Над водой.

— Новость касается вас обоих в частности и, пожалуй, оба мира, — в голосе Нортона-старшего слышались ноты напряжения, шея и лицо мужчины покрылись багровыми пятнами, выделяющимися на побледленевшей коже. Фэш и Василиса переглянулись, она — с настороженность, он — хмуро и недоверчиво. — Ситуация становится с каждым днём всё хуже… — Нортон-старший с готовностью выдохнул. — Василиса, нам нужно поговорить — пока что отдельно. Пускай твой… друг, — мужчина сморщился, произнеся это слово, — останется здесь, а мы с тобой выйдем в другую комнату. Огневы ушли на первый этаж, оставив недовольного Фэша на третьем. — Папа, к чему это? — спросила его дочь. — Твой дружок не знает о том, что ты — ударенная молнией, я надеюсь? — тот заложил руки за спину, глядя точно в глаза девушки. — Нет, — с каким-то сожалением ответила Василиса. В душе девушки происходил самый настоящий когнитивный диссонанс. С одной стороны ей было страшно подумать о том, что будет, если Фэш узнает о происхождении её ведьминской силы. С другой стороны, если он действительно её так любит, как говорит, что пошел на открытый конфликт с Марком, то он должен принять её всю, а не только те стороны, которые ему нравятся. Хотя… Фэш ведь не отвернулся от неё, узнав о том, что она — дочь того самого Огнева, убившего его родителей. Всё равно все карты рано или поздно раскроются, и тогда всем станет известно обо всём и обо всех. Пока что Василиса должна переживать о другом. — А теперь я рассказываю, как прошла моя встреча с Астрагором, — начал Нортон-старший. Мужчина, надев на себя темно-сливовый плащ и накинув капюшон, с опущенной головой стоял перед каменным троном на одном колене. Вдруг на троне возник густой, непросветный и почти черный дым, больше похожий на сгусток вязкой жидкости. Дым растворился — и появился Астрагор в таком же темно-сливовом плаще. — Рад встречи, Нортон Огнев, — хрипло произнес Дух. Нортон-старший поднялся с колена и посмотрел на морщинистое лицо. Взгляд Астрагора не предвещал ничего хорошего: его черные, суженные глаза смотрели на мужчину с угрозой и осуждением, обычно узкие и сухие губы были сжаты и совсем не видны, подбородок его чуть выпирал, что говорило о стиснутых зубах Духа. «Не очень-то он и рад», — усмехнулся про себя Огнев. — Какие новости, дорогой друг? — спросил Астрагор. — Успехи небольшие, — коротко ответил Нортон-старший. — Но поиски ведутся. Я пообещал — я сделаю. Ради службы тебе я согласился искать ударенного молнией до конца. — Сегодняшняя ночь — ночь просвещения, — напомнил ему Дух. — Времени не осталось. Когда это существо проявит себя, будет поздно — Князья всеми способами постараются забрать этого человека. Наш риск исчезнуть с лица земли невероятно велик, охотникам грозит вымирание — ведьмы сделают всё, чтобы от нас избавиться. Сражаться с ударенным молнией практически невозможно, в прошлом тысячелетии полегли миллионы жизней при битве с магом! — тон Астрагора с каждым его предложением становился все громче. — Эфларус оказался поистине сильным противником, но для его смерти было сделано и потеряно слишком много! Наших охотников не так много, а ведьм с каждым днём становится всё больше, и наши шансы против них уменьшаются на глазах! Нортон-старший слушал Астрагора молча, стараясь не выдавать своего нервозного, пусть и непривычного для него состояния. Дух, сам того не понимая, говорил о Василисе — той, что предсказало ему пророчество. Именно Младшая Огнева должна покончить с ним и его деяниями — так предсказало будущее. — Мы сделаем всё возможное, обещаю, — коротко кивнул Нортон-старший. — Прекрасно, — даже не выдохнув после длительной тирады, ответил Астрагор. — А сейчас я прошу тебя объяснить мне твои скрытые мотивы. — Мотивы? Астрагор махнул рукой — и рядом с ним появился Марк. Тот стоял ровно, держа руки по швам и пристыженно, точно мальчишка, опустив глаза в пол. Огнев только выругался в мыслях, внешне оставаясь совершенно спокойным. — Видишь ли Нортон, — Дух поднялся с трона, медленно спускаясь по широким ступенькам к часовщкику, — эфер блокировки памяти, наложенный тобой на сознание моего ученика, невероятно силён. Сложнее мне было тольно бороться с Эфларусом, — признался он. — Но обмана я не прощаю, ты и сам это прекрасно знаешь. — Я бы не… — Не смей! — внезапно выкрикнул Астрагор и, направив на него стрелу, ударил в грудь. Нортона-старшего отбросило на добрых десять метров. Он закашлял, плашмя приложив к груди одну руку, и, чуть пошатываясь, поднялся. Марк тем временем едва не вздрогнул. Сейчас, глядя на разборки двух сильнейших часовщиков, он жалел, что вообще согласился участвовать в этой авантюре. А вот Драгоций, этот жалкий выродок, отлёживается, зализывая свои раны. В следующий раз Марк, чтобы Драгоций больше не храбрился, доведёт его состояние до летального исхода, и ничто ему не помешает. Преспокойно заведя одну руку с широким рукавом за спину, но по-прежнему держа стрелу наготове, Астрагор обошел вернувшегося в смирное положение Нортона-старшего. — Ты меня разочаровал, — сухо произнёс Дух. — Ты поручил моим ученикам задание — такое важное для обоих миров! И я об этом узнаю самым последним после очень интересных обстоятельств: эти ученики, лучшие в моём круге, вступили в бой. Я задам тебе сейчас вопросы, Нортон, и если ты ответишь на все честно, то мысли о заговоре против меня покинут мою голову. Если же ты вновь соврёшь или что-нибудь скроешь, — Астрагор показал ему свою остроконечную стрелу, — то ты знаешь, что произойдет с тобой и твоими родными. Готов ли ты рассказать мне всё, ничего не утаивая? — Готов, — ответил мужчина после нескольких секунд замедления. Он понимал, теперь врать — опасно для его жизни и для жизней его детей. Особенно это касается судьбы младшей, любимой дочери. Его шаг не в ту сторону приведёт к худшим последствиям для неё. Астрагор и сам уже всё знает, он лишь удовстверяется в верности своего так называемого «друга». — Из-за кого начался бой между Фэшиаром Драгоцием и Маркусом Ляхтичем? — спросил Дух. — Из-за моей дочери, — глядя только перед собой, сказал Нортон-старший. — Почему это произошло? — Я дал им задачу забрать стрелу Василисы и принести её мне. — Каким образом твоя дочь стала часовщицей? Кто провёл ее к Луне — скале, под которой проводят обряд? Астрагор задавал один вопрос за другим, точно следователь в пустой комнате и одной настольной лампой рядом. — Постарались моя матушка и… — мужчина осёкся, взглянув на Марка, — и Белая Королева. — Без твоего ведома и содействия? — Без. Дух остановился напротив Нортона-старшего, вернув стрелу на запястье. — Где мой племянник? — В моём доме, — посмотрел на него Огнев. — В каком из? — В земном. Я бы не стал перевозить Драгоция в Черновод, зная, какие у него отношения с Нортом и Дейлой, которые проводят там выходные. На лице Астрагора промелькнула еле-заметная ухмылка. — А с твоей младшей дочерью у него, значит, отношения обстоят лучше? Огнев продолжал смотреть в старческие, но полные сил глаза Духа, ничего не говоря. — Их взаимоотношения куда ближе, чем я думал, — кивнул сам себе Астрагор. — Это лишь юношеское увлечение, не более. К тому же, когда я заполучу стрелу Василисы, дорога в Карпаты будет ей закрыта. — Жестоко, — слегка хмыкнул Дух. — Несмотря на то, что мы всеми силами старались уберечь твою дочь от часового мира, ее предназначение, так или иначе, медленно и верно ее находит. Я рассуждал на эту тему ночь, пересмотрел все ветви развития событий судьбы Василисы Огневой. И я решил, что я с ней сделаю. Нортон-старший напрягся. Руки его сжались в кулаки, тихо щелкнув костяшками. Астрагор махнул рукой — и Марк испарился. Дух прошел до своего трона в молчании, неприятно интригуя мужчину. — Пусть я и не так хорош в определении будущего, как Белая Королева, и я не меняю нити судьбы прошлого, как зодчий Миракл, но за тысячелетнюю жизнь у меня возникла возможность изменить нить будущего, — проговорил Астрагор. — Что ты имеешь в виду? — с легким прищуром покосился на него Огнев. — Твоя дочь должна учиться у меня и стать охотницей несмотря на то, что ее мать — полукровная ведьма. Я возьму над Василисой полную опеку, стану ее покровителем и наставником. Как и монета в один эфлар когда-то изменила мою жизнь, так я изменю судьбу твоей дочери. И благодаря ее силе я добьюсь того, к чему стремлюсь. Нортон-старший продолжал молчать. Он не доверял Духу и не скрывал этого в своём взгляде, и ситуацию ослажняло то, что Василиса — ударенная молнией. — И тогда Василиса Огнева при своей немалой мощи не сможет пойти против меня, — твердил Астрагор. — Её ведьминская магия все еще слаба, этого недостаточно, чтобы противостоять мне даже после просвещения в ведьмы. Огнев до скрипа стиснул зубы. — Я знаю и об этом, Нортон, — правильно понял взгляд мужчины Дух. — Седьмое июля — не напомнишь мне, что это за день? Случайно не день рождения твоей дочери? — Случайно он, — коротко ответил тот. — А вековая молния ударила на какую дату? Седьмое июля — вот так совпадение, — вводить Огнева в шок своей осведомленностью, казалось, доставляло Астрагору неверноятное удовольствие. — Я не позволю убить мою дочь! — твёрдо отрезал Нортон. — Кем бы она ни была — ведьмой, часовщицей, феей, полудухом — только через мой труп ты сумеешь добраться до неё! Астрагор положил руку на подлокотник каменного трона и упёр о костлявое запястье острый подбородок, громко хмыкнув. — Как импульсивно с твоей стороны, Нортон, — насмешливым тоном происзнес он. — Импульсивно и очень глупо! Ты мне не соперник даже при твоей мощи! Запомни — здесь я хозяин, я мощь и я власть! Угрожать мне — дело неразумного человека, не способного на холодное и дельное мышление. В тебе удивительным образом сочетаются хладнокровность, расчетливый ум и голос сердца, эмоциональное переживание за родных. Я уважаю тебя, Нортон, ведь ты в должных обстоятельствах умеешь думать головой и сохранять здравый рассудок, но всё это порой уступает твоей излишней вспыльчивости и чувственности. Огнев молча выслушивал Астрагора, точно провинившийся ученик перед своим учителем. Раньше так оно и было, но теперь слушать философскую лекцию для него — унизительно. Но не признать правоты Духа мужчина всё равно не мог. — Ты и твоя младшая дочь представлляют для меня куда большую опасность, чем все мои ученики вместе взятые, — признался Астрагор. — Именно поэтому я когда-то взял на себя твоё обучение. Теперь пришла очередь Василисы Огневой. Здесь ей ничего не угрожает, Нортон, — заверял его Дух. — Она пройдет просвещение в ведьмы, и никто не станет её трогать после этого. Но запомни, что у неё есть всего два пути: присоединиться ко мне и обучаться в Змиулане, где я предоставлю ей даже учителя по ведьминской магии, либо же Василиса становится на сторону моих врагов — и тогда её ждёт жизнь в страхе, а затем мучительная смерть. Ты понял меня, мой друг? Внутренная, эмоциональная часть Нортона-старшего так и хотела приставить лезвие стрелы к горлу Астрагора. Пожалуй, Дух — единственный, кто способен шантажировать его. Особенно если этот шантаж касается его детей. — Ты приведёшь ко мне свою дочь в течении суток после просвещения, — завершал Астрагор. — Если этого не произойдет, то советую тебе предупредить Карпатских Князей о наступлении охотников. Война из-за какой-то там новоиспеченной ведьмочки… Как же Василису будут ненавидеть представители рода колдунов, даже представить себе этого не могу. Нортон-старший неслышно сглотнул накопившуюся слюну, затем кивнув. — И верни мне моего племянника немедленно, — потребовал Дух. — Парня ждёт наказание? — равнодушно поинтересовался мужчина. — Нет, за свои скрытые действия он уже получил от Ляхтича. Теперь же его ждёт вразумительный диалог. Можешь быть свободен. Ничего не сказав, Нортон прикрыл глаза — и растворился в серебристой дымке. Василиса слушала рассказ отца, уже держась за голову. Её шокировало совершенно все: осведомленность Астрагора о каждом их шаге, предложение на её обучение в Змиулане, задание, данное отцом Марку и Фэшу, и то, что у неё, оказывается, есть брат и сестра. И самым главным было то, что отец решился об этом сказать, не утаивая ничего от дочери. Но одновременно с этим душу девушки будто проткнули ножом и повернули лезвие на несколько оборотов. — Я понимаю, что ты сделал это для того, чтобы защитить меня от Астрагора, — прошептала Василиса. — Добровольно ты бы не отдала мне свою стрелу — ты бы не смогла. Как и я не смог бы отобрать ее у тебя. Поэтому я поручил это тем, кому доверяю я и кому доверяешь ты. Судя по всему, маленький Драгоций так и не сумел переступить через свои чувства и выполнить данное мною задание. — Фэш едва не умер, папа! — неожиданно вскрикнула Василиса. — Ты столкнул его и Марка лбами! — Я? — сухо поинтересовался мужчина. — Уверена, что это была не ты? Кого защищал Драгоций? — Кто поручил Ляхтичу напасть на меня? — Я лишь дал ему задание — отобрать твою стрелу! Он бы не напал — не посмел бы. — Он посмел, папа! Над моей головой пролетела огненная лента, сотворённая им! Я бы кое-как отбилась, если бы не Фэш! Если ему было сложно, представь, как было бы мне, не появись он тогда в парке! Они стояли напротив, рассерженно глядя в глаза друг другу. Теперь уже Василиса была действительно зла на отца — не столько за обман, сколько за жизнь Фэша, которой парень едва не лишился, защищая ее. — Интересно выходит: своим старшим детям ты так жизнь не ломал, как ты хотел сломать её мне! — заявила Василиса. Сейчас даже желание увидеть Норта и Дейлу пропало — его отбило знание о поступке отца и его последствиях. — Поведение Ляхтича было непредвиденным! — Нортон-старший словно пытался оправдать себя. — За самонадеянность он будет наказан, я обещаю. — Великий часовщик не сумел предвидеть будущее, какая ирония! — девушка уже не сдерживалась в своих высказываниях. — Господи, что за цирк? — она импульсиво размахивала руками. Послышались стремительные шаги. В кухню, запыхаясь, вбежала Диана. — Что у вас здесь происходит? Вас во дворе слышно! — Ухожу я, вот что произошло! — рыкнула Василиса в лицо отцу. Она двинулась в сторону своей комнаты, но Нортон-старший схватил дочь за руку, задержав ее. Тогда Василиса, наплевав на всё на свете, выпрямила стрелу и направила ее на мужчину. Неприятно удивлённый, Огнев всё же отпустил дочь, медленно и осторожно. — Куда ты уходишь? — спросила Диана. — Я же только пришла! — Туда, куда не посмеет заявиться он! — Василиса бесцеремонно ткнула пальцем в отца. — Ты не боишься оставлять со мной своего Драгоция? — сам едва сдерживался от гнева Нортон-старший. — Здесь Диана, поэтому не боюсь! — уже на бегу ответила. — И верни Фэша в Змиулан! Девушка забежала в свою комнату, на ходу открыла зеркальный переход и скрылась за его гладью. Она оказалась в помещении Воздушного Замка, где мастера держали инерциоид. Слёзы боли и обиды застелали глаза, поэтому Василиса, восстанавливая в памяти дорогу до мастерской Ника, бежала ко коридорам, никого не замечая. — Василиса! — окликнул ее откуда-то со стороны знакомый голос. Девушка вытерла невидящие глаза, освобождая их от слёзных оков. К ней направлялся старший Лазарев стремительным шагом. — Здравствуйте, Константин, — не стесняясь своего вида, поздоровалась та. — Ник у себя? Я могу навестить его? — Он занят с мастерами, — ответил главный мастер. — Надолго? — Минимум еще на час. Василиса обхватила себя руками, будто замёрзла, и оглянулась по сторонам. — Извините, не могли бы вы передать ему, что я буду ждать его в «Золотом Желуде»? — Я-то могу… Но что случилось? Твой вид оставляет желать лучшего. «Как и события в моей жизни», — подумала та. — Мне стыдно об этом говорить, уж лучше передайте Нику мои слова, хорошо? — через силу улыбнулась она. — Хотя… нет, ничего не передавайте, я сейчас же уйду. И побежала вниз по лестнице. — Твоё просвещение, ты помнишь о нем? — крикнул вдогонку мужчина. — Да! И скрылась за поворотом. Внизу она открыла переход уже к ведьмам. Василиса попала как раз на урок к бабке Несамовите. Та обучала ведьм иллюзиям. — Несамовита, прошу прощения, — обратилась к ней девушка. — Вы не знаете, где Каве? Оглядев ученицу с ног до головы и остановившись на ее красных глазах, прабабка Княгини заинтересованно направила взгляд на избу по центру поляны. Кивнув в благодарность, Василиса убежала в указанном направлении. Каве сидела перед котелком над камином. Её ладоши были приподняты, над ними вспыхивал зелёный огонь, превращаясь в огненные фигуры — орлов и львов. Василиса поняла, что она не вовремя, поэтому собиралась тихо выйти на улицу, но Княгиня ощутила ее присутствие, развеяла магию и повернулась к ученице. — Что такое? — спросила Каве. — Неужели все-таки Драгоций своими шутками довёл? Та помотала головой. — Мне нужно немного отдохонуть перед просвещением, иначе я вырублюсь прямо там, — выдала девушка. — Если ты не очень занята, могу я с тобой поговорить? — Судя по твоему виду, тебе нужен психолог, — задумалась Каве. — Есть у меня такой знакомый, он прекрасно справляется с чужими эмоциями. Готова? Вздохнув, Василиса уверенно кивнула. Княгиня подошла к ней. Их обеих окружил изумрудный огонь, и рассеялся он, когда они оказались в одной из комнат в Карпатском Замке. За столом, расположенном в самой середине помещения, стояла вскрытая бутылка бренди, а по бокам от неё сидели Алексей и незнакомый девушке парень. У него были почти белоснежные, собранные в низкий хвост длинные волосы, сам он выглядел немногим старше Князя. Оба хохотали, ударяя ладонями по столу. — И часа не прошло! — мгновенно разозлилась Каве. — Я говорила, что это была плохая идея — давать вам эту бутылку! Парни развернулись к ней с опасливыми, почти одинаковыми взглядами. Но Алексей, завидев рыжеволосую гостью, облегченно выдохнул, словно забыл о том, что несколько дней назад он одними глазами обвинял ее во всех проблемах Карпат. — Ух ты, что за прекрасная дама? — обернулся к Василисе беловолосый. — Слюни подбери, — фыркнула на него Каве. — Если ты поругался с Эрис, это еще не значит, что можно клинья подбивать к молоденьким! — Никто ничего не подбивает, я лишь сделал комплимент… — пьяно заявил парень. И тут в его глазах появилась искра догадливости. — А-а-а, так ты и есть та самая… Василиса, ик, которая ведьмочка! Огнева слегка кивнула. Каве цокнула языком. — Василиса, познакомься с Шеллом Ковальским, моим дядей, — представил друга Алексей. — Милая, — обратился он к супруге, — а зачем вы пришли? — Я её к Шеллу привела! Он же у нас психолог, думала, поможет Василисе… а он опять напился! — Брось, Каве, — махнул рукой Ковальский, — этот бренди за десять минут выветривается! А в чём помощь-то нужна? Василиса коротко пересказала всем троим всё, что произошло с ней полчаса назад. Шелл озадаченно присвистнул и выдвинул из-под стола свободный стул. — Садись, обсудим. Девушка, ощущая небольшую неловкость, присела рядом с дядей Алексея. — Леха, колдуй еще одну бутылку и снифтеры, — сказал он другу. — Каве, ты тоже — давай за компанию! — Никто больше пить не будет, — строго сказала Княгиня. — Хватит с вас! Василиса умоляюще посмотрела на неё: мол, поддержи, не бросай одну. Та сдалась и села рядом с супругом. Перед ними появились коньячные бокалы. Шелл любезно наполнил их напитком. Огнева опустошила один снифтер, затем второй и третий. Теперь они с Шеллионом, обнявшись за плечи, громко ревели: тот жаловался на ссору с любимой девушкой Эрис, а та на обстоятельства, созданные отцом и Астрагором, из-за которых их с Фэшем жизни превращаются в ад. — Брось его! — в пьяном бреду советовала ей Каве. — Этот Драгоций, пусть он и славный, не стоит твоих слёз. Кто ты? Ве-едьма! — она подняла руки к небесам, будто возвышая звание ведьмы. — И кто он — охотник! — девушка фыркнула. — Я не могу, понимаешь? Не могу! — та неуклюже замотала головой. — Мы уже далеко зашли! — Правда? — икнул Шелл. — Насколько далеко? Василиса густо покраснела, перебивая багровый цвет лица от алкоголя. И решительно ответила: — Мы с ним переспали! Алексей, который намеревался выпить еще бокал и уже подносил его ко рту, вернул сосуд на место. Шелл снова присвистнул, а Каве поставила локоть на стол и громко шлёпнулась щекой о ладошку. — Как переспала? — в пьяном ошеломлении спрашивала она. — Это ход такой — с врагами спать? — Каве, ее может осуждать кто угодно, но только не ты, — повернулся к ней супруг и все-таки опустошил бокал. Когда до сознания Огневой дошли слова Капратского Князя, она громко рассмеялась одновременно с Шеллом. Те, громко хохоча, отбили друг другу кулачки. Василиса сразу вспомнила рассказ Княгини о её приключениях: та занималась любовью с Алексеем, когда те были по разные стороны баррикад, и она едва не переспала с Риком Стригоем. — Ой, идите вы, — шикнула на них Каве. — А сколько времени? — она глянула на настенные часы и вскочила со стула. — Так, пьяницы, быстро трезвейте, до просвещения остался час! — Как? — ахнул Князь. — Сколько мы сидели? — Минут… — задумался Шелл, — час… два с половиной часа. — Вот же чёрт, — схватилась за голову Василиса, а потом виновато посмотрела на Алексея. — Извините, случайно вырвалось… — Да чёрт с ним, с этим чёртом! — отмахнулся от друга Ковальский. — Каве, пойдем трезветь! Ты, Князь, давай, поднимай свой красивый зад и следуй за нами в травную — сейчас мигом пьянь снимем! Держась друг за друга, Каве, Василиса и Шелл, шатаясь, вышли из комнаты. За ними, едва поспевая, шел Алексей.