Птица в силках

На Пике Искусств было чертовски, просто неимоверно, до тошноты и зубовного скрежета скучно. Учитель Шэнь что-то не торопился на родной пик, а заняться на нём чужакам было фактически нечем: никто в здравом уме не позволил бы шататься по своей территории неким непонятно откуда взявшимся людям с неясными целями. И пусть сомнения в здравости ума большинство местных жителей у Вэй Усяня возникали постоянно, но здоровая подозрительность всё же была при них. Его Высочество либо водил какие-то долгие, малопонятные беседы то с главой ордена Юэ Циньюанем, то с кем-то из других глав пиков (попытавшись раз было поприсутствовать Вэй Усянь сбежал, просидев лишь с четверть шичэня, настолько нудным показался ему разговор) либо же проводил время в выделенном им маленьком бамбуковом домике вместе с Чэнчжу. Вэй Усяня они по идее от себя не гнали, но любой, кому приходилось присутствовать третьим лишним при очень влюблённой друг в друга парочке, поймёт, отчего он старался при любой возможности сбежать от них куда подальше. В библиотеку их, отговариваясь пустыми фразами, не пускали (а настаивать было рискованно), работы никакой не было, заниматься совершенствованием с адептами Пика было невозможно… В общем, через долгие десять дней Вэй Усянь готов был с самой высокой горы во весь голос кричать, что он был не прав и Облачные Глубины вовсе не самое тоскливое место на земле, только, пожалуйста, все высшие силы, которые его слышат, пожалуйста, заберите его отсюда! Наверное, так и работает Нарака, да? Это вынужденное тупое ожидание неизвестно чего выматывало, заставляя прокручивать в голове самые страшные варианты развития событий. Вдруг они так и не смогут выбраться отсюда? Или вдруг поиск пути домой так затянется, что когда они вернутся, то Лань Чжань уже умрёт? А Цзян Чэн, вдруг он уже умер? Не пережил того, что сделал с ним тот неизвестный небожитель? Вдруг Пожиратель Богов достигнет своих каких-то загадочных целей и, скажем, захватит власть в Небесных Чертогах и погрузит весь мир в хаос? Вдруг Не Хуайсан объединится с Черноводом и пойдёт свергать Императора? На подобных странных мыслях Вэй Усянь решительно обрывал все рассуждения и шёл на местное кладбище. Упокоены мертвецы там были на славу, но играть свои песни могильным камням было лучше, чем засветиться перед членами ордена своей нечеловеческой природой или хотя бы злым нетерпением. И вот однажды судьба-Сансара или некие загадочные местные силы, приводящие в движение сложный механизм Нараки, видимо сжалились над ним и послали ему Шан Цинхуа. Вэй Усянь слишком ушёл в свои не особо позитивные мысли и страшные предположения, а Шан Цинхуа просто едва видел дорогу из-за огромной груды свитков в руках. Естественно, они столкнулись, рассыпав и перепутав все свитки между собой. Шан Цинхуа почти беззвучно тоненько взвыл, глядя на то, как весело катятся по склону части его бесценной ноши, но, что удивительно, начал путано извиняться сам, вместо того чтобы обвинить во всём неосмотрительно толкнувшего его чужака. — Это мне стоит просить прощения, — сказал Вэй Усянь, от растерянности переключившись на полуофициальный тон. — Простите меня, бессмертный мастер, я не хотел. Могу я как-то искупить свою вину? Помочь вам, может быть? — Помочь? — Шан Цинхуа только что рот не открыл от удивления. Реакция у него была такой, словно помощи ему не предлагал никто и никогда. — Ну да, помочь. Я практически случайно оказался в школе Двенадцати Пиков и заняться мне здесь особо нечем, так что, если бессмертному мастеру требуется лишняя пара рук в помощь, буду только рад. После своей прочувственной речи Вэй Усянь ожидал удивления, благодарности, облегчения, может быть, но Шан Цинхуа продолжал смотреть на него как на сумасшедшего. — Ладно, если вы так хотите мне помочь, — нерешительно сказал он наконец, тем самым определив свою судьбу на ближайшие дни. Теперь каждое утро Вэй Усянь (ну, утро в его понимании, конечно) спешил на пик Аньдин, чтобы помочь мечущемуся, как карп в весенней речке, Шан Цинхуа справиться с очередным требованием других пиков. Ну и попутно отвлечься от тяжёлых мыслей и узнать что-нибудь новенькое, конечно же. Шан Цинхуа каждый раз смеривал его каким-то странным настороженным взглядом, периодически пытаясь расспрашивать, откуда Вэй Усянь прибыл. — Родился я в семье странствующей заклинательницы и адепта одного крупного ордена. Рано осиротел, скитался, потом меня нашёл дядя и вернул в орден. Учился, наделал ошибок и вот теперь брожу паломником, искупая грехи, — обычно отговаривался Вэй Усянь. — А про моих товарищей ничего не могу сказать, извините, мастер Шан. Мы с ними уговорились не поминать прошлого и не обсуждать друга за спиной. Взгляды Шан Цинхуа отчего-то делались всё задумчивее и задумчивее день ото дня, будто он всё размышлял над какой-то загадкой, а она упорно ему не давалась. — Будь с ним осторожен, Вэй Ин, — предупредил его однажды Се Лянь. — Говорят, этот человек прирождённый шпион, работающий ещё и на Царство Демонов. Никто не знает точно, кому принадлежит его верность, а с Двенадцати Пиков его ещё не выставили только из-за дружбы с Шэнь Цинцю. Чэнчжу с Его Высочеством тоже, как с запоздалым раскаянием осознал Вэй Усянь, не удовольствия ради натирали на языках мозоли и в сотый раз обсуждали какие-то туманные притчи с местными. Пока Вэй Усянь черпал воду решетом, ломая голову над загадкой личности бога-создателя, а потом разбирал бумажки вместе с Шан Цинхуа, они вдвоём сумели более или менее чётко выяснить, что из себя представляет этот мир и по каким правилам он работает. Выслушав их, Вэй Усянь невольно ощутил себя ребёнком, которого родители отослали поиграть, пока заняты работой. Ощущение было неприятным, но по факту справедливым: и Чэнчжу, и тем более Его Высочество оба были более чем в сотню раз старше его, сильнее и опытней. — Судя по всему, это очень молодая Нарака, — пересказывал вкратце их выводы Се Лянь. — Мы первые её гости, и даже сами её жители ещё не осознали, в каком месте они оказались. — Да. Хорошая часть выводов из этого всего — никто, кроме самого создателя, не может использовать против нас местные «законы мира», потому что они сами их ещё толком не осознали. Плохая же часть — никто, кроме нас самих, нам не поможет, потому что никто не знает об этом месте. На рассказы о других Нараках тоже полагаться следует весьма осторожно: этот мир отличается от них даже сильнее, чем от нашего, — подключился Чэнчжу. — Что говорит о том, что создатель Нараки был человеком совсем недавно. Но я не помню никаких недавно вознесшихся и загадочно исчезнувших небожителей за последние пару столетий. Саньлан? — Я тоже не припомню таких, гэгэ. Кто создал этот мир, не понятно, как и чего он хотел. Я бы предположил даже, что этот небожитель не осознавал до конца, к чему приведут его действия, как будто он ставил эксперимент, потому что сколько-нибудь более или менее чёткая цель в этом мире не прослеживается. С целеполаганием тут проблемы вообще у всех, как я погляжу. — Самое неприятное в этом то, что при таком раскладе и сам создатель Нараки мог не оставить из неё лазеек. Не со зла — просто не осознавая, что они необходимы. — Не переживай раньше времени, гэгэ, — заботливо обхватил его ладонь Хуа Чэн. — Даже если оно и так, выход всё равно должен быть. После этого разговора Вэй Усянь окончательно почувствовал, как он будто коченеет изнутри от ужаса. Одна мысль о том, что он не сможет вернуться домой, к Лань Чжаню, а тот будет его ждать пока не умрёт (или ещё дольше, с него ведь станется), приводила его в ужас. Неужели их история закончится вот так, толком не начавшись? Ощущая, что вот-вот снова утонет в страшных мыслях, Вэй Усянь поспешил на пик Аньдин. Ему было наплевать, на кого работал Шан Цинхуа, пока помощь ему хоть немного помогала отвлечься.

***

Столкнувшись впервые нос к носу с Мобэй-цзюнем, Вэй Усянь не сразу вспомнил предупреждение Его Высочества о связях Шан Цинхуа с демонами. Он вообще не сразу осознал, кто перед ним, замерев, как кролик перед удавом, и только и мог беспомощно подумать: «Как похож на Лань Чжаня, надо же!». Лишь густой поток чужой тяжёлой и холодной до появления инея на стенах энергии выдернул его из этого мёртвого оцепенения, заставляя шарахнуться в сторону. «Какого?!», — подумал Вэй Усянь, судорожно пытаясь понять, каким образом некий местный демон оказался так похож на его партнёра, и что он вообще забыл прямо на территории крупнейшего заклинательского объединения в округе. — Кто ты, чужак, и что забыл на моей территории?! — практически прорычал так похожий на Лань Чжаня демон, игнорируя заполошный вопль Шан Цинхуа «Мой король, умоляю, не здесь!». Он наступал всё ближе и ближе, с самым угрожающим видом, заставляя Вэй Усяня пятиться из дома Шан Цинхуа во двор, явно стремясь защитить дорогое своему сердцу. Температура воздуха стремительно падала, по полу вился морозный узор. А Вэй Усянь никак не мог отделаться от мысли, что это всё хорошо ему знакомо. И эти мысли были совсем не ко времени. — Прошу меня простить за вторжение, но я не питал никаких злых умыслов, знакомясь с господином Шан, — попытался как-то исправить положение Вэй Усянь, но судя по яростному огню в ярко-синих глазах демонического короля и растущих из поля острых ледяных пик, не преуспел. «Плохо. Как бы так незаметно успеть активировать Духовную Сеть и позвать подмогу?», — думал он продолжая медленно отступать, мысленно концентрируясь на нескольких молодых духах, которых носил при себе как раз на случай сражения в совсем уж очищенном от тёмной ци месте. — «Тут даже ни одного призрака нет, а моих девочек надолго может не хватить, мало ли на что этот демон способен». Чисто теоретически можно было попытаться подчинить себе условно живых местных жителей: всё же Нарака была пристанищем мёртвых, относясь к загробному миру, но условия для экспериментов были максимально неподходящими. — Зачем ты вился вокруг моего слуги? Зачем вообще пришёл сюда? — Я просто хотел немного помочь господину Шан с делами, — Вэй Усянь как бы демонстрируя свою беззащитность поднял пустые ладони к голове. — А на Цинцзин я пришёл, чтобы увидеться с мастером Шэнем. — К чему тебе супруг Цзюнь-шана? Хочешь занять его место? Ищешь власти? — пришёл к каким-то вообще непонятным выводам демон. — Э-э, с чего вы взяли? Власть меня никогда не интересовала. — Небесные демоны всегда стремятся к власти, — судя по недовольному рокоту и недоброму прищуру пронзительно-синих глаз Мобей-цзюнь не был убеждён. Про Небесных демонов Вэй Усянь знал — местные называли так потомков небожителей, низверженных и отравленных тьмой. Судя по некоторым признакам, Нарака действенно посчитала их Небесными, но то, с какой быстротой и лёгкостью этот демон опознал его статус, тревожило. «Это называется, никто, кроме создателя мира, не сможет использовать против нас местные правила, да?!» — Мой король, — к превеликому счастью Вэй Усяня вмешался тут Шан Цинхуа, давая тем самым ему возможность быстро и незаметно приложить к виску два пальца и позвать Его Высочество. — Не надо. Давайте позовём Ло Бинхэ и Шэнь Цинцю. — Ты сомневаешься в моей силе?! — взъярился вдруг демон, оборачиваясь к Шан Цинхуа. Пользуясь возможностью, Вэй Усянь ещё немного разорвал расстояние между собой и Мобэй-цзюнем. — Конечно нет, Мой Король, но он здесь не один, их трое… — Что происходит? — прервал его очень вовремя подоспевший Се Лянь. Бросив на него (и застывшего за его спиной Чэнчжу — ещё одного «Небесного демона») взгляд, Мобэй-цзюнь сжал челюсти, пряча настырного Шан Цинхуа за своей спиной. — Попытка объяснить, что мы не ищем власти, знакомства со слугой его ледяного величества или чего-то ещё, а просто хотим поговорить с Шэнь Цинцю, — моментально расслабился Вэй Усянь. Уж втроём-то они отобьются хоть от всех демонов разом. — Прежде чем беспокоить Цзюнь-шана и его супруга мне нужно знать, для чего они вам понадобились, — поумерил пыл, но всё же продолжил стоять на своём демон. — Если вкратце, то мы пришли из другого мира, — вновь заговорил Вэй Усянь, после побуждающего кивка Его Высочества, мол, ты начал всё это, ты и продолжай, а мы прикроем. — И застряли здесь. И, как мы предполагаем, именно Шэнь Цинцю может знать, как нам этот мир покинуть и не доставлять вам больше хлопот. Как я и говорил, власть нам совсем ни к чему. Препираться дальше бессмысленно, Мобэй-цзюню это должно было быть очевидно, так что, открыв портал (подозрительно похожий на тот, что привёл их в Нараку), демон запихнул в разрыв что-то лепечущего Шан Цинхуа и, бросив весомое «ждите», скрылся сам. Отсутствовали они не больше того времени, за которое сгорает палочка благовоний: вновь открылся «разрез-портал», и наружу вышагнул высокий, одетый в чёрное демон со странным алым символом на лбу. Вид благородной царственной холодности несколько портили отчетливо видимые на шее следы страсти и совсем чуть-чуть растрёпанные волосы. Вэй Усянь хихикнул про себя. Неужели Мобей-цзюнь так быстро вызвал своего Цзюнь-шана секретным оружием «какой-то другой небесный демон спрашивает про твоего мужа», оторвав его от этого самого мужа? Мазнув взглядом по холодному лицу держащегося позади Мобэй-цзюня, он вновь некстати вспомнил Лань Чжаня и дурацкое веселье тот час испарилось, сменяясь язвительностью. «Что-то сама Краса Цанцюн не явилась к нам вместе со своим «негодным демоненком». Не успел причесаться и припудриться? Какая досада», — подумал он. — Моё имя Ло Бинхэ, — заговорил тем временем Цзюнь-шан. — Кто вы и зачем ищите моего Учителя? «Опять этот восторженный тон. Что ж там за учитель такой?» Ло Бинхэ ему почему-то откровенно не нравился. Скользило в его облике и манере держатся что-то от Сюэ Яна, Мо Сюаньюя и Су Шэ разом, что-то сродни потерявшемуся и раненому детёнышу Сюань-У: и пожалеть бы его, да чуется, какой тварью вырастет. Пока Его Высочество обстоятельно и не отклоняясь от темы ни на полслова всё объяснял, Вэй Усянь осторожно скосил глаза на Чэнчжу. Судя по доброжелательной улыбке и лисьему выражению глаз, Хуа Чэну Ло Бинхэ не нравился тоже. Пели птички, неторопливо журчал голос Се Ляня, припекало давно перевалившее за полдень солнышко… Наконец, история была рассказала, оставалось лишь получить ответ. Откуда-то Вэй Усянь уже знал, каким он будет. — Хотите сказать, мой без сомнения прекрасный, но всё же смертный насквозь Учитель — бог и создатель всего этого мира? — с наигранным сомнением в голосе протянул Ло Бинхэ. Презрительная враждебность почти покинула его лицо, не устояв перед спокойным обаянием Се Ляня, но и убеждённым местный правитель демонов не выглядел. — Это пока лишь наше предположение, — Се Лянь говорил негромко, но твёрдо, проявляя эту свою удивительную способность не давить на собеседника, при этом ясно давая понять: он не отступится от своих слов. — Быть может, вы уже замечали за господином Шэнем некие знания, которых он не мог иметь? Какие-то странные реакции? Воспоминания о том, чего не случалось, или слова, какие не принято употреблять в местных языках? Демоны перед ними со значением переглянулись. — Учитель не единственный, у кого есть тайны и странности. Так почему вы решили, что это именно он создатель Нараки? — скользило в тоне Ло Бинхэ что-то, отчего Вэй Усянь накрыл пальцами свою флейту Чэньюй — дорогой сердцу подарок Лань Чжаня, который так не хотелось пятнать по-настоящему разрушительной тьмой. Но, видимо, придётся. — Дело в том, что так как Нараку создаёт обычно лишь один человек, то и все истории в ней рано или поздно замыкаются на нём одном. «У каждой Нараки свой Будда». А весь ваш мир, куда не глянь, увлеченно обсуждает жизнь и любовные дела именно ваши с господином Шэнем. Вот мы и предположили, что тот, кого мы ищем, — это господин Шэнь Цинцю. — А я по-вашему на роль создателя мира не гожусь? — насмешливо выгнул бровь Ло Бинхэ. Вэй Усянь чувствовал, как собирается и клубится энергия вокруг Мобэй-цзюня, спиной также ощущая, что и Чэнчжу не просто так стоит и улыбается. — Нам, демонам, обычно хорошо даётся только разрушение, — молчавший до того Хуа Чэн тут шагнул вперёд, показывая, что сам он умеет гнуть брови не хуже, чем местный демонический владыка. — Но если вы настаиваете, уважаемый Цзюнь-шан, — в титуле прозвучала отчётливая насмешка. — То просто отправьте нас домой. Тогда мы больше не побеспокоим ни вас, ни вашего возлюбленного. Се Лянь, который всегда не одобрял лишнее насилие, но тоже явно чувствовал, к чему всё идёт, послушно отступил чуть в сторону, явно готовясь при необходимости прикрывать их двоих. — А может мне просто убить вас? — в глазах Бинхэ, уже открыто разгорелось из тусклых искорок пламя, заплясали отблески безумия. — Дурную траву вырывают с корнем, знаете такую поговорку? — Рискни, — просто ответил Хуа Чэн, доставая Эмин. И наконец грянула битва. Почти сразу стало ясно, что Ло Бинхэ крупно просчитался. Может, в рамках своего мира он и считался непобедимым, но он не знал о том, что Нарака всегда чётко действует заданным ей при создании правилам. И если непобедимыми Небесными Демонами считались изгнанные с небес боги, а сила их высчитывалась из чистоты крови, то троица вторженцев могла сделать Бинхэ с его сильно разбавленной кровью как младенца. Ни он, ни тем более Мобей-цзюнь ничего не могли противопоставить двум богам-демонам и верховному богу войны. Пока Чэнчжу практически вколачивал в землю выбесившего их своими ужимками полукровку, Се Лянь атаковал Мобэй-цзюня: Жое прекрасно справлялась с зачарованными сосульками, а что-то более серьёзное сотворить не давали две призрачные девы с длинными когтями, которых Вэй Усянь всё же призвал из носимых в рукавах про запас призраков. Всё в его душе пело, давно ему не случалось так славно подраться! — Что здесь происходит?! — остановил вдруг битву своим окликом высокий и изящный человек с веером. При одном звуке этого голоса Ло Бинхэ тут же прекратил яростно отбиваться, на глазах принимая вид всеми обиженного щеночка. Мобэй-цзюнь тоже замер, как ледяная статуя, но спесивой гордости не утратил ничуть. «Видимо, это и есть Учитель», — подумал Вэй Усянь, разглядывая статного мужчину в одеяниях цвета цинь. — «Впрочем, Красой Цанцюн его тоже заслуженно прозвали». Шэнь Цинцю тем временем подошёл к ним ближе и вдруг вклинился между Хуа Чэном и своим несчастным щеночком. Щеночек тут же чуть подрастерял несчастности, готовясь, если что, защищать Учителя. — Я спросил, — холодно повторил мужчина. — Что здесь происходит? В стороне раздался облегчённый вздох. Обернувшись туда, Вэй Усянь заметил какого-то потрёпанного и серого не то от нервов, не то от перенапряжения Шан Цинхуа, за спиной которого уже почти закрылся знакомый чёрный «разрыв». Се Лянь с явным облегчением в лице кашлянул, готовясь снова пересказывать их историю. Чуть поодаль догорал домик главы пика Аньдин.