Ангел смерти в погонах

Машина тронулась и тихонько поехала, за окнами начали мелькать красивые здания. Гудериан завёл беседу с своим холодным товарищем. — Как дела? Я слышал, ты сегодня ночью в кой-то веки ездил на работу не просто кофе гонять. — Да, представь себе, если не знал, то три недели назад погиб племянник императора, и тут представь себе убийцу схватили, судили, и, представь себе, в приговоре написано: "расстрелять к чёртовой матери", — спокойно проговорил Меретихкёрбис, аккуратно вытаскивая из подмышки папку с последними словами мерзавца. — Ну и как? — бесцеремонно спросил Вайсманте, которому не терпелось разузнать мнение генерала-прокурора об очередной исповеди. — Как, как? Этот Шварц - типичный революционер без стыда и совести, поднявший руку на невинного ребёнка, — спокойно проговорил Тод, разглядывая из окна автомобиля крепость, мимо которой они проезжали - это было мощнейшее строение, после которого открывалась прямая дорога через богатейшие кварталы к усадьбе императора. — Ясненько. Жаль Кристиана, конечно. Значит, эта скотина ни капельки не раскаялась? А я думал Ваш Швахер и из «Кремня», выбьет слёзки и извинения! — вздрогнув, заметил Вайсманте, нервно ухмыльнувшись. Быть членом императорской семьи опасно, особенно, если ездишь в одиночку на машине без брони и чёрных стёкол, как у правителя, хотя столица была настолько защищена от случайных людей, что подобные страхи были скорее паранойей. — Не сравнивай убийцу ребёнка, который до этого никого не стрелял, с международным террористом, выкосившим треть ветви твоего рода пол века назад! Швахер в сравнении с «Кремнем» малютка! — выдавил уязвлённый Тод, обернувшись в сторону, друга и стал внимательно вглядываться в его лицо: не шутит ли он? Но нет, лицо у Гудериана было довольно серьёзным. — Ладно, извини, не корректный пример. Просто я, как агент спецслужб, думал, что рашпиль Меретихкёрбисовских следователей, может стереть любой тёртый калач, — извинился Вайсманте: он знал, что его холодный друг всё-таки имеет одну слабость - при нём нельзя ни в коем случаи коверкать историю семьи правителей Эдетихаусрайха. — Да ничего. Просто в сравнении с этим бешеным сосунком, «Кремень» был монстром я читал его допросы в архиве уголовной истории Верлины. Так этот зверь с упоением описывал, как убивал каждого члена нашей семьи, — заметил Тод, успокоившись. Ничто не могло испортить ему это прекрасное утро, даже друг бивший по больному месту. «Что же, ещё минут тридцать и я буду стоять перед Изей и зачитывать ему шедевр мысли этого мерзавца Шварца!». — Ну я надеюсь Франц Иосиф получит удовольствие от его казни, — заметил Гудериан, одновременно предъявляя документы и снимая очки. Они подъехали к проходной в самые элитные кварталы, их встречали у шлагбаума пара гвардейцев. — Проезжайте, гер майор, — заметил один из них, хорошенько изучив физиономию Вайсманте и его паспорт с пропуском. Машина вновь тронулась, за окнами стали мелькать строения такого вида, что если бы сюда был свободный доступ, то юные архитекторы штабелями бы лежали по газонам, в обмороках от восхищения. Тод наконец решил ответить: — Я думаю, что наш император будет в экстазе кататься по дорогостоящему ковру. Гудериан хихикнул, поскольку друг говорил настолько серьёзным тоном такую богохульную фразу. Всем в роду было известно, что божественный император-реформатор, просто не может валяться, что уж говорить про экстаз. Меретихкёрбис тоже улыбнулся краешками рта и спросил: — Слушай, а как у тебя с планами? — Дома опять беспорядок? — догадался Гудериан, сверкая глазками, лучшего друга он читал очень плохо, но иногда потаённые странички его души открывались взгляду агента. — Ну да. Ничего не могу с собой поделать, — смущённо заметил Тод, смотря пооттаевшим взглядом в тёмные очки друга. Гудериан, нахмурившись, не довольно заметил: — Прошло уже четыре года. Привыкай к нормальной жизни. Если меня вышлют из столицы, опять паутиной обрастёшь, а? Меретихкёрбис недовольно запыхтел - последнее, что он собирался делать ближайшие лет десять, так это разбираться с преследующими его проблемами. Гудериан беспощадно продолжил: — Я понимаю, что у тебя полный подвал доброго алкоголя, да и ты сам мой лучший друг, вот только, не думай, что этого достаточно, для того чтобы я каждый отпуск тратил на уборку в твоём доме. — Ясно, я понял, — спокойно произнёс Тод, спрятав разочарование за ледяной маской. — Без обид, но я уже сто раз говорил у меня из-за тебя жуткие проблемы с женщинами, — начал оправдываться Гудериан, он почувствовал, что атмосфера похолодала. «Нет! Опять я сорвался! Мы вроде взрослые люди, но как обычно за место того чтобы договориться, как обычно собачимся!» — подумал агент спецслужб, останавливая автомобиль рядом с зданием для аудиенций императора. — Ещё находятся идиотки, верящие, что я активный содомит, совративший тебя?! — хихикнул Тод и на его тощем лице появилась щироченная улыбка. Придворные слухи можно было сразу заносить в сборники анекдотов, особенно если они касались его. Гудериан, покраснев, тоже хихикнул. — Вот ты шутишь, а многие и вправду верят! — заметил он, отстёгивая ремень безопасности. — А нечего меня на машине катать, и дома у меня каждый отпуск неделями пропадать! — настроение Тода сразу вскочило с плохого обратно в великолепное. «Обожаю его! Но не в таком же смысле, лишь бы он вновь не решил выкинуть меня из уютного гнезда его заботы! Он спас меня от уныния, и за это я ему благодарен!» — подумал Меретихкёрбис, чьё лицо не покидала широкая улыбка. Гудериан угрожающе поспустил очки пониже на нос, посмотрев в глаза другу и весело заметил: — Ладно уж, мне и холостым нормально, моя лучшая подруга, как известно, бутылка с добрым винищем и твоё кресло в гостиной. Они оба выбрались из машины, но тут Гудериан серьёзно заметил: — Но ты, всё-таки, постарайся с кем-нибудь познакомиться, ну там, завязать отношения. Тод по взгляду всё понял. «Так, ну понятно, походу матушка таки вернулась и начала капать ему на мозги! Шикарно!» — Ну и когда смотрины? — поинтересовался генерал-прокурор, опираясь на капот автомобиля, майор помявшись, заметил: — Пока не знаю, но мать мне четвероюродную кузину сватает. — Это Шарлотта, что ли? — ухмыльнувшись заметил Тод. «Как обычно, теперь мне ближайшее время лучше мимо дома Вайсманте не ходить, не звонить и вообще прикинуться ковриком, и не говорить, а то мало ли что-нибудь испорчу!» — подумал Тод, вглядываясь в почётный караул стоящий по периметру. — Нет, Изабелла, — тихо заметил Гудериан. — Ясно. Ну поздравляю, буду свидетелем на свадьбе. Крёстным детей, и учителем внукам, — произнёс Тод неискренне. «О Господи, ну почему всё так происходит?! Надо срочно идти работать, а то сейчас ещё какая-нибудь дрянь вылезет!» — подумал Меретихкёрбис и начал отходить от машины. Гудериан молча проследил за тем, как Меретихкёрбис бес слов удалился к проходной в здание. Показав удостоверение, Тод сдал оружие. Часовой, отсалютовав, услужливо открыл перед генералом дверь, Тод зашёл в здание. — Ясно, когда-нибудь твой характер принесёт тебе, что-нибудь кроме проблем, — прошептал Гудериан, в глазах его отражалась мировая грусть. Заперев автомобиль, майор направился в противоположное от приёмной императора сторону, в сторону здания могущественной структуры тайной полиции. *** Меретихкёрбис оказался в богато обставленном коридоре, где, опять же через каждые четыре метра по стене стояли часовые. К нему тут же услужливо кинулся лакей в чёрно-зелёной ливрее. — Добрый день, гер Тод! Его Величество ожидает Вас, — залопотал он, при этом, как бы раскланиваясь перед вышестоявшим по иерархии. Прокурор, привыкший, что его чуть ли не облизывают при дворе, холодно заметил: — Добрый, добрый. Надеюсь, я не опоздал? — Нет, нет, Вы как раз вовремя! Светлейший, как раз сейчас принимает министра народного хозяйства Себастьяна Геральда фон Брота, — опять же с обожание залепетал лакей, его голубые глаза и золотые волосы сияли так, будто ему вдвое повысили оклад. Тод от такого преисполнения счастья на один квадратный метр коридора оттаял. «Кегель фон Тотен, что же случилось в вашей ветви Меретихбюргесов?» — подумал прокурор, следуя по красному ковру за вёртким юношей, который как будто был предназначен для того, чтобы встречать чиновников, прибывших на приём к императору. Открыв невысокую дверь, они проникли в небольшую, уютно обставленную комнатку, в которой стояла пара кресел, стены были обиты красным бархатом, ну и стену украшала одна единственная картина, с которой своим задорно-издевательским взглядом смотрел Каспер Эспер. — Ожидайте, гер прокурор, — заметил лакей, извлекая из-за пазухи элегантное полотенце и, вмиг преобразившись в официанта, нырнул в само помещение нынешнего обитания великого императора Эделтихаусрайха. «Так, что же после министра сельского хозяйства я явно буду к месту, после его нытья. Шокирующее последнее слово Аниаса будет иметь успех!» — подумал генерал прокурор. Приземлившись в кресло, он начал ждать. «Мда, походу у меня сегодня будет отличный день, начало, по крайней мере, обнадёживает. С Гудерианом не удобно, конечно, получилось, надо было бы хотя бы попрощаться по-человеческому. Чёрт, как бы мне это боком не стало, мы взрослые люди, а всё равно ведём себя как дети, ну вернее я». Взгляд Тода обратился на великолепное изображение прошлого императора. «Чёрт! Ты столько плохого сделал для империи! Консерватор ты наш замечательный! Палач аристократии! Но я обожаю тебя, ибо ты дал моему отцу работу, да ещё какую! Мне с братом на всю жизнь хватает! Йозик гораздо менее симпатичный, развёл при дворе тоталитаризм, что теперь все неугодные даже на аудиенцию попасть не могут». Эти размышления у генерала прокурора прервал выскользнувший из комнаты лакей, за коим следовал Себастьян Геральд фон Брот - это был лысеющий блондин маленького роста, но с очень крепко сложенным телом. Окинув Меретихкёрбиса взглядом, он тут же остановился и, изобразив на лице улыбку, поздоровался: — Добрый день, гер прокурор. — Добрый, гер министр, — холодно заметил Меретихкёрбис. Себастьян Геральд тоже тут же охладев, раскланявшись, удалился в коридор в сопровождении лакея. Тут же в комнате возник ещё один лакей, он произнёс: — Его Величество ждёт Вас. Широко распахнув дверь, служащий двора сделал пригласительный жест головой. Генерал-прокурор, сглотнув, сделал шаг внутрь комнаты. Тод оказался в довольно большом помещении, в котором стоял стол, два удобных кресла и один журнальный столик, находящийся как раз у того стула, на котором сидел император Верлинской империи Франц Иосиф. — Ваше Величество, здоровья вам и всему роду нашему. Я явился по первому вашему зову, — проговорил генерал-прокурор, остановившись в шаге от стола. — Ну, ну, Тод, меньше официоза, мы, как-никак, одна семья, — спокойно и приветливо проговорил Франц Иосиф. Император огромной империи выглядел лучше чем в прошлый раз. Это был мужчина с светлыми волосами тощим лицом. Одет он был в шикарный камзол и брюки, а на голове его покоилась маленькая красная шапочка, как говорил сам самодержец: "Чтобы мозги не мёрзли." Прокурор смущённо кашлянул и произнёс: — Добрый день, Франц. Молодой император улыбнулся и заметил: — Присаживайся, дорогой родич. Тод элегантно приземлился на кресло и, положив папку на стол, ехидно заметил: — А вот и результат моих ночных трудов. Император искривил лицо в измученную гримасу и спросил: — Ну и много этот зверь наговорил? На сколько расстрелов за оскорбление богоподобных? — Много, много. Расстрелов на шесть, — проговорил, ухмыльнувшись прокурор. «Вот сейчас и начнётся самое моё любимое! Богоподобная особа в гневе прекрасна, особенно, если это твой родич». — подумал Тод, раскрывая папку и пробегая взглядом по ровным строчкам. — Ну давай читай, я готов, лучшая подготовка к подобной процедуре, это новости из нашего сельского хозяйства, — произнёс император, выпрямившись и оперевшись на спинку кресла. «Ясно, Брот походу принёс аки аист в клюве наилучшую информацию, ну ничего, я всё равно его доведу до посинения!» — Дорогие родители, я вас очень люблю! — торжественно начал Тод с улыбкой на лице, император лишь хмыкнул, прокурор безмятежно продолжил: — Простите, если сделал вам что-то плохое, я не был хорошим сыном, но умру как герой! — На этой фразе у Франца Иосифа произошла незаметная метаморфоза в выражении лица, но генерал-прокурор, как бы не заметив этого, безжалостно продолжил: — Да, как герой! Так как я прикончил, как бешеную собаку эту падлу, племянника императора Кристиана Зигфрида фон Меретихкёрбиса! Взял и застрелил, когда этот волчонок гулял в парке! Я убил его без жалости, из пистолета! И я горжусь тем, что сократил количество членов императорской семьи! Отец, ты можешь радоваться, ты не зря меня так жёстко воспитывал! Наше общество, ни одного члена которого я не сдал! Эти сатрапы будут побеждены! Мать я хочу поблагодарить за то, что она родила меня и подарила мне лучшее детство! Адлер я лишь хочу поблагодарить за те часы, которые мы провели с ней! — закончил Тод, он ликовал. При прочтении сего исторического документа, император молчал, но в глазах его проходил страшный фонтан эмоций. «Да, это то чего я так хотел! Страдающее божество! Что может быть прекрасней? Моё обливающее кровью сердце в такие моменты закрывает язвы!» - подумал Меретихкёрбис, не подавая виду, как ему весело. Франц посмотрел в холодные глаза Тода и через силу проговорил: — Ну что же Тод, расстрел справедливое наказание для такого зверя? — Так точно, — кратко ответил Тод. «Да, хотя я бы вернул удушение и затравление собачками, как три сотни лет назад,» — подумал гуманный генерал-прокурор. Франц поднялся, и наклонившись над столом, спросил: — Думаешь, эта тварь хочет жить? — Вряд ли, я его по крайней мере в этом плане разочаровал, — заметил прокурор. — То есть, он знает, что его расстреляют? — жёстко спросил император, в его глазах сверкали кровожадные огоньки с ноткой обиды. «О, это тот правитель, которому я готов служить вечно!» — Да, догадывается. Император успокоившись, приземлился и вытерев пот с белого лба, решил перевести тему и спросил: — Как поживаешь, а? — Нормально, не жалуюсь. — Может, всё-таки, согласишься на полный пансион, а то ведь зачахнешь, — заботливо заметил Франц Иосиф - о всех членах великого рода живущих в черте столице, он знал почти всё. «Содержание живых членов рода в комфорте моя первая задача, как главы семьи, ну а сыновья Тютлиха Тод и Клод очень полезны для нашего удержания власти. Плюс оба в судебной системе,» — подумал самодержец Эделтихаусрайха, вглядываясь в тощее, беспристрастное лицо генерала-прокурора. — Нет уж, мне и так хорошо, дом матери не развалится и слава всем нашим предкам, — тихо заметил Тод. — Как знаешь, конечно, вот только Клод уже давно настаивает на том, чтобы ты, либо переехал к нему в особняк, либо завёл жену, — с улыбкой заметил Франц Иосиф, облокотившись локтями на стол и скрестив руки. — Заботливые братья страшная сила, — заметил Меретихкёрбис, сохранив на лице холодную мину. «Так я-я-ясно, жена восемь детей, высокий статус, почему бы ему не плюнуть на меня?! А то хотелось бы мне пожить в тишине и покое!» - подумал он, аккуратно закрыв папку. — Согласен, что же, сейчас десять часов, пора собираться. В одиннадцать мы с тобой посмотрим, как травят зверя, — произнёс Франц Иосиф, встав с кресла и похлопав в ладоши. Тут же из тайной двери в стене вышли несколько молчаливых лакеев, которые тут же начали переодевать императора в парадный мундир. — Так точно, всегда готов, — кротко ответил прокурор. «Отлично! Я, конечно, подобное терпеть не могу, как-никак рядом со смертью хожу, но смотреть на реакцию самодержца моё любимое занятие. Он прекрасен во гневе! Поэтому потерплю, почему нет». — Составишь мне компанию, да и я хочу, чтобы возмездие за смерть Кристиана видел хоть кто-то ещё кроме меня и расстрельной команды, — холодно заметил Франц Иосиф, на голову которого лакей уважительно водрузил за место красной шапки серую кепи с чёрным околышем и золотой кокардой с изумрудами. Лакеи, закончив облачение самодержца Эделтихаусрайха, уважительно отошли.