***
— И вы считаете, это правильно? — Спрашивает Амелия, у Гендальфа, когда они спускаются с горы вниз, ближе к лесу. Стены Морий видны от сюда, и они совсем не приветливые. Скорее отпугивающие всякого, кто будет идти рядом. На них было трудно не обратить внимание. Амелию что-то сильно пугало, хоть она и не была пугливым человеком. Правда, до Гендальфа было крайне трудно достучаться. Он просто не слышал, ну, или не хотел никого слушать. Присел у костра, и закурил трубку. Анна помогала Пиппину с одеждой, развешивая мокрое на кустах, чтобы он не замерз, когда будет шагать по лесу. Снега здесь не было, можно было вдохнуть свободно. — У нас не было иного пути, — говорит ей волшебник. — Я знаю, почему тебе это не нравится. Знаю, но не могу поменять решение. — Откуда ему знать, что там? — Крикнула девушка, не отступаясь от своего разговора. — Он ответил не подумав. — Фродо косо зыркнул в сторону Амелий, но промолчал, откусывая кусочек от хлеба. — Однако это было его решением, — произнес Гендальф, совершенно не собираясь ругаться с девушкой. — С каких это пор, за такие решение отвечает Хранитель? — Возмутилась Амелия, крикнув чуть охрипшим голосом. — Почему вы не слушаете? — Она подошла ближе, останавливаясь напротив волшебника. — Ты на эмоциях, и тебе это не нравится, — говорит волшебник. — Когда успокоишься, мы поговорим, а сейчас, присядь и отдохни. Амелия хотела снова что-то возразить, крикнуть, а может и вовсе поругаться с Гендальфом, но промолчала, почувствовав руку Анны сзади. Девушка подошла со спины, кивая на лес, чтобы пройтись. Согласилась, только чтобы придти в чувства. Сейчас ей не хотелось обсуждать все эти разговоры. Хотелось промолчать, и повернуть назад, лишь бы не спускаться вниз. — Ты же знаешь, он не послушает, — произносит Анна, когда они отходят от лагеря на приличное расстояние, все глубже, и глубже в лес. — Знаю, — грубовато бросила девушка, с обиженным видом усаживаясь на поваленное дерево. — Прекрасно знаю. Анна только кивнула, облокачиваясь на дерево рядом. Ей хотелось поддержать её, просто потому что никто другой этого точно не сделает. Даже не смотря на то, что они братство. Здесь сложно с кем-то разговаривать. Все загружены проблемами. — Я готова идти без остановки по самым отвратительным местам карты, — произносит Амелия, глядя в одну точку. — Только бы туда не спускаться. Никогда. — Чего ты так боишься? — Спрашивает Анна. — Амелия? Девушка не ответила. Промолчала. Да и Анна не сильно настаивала на разговорах. Дала ей время, чтобы успокоиться. Оно всем необходимо, когда ты на эмоциях. — Моя мать спускалась туда, — прошептала девушка, вспоминая прошлое. Анна обернулась. — Я видела её в последний раз, как раз у перевала. Она запретила идти за ней. — Амелия пожала плечами. — Бездонная темная бездна, у которой нет ни конца, ни края. Люди от туда не возвращаются. — Мне очень жаль, — тихо ответила девушка, присаживаясь рядом с Амелией. — Она была отважным человеком. Амелия только кивнула, согласившись с каждым словом Аннабель. Она понимала, что эти разговоры ни к чему не приведут, но почему-то сейчас, ей хотелось выговориться. Девушки сидели, молча почти до самого вечера. Амелия слушала пение птиц, постепенно возвращаясь к прежнему состоянию, что никак не могло не порадовать собеседницу. — Спасибо, что выслушала, — улыбнулась Амелия, шагая в сторону своей палатки, которая никак не могла высохнуть после перевала. Анна только проводила девушку взглядом, усаживаясь на бревно возле костра, как раз напротив Арагорна, который остался в дозоре. Молчание, потом какой-то едва заметный жест, и снова молчание. Арагорн хотел что-то спросить, но почему-то так и не решился. Может из-за прихода Боромира, может из-за того, что лагерь не спал, а может просто потому, что не хватило смелости начать разговора. — Ой, ой, а я искал тебя, — усмехнулся Пиппин, присаживаясь около Анны. Он протянул ей ярко желтый цветок, краснея от улыбки девушки. — Спасибо, что помогла мне, там на перевале. Боромир на это все только усмехнулся, протягивая длинные ноги чуть ближе к пламени. Никто больше не разговаривал, сидели и думали о чем-то своем, постепенно двигаясь к палаткам. Последним ушел Гимли, ссылаясь на боли в спине после подъема в гору. — Да перестань, — улыбнулась Анна, с наслаждением вдыхая приятный аромат маленького цветочка. Он ей понравился, Пин это видел. — Вы ходите босиком. Для меня это слишком дико. У нас на родине даже дома сапоги не снимают. — Да как же это, — переспрашивает Пиппин, глядя на усмехнувшегося Сэма. — А спать? А как же спать ложиться? Сейчас усмехнулся даже Арагорн, который до этого был чернее тучи. Помогли ему разговоры хоббита и девушки успокоить нервы. Этакий лучик чего-то хорошего, посреди этого безумия. — Нет, спим мы, конечно же, без ботинок, — усмехнулась девушка. — Не понять нам вас, громадин, — произнес Сэм, зевая от усталости. — Все то, у вас по-другому. И завтрака второго нет, да и обеды какие-то скудные подаете. Бывал я в трактире, в Бри, так они на меня как на дурака посмотрели, когда я не наелся свининой и хлебом. Анна рассмеялась, случайно встречаясь взглядом с Боромиром. Она как будто боялась, что капитан осудит за такие разговоры. Но нет, он смеялся вместе с ними, словно никогда и не принимал её клятвы служить Гондору. — У всех свои заморочки, — вздохнул Арагорн, кидая в огонь прутик. — Хоббиты веселый народец. Полюбилась мне ваша Хоббитания. Всем сердцем. Фродо вдруг заскучал, вспоминая зеленые луга и равнины. Ему захотелось побродить по траве, а потом забежать домой, чтобы насладиться прохладным чаем. Здесь, вдали от дома, было особенно трудно. Воспоминания делали свое дело как надо, от этого, становилось очень грустно. — Мне иногда кажется, что мы не вернемся туда, — произносит Мэри. — Не увидим старину Хэма, и не будем танцевать на праздниках. — Будете, — кивнула Анна, пытаясь развеселить хоббитов. — Уверена, будете. И домой вернетесь, и детям своим расскажите, как преодолели преграды, и помогли Хранителю. У вас будет в запасе не одна, и не две историй. Вот поверьте, обязательно так и будет. Пиппин пусть и не хотел, но почему-то её слова заставили его улыбнуться. Все это звучало неплохо. Очень даже не плохо. И пусть возможно никогда не сбудется, но сейчас, этого действительно не хватало.***
— А ты ему понравилась, — усмехнулся Боромир, застав Анну возле большого, и очень мрачного озера. — Стоило сделать такую мелочь, и у тебя появился друг. — Я не могла не помочь ему, — пожимая плечами, говорит девушка, так и не обернувшись в сторону Боромира. Её поставили в дозор ночью, и она не собиралась проводить это время иначе. — Последнее время, я все больше жалею, что они с нами. — Он промолчал. — Это не для них. Совсем не для них. Все эти войны, переходы, опасности. — Они сами пожелали идти, — пожимая плечами, говорит Боромир, что сильно задевает Анну. Она хотела бы услышать другую реакцию. — Ни тебе, и не мне, решать, кому быть в отряде. — Вы правы, — кивнула девушка, даже если и не была с ним согласна. Боромира это взбесило. Подсознательно, он понимал, что она никогда не скажет ни единого слова против, но сейчас ему хотелось услышать от неё что-то другое. Что-то, что возможно поставит его голову на место. — Что ты обо мне подумала, когда я взял кольцо? — Спрашивает мужчина, надеясь получить правду. — Почему вы спрашиваете? — Мне интересно знать, что ты думала? Я не настаиваю, просто, хочу это услышать. — Боромир вздохнул, стараясь не повышать голоса, чтобы их не услышали. — Скажи мне. Что было у тебя в голове, когда ты стояла рядом. Анна тяжело вздохнула, словно собиралась с мыслями, чтобы все это озвучить. Ей не хотелось обижать, говорить как-то не так, или врать. Она просто не знала, как сказать обо всем этом, и не разругаться со своим предводителем. Он был странным человеком, и ей совершенно не нравились его поступки. — Я не увидела ничего, что могло, не понравится, — снова врет девушка. — Вы подняли кольцо, а потом вернули владельцу. Это все, о чем я думала. Боромир дослушал до конца, а потом просто рассмеялся, прекрасно понимая, что его держат за идиота, и снова врут в лицо, даже не боясь никаких возражений. — Неужели, — улыбнулся капитан. — Именно поэтому ты переложила ладонь на рукоять меча? — Анна покраснела. Хорошо, что было темно, и он этого не увидел. — Что же, это похвально. Только, я бы хотел слышать правду, когда я о ней спрашиваю. Он развернулся, собирался уйти обратно в лагерь, но почему-то просто присел рядом с ней, слушая ночные звуки у темного озера. Здесь тихо, но почему-то ему совсем не хочется уходить от неё к отряду. Да, он знает, что здесь никого нет, но не оставляет её в дозоре, возможно только чтобы отплатить за её верность как полагается.