силу проклятием? Тоже думаешь, что я — чудовище? Что мой дар — это плата родителей за их грехи? — этот вопрос из уст маленькой девочки прозвучал жутко и сильно выбил мужчину из колеи. — Не так важно, что думаю об этом я. — Прочистив горло, произнес он, подбирая слова. — Гораздо важнее — твое мнение. Во всяком случае, только то, что ты сама изберешь для себя — то и будет верным решением. Это твоя сила, Элизабет, и только тебе решать, в какое русло направить её. — Но если найдется человек, который попытается отнять её? — обдумав услышанное, пробормотала она, — Ведь из-за этого меня не отпускают куда-то. Их не так заботят жертвы. — Никто не будет знать твою силу лучше, чем ты сама. Просто пойми это и держи при себе. Если наступит момент, когда придется выбирать — слушай прежде всего себя, а уже потом направляй энергию. — Думать — делать. Поняла. — кивнула Элизабет, уверенно бросая камень в свободный полет над кристальным озером, точно сбрасывая душевный груз…* * *
Скайлор не сказала бы, что приземление с огромной высоты было мягким, но оно оказалось всяко лучше, нежели у тех, кому не достался парашют. Брезгливо перешагнув через истерзанное каким-то крупным животным тело стражника, Мастер янтаря вооружилась брошенным в кусты копьем и направилась в джунгли. Слишком хорошо знакомые ей, чтобы потеряться. Но принимать «подарки» от Чена не хотелось, и без того много лишних глаз она ощущала на себе в последнее время. Мастера стихий, начавшие чуять неладное. Клаус, которому только и нужно, что растоптать сначала её, а затем и остатки семьи Чен. Родной отец, бросивший девушку в самое пекло, ничуть не пекущийся о целостности Скайлор, а только о собственной выгоде. Показывающий теплоту лишь на невидимой публике, дабы она совсем не раскисла и не предала его. Она знала, но и уйти не могла — куда? после того, как правда вскроется, ей ничего не останется, кроме как служить на благо Новой армии Анакондрай, и предательство будет равноценно смерти, что с одной стороны, что с другой. Мэрте-Манция продолжала шептать на ухо о неправильности её действий, поступков, слов — той сладкой лжи, что срывалась с уст Мастера янтаря. Кошмарные видения, что она посылала, и голос родной матери в них — это было отвратительно, больно и жутко. Всякий раз хотелось заткнуть уши и не слышать! Кай. Мастер огня оказался единственным, кто мог одной лишь мыслью, одним коротким воспоминанием со своим участием вселить в неё крупицы надежды. Света и тепла, к которым девушка так отчаянно тянулась с детства, но получала в ответ картонное, выкрашенное в вырвиглазный желтый цвет — искусственное солнце. И длинную лапшу на уши. Кай был с ней честен настолько, насколько это возможно. Открыт, словно книга. А она без зазрения совести воспользовалась этим, ради благополучия Чена, Клауса, которого ненавидит всей душой. Мерзко! Горькая ложь сочится вверх по её горлу, вызывая тошноту и желание закричать что есть мочи! Но Скайлор молчит. Только скалит зубы, не решаясь укусить руку, что её кормила все эти годы. Идя вдоль зеленых зарослей и редких пестрых цветов, она задумалась. Как за пару месяцев в ней смогло столько поменяться? Вряд ли, Скайлор из прошлого подумывала о предательстве своего отца, культа или своих темных грез. Она не стала бы щадить дамнаре, которую самолично несколько раз возвращала в клетку. Она не позволила бы себе проникнуться чувствами к сопернику на поле боя и расходному материалу к достижению цели. Фигура с арбалетом осталась бы рядом с Мастером не смотря ни на что, даже если бы против них ополчился весь мир! Вот почему Мастер Чен любил своего Феникса. Она была единственной, кто не пытался предать его. Но он начал давать слишком много свободы, которая постепенно отравила её, исказив прогнившее нутро. Ему следовало быть аккуратнее. — Раз-два — Скверные защитят тебя. — Бормотала девушка, идя размеренным шагом по извилистой тропе. — Три-четыре — серпентин идет к твоей могиле. — Легкий ветерок растрепал её рыжие волосы, собранные в тугой хвост. — Пять-шесть — он желает тебе смерть. — Вдалеке раздался чей-то протяжный вой, от которого птицы разлетелись на соседние ветви деревьев. — Семь-восемь — кровь Инсинга просим! — В груди засело неприятное чувство, будто чей-то взгляд скользил по ней, вызывая мурашки на теле. Скайлор старалась не подавать вида. — Девять-десять — они тебя взамен повесят. — Шорох, уже более явный, который нельзя было проигнорировать, прервал давнюю считалочку, какую она когда-то слышала из уст покойной матери. И Мастер янтаря, затаив дыхание, развернула корпус, резко метнув копье в источник шума. Им оказалась всего лишь змея, каких водилось уж слишком много на этом острове. А вскоре, их станет ещё больше. От этой мысли Чен поморщилась, было жутко расставаться с ногами и менять их на хвост, а вместе с ними получить холодную чешую вместо гладкой кожи. Но пути назад не было, кто её вытащит на свет? — Ния! — раздалось из лесной чащи, точно ответ на немой вопрос. Кричал и звал сестру Кай. — Если он один, то можно потянуть время. Поводить его кругами. — тихо размышляла Скайлор, шепча себе под нос. — Или…он может привести меня к Ние, тогда я смогу отнять у неё заклинание и привести оставшихся ниндзя к Чену! — Внезапно придуманный план показался ей идеальным. Настолько, что губы девушки растянулись в самодовольной улыбке, а карие глаза сверкнули янтарной крапинкой. Воодушевившись, Скайлор направилась по звуку, коротко глянув на лежащее ближе к кустам копье. Оно ей больше не понадобится, ведь рядом появится настоящий защитник.* * *
Звук резко распахнувшихся дверей фабрики, заставили ликвидированных мастеров и обычных рабочих взглянуть на Мастера формы. Камилла, недовольно рыкнув себе под нос, шагала впереди идущих позади неё стражей. Всем свои видом стараясь показать то, что она даже не допускает мысли о том, чтобы её вели подобно пленной, как остальных. Брезгливо уворачиваясь от копьев, которыми, изредка, стража порывалась подогнать девушку. Но им был на руку своеобразный протест — меньше работы. Дарет встретил её сочувственным взглядом, когда она заняла место возле конвейера рядом с ним. И, естественно, заметила внимание Коричневого ниндзя со стороны. — Чего уставился? — рявкнула Камилла, принимаясь, идентично остальным, за сортировку печенья. Не удостоив мужчину даже взглядом. — Ничего! Просто стало любопытно взглянуть на товарища моих ниндзя. — присвистывая и легонько качая в такт бёдрами, произнёс он, бодро расправляясь с поставленной задачей. И не забывая закинуть пару штук к себе в рот, пока стража не видит. — Мы — враги. И если ты наивно полагаешь, что перестанем ими быть даже здесь, то советую спуститься с небес на землю! — пробурчала девушка, скривившись от нахлынувшей обиды. Она помнила каждого из компании ниндзя. И хорошо запомнила тот момент, когда его приятели обставили её на поединке — объединившись с остальными мастерами. Это было просто немыслимо! — Я с ниндзя не якшаюсь. Все вы одинаково мерзки для меня. — Вот тут ты ошибаешься! — игнорируя её слова о таких, как он, Дарет в той же непринуждённой манере продолжал диалог. — И ты, и я — все мы, — Коричневый ниндзя обвел взглядом других мастеров, — обречены торчать здесь, работая на Чена. Абсолютно лишенные своих сил. И единственным разумным решением будет — объединиться. Так что, твоя вражда не имеет никакого смысла! — Ты блаженный что ли? — спросила Камилла, скептически посмотрев на него. — Тебя лишили силы, заковали в кандалы, поручили грязную работу, а ты продолжаешь вести себя, будто это совершенно не так. Что с тобой, черт возьми?! — в порыве эмоций, она до хруста сжала печенье, от чего оно раскололось и оказалось отправлено в ящик с неудавшейся продукцией. А Дарет, хитро прищурившись, наклонился ближе и приобняв за плечи, заговорщески проговорил: — Зейн и Коул не сбежали. Они здесь, продумывают план побега вместе с остальными! Скоро мы все окажемся на свободе… Мне лишь нужно — прикрывать их от стражи, а то нам совсем свяжут руки за то, что отлыниваем от работы. — Вот как… — протянула девушка, искоса наблюдая за тем, как он старается делать вид усердного работника, — Раз уж мы… «в одной лодке», то не забудь и меня вытащить. Так ведь поступают союзники. — неуверенно протянула Камилла, явно через силу прогоняя сказанные слова о союзничестве. — Святые, присутствовала бы ты чаще на общем сборе — не пришлось бы простую истину растолковывать! — Чуть нахмурившись пробухтел Дарет. На что Камилла натянула виноватую полуулыбку. — Что ж, впредь буду держаться вас. — Протянула она, оглядывая остальных Мастеров. — Надеюсь, они придумают план побега как можно скорее. — И я надеюсь, не хотелось бы стать змеиным кормом. — вздохнул Дарет. Спустя минуту повисшего молчания, он вновь заговорил. — Кстати, хочу отметить, что ты на удивление легко перенесла лишение стихии. Обычно все приходят в помятом состоянии, что зачастую их приходилось волочить. Ну, по крайней мере, мне так рассказывали. — У меня её забрали пока я была без сознания. — хмыкнула Мастер формы, — Меньше сопротивления — меньше потраченной энергии, как я успела понять. — Приму это к сведению. — они достаточно быстро справлялись с поставленной задачей, но это не мешало смотрителям фабрики попрекать их за разговорчики. Поэтому оба понизили тон…* * *
— Ты признался, что Мастер Чен был твоим сенсеем. Почему ты воевал вместе с Ву, а не с Ченом…и письмо. Однако, это не всё. — произнес Ллойд, чувствуя всё ту же недосказанность в словах отца. Будто всё то, что он говорил ранее — не так существенно по сравнению с тем, что он пытается скрыть. — Что насчет дамнаре? — Настойчиво задал вопрос Монтгомери, вынуждая Гармадона остановиться. Над джунглями повисла тишина. Неуместная. Жуткая тишина. Которую разорвал тяжелый вздох сенсея. — Я… Дамнаре… — он устало потер переносицу, прикрывая глаза, — Всё слишком сложно, Ллойд. Мы связаны уже много лет, их народ и я — давние союзники. По крайней мере, так было принято считать до окончания Проклятой войны. — Что это за война? И почему никто о ней ни разу не упоминал? — Таков был приказ твоего деда — Первого Мастера Кружитцу. Он решил, что людям не стоит знать о существовании столь опасных созданий, и постарался уничтожить всевозможные упоминания о них. А Мастера стихий пустили слухи, которые со временем переросли в легенды о Скверной армии Оверлорда. — Судя по твоей реакции на появление Элизабет и ваше с ней общение — слухи ложны. — В каждой лжи есть доля правды. — пожал плечами Гармадон, присаживаясь на камень возле оазиса. Рядом остановился Ллойд, оперевшись об импровизированный посох отца. — И сказания о Проклятой войне — не исключение…* * *
Всё началось давно, во времена, когда Отец был ещё жив, а мы с Ву — совсем детьми. Меня не так давно коснулся яд Поглотителя и тьма внутри усиливалась с каждым днём. Я мучался от приступов, не спал ночами, как и Отец, пытающийся привести меня в чувство и сохранить хоть толику помутившегося рассудка. Но всё будто настроилось против нас — я буквально умирал, перерождаясь во что-то новое, насквозь пропитанное тьмой. Его это пугало. Но прошли годы, и тьма внутри меня словно стихла. Наконец позволила спокойно вдохнуть полной грудью! Только Отец всё равно был настороже, будто нечто более страшное и опасное должно было настигнуть нас. Так и случилось… На пороге Монастыря появился мужчина. Мрачный, пугающий и напоминающий собой давно иссохший труп. Его кожа была серая, бледная, покрытая множеством морщин и омерзительно свисала с худощавого тела. Лицо наполовину прикрыто черными, как смоль, волосами и старинной шляпой с огромными полями, отбрасывающими тень, в которой выделялись лишь темно-зеленые глаза. Они смотрели прямо на нас с Ву. Так, как обычно смотрит хищник на свою жертву. В костлявых руках с длинными черными ногтями он перебирал брошь, что ранее была прикреплена к пышному черному кружеву на его груди. Он был одет как настоящий аристократ, что совсем не вязалось со внешностью. Незнакомец представился как Хуггет и он желал поговорить с Отцом. Что удивительно, но твой дед согласился, хотя обычно старался быть нелюдим и всевозможные вопросы решать удаленно ото всех. Они встретились так, будто знали друг друга очень давно, и явно не благодаря чему-то хорошему, Отец не был рад его видеть, это было легко заметить. По крайней мере, для нас с Ву. Но и Хуггет не вызывал положительного отклика, скорее, напротив, с его появлением внутри будто образовался ком. Тяжелый, вязкий, наполненный болью и холодным бесчувствием. Особенно ярко это ощутил Ву — его Светлая энергия чувствовала свою изощренную противоположность — Проклятую силу, она отличалась от моей тьмы. Которая, к слову, гораздо радушнее принимала силу дамнаре. Отец наотрез отказался впускать Скверного за порог своего монастыря, от чего разговор происходил на улице. Речь шла о неком перемирии, которое дамнаре заключили с людьми, о клане Хуггета, и…внутреннем балансе во мне и Ву. Да, кажется, Хуггет тогда упоминал то, что хоть мы и создаем идеальный баланс между собой, но он отсутствует в нас самих. Это чревато тем, что рано или поздно наши ипостаси, не имея противоположности, уничтожат нас изнутри… Так думал Хуггет, вернее, он хотел, чтобы мы так думали. Ложной целью его визита был Обряд Связки Ву и Инсингов, предложением уравновесить его Свет, в качестве благодарности за то, что твой дед пощадил и заключил с ними мир после битвы с Оверлордом. Дамнаре были его армией. Хуггет пытался продемонстрировать таким образом, что они теперь помогают людям и не намерены нести смуту. Отец согласился. Однако, они оба понимали, что всё происходящее, все слова — фальш. Настоящей целью был я и моя тьма. Яд поглотителя укрепил мое тело для различных метаморфоз и воздействия Проклятой силы, из-за чего убить меня ей невозможно. Но установить связь — ещё как! Твой дед знал, я не позволю причинить вред Ву и решил таким образом сыграть на моих чувствах, чтобы всё выглядело как случайность. Проклятый клинок оставил на мне рубец, а значит, я оказался связан с Хуггетом — Главой клана Элнест. После начались первые попытки Отца окончательно растоптать давнего врага. У него были все шансы, ведь буквально под боком ютился источник информации об их местонахождении — Я. На помощь ему подоспели и Первые Мастера стихий, которые, конечно, не знали за что именно сражаются. Наверняка, были убеждены в том, что дамнаре — зло, которое необходимо уничтожить. Не могу винить их за это, так как мало кто осмелится усомниться в словах Первого Мастера Кружитцу… Отец изо дня в день прибегал к использованию моей связи с Инсингами, из-за чего их число стремительно сокращалось. Твой дед и его армия были беспощадны к ним, злила мысль о том, что его неудавшееся детище — Дамнаре ещё живет. А я был не в силах, чтобы как-то помешать ему. Увы, но мне очень хотелось бы отмотать время назад и попытаться это изменить. Вдруг, крови было бы меньше…* * *
— Но как тогда Элизабет осталась жива? — непонимающе пробормотал Ллойд. — О, это был последний фокус Хуггета, перед тем, как погибнуть от рук Отца. — вздохнул Гармадон, горько усмехнувшись, — Чем меньше становилось дамнаре — тем слабее я ощущал связь каждого из них. Но предводитель клана нашёл способ связаться со мной и попросить об одной услуге…* * *
— Я — должен стать для него последним Инсингом. Ты — должен убить в себе Светлую сторону. — коварно усмехнулся Хуггет, глядя на изумившегося подростка. — Но…как же Последняя из вас? Моя светлая ипостась не умрет, она продолжит жить благодаря Конни! — возмутился Гармадон, легонько ударяя кулаком по краю стола. На что Инсинг только шире улыбнулся, обнажив ряд белоснежных, острых зубов. — Не переживай, мальчик, тебе это будет по силам — заглушить зов света хотя бы на пару лет. Конни будет слишком далеко от тебя, вас разделит, как минимум, сотня лет, а может и больше. — Что, если отец догадается? — Он сделает это посмертно, я позабочусь об этом, Гармадон, — точно змей, Хуггет прошептал это над самым ухом парня, вынуждая табун жутких мурашек проскользить по взмокшей спине Мастера разрушения. — От тебя лишь нужно терпение…* * *
— Выходит, ты предал своего отца? Но ради чего?! — Монтгомери захлестнула волна необъяснимого гнева, злости и обиды на Гармадона. Точно он только что открылся для него с ещё больше неприятной стороны, нежели он знал его раньше. Хотя, впрочем, так оно и было. — Я не отрицаю, что это могло быть предательством. Но также, я не хотел становиться пешкой в его игре. Пойми, Ллойд, в истории дамнаре никогда не было черного и белого, всё гораздо сложнее. Их появление перечеркнуло начальный замысел картины, какую желал видеть твой дед. — Сенсей выдержал паузу, пытаясь собраться с мыслями, а затем продолжил: — И если бы я тогда не согласился на условия Хуггета, то, вероятно, от меня осталась бы одна сплошная, непроглядная тьма и ни капли света. Вряд ли, это была бы та версия меня, какую ты хотел видеть в роли отца. У ниндзя не нашлось должного ответа, так что он просто молчаливо кивнул. Ему потребуется время, чтобы окончательно во всем разобраться. А пока есть дела поважнее — Ния и поиск заклинания. Закончив привал, они двинулись дальше вдоль тропы, сплошь кишащей различными травами, крупными корнями деревьев и змеями. Ох, как же Ллойду ненавистно стало видеть этих созданий, за последнее время из было слишком много в его жизни! За весь их оставшийся путь отец не проронил ни слова. Но и сам Монтгомери не горел желанием ещё о чем-то говорить. Все его мысли оказались в миг забиты совершенно другим. Точнее, другой, более важной проблемой — Элизабет. Она исчезла, даже не откликнулась на их сообщение, которое они, как обычно, незаметно постарались оставить в комнате кабуки. Он переживал, ведь её могли поймать за шпионажем, как и Нию. Тем более, для Элизабет — это оказалось бы ещё большей неприятностью, она же была в числе приспешников Чена — тату на спине тому подтверждение. А может…это Ллойд попался в её ловушку? Что, если Кай был прав, ей нельзя было доверять. Весь тот образ хрупкой девушки, которая не помнила своего прошлого и была совершенно потерянна — действительно лишь образ, умелая игра для них? Чен и Клаус понимали, что ниндзя — опасный противник, способный предотвратить их план, от чего решили подослать к ним кого-то, кто будет следить… Нет. Что-то внутри Монтгомери воспротивилось тому, чтобы поддаться подобным мыслям. Он прекрасно помнил, как Элизабет была напугана, когда впервые встретилась с ним. Как она пыталась держаться в разговоре с командой, и не сорваться на крик о помощи, крик, что она нуждается в спасении. «…Я не хочу быть пленницей и оружием в руках Чена. Пожалуйста, помоги мне! — голос, в котором он услышал мольбу, тихую, практически неосязаемую, словно Элизабет пыталась её заглушить. Боялась показать ему, но делала это, — Вы — мой последний шанс выбраться. Но если проиграете, то никто из нас уже не сбежит.» — Ллойд не мог позволить себе оставить её, друзей, других участников турнира погибать под гнетом Чена. Хватит с него жертв. Больше никто и никогда не посмеет умереть у Зеленого ниндзя на глазах, он не допустит этого! И если Элизабет по прежнему прикована цепями к этому острову — он найдет способ и силы, чтобы разбить их. Они союзники, а это значит, что он не бросит её, не причинит боль и не позволит другим это делать. «Не волнуйся, Элизабет, я найду тебя. Где бы ты ни находилась…» — мысленно произнес Монтгомери, приподнимая уголки губ и заглядывая в нежно-фиолетовое небо, где проявлялись первые крупицы холодных звезд. На секунду, в воздухе повеяло надеждой. Но лишь на секунду. Внезапное появление напуганной, испачканной в грязи и листве Нии — сбило парня, от чего тот просто замер, шокировано глядя на запыхавшуюся подругу. Её губы предательски дрожали, пока она пыталась вымолвить хоть слово, так, чтобы голос был ровным и жестким, как привыкла Ния, но получался лишь жалкий полу-писк, полу-всхлип: — Всех. Они схватили всех! Джея! Кая! — девушка наполнила легкие кислородом, трясущимися руками протягивая сверток. — Остались только вы! Ллойд, только ты сможешь ему помешать. Парень, не говоря ни слова, сделал решительный шаг вперед и осторожно притянул младшую Смит к себе. Обнял, а она в ответ, утыкаясь носом в его грудь и тихо всхлипывая. Непрошенные слёзы скатывались одна за другой, но рядом с Ллойдом можно было не прятаться за крепким фасадом. Побыть ненадолго слабой, выплеснуть эмоции, разделить боль и переживания за жизни их друзей. Он неторопливо поглаживал её по голове, слегка зарываясь пальцами в темные волосы, такие же растрепанные, как и сама Ния сейчас. Что ей только не довелось за сегодня пережить? Монтгомери не скрывал, он переживал за неё гораздо больше, чем за всех остальных сегодня, но упорно пытался как можно меньше думать о плохом. И вот, она стоит рядом с ним, живая и невредимая. Кай может быть спокоен. — Ну всё. А теперь поговорим спокойно. Что произошло, Ния? — произнес он, делая шаг назад. — Все Мастера в плену Чена. В джунглях никого не осталось, только мы с вами, я чудом обнаружила вас. На секунду, мне даже показалось, что я осталась совершенно одна… — на последнем слове девушка с трудом подавила всхлип, резко смахивая новые слезы с щеки. Не время раскисать. — Им не удалось отнять у меня заклинание. Хоть что-то радует. — Что это за заклинание? — недоуменно разглядывая символы на пергаменте, пробормотал ниндзя. Гармадон осторожно подошел ближе, вчитываясь в рукописный текст. После чего на его лице отобразилась весьма неприятная и пугающая гамма эмоций — страх, удивление и сурово сведенные к переносице брови. — Отец? — Это заклятие трансформации. — В голосе старца послышались стальные нотки, которые совершенно не нравились подросткам. — Что он собирается сделать? — Обеспокоенно посмотрел на него Ллойд, отдав страницу обратно в руки Ние. — Создать новую армию Анакондрай. — Нервно закусив губу, Гармадон сжал крепче посох и резко развернувшись в сторону, откуда доносился свет огней Алого дворца, жестко произнес: — Пусть турнир стихий и закончен, но новая война серпентин только начинается. И, боюсь, в этот раз, на стороне Чена может оказаться сама смерть. — Элизабет! — Оживился Ллойд, с неподдельным страхом он смотрел на отцовскую фигуру. Гармадон кивнул. — Нужно найти её! Если Чен использует силу дамнаре, то у нас не останется и шанса, чтобы помешать ему. — Мне неловко это говорить, но, — подала голос Ния, виновато опуская глаза, — мы могли уже опоздать. — Что ты хочешь этим сказать? — Я до последнего не была уверена, однако, есть вероятность, что Чен добрался и до неё. — Откуда тебе знать? — Клаус. Перед тем, как его атаковал Джей, позволяя мне убежать, он сказал… Странно сказал, что Элизабет сделала свой выбор. И наше сопротивление бессмысленно. — положив руку на плечо друга, младшая Смит проговорила: — Мне жаль. В ответ последовала тишина и немые переглядки Гармадонов, говорящие о том, что последний луч надежды начал стремительно меркнуть.* * *
Детский крик резанул по ушам, вынуждая мужчину резко остановиться и пару секунд бесцельно смотреть в одну точку, слыша хлюпанье воды и чьи-то барахтанья за спиной. А потом, резко обернувшись, увидеть то, как маленькое тельце едва держится на поверхности хрустальных вод, и запрокинув голову, пытается глотать свежий утренний воздух. Широкие рукава платья мешались ей, туфли, вместе с остальной одеждой, сильнее утягивали на дно, а нежно-розовая лента в волосах то и дело грозилась попасть в рот. Не думая в этот момент ни о чем, кроме того, чтобы вытащить ребенка из воды, мужчина выкрикнул, подбегая к краю скользкого берега, где совершенно недавно стояла сама девочка: — Элизабет! — она прокряхтела что-то несвязное. И тогда он, покрепче ухватившись за край посоха, заходя в воду и пачкая полы своих одежд в прибрежной грязи, протянул другой конец как можно дальше. — Элизабет, хватайся! — девочка судорожно махнула рукой, пытаясь уцепиться за скользкий край, но тот выскользнул. Мужчина сильнее сжал челюсти, хмуря седые брови, — Хватайся крепче! Ну же! Я вытащу тебя! — Уже более осознанно, стараясь протянуть руки как можно дальше, Элизабет вытолкнула собственное тело ближе к посоху и жадно ухватилась за холодный металл. И не позволяя рукам вновь соскользнуть, тяжело дыша, противилась тому, чтобы глаза закрылись и она провалилась в беспамятство. Только когда её тело оказалось в теплых объятиях «Наставника», девочка вымученно выдохнула в плечо мужчины и обмякла. Отдаленно послышались торопливые шаги ещё двух мужчин, и обеспокоенные голоса. Но они её не волновали, ей хотелось в тепло. Домой. Там, где она в безопасности. Очевидно, её принесли в таком ужасном состоянии матери, которая и без того была напугана и переживала за долгое отсутствие дочери. А увидев Элизабет в таком виде, вовсе пришла в ужас. Её напуганный крик на секунду привел девочку в чувство, но стоило женщине укутать промокшее, замерзшее тело в свой огромный платок, как та снова отключилась. — Святые, Элизабет, что произошло?! — бегло целуя дочь в горячий лоб, она прижала её к своей груди. — Она ледяная! Совсем продрогла! И правда, Элизабет не чувствовала в этот момент ничего, кроме холода. Холода…* * *
Холод. Он был повсюду. От него начинали болеть ступни, руки, пальцы практически не ощущали каменного пола под собой, а зубы стучали, постепенно надоедая ей своей сбивчивой мелодией. Хотелось обратно, туда, где тепло. Домой. Голова болела, не позволяя Элизабет сосредоточиться, так, словно её хорошенько огрели чем-то тяжелым по голове. Хотя…точно! Дамнаре резко распахнула глаза, глубоко выдыхая горячий воздух и создавая небольшое облачко пара. Вокруг, к её ужасу, была тьма. Хорошо знакомая ей. Настолько, что давние инстинкты пробудились, руки затряслись ещё сильнее, но теперь уже не от холода. В глазах застыл страх. Дрожащие губы разомкнулись и из горла донесся крик… Громкий. Он не стихал ещё очень долго, эхом отдавался в темных коридорах темницы! Руки судорожно колотили стены, пол, металлическую дверь без окошка. Элизабет плакала. Элизабет кричала. Элизабет снова оказалась в своем ночном кошмаре. Запертая в четырех крохотных стенах, без возможности видеть свет. Брошенная и всеми забытая…