Переступив черту

      К заброшенному складу на окраине Измира подъехал белый микроавтобус с забрызганными грязью номерами. Механическая дверца бесшумно отъехала, и на землю спрыгнуло два человека, одетых во всё чёрное. Они ухватили в темноте салона что-то тяжёлое и попытались поднять. Следом из авто появились ещё двое, они помогли первым сдвинуть тяжёлую ношу.       Ею оказался обычный стул с сидящим сверху человеком. Всё бы ничего, но глаза человека были завязаны, а рот заклеен скотчем. Этим же скотчем были обмотаны запястья сведённых за спинкой стула рук, и лодыжки ног, надёжно прикрепленные к его ножкам. Человек что-то непрерывно мычал, но эти душераздирающие звуки начисто игнорировались четвёркой в чёрном. Они приподняли стул и внесли его по ступенькам в складскую пристройку.       В полупустом помещении было почти темно — горела только одна лампочка, свисающая с потолка на тонком проводе. Но даже при таком освещении можно было разглядеть резко вынырнувшее из темноты бледное лицо человека с выпирающим, покрытым сизой щетиной подбородком.       — Можете идти, — приказал Сонер молчаливой четвёрке, и те с поклоном удалились.       Постояв ещё несколько секунд без движения, он наклонился и сорвал с глаз пленника повязку.       — Ну что, добро пожаловать, господин Эрай.       Связанный Эрай задёргался и замычал пуще прежнего. Он пытался подпрыгнуть, сдвинуться вместе со стулом хоть куда-нибудь, только бы подальше от Сонера Санжактара, но тщетно.       Сонер хмыкнул и рванул с его рта скотч.       — А-а! — заорал Эрай. — Сукин ты сын!       Кулак Сонера лениво скользнул по лицу пленника, оставляя на его скуле неглубокую, слегка кровоточащую ссадину.       — Я тоже рад тебя видеть, — криво усмехнулся Сонер. — Но не будем сразу переходить на родственные связи.       — Развяжи меня, подонок! Развяжи немедленно! — потребовал Эрай, дёргая руками. — Я этого так не оставлю! Ты сгниёшь в тюрьме, гад! Отпусти меня!       — Что ты развопился, как девчонка. Не съем я тебя. Погостишь у меня пару денёчков, а может и чуть дольше.       — С какого, собственно, хрена?       Сонер наклонился так низко что их лица почти соприкоснулись. Тяжело дыша, он просипел Эраю прямо в ухо:       — Потому что я хочу, чтобы ты сидел здесь, пока не завянет твоя вшивая сто одна роза, пока не сгниёт безвкусное платье, пока пошлая стекляшка на кольце не истлеет и не превратиться в пыль. Понял меня, говнюк?       Эрай издал утробный рык, перемежающийся с каким-то смешным тонким воплем:       — Мерзавец! Урод! Ты всё равно не сможешь помешать нам быть вместе! — он залился истеричным смехом. — Или ты думаешь, что похитишь меня, и Наз прибежит к тебе? Как бы не так! Она терпеть тебя не может, понимаешь?       Сонер в задумчивости облизнул губы:       — Вот как? А тебя может?       — Мы с Наз собираемся пожениться!       — Она в курсе?       Эрай скорчил отвратительно-самодовольную мину:       — Думаешь, я бы купил кольцо за пятьдесят тысяч баксов, если бы не был на сто процентов уверен в её положительном ответе?       — А деньги на кольцо тоже она дала?       Лицо Эрая перекосила ярость, он исхитрился плюнуть в Сонера, но тот увернулся в последний момент.       — Каким же жалким слизняком ты стал, Эрай, — констатировал Сонер. — Живёшь на деньги девушки, ещё и собрался впечатлить её своим кольцом в бархатной коробочке. А дальше что? Станешь элитной содержанкой?       Эрай снова ринулся в атаку, на этот раз пытаясь боднуть соперника лбом.       — Немедленно, слышишь? Немедленно развяжи меня!       — И не подумаю. Проведёшь романтический уик-энд в этих стенах.       — Гадёныш! Когда Наз узнает, она в порошок тебя сотрёт!       Сонер больше не мог сдерживать себя и громко расхохотался.       — Что? Ещё и за её спиной будешь прятаться? Слушай, а куда подевался прежний Эрай? Он хотя бы мог достойно держать удар, а того, что я вижу сейчас перед собой, противно даже касаться. Что такое, принцесса? Почему ты не дожал Наз, пока я сидел за решёткой, а? У тебя были все шансы.       — Ты так загадил ей мозги, мерзавец, что она год в себя приходила. Ты даже не догадываешься, через что ей пришлось пройти из-за тебя.       Сонер подвигал челюстью, оставляя обидные реплики без внимания.       — Но ничего, вместе мы всё преодолеем. Вместе, Сонер, слышишь? Вместе.       — Это ты «вместе», Эрай. Присосался как пиявка и выкачиваешь из Наз деньги, власть, её молодость и красоту, хотя не сказать, что тебе пошло на пользу… А она как была одна, так и осталась. Ты ей не помощник и даже не партнёр. Ты как тот балласт, который никак не получается сбросить. Не питай иллюзий про «вместе», пока ты ей ничего не можешь дать. Абсолютно ничего.       — Могу, — осклабился Эрай, пытаясь смахнуть лезущую в глаза длинную чёлку, — могу! Я могу дать ей стабильность, надёжность, спокойствие. И она ценит это, поверь, ценит. Наз сыта по горло эмоциональными качелями, уже накаталась с тобой, больше не хочет. Так что можешь сколько угодно тешить себя надеждами, что я ей не пара. Ты ей не пара ещё больше. И если у нас вдруг не сложится, к тебе она всё равно не вернётся.       — Стабильность, надёжность… — Сонер задумчиво почесал подбородок. — Такое можно получить и наедине с собой, ну или заведя рыбок, например. Чем ты лучше рыбки, Эрай? Тем, что не сдохнешь в один прекрасный день и не будешь плавать кверху брюхом, расстраивая свою хозяйку? Не факт, ой не факт…       — Что вы сделали с моим телохранителем?       — Жив-здоров твой телохранитель. Подлечит кишечник и будет как огурчик. Только теперь всю уличную еду пусть обходит стороной. Чревато.       — Лишь так и можете действовать: грязно, исподтишка. Не льсти себе, считая себя тёмным рыцарем, Сонер. Ты обычная уличная шпана, какой и был десять лет назад. Ничуть не изменился! И твоё хвалёное мировоззрение даже не пахнет джентльменством. Поэтому отец тебя и не выделял, он прекрасно знал твою подлую сущность. Выскочка-недоросток, которого пустили на органы, вот кто ты, Сонер! Быть донором, то ли добровольным, то ли нет — это твой потолок, приятель. Только так можешь принести пользу обществу…       Сонер от души врезал ему по носу, стул с Эраем покачнулся и завалился на спинку.       — Забудь мои слова о том, что тебя противно касаться, — прокомментировал он, встряхивая кулаком. — Нормально, нормально.       Опрокинувшись навзничь, Эрай корчился от боли, а из его носа хлестала кровь.       — Подонок! — прохрипел он. — Способен ударить только связанного?       — Таково уж моё мировоззрение, — развёл руками Сонер.       — Она на тебя даже не посмотрит теперь! Даже не посмотрит!       — Есть многое, что можно делать с закрытыми глазами, Эрай.       Сонер с усилием поднял стул, подобрал с пола повязку и промокнул ею нос пленника. Тот прохрипел:       — Думаешь, ты такой крутой, вернулся весь в сиянии тюремной романтики, ни в чём неповинный опальный сын мафиози, несправедливо обвинённый, подставленный, оболганный, почти святой… Допустим, сможешь отобрать её у меня. Допустим. Допустим. И? Что будешь делать? Разве сможешь сделать её счастливой? Тебе разве известно, что ей сейчас нужно? Ты даже не в курсе, каким человеком стала Наз. Думаешь, что она всё такая же романтичная девчонка, какой была два года назад. Нет, приятель. Нет. Это я был всё время рядом, это я знаю её как свои пять пальцев. Ты опять всё сломаешь и бросишь, как делаешь это постоянно. Не справишься и снова исчезнешь, будто тебя и не было. Думаешь, ей нужна теперь семья, тихая гавань, дети, домашний уют? Нифига подобного, Сонер. Но откуда тебе знать, верно? Ты живёшь в своём собственном мире, где есть только ты и твои заботы.       Сонер внимательно слушал Эрая, не делая попыток перебить.       — Зачем она тебе? — Эрай, меж тем, пристально вглядывался в лицо своего пленителя, стремясь уловить намёк на малейшие проявления эмоций. — Почему ты втемяшил себе в голову, что тебе нужна именно Наз? В Турции столько девушек! В Стамбуле, в Измире, в Чешме. Почему она? Ну ведь серьёзно… нет никаких объективных причин, чтобы тебе обязательно быть именно с ней.       — Это любовь, Эрай, — пожал плечами Сонер. — Знаешь, такая нерациональная штука, которая отключает мозги и заставляет творить всякую дичь. Ну да откуда тебе знать, ты ведь никогда никого не любил, верно? Кроме себя, разумеется.       Эрай вновь расхохотался, и в сочетании с булькающими звуками, которые издавала кровь в его носу, прозвучало это пугающе.       — Кто это у нас заговорил о любви, ещё и с видом такого знатока! Вот умора! Человек, который только и умеет, что ломать и портить. Ну же, ну же, расскажи мне, кого твоя любовь осчастливила? Всё, что Наз чувствует к тебе, это ненависть! Только ненависть!       — Я хотя бы какие-то эмоции у неё вызываю, а ты, Эрай? Что вызываешь у неё ты? Скуку? Зевоту? Что?       — Жаль, что тебя так быстро выпустили, — процедил сквозь зубы пленник. — Жаль, что ты вообще оказался на свободе. Ты должен был сгнить в тюрьме, там тебе самое место.       — Значит, ты плохо постарался, — подмигнул ему Сонер.       Эрай молчал, но на его лице отразилось желание что-то сказать: глаза бегали, пересохшие губы подрагивали. Он нервно моргнул пару раз и отвёл взгляд.       — Да ладно, — разрешил Сонер, — можешь ничего не говорить. Я знаю, что это был не ты. Тогда, на суде.       Чёрные зрачки Эрая, значительно выделяющиеся на фоне серо-зелёной радужки, расширились до предела.       — А знаешь, откуда я знаю? Потому что у тебя всегда была кишка тонка идти против меня прямо. Вот откуда.       Опустив голову, Эрай хмыкнул, а затем и вовсе начал смеяться, негромко, но очень довольно.       — Чего ржёшь? — бросил раздражённо Сонер.       — А ты знаешь, что я был в курсе готовящегося против тебя дела? Да, да… — Эрай с идиотско-счастливым видом кивал головой. — Я встречался с твоим отцом. Тайно. Я знал, что тебя загребут, и знал, что посадят. Возможно, я и не стучал на тебя, но обо всём знал. И я тебя не предупредил. А знаешь, почему?       — Знаю, — улыбнулся Сонер. — Потому что ты крыса, Эрай.       — Потому что ты всё это заслужил! Ты убийца! Ты человек, который не моргнув глазом, достаёт пистолет, когда тебе что-то не нравится. Ты преступник! Я так ждал, когда же тебя, наконец, арестуют, и ты отстанешь от Наз. Ждал, что она придёт ко мне. И знаешь, что? Она пришла, Сонер. Она пришла.       — Ты даже предать нормально не можешь, — бросил Сонер презрительно. — Ничтожество.       — Твой отец был очень доволен, что я ничего тебе не рассказал. А я был очень доволен, когда тебе зачитывали приговор. Это был единственный способ избавиться от тебя, по-хорошему ты бы не оставил этот город в покое. Жаль, что срок пересмотрели, я надеялся, что мы больше никогда тебя не увидим.       Посмеиваясь, Сонер согнулся, упёршись руками в колени, словно ему было тяжело дышать.       — А знаешь, что? — в который раз проговорил он, и Эрай насторожился.       Одним резким движением Сонер извлёк из кармана складной нож. В полутьме блеснуло сталью острое лезвие. Он зашёл пленнику за спину и занёс над ним оружие.       — Нет! — закричал Эрай. — Что ты делаешь? Нет!       Лезвие чиркнуло по скотчу, опутавшему его руки, и они безвольно упали, не поддерживаемые больше ничем.       — Вали-ка ты на все четыре стороны. Если уверен, что Наз примет твоё предложение — вперёд! Теперь у тебя развязаны руки.       Несколько секунд Эрай молча разминал затёкшие запястья и кисти, пожирая соперника свирепым взглядом. И дождавшись, пока Сонер склонится и освободит ему ноги, набросился на того с кулаками.       Они сцепились в неистовой схватке и покатились по полу, не издавая при этом ни звука. Собрав все оставшиеся силы, Эрай двинул Сонеру в лицо. Разбитая губа мгновенно закровоточила. В ответ Сонер пнул обидчика коленом в живот — от боли Эрая мгновенно скрутило пополам. Отбиваясь, он попал Сонеру в глаз, который моментально заплыл, лишив своего хозяина обзора справа.       — Сукин сын! — пыхтел Эрай, корчась в судорогах, пытаясь сбросить с себя навалившегося сверху Сонера.       И хоть весовые категории были неравны, лишние килограммы мешали Эраю проявить изворотливость и одержать победу. Он окончательно выдохся и затих, лёжа на боку, а Сонер, тяжело дыша, поднялся и сел на него сверху.       — Кусок дебила, — констатировал факт Сонер. — Доволен теперь? Вали, пока я добрый.       Он поднялся и что было мочи пнул Эрая под зад носком ботинка.       — Смотри не наделай в штаны от страха, когда будешь опускаться на одно колено, гандон!       На прощанье смачно сплюнув на поверженного противника, Сонер заковылял к выходу. В голове неприятно гудела абсолютная пустота — там не осталось ни мыслей, ни идей, ни просто обрывков каких-то размышлений. Всё стёрлось и улетучилось после этого разговора. Он не знал, правильно ли поступает сейчас, но понимал, что идея с похищением Эрая была изначально провальной.       — Ты же не сможешь держать его взаперти вечно, — резонно заметил Акгюн, когда Сонер на эмоциях поделился с ним своими планами похищения. — И причинить ему реальный вред тоже. Тогда ты точно потеряешь Наз навсегда.       — Я не могу позволить им обручиться, — в отчаянии шептал Сонер. — Это будет конец, конец!       И вот теперь он сам подтолкнул ситуацию к этому концу, выдав Эраю карт-бланш на предложение руки и сердца своей любимой девушке.       Идея напиться до зелёных соплей теперь уже не казалась Сонеру какой-то кощунственной. Он сел за руль своей старенькой иномарки и поехал домой, собираясь прикончить там и начатую бутылку «Джонни Уолкера», и все остальные напитки, которые найдутся в его скромном баре.