Дели на два, мистер Пак.

Юнги спокойно и тепло в руках Сонги. Брат обнимает нежно, по волосам гладит, убирая прилипшие пряди с мокрых щек, красных и раздраженных, на которых слезы щиплют обжигающе. Омега расслабиться бы мог, если бы не тяжелый взгляд Чимина, направленный на тонкую белую палочку, на которой, будто кровью, горят ярким алым цветом две красные полоски.   Раскаты грома не кажутся, впервые в жизни Юнги, боящегося грозы с ранних лет, такими страшными, как холодные глаза альфы, в которых, кажется, серебристые кристаллы льда застряли, пробираясь к сердцу и покрывая его корочкой инея, как у Кая из старой детской сказки. Брови Чимина нахмурены, сведены к переносице, а губы, улыбающиеся всегда мягко и ласково, поджаты с силой, до побеления.     Ребенок ему не нужен. Громкие слова о любви ничего не значат, а отношения, начатые больше в шутку, чем из глубоких чувств рожденные, наконец приобретают первозданный вид. Юнги трясет, а Сонги рядом с ним, под самым боком, дышит слишком тихо, чтобы его молчаливую поддержку было возможно чувствовать сквозь громкий шум дождя за окном.   — Так в чем проблема? — спрашивает Чимин спустя минуты почти скорбного молчания, — почему ты плачешь?   Они не смогут воспитывать ребенка втроем. Вдвоем омеги тоже не справятся, а Чимин сейчас непременно хлопнет дверью, не войдет в нее больше никогда, забыв про месяцы счастья, почти превратившиеся в год.   — Проблема у тебя в руках, — всхлипывает Юнги, вытирая слезы подолом длиной домашней футболки, — не молчи, говори все, что хочешь сказать, не мучай уже нас.   Юнги кажется, что Вселенная взрывается, разлетаясь на мельчайшие атомы вещества, унося за собой его, когда Чимин, выдыхая тяжело, поднимается, приближаясь медленно к ним, сжавшимся на диване. Юнги кажется, что что-то трескается, разламываясь на миллионы острых осколков внутри него, когда альфа обхватывает большими ладонями его искаженное грустью лицо, касаясь мягкими губами центра лба.   — Какая проблема? — улыбается Чимин, — я все еще не вижу ее. Я вижу причину купить нормальную квартиру, побольше, чтоб место для детской было. Вижу причину, которая заставит Сонги, наконец-то, бросить курить. Я вижу то, что моя семья скоро станет больше. Но проблему, нет, не вижу.   Юнги качает головой, пальцем указывает на тест, брошенный на пол, будто не нужен и не важен он вовсе. Будто не изменит он ничего между ними. Его тело дрожит в истерике, набирающей силу с каждой короткой секундой, подобно волнам, набирающим мощь в шторм, а Чимин продолжает что-то бормотать, покрывая поцелуями щеки и скулы, пальцами согревать плоский еще живот.   — Сонги, малыш, иди сюда, — Юнги внимательно следит за тем, как альфа обнимает и его брата, снова пытаясь не расплакаться вновь, — нам еще всю жизнь вместе провести нужно.