Я хочу, чтобы ты знал, что я никогда не уйду

      Антона ведут на казнь.       Длинный белый школьный коридор кажется красной дорожкой к эшафоту. Звуков шагов не слышно, их заглушает стук сердца в ушах.       Ладно, возможно он немного преувеличивает — его ведут извиняться за внезапную вспышку агрессии. Но извиняться он не любит — гордость та ещё сука.       «Оксана Александровна, простите меня, пожалуйста, я весь на нервах вот и психанул. Вы ни в чём не виноваты.»       «Звучит отвратительно. Конечно, она ни в чём не виновата, это я долбаёб.» — Арсень Сергеич, — физик берёт его за руку, когда они выходили из туалета (ммм, романтика), чтобы Шастун не сбежал, и не хочет отпускать. — Может лучше объяснительная? — Просто извинись, это не так сложно, — Арсений запускает ладонь в волосы, массируя голову       «Не так сложно. Как же.»       Антон лишь крепче сжимает руку физика и прокручивает в голове одни и те же слова.       «Оксана Александровна, простите меня, пожалуйста, я весь на нервах… Оксана Александровна, простите меня, пожалуйста… Оксана Александровна, простите… Оксана Александровна…»       Дурной характер — то, о чём Антон мечтал в детстве, смотря фильмы и любуясь злодеями. С возрастом граница добра и зла стёрлась, но выстроилось понятие о морали. Только вот беда — быть «хорошим» больше не получается. Как бы он не пытался, вытравить из себя гадкий нрав, оставляя всё только самое лучшее, у него не получилось. — Арсений Сергеевич, я правда не могу, — жалостливо говорит Антон и замирает. — Антош, — учитель тоже останавливается. — Не веди себя как ребёнок. — Я и есть ребёнок. Нет, правда, я не могу, — ему до жути стыдно и обидно, но гордость у него большая и перешагнуть её так просто не выйдет.       Арсений, явно устав от упрямости ученика, вдруг разворачивается и ведёт Антона в совсем другую сторону. А тот и не сопротивляется. Учитель буквально затаскивает его в свой кабинет, закрывая дверь на ключ.       Арсений в привычной манере садится на первую парту и начинает копаться в телефоне, пока Шастун остаётся стоять у двери. — Почему не можешь? — тяжело выдыхает физик. — Я имею право на молчание? — Нет. — Пидора ответ, — Антон садится на пол у входа, как сидел в туалете, собираясь с мыслями. — Я не знаю, Арсень Сергеич. Может и могу. Представьте, Вас вывели на сцену, навели тысячу прожекторов, и Вы должны зачитать текст, который противоречит вашим моральным устоям. — Извиняться противоречит твоим моральным устоям? — Нет. Но я не привык. Можно я пошлю им цветы и открытку, и на этом закончим?       Разговоры по душам вызывают у Антона тошноту, но сидеть вот так ему почему-то нравится. Осознание, что Арсению на него всё равно и сейчас думает он только об Оксане, развязывает язык. — То есть в устной форме ты не хочешь? — Мне кажется, я могу, но зачем мучать и себя, и других. — Ладно, тогда напиши, — учитель наконец откладывает телефон и смотрит на Шастуна в упор.       Теперь действительно неловко. Лицо физика заинтересованное, а глаза, даже издалека видно, светятся тёмно-синим. Антон поднимает взгляд и видит растрёпанные волосы Арсения. И когда только успел испортить свою идеальную укладку? — Что? — Напиши Ирине. Скажи, что тебе жаль.       «Почему не Оксане? Он же о ней сейчас печётся?» — Эм… Но ведь этого недостаточно? — Они знают, что ты хороший.       «Хороший.»       «Я что, собака?» — Иногда людям просто хочется услышать, что тебе жаль. — Я могу соврать. — Я надеюсь на твою искренность.       Гляделки длятся пару секунд. Взвесив все за и против, Антон решает согласиться. — Ладно, будь по-вашему.       Шастун достаёт телефон и пишет Ире:

Шастёнок, 15:06

прости.

и оксане передай. я дурак.

— Херня получается, — сообщает он учителю. — Пиши от всего сердца.       И он добавляет:

Шастёнок, 15:06

разрешаю меня избить.

— Всё. — Молодец. А теперь идём к психологу. — Чего? — можно было бы подумать, что это шутка, но Арсений начинает собирать свои вещи по всему кабинету. — У вас же последний урок был? — Д-да… — Ну вот. Родителей твоих я звать не буду, самому с тобой возиться у меня желания нет…       «Обидно. Но справедливо.» — Так что сейчас мы идём в кабинет Павла Алексеевича. — Павла Алексеевича? Вот туда точно нет! — Почему? — Арсений останавливается посреди кабинета с глупо-непонимающим лицом. — Он меня ёбнутым считает. Проводил как-то у нас тест, сказал: «нарисуйте дом, дерево и человека», — учитель продолжает ходить туда-сюда, но слушает. — А я спросил: «можно ли объединить их в одно существо?». — Что прости? — Павел Алексеевич тоже так сказал. Только ещё дураком обозвал, — Антон с улыбкой отводит взгляд. Арсений непонятливо цыкает и уходит в лаборантскую.       Этот мальчишка его когда-нибудь доведёт. Сорваться, накричать, а потом ещё отказаться извиняться — это ж надо уметь. Но Антон его не раздражает, нет. Совсем наоборот, этого мальчишку хочется обнять и помочь (что, собственно говоря, он сейчас и делает). Проблем у него много, но Арсений сложностей не боится — он, как-никак, учитель.       С рюкзаком (типичный учительский чемоданчик ему не нравится), ключами и пальто в руках он возвращается в класс. Антон смотрит в одну точку, терзает свои губы, а глаза пустые. Страшное зрелище. — Антон! — зовёт он. Парень крупно вздрагивает. — Идём.       И Антон плетётся за ним следом. Стук обуви о кафель эхом раздаётся в коридоре. Кабинет психолога находится на первом этаже, добираются они быстро. После короткого стука в дверь Арсений заходит, а Антон так и остаётся в проходе. — Привет, Паш! — здоровается он за руку психологом. — Поговори с молодым человеком, — физик кивает в сторону Антона. — А что? Дебоширит, уроки срывает? — Есть немного… — Эй! — возмущается Антон. — Садись, Антон, — Павел Алексеевич указывает на стул (приличный такой, не то что в кабинетах) напротив своего стола. — Зачем? У меня всё заебись.       Шастун принимает позу руки в боки, мол, отстаньте. Психолог поднимает брови и выразительно смотрит на Арсения. — Не нравится мне, что вы с Оксаной такое детям позволяете, — очевидно, он говорит о мате и отсутствии субординации. Арсений лишь пожимает плечами. — Антош, зайдёшь потом ко мне. И уходит, оставляя Шастуна наедине с психологом.       Кабинет полностью завален бумагами, создавая ощущение, что психолог в этой школе работает. Но это только видимость, Павел Алексеевич проводит один тестик в год, а после пропадает, и никто его не видит. В горшках на стенах располагаются растения, свесив свои зелёные ветви. — Как у тебя с оценками, Антон? — начинает Павел. — Могло быть лучше, — Шастун всё же садится, чувствуя, что он тут надолго. — А с одноклассниками дружишь? — Могло быть лучше. — А с учителями? Дружишь?       Антон в открытую смеётся. Оксана, которая относилась к нему так подоброму, теперь возненавидит; Арсений делает всё, чтобы избавиться от него (даже к психологу притащил), а про англичанку и математичку лучше помалкивать. Антон испортил отношения со всеми, кто только осмелился с ним заговорить. Обидно? Да. Больно? Спросите что-нибудь полегче. — «Дружба» — сильное слово, но да, общаюсь с учителями в неформальной обстановке. — Вот как… — задумчиво произносит Павел Алексеевич.       Психолог проходит к шкафу, находит полку с надписью «9б» и достаёт какие-то бумажки. — Шастун… Интересная у тебя история… — Расскажите мне тоже, вместе посмеёмся, — Антон вальяжно раскидывается на стуле. Психолог шутку не оценивает, только косо смотрит на него поверх бумаг. — Твои результаты тестов поражают. — Это точно. Удивлён, что письмо из Гарварда ещё не пришло. — Не смешно. Ты написал, что сядешь в машину без тормозов.       Ох, тот самый тест с максимально глупыми вопросами. Ребята даже спросили, точно ли это психологический тест. Антон (напомню, слабоумие и отвага) тогда решил, что будет забавно написать «да, я рисковый, да, мозгов у меня нет». Глупое решения, зато все посмеялись. — А. Ну там ситуация… Короче, я это по приколу написал.       Психолог закатывает глаза. — У меня сейчас нет никакого желания возиться с тобой, поэтому я сейчас дам тебе несколько тестов, дома ответишь, а завтра принесёшь, договорились?       «Это ещё завтра к нему приходить?» — А если я заболею завтра? — Значит послезавтра занесёшь, не вижу проблемы. А теперь выметайся, я домой хочу. — А Вы точно специалист? А если я вены режу и собрался признаться, а Вы меня выгоняете. — Ты вены режешь? — внезапно серьёзно спрашивает психолог.       «Ой.» — Нет конечно! — Ну тогда прошу на выход.       «Больно нужна мне его помощь.»       «Но нужна ведь?»       «Да похуй, сам справлюсь». — К Арсюхе загляни! — кричит ему вслед Павел Алексеевич.       Антон уже успел забыть об этом. Что такого Арсений Сергеевич может сказать, что не может подождать до завтра, верно? Если что-то срочное — позвонит. Со спокойной душой (нет) Шастун идёт домой и думает, простит ли его Ира. Она стала его единственной подругой в этом гадюшнике. Завтра, переступив гордость, нужно будет извиниться. Всё-таки Арсений Сергеевич прав, и этот факт не может не раздражать.       Арсений Сергеевич. Учитель просто везде. В школе, на катке. Ему осталось только домой к Антону прийти. Антон всё понимает, молодой учитель хочет всем помочь, но лезет, нет, буквально врывается, в личную жизнь. Шастун раньше никому этого не позволял. Держал на расстоянии, а когда кто-то подбирался слишком близко, делал сто шагов назад. От Арсения убежать не получится. Тот возьмёт за руку и просто не позволит отойти. Такая забота греет израненную душу, которой так не хватает любви.       «Самому с тобой возиться у меня желания нет».       Да. Арсений — просто учитель. Не друг.       Но можно ведь принимать ту заботу, что Арсений ему дарит, чтобы чувствовать себя хоть кому-то нужным?