Глаза Белой башни

      Донован не торопился. Он заранее вышел из дома, чтобы успеть к утреннему построению. Уходило очень много времени, чтобы дойти до первого яруса. Да и голова не проходила, после очередной ночной гулянки, после которой он слишком поздно вернулся к матери. Она была недовольна, по началу даже домой его не пустила. Крикнула из окна, чтобы сын немедленно убирался в сарай и ждал там наступления рассвета. Потом, все-таки открыла. Сжалилась.       Сегодня, он даже хотел извиниться, но почему-то так и не застал мать на кухне. Обычно, она всегда готовила завтрак, а сегодня, по всей видимости решила поспать подольше. Он не осуждал, напротив, порадовался. Она мало отдыхала, посвящая все свое свободное время готовке и детям. Их отец умер на войне, пару лет назад. Сестра от этого так и не оправилась, а вот Донован кажется смерился. Может потому что, когда-то отец сказал ему быть мужчиной, а может, просто из-за желания скорее стать старше.       Нога не слушалась. Он снова оступился на ступенях, когда наконец-то вышел к фонтану на нижнем ярусе. Здесь весь его отряд. Над ним снова засмеялись. Это было какой-то странной нормой приветствия. Старшие солдаты постоянно подшучивали, дескать, слишком ты мал для войны и сражений. Хорошо, что никто не знал о его травмах, а то живо бы выкинули из отряда. Здесь таких никто не держит. Обычно переводят на должность ниже.       Убирать конюшни, смотреть за лошадьми, или помогать на кухне. Все это не совсем перспективно, и все прекрасно об этом знали. Поэтому, приходилось скрывать болячки и травмы, чтобы занимать хорошее положение. Отец бы это вранье точно не одобрил, но Доновану кажется даже это не казалось уважительной причиной. В конце-концов, отца больше нет, а выживать было очень трудно.       Перекличка, построение, и стандартные инструкций для каждого солдата. Он слушал их на протяжений девяти лет, повторяя каждое утро как молитву. Осгилиат отбит, они неплохо повеселились вчерашним вечером, правда, сестру он так и не встретил, но это уже дело третье. Анна всегда убегала в горы. Не любила проводить время среди мужчин, которые пришли выпить. Вот и сегодня, она опять не пришла на построение. На это правда, никто не обращал внимания. Привыкли.       Сегодня объявлен день отдыха. Донован даже как-то вздохнул с облегчением, вчера его нога ныла так сильно, что хотелось лесть на стены. Сейчас, стало легче, но ходить было по прежнему не удобно. Что-то постоянно мешало. Парень даже присел на бочку, глядя как другие солдаты разбредаются по площади. Он конечно хотел встать и уйти к матери, но разговор за стеной, очень сильно разогрел его любопытство.       Ясное дело, все, что он сейчас слышал, совсем не предназначалось для ушей простого солдата. Однако, любопытство все-таки превысило всякие моральные нормы. Пару секунд от разговора он хотел встать, но снова сел на место, прикасаясь ухом к маленькой щелочке в каменной стене, за которой шли разговоры. — Он же любит тебя, отец…- в сердцах произносит старший сын. — Не говори мне о Фарамире, — возмущается Денетор, воровато осматриваясь по сторонам, словно проверял, не стоит ли кто-то сзади. Ему не хотелось чтобы их слышали. — От твоего брата мало толку. У нас есть более срочные темы для разговора. — Донован напрягся. Даже перестал замечать боли в ноге, настолько сильно его погладила эта беседа за стенкой. — Элронд из Ривенделла зовет на Совет. Он не говорит зачем, но я догадываюсь.       Какое-то время стоит тишина. Денетор молчит, словно понимал, что их разговор слышит кто-то, кому они не готовы довериться. Правда, опасения напрасны, он тут же продолжил дальше, не получая ответа от сына. Тот просто стоял напротив, склонив к отцу голову. — Ходят слухи, будто бы нашлось оружие врага, — прошептал наместник. — Единое кольцо? — Так же тихо спрашивает Боромир.       В этот самый момент, Донован чуть ли не валиться с бочки, успевая схватиться за стену, чтобы не наделать много шума. Ему влетит, и возможно очень сильно. Никто не любил тех, кто подслушивает. Это уже давно известные факты. — Проклятье Исильдура… — Оно попало в руки эльфов, — прорычал наместник. — Каждый заявит права на него. Эльфы, люди, гномы, маги. Нельзя допустить это! Кольцо должно достаться Гондору. — Гондору? — повторяет старший, по всей видимости не сильно довольный тем, что говорил Денетор. — Да, да, я знаю, это опасно. Конечно, опасно. Кольцо всегда будет пытаться совратить сердца слабых, но ты… Ты сильный. Наша нужда слишком велика. — Говорил наместник, пытаясь вразумить сына. — Льется наша кровь. Наши люди умирают. Саурон ждет своего часа. Однажды, он сравняет наш город с землей… Ты должен ехать. Привези мне этот могучий дар. — Нет, — говорит Боромир, а потом слишком резко срывается с места. Донован спрыгивает с бочки, падая на холодный камень. Нога так вывернулась, что потемнело в глазах. Он покраснел, со всей силы сжимая зубы от боли. Хорошо, что его не заметили. Было бы не просто оправдаться. — Мое место здесь, рядом с моим народом. — Продолжает старший, пока они проходят мимо лежащего на земле солдата. Боромир обратил на него внимание, но был так зол на отца, что прошел дальше. Не стал задавать вопросов.       Денетор бежит следом, весь красный как рак, которого только что отпустили в кипящее масло. Больше Донован ничего не расслышал, но они очень долго ругались возле фонтана. В этот раз их разговоры и крики слышал наверное весь нижний ярус. Боромир всегда говорил очень громко, порой это даже раздражало. — Дон, ты чего это разлегся, — с довольной ухмылкой говорит Сэт, помогая парню подняться. — Тебя мать искала, по торговой площади бродила. — Что? — Непонимающе переспрашивает Донован, теряя из вида наместника и его сына. — Давно ты её видел? — Да на площади, говорю же! На площади она, иди, может догонишь.       Дон больше ничего не спрашивал, отряхнул грязную одежду, махнул Сэту рукой и пошел прочь. Нога болела просто невыносимо, но сейчас он сделал вид, будто бы все нормально. Только когда зашел за угол, позволил себе встать и расслабиться. Чтобы не хромать. Однако, хромал он с самого рождения. Это раздражало его еще больше. — Где тебя все время носит? — Первое, что спрашивает мать, когда он входит в дом, и садится на старый ящик при входе.       Это жилище досталось их семье после смерти отца. Наместник выделил. Лучший двух этажный дом на втором ярусе. Район не для богатых, но здесь не так плохо. Можно было жить и наслаждаться высокими стенами. Врагам сюда добираться очень трудно. Да и времена правления Темных сил, давным-давно остались в прошлом. — Спасибо, мам, — выдавливая улыбку произносит Донован, разминая картошку вилкой. Стол накрыт самыми простыми вкусностями. Рыба — деликатес. Её здесь готовили не чаще двух раз в месяц. — На счет нашей ругани вчера. Ты прости, ладно? Я иногда не выбираю слова для приличного разговора. — Ешь, — говорит мать, присаживаясь рядом с сыном, по другую сторону. — Остыло уже все. Тебя никогда дома не дождешься. Принимал настойку? — Нет, — вздохнул парень, виновато пожимая плечами. — Мы тратим слишком много, на то, что уже не исправить. Ты же понимаешь, ногу никто не вылечит. — Мать не ответила, просто склонила голову, перебирая в руках подолы своего фартука. — Я навсегда хромой калека. Почему только… За какие заслуги? — Он усмехнулся. — Перестань, — просит мать, поднимая голову. — Мы найдем выход. Помнишь, что говорил отец? Все печали за дверями, пока в доме есть хлеб. — Она постаралась подбодрить его, улыбнутся, сказать что-то хорошее. Но ничего не вышло. Сын был прав. Им никогда не справиться. — Что говорили на построений? — Ничего, — выдохнул парень, откладывая вилку в сторону. У него кажется пропал аппетит, после таких возбужденных разговоров. — Сегодня выходной. В городе тихо. Люди на площадь выходят. Да и погода хорошая. Вчера мы хорошо постарались, наместник обещал наградить за труды. Добавят пару золотых, может чуть больше. Сможем купить мясо. Запечем кролика или козленка. — Мать улыбнулась. — Анна не приходила? — Она мотнула головой в отрицательном жесте, тут же вспоминая о дочери, которая даже не ночевала дома. — Еще не доделала карту, — ответила мама, поднимаясь со стула. Она сняла чайник с подставки, наливая чай в кружку сына. — Обещала вернутся к ужину. — Походы в горы опасное занятие, я же предупреждал её! — Не злись, она пытается помочь. Детские увлечения твоей сестры выросли во что-то серьезное. Ей предложили место разведчика. — Донован вскинул голову. Эта новость повергла его в шок. Он даже не сразу понял, как надо было реагировать. Порадоваться или с сожалением вздохнуть на то, что услышал? — И что? Она согласилась? — Я не знаю, — пожимая плечами ответила мать. — Спросишь, когда вернется. Мы последнее время очень мало видимся. Она постоянно уходит из дома, пропадает, где-то ночует, а потом я нахожу её возле лошадей в конюшне.       Но, Анна так и не вернулась. Весь город уже закрыл окна, и разошелся по домам, а сестра Дона до сих пор прогуливалась где-то за пределами их яруса. Когда он вышел из дома, в лицо тут же ударил прохладный воздух. Ночи в Гондоре были холодные. Дон никак не мог к ним привыкнуть. Всегда надевал на себя слишком много одежды, когда приходилось прогуливаться по улицам.       Сестру он нашел у фонтана. Сидела на мраморной плите, рассматривая узоры на камне. Брата она конечно же заметила. Но, никак не отреагировала. Просто улыбнулась. Немногословная, и холодная как отец. В детстве её даже называли ежихой. Постоянно дулась, а потом долго ни с кем не разговаривала. Сейчас, Аннабель другая. Молодая, красивая девушка, с легким, и очень приятным голосом. — Твои рыжие волосы трудно не заметить между белыми стенами, — усмехнулся брат, присаживаясь рядом. Она улыбнулась. — Ты где была? Мать говорила, ты дома не была ночью. — Не была, — кивнула Анна, поднимая на брата голову. Даже сейчас, он был на много её выше. Ростом девушка пошла в свою бабушку, такая же низкорослая, и хрупкая. — Ходила к отцу. — Дон вздохнул, отворачиваясь. — Нельзя так, — говорит старший. — Я тоже очень скучаю, но… — Я не могу иначе, — тут же поправила Анна. — Не могу, потому что, не получается. Заставляю себя пойти другой дорогой, но потом снова оказываюсь возле могилы.       Какое-то время они сидят молча. Донован обдумывает вопрос, который держал в голове все время после разговора с матерью, а его сестра просто рассматривает ботинки. Все как обычно, даже молчать вместе трудно. Каждого что-то сильно тревожит по-своему. Особенно маленькую девочку, которая так и не смерилась со смертью отца, постоянно захаживая к нему на кладбище. — Слышал тебе предложили место разведчика? — Тихо спрашивает старший брат, наконец вздыхая с облегчением. Анна только кивнула. — Согласилась уже? Поздравляю. Это большая честь. — Я не…- останавливает его девушка. — Не согласилась еще. Нет. Дали время подумать. — Ты же всегда этого хотела, разве, нет?       Анна какое-то время сидит молча сложив руки. Они отвлекаются на проходящую мимо парочку, а потом снова погружаются в весьма напряженный разговор, не глядя друг на друга. — Хотела, когда отец был жив, — кивнула младшая. — Теперь, я просто рисую карты, и приношу их старшему. Вот и все. Это сложно назвать хорошей работой. За это очень мало платят. Даже на хлеб и масло не хватает. — Ты не будешь заниматься этим, если согласишься на разведку. Я уверен, к тебе будет уважение. Они знают, как ты обходишься с оружием. Знают, что ты прекрасный картограф. Анна, господин Фарамир вел все твои тренировки. Попробуй, тебе должно понравится!       Она снова его не послушала. Мотнула головой в отрицательном жесте, а потом просто пожала плечами. Этого было достаточно, чтобы прекратить диалог. Девушка поднялась с места, расправила складки на одежде, молча дожидаясь когда Дон поднимается следом. — И все-таки зря ты так, — на ходу говорит старший брат, пока они проходят мимо домов и торговых палаток. — В конце-концов, кто знает, что из этого получится?       Анна хотела было ему ответить, но вместо этого только открыла рот, влетая в грудь младшего сына Денетора. Все её пергаменты и старые зарисовки тут же упали на землю, попадая под ноги Фарамира. Донован выпрямил спину, приветствуя сына наместника как полагается. Тот правда, был таким же простым человеком, с улыбкой помогая его сестре с бумагами. — Простите, простите я должна была смотреть под ноги, — быстро прошептала Анна, сгребая грязные листочки обратно в руки. — Это вы простите, стоит иногда замедляться, — с улыбкой отвечает Фарамир, поклонившись. Он встретился взглядом с Доном, тут же становясь серьезней. — Красивые карты. — Спасибо, — поклонилась девушка, тут же краснея от похвалы сына наместника. — Стараюсь замечать детали. — Кажется, это вас пригласили на пост разведчика, верно? — Анна кивнула. Фарамир сделал то же самое, задерживая взгляд чуть дольше, чем полагалось. — Что же, прекрасный выбор.       Они еще долго стояли на одном месте, дожидаясь пока Фарамир свернет за угол. Не хотелось разговаривать, пока не будет полной уверенности в том, что их не слышат. Правда, Дон только усмехнулся, продолжая шагать ближе к дому. Анна шла за ним следом, пытаясь оттереть бумаги от грязи. — Милая? — С улыбкой позвала мама, тихонько пробираясь к дочери на кухню. Та сидела за столом, наблюдая как догорает свечка. — Что это ты тут в одиночестве, мм? Все в порядке? — Да, — улыбнулась Анна, поправляя на себе ночное платье. — Просто не могла уснуть. Пришлось дорисовывать пару лагерей на карте. Завтра я должна сдать работу. Надеюсь, нам хорошо за неё заплатят. — Леди Дора только вздохнула, присаживаясь рядом с дочерью. — Последние пару заказов не оправдались. Может, хоть с этим повезет. — Тебе нужно отдохнуть, — прошептала мать, поправляя волосы дочери. — Нельзя постоянно пропадать с этими картами. Во-первых, это опасно, во-вторых, можно и…       Леди Дора не договорила. Кто-то постучал в двери. Неприятный, грубый стук, который заставил нервничать. Хорошо, что Донован не слышал, он не любил такие ночные визиты. После новостей о смерти отца, они не заканчивались ничем хорошим. — Что там, мам? — Спросила Анна, поворачивая голову. Дора вернулась на кухню, положив письмо с королевской печатью на стол перед дочерью. — Печать наместника. Что случилось? Войну объявили? Что? — Они вызывают тебя, завтра утром, — с горечью в голосе произносит Дора. — Ждут в тронном зале. Попросили не опаздывать. — Что? Меня? Но…- переспрашивает Анна, не понимая, что происходит. Она никак не ожидала это услышать.       Вопросов было куда больше, чем ответов. Похоже, она так и не уснет до утра, пока не узнает, что имел в виду наместник, когда решился отправить ей письмо с печатью. Анна ворочалась на кровати до тех пор, пока не уснула. Правда, случилось это как раз когда в окна пробралось утреннее солнце.       Мама как раз вошла в комнату, открывая скрипучие двери. Она принесла чистую одежду, присаживаясь на стул возле постели дочери. Обеспокоенная встречей, леди Дора только склонила голову, глядя как сладко спит её маленькая девочка. — Пора вставать, — тихо произносит мама, еле сдерживая слезы. — Они не любят, когда опаздывают. Вставай. Я заплету тебе волосы.       Анна не возражала. У неё ужасно болела голова, но вставать пришлось без всяких уговоров. Она не выспалась. Проспала всего час, или что-то около этого. Всю ночь лежала и обдумывала поведение перед наместником. Никогда раньше ей не приходилось с ним общаться. Сегодня, похоже, придется переступить через собственные страхи и принципы.       Когда она шагнула в Белый зал, в горле встал ком. Почему-то стало страшно. Не от вида наместника, не от величественных колонн и скульптур. От атмосферы. Здесь все было каким-то очень грубым. Даже стены кажется были недовольны происходящим. Денетор сидел на троне, разговаривая со своим советником. Высоким, седовласым мужчиной, который судя по всему занимался важными делами. Анна встала у колонны, дожидаясь, когда её пригласят ближе.       Засмотревшись на королей древности, она даже не услышала своего имени. Когда советник крикнул громче, девушка вздрогнула, тут же покраснев от такого внимания. Сделала пару шагов к трону, поклонившись. Довольный наместник только слегка усмехнулся, укладывая руки на подлокотники. Советник стоит рядом. Вокруг стража, и все смотрят только на бедную девушку, которая совершенно не хотела здесь оказаться. — Назовите свое имя, — просит советник, сложив на груди руки. — Анна, господин, — произносит девушка, поклонившись. Она держится уверенно, хоть и чувствует это едва скрытое волнение. — Это ваши карты? — Спрашивает её Денетор, принимая из рук советника пергаменты и свитки. — Впечатляет, как точно вы справляетесь с тайными тропами. Память, или опыт?       Анна не знает, что ответить. Не знает, как с ними разговаривать. Её этому плохо научили. Она просто пожимает плечами, а потом расплывается в красивой улыбке. — Опыт, господин, — говорит Анна, сложив руки за спиной в маленький замочек. — Я лично обследовала каждую область. Более подробной карты вы не найдете. — Уверены? У вас весьма высокая самооценка, не так ли?       Она снова покраснела, тут же убирая улыбку. Наверняка не стоило так разговаривать. Сейчас, он назначит ей наказание. Она этого ждет. Правда, ничего не происходит. Денетор доволен её обществом, это очень хорошо заметно. — Моего отца убили не далеко от Мертвых болот, — произносит девушка, расправляя плечи. — Я слишком хорошо выучила, как нужно передвигаться по запретным тропам.       Денетор переглянулся со своим советником, а потом неожиданно поднялся с трона, но так и не спустился с возвышенности. Стоял и смотрел на девушку, смерив её гордым взглядом. — Вы знаете дорогу в Ривенделл? — Спрашивает советник. Анна кивает. Они снова переглядываются друг с другом.       Наместник спускается вниз, что-то бурно обсуждая со своим советником. Она не слушает, это не для неё. Никогда не было моды подслушивать чужие разговоры. В отличий от старшего брата, она хорошо об этом знала. — Отправитесь в Ривенделл, с поручением, — громогласно произносит Денетор, не давая возможности задавать вопросы. — Узнаете для меня некоторые новости. Мой сын уехал туда сегодня утром. Было глупо просить его быть моими глазами. — Почему я? — Спрашивает Анна, на минуту осмелев от таких разговоров. — Я не соглашалась быть разведчиком. Пошлите кого-то из советников. Это… — Ваша семья живет не самой хорошей жизнью, — тут же выпалил Денетор, заставляя девушку прекратить разговоры. — Я хорошо заплачу за ваши старания. Окажите мне честь, и ваши поступки будут вознаграждены как полагается.       Она не ответила. Знала, что они надавят на самое больное, что у неё осталось. Больной брат, уставшая мама. Все это, лежало тяжелым грузом. Анна хотела для них лучшей жизни. — Что я должна сделать? — Прошептала девушка, получая улыбку Денетора как малую часть награды, за то, чего еще не было. — Будете докладывать обо всем, что происходит за пределами моего города, — произносит Денетор. — Кто куда смотрит, идет, и чем дышит. Отправитесь утром. Возьмете коня, и все, что потребуется. Не мне учить вас, что делать. Брайтон. — Советник наместника подошел ближе, вручая мешочек с золотом. — Это лишь малая часть того, что вы получите за выполнение работы. Кому как не картографу, знать о наших дорогах. Не так ли? Станете глазами Белой башни. Получите уважение и славу. — Что хотите получить, вы? — Спрашивает Анна, поставив в тупик Денетора. — Глаза, в каждом уголке Средиземья, — расплываясь в улыбке, говорит наместник. — Ступайте. Наш разговор не выйдет за приделы этого зала.       В лицо тут же ударил холодный воздух. На верхнем ярусе было очень холодно. Здесь такие сильные ветра, что даже скалы время от времени казалось распадутся от натиска ветра. Она долго стоит возле белого древа, обдумывая все, о чем они разговаривали. Золото грело карманы. На эту сумму можно было с легкостью прожить пол года. Донован никогда не приносил домой таких щедрых даров от наместника. — Анна? Милая, это ты? — Крикнула мама с кухни, вместе с братом оглядываясь назад. Дочь вошла в дом, положила мешочек на стол, а потом просто села на стул, и закрыла лицо руками. — Что это? Тебе заплатили за карту?       Донован расплылся в улыбке, тут же глядя на довольное лицо матери. Она подняла мешочек, принимаясь рассматривать содержимое. Здесь хватит на новый дом, если бы они вдруг захотели поселиться подальше. На их лицах радость, но Анна её не разделяет. Мать первая замечает изменения в дочери. Девушка и рада была улыбнутся, но не смогла. Сидела и смотрела на свои руки, обдумывая слова Денетора. — Может расскажешь нам, в чем дело? — Спрашивает старший брат, даже не думая прикасаться к монетам. Ему до сих пор не вериться, в то, что он видит. — Анна? — Ни в чем, — тут же говорит девушка, устало протирая лицо ладонями. — Заплатили за карты. Сказали, я прекрасно ориентируюсь в местности. — Она постаралась улыбнутся, хоть и видела, что ей не поверили. — Нет, я соврала. Они не за карты заплатили. — А…За что они заплатили тебе? Анна? Ты что-то не договариваешь, — беспокоилась мама. — Завтра я покину Минас Тирит, — выпалила девушка, слушая как кашляет поперхнувшийся Донован. — Мы больше не будем собирать старые овощи с рынка. Не будем носить поношенную одежду, и бояться холодов потому что нет денег. — Мама хотела что-то сказать, но не перебивала. — Я хочу чтобы у вас все было хорошо. — Они не посмеют отправить тебя, — возмутился брат, казалось даже не услышав то, что она сказала. — Это безумие! Ты не обязана падать к ним в ноги, и работать на наместника! Ты же не хотела… Ты вчера не хотела… — Я согласилась! — Крикнула Анна, поднимаясь с места. Под тихий плачь матери, она снова разругалась с братом. — Понятно? Я согласилась, и точка! Приняла решение, которое должна была принять! — Ты должна была обсудить это со своей семьей! — Снова высказался брат, хватаясь за больную ногу. — Моя семья нуждается в деньгах! — Анна откинула старую тряпку на стол, глядя на брата. — Тебе нужны настойки, нужны запасы на зиму. Мы не сможем пережить еще одну бурю! Не сможем, потому что, у нас нет денег! Это шанс все исправить! Шанс, который ты не способен увидеть!       Крики закончились. Донован встал с места, покидая маленькую кухоньку. Мать сидела за столом, вытирая ладонями слезы. Она не из тех людей, кто спорит. Дочь крутилась, и помогала. Всегда помогала, как и отец, который не видел трудностей. Оставалось только принять то, что её дочери больше не будет рядом. Это было самым страшным испытанием для любой матери.