Шастёнок, 16:19
Отвечаю
ИринОчка, 16:20 ТЫ ЖИВОЙ.Шастёнок, 16:20
К сожалению.
ИринОчка, 16:20 Я тебе сейчас дем к сожалению! Что с тобой?Шастёнок, 16:20
По жизни или сейчас?
ИринОчка, 16:21 Иди нахуй.Шастёнок, 16:21
Заболел я
Послезавтра приду
ИринОчка, 16:21 Диктуй адрес, я щас придуШастёнок, 16:21
Ахахахах го
*адрес*
ИринОчка, 16:21 Жди, сучка. Нет, ну она же шутит, да? С этими мыслями Антон ложится в кровать и продолжает просмотр сериала, но через пару серий в дверь кто-то стучит. «Родители вернулись раньше?» Он идёт открывать дверь и по привычке заглядывает в глазок, где видит свою подругу. — Что ты здесь делаешь? — с улыбкой говорит он, впуская Кузнецову. — По морозу ебашила, чтобы избить тебя. Охуел совсем? Мне с кем теперь на уроках сидеть? — Оксану рядом посади. Они проходят в комнату Антона, в которой царит чистейший хаос. Незаправленная кровать, учебники на полу, столе и стульях, одежда, тонким слоем лежащая на всех поверхностях, и пыль, преправляющая всё это действо. «Знал бы я, что она реально настолько шизанутая, чтобы прийти на другой конец города, прибрался бы». — Ты вообще сам как? — спрашивает Ира, садясь прямо на одежду на кровати. — Башка болит. — Арс весь день вокруг меня крутился, мол, как Антошка поживает? Что с Антошенькой случилось? — Я ему написал, что нахожусь при смерти. — Дурак ты, Тоха. — Дурак, — соглашается Антон. — А ты… не злишься на меня? — Нет, конечно. Оксане только немного обидно, но она тоже не злится. Всё хорошо, правда. — Спасибо. — Ага. Давай, иди чайник ставь, я чисто пожрать зашла. Хорошо, что Ира не держит на Антона зла. Главное, чтобы её слова были правдивы. Вместе они пьют чай и обсуждают последние сплетни. Всё по классике: стоило пропустить один день, как в школе разбили окно, обматерили учительницу, а первоклашки избили восьмиклассника. Ира остаётся всего на пару часов, ведь ей ещё нужно делать уроки. Антон провожает её до выхода из подъезда и возвращается к просмотру сериала. Родителей дома нет, поэтому можно смотреть без наушников, спокойно гулять по квартире. В таком беззаботном состоянии проходят замечательные два дня. Делать домашку Антон даже не собирался, поэтому в школу идёт с отмазкой: «я болел». Арсений Сергеевич очень радостно встречает своего ученика, но на этом позитив заканчивается. Физик приходит перед первым уроком, чтобы проверить количество отсутствующих. Он в мятой рубашке, хотя обычно одет с иголочки, лицо убитое. — А Вы, случаем, не заболели? — спрашивает Антон, понимая, что буквально вчера выглядел точно так же. — Нет, нормально всё, — бурчит учитель и уходит. От Арсения не дождаться правды, хорошо, что Антон сидит с Ирой, и на их последней парте уже можно снимать новый сезон «Дома-2». — Что с физиком? — спрашивает Шастун, как только звенит звонок на урок. — Я тебе по самому секретному секрету скажу. Мне Оксана рассказала, — заговорщически шепчет она. — У него опять с женой проблемы. Только у них теперь вообще полный пиздец происходит. — Жойска… — весомо подмечает Шастун. — А Арсений ведь её любит… — С чего ты взял? Может все скандалы у них дома из-за него? — Он мне про Алёну рассказывал, так глаза блестели, так глаголил, что мне аж самому любви-романтики захотелось. — Я подарю тебе любовь, мой милый Антошенька! — кривляется Ира. Одноклассники шикают на них, чтоб не мешали. — А если серьёзно, давай и тебе девчулю найдём? Ну, или статного мужчину? Вот Арс скоро освободится, — смеётся Кузнецова. — У человека горе, вообще-то. — Шастун, уже написал? — спрашивает учительница литературы, которой не нравится Антон. Он, видите ли, портит будущую медалистку. — Ага, — в тетради девственно чистый лист, зато в голове умение импровизировать. — Читай, — Антон поднимается с места и начинает: — Эпоха классицизма в русской литературе пришлась на восемнадцатый век. Ярким представителем стал Михаил Васильевич Ломоносов…***
Шестиклашки не успевают покинуть кабинет физики, как на пороге появляются Ира и Антон. — Арсений Сергеевич! — в один голос кричат они. Учитель сидит за своим столом и с убитым видом попивает кофе. В кабинете (как и по всей школе, перемена же) очень шумно, поэтому он даже не обращает внимания на вошедших. — Выпишите нам пропуск, пожалуйста, — просит Антон. — Зачем? — физик даже не поднимает голову, продолжая проверять тетрадь. — Дело в том, что я не так давно провинился перед Оксаной Александровной, в связи с чем, — Ира смотрит на Антона, взглядом говоря: «Что за умные словечки?», а он так же взглядом отвечает: «В душе не ебу». — В связи с чем решил подарить ей букет цветов. — Молодец, — коротко кивает учитель. Он наконец закончил с одной тетрадкой и приступает к следующей. — Спасибо, я знаю. Так выпишите? — Кого? — Пропуск. — После уроков сходишь. Или до. — Не-ет, нужно сейчас! Как раз у неё сейчас будет урок с нашим классом, а у меня всё равно окно. — Как это? — физик наконец смотрит на Антона. — Та-чьё-имя-нельзя-называть заболела, а замену ещё поискать надо… Нас попросили тихонечко в библиотеке посидеть. Арсений, ещё раз недовольно зыркнув на ученика, откладывает тетрадку, испещрённую красной пастой, и что-то пишет на маленьком листочке неразборчивым почерком, а после протягивает его Шастуну. — А второй? — А зачем тебе два? — Мне и Ире. — Окно же только у тебя. — Окси простит, не беспокойтесь, — встревает Кузнецова. Физик закатывает глаза. Эти дети ему явно надоели. — Дело не в том, простит или не простит. У тебя урок. Нет уважительной причины для пропуска. А то, что Оксана разрешает тебе прогуливать, не моя проблема. На урок, живо. «Ого. Первый раз вижу его таким… серьёзным? Безэмоциональным? Где его улыбка и горящие глаза? Сильно его Алёна потрепала…» — Нет, подождите! Я ж понятия не имею, какие цветы брать. Ирочка — мой советчик! — Не выпишу. Если сильно надо, на втором этаже нет сеток на окнах, — учитель возвращается к своей работе. Антон складывает руки на груди. Ему до жути обидно — собрался извиняться, и то не дают. Какие цветы выбрать? Может у неё аллергия? Или она ненавидит георгины? — Может тогда сами со мной сходите? Вы же давно с Оксаной дружите. — А ты тетради проверишь, — язвит учитель. — Ну Арсень Сергеич! — канючит Антон. — Пустите Иру! Мы к середине урока вернёмся уже. Арсений грозно смотрит на Шастуна, но потом начинает рыться в бумагах на столе. Находит листочек с расчерченной таблицей и внимательно изучает. — Горе ты моё луковое, схожу я с тобой. Антон смотрит на учителя, который встаёт из-за стола и направляется в лаборантскую, широко открытыми глазами. В планах было вывести учителя из себя, а потом радостно бежать в цветочный под ручку с Ириной, но что-то идёт не так. Следующий класс не приходит, Арсений пойдёт в магазин с Шастуном, а значит, у физика тоже окно. — Арсений Сергеевич, Антон Вас у раздевалки подождёт! — бросает Ира и тащит Шастуна к выходу. Вместе они пробираются по лестницам сквозь толпы учеников, спешащих в кабинеты. Удивительно, но Кузнецова даже не останавливается поболтать со всеми знакомыми, просто здоровается и идёт дальше. «Конец света приближается?» В раздевалке Антон берёт свои вещи и переодевается, пока Ира сидит рядом и роется в телефоне. — Я тебе скинула пару букетиков, выберешь что-нибудь. А ещё можешь конфетки взять. — Я на миллионера похож? — Антон отрывается от завязывания шнурков. — Да. Звонок. — Ладно, я пошла. Ирина пропадает в толпе школьников, а Шастун идёт на выход, где самодовольно протягивает записку от Арсения вахтёрше. На улице холодно, поэтому он накидывает капюшон. Лысые деревья, грязь в дырах асфальта. Красота, хуле. И невероятно хочется закурить. Антон тянется в кармашек рюкзака, но вовремя останавливает себя, услышав хлопок двери, а после голос: — Ну что, идём?