Не сгореть дотла

       Яманака Фуу воспитывался в Корне уже несколько лет. Тренировки, утверждённые Данзо-сама, сложны и жестоки, но не являются бесполезными трудностями, именно характер испытаний позволял ему стремительно расти в силе, и в своём подростковом возрасте Фуу был способен комбинировать пару клановых техник. Ему нравилось доводить себя до предела и в какой-то момент этот предел «переступать», поднимаясь на новый уровень. Он считал, что огорчение главы клана из-за его ухода в Корень, безосновательно. Привязанность? Он не из главной ветви, чтобы быть любимым сыном Иноичи-сана, а оставшийся у него отец сам погружён в работу и легко дал согласие старейшине. К тому же, подобное чувство только мешать будет, если ему потакать — остался бы, так вряд ли смог добиться такого результата.        Тем не менее, каким бы дерзким Фуу ни был, он уважал главу своего клана и даже время от времени мог видеться с другими людьми, что с то-саном, что, например, с малышкой Ино. Случалось подобное раз или два в полгода, всё-таки Данзо не желал, чтобы его ученик страдал от лишних эмоций и чувств, однако не запрещал подобные вольности, если они редки. Да и поперёк клана не пойдёшь. К самому Шимура мальчик относился с почтением и всем уважением, он был верен ему и всегда верил в то, что командующий делает всё ради Конохи.        Когда ему сказали, что он будет следить за джинчурики, пока мальчишка вне квартала Учиха, Фуу принял задание без лишних вопросов и пререканий: сказано — сделано. И заступил на пост.        Что он мог сказать про свою цель? Несколько взбалмошный ребёнок, не так уж и сильно младше него, осадить способна только семья. По досье: показывает успехи в создании ловушек; хулиганит, правда с возрастом всё меньше из-за домашней работы, которую задают в академии; привязан к клану Учиха; опасается остальных жителей деревни, выказывающих к нему негативное отношение. Немного трудный мальчуган, но ведь Фуу приказано не воспитывать его, верно? — Тебе предстоит наблюдать за джинчурики Кьюби, чтобы он не попал в неприятности. Когда ситуация в деревне стабилизируется и отношение к мальчику поменяется в лучшую сторону, твоя миссия будет завершена. Контакт с целью не возбраняется.        В неприятностях Наруто оказывался не то чтобы часто, но с завидной регулярностью. Какое-то время с ним ходили Итачи и Саске, но их приёмный брат имел шило в месте пониже спины, а потому начал чаще гулять по деревне без сопровождения. Как потом случайно узнал Фуу, Саске страшно рассердился на него, и мальчики не разговаривали неделю. Вот это упрямство.        Яманака иногда ловил взгляд Итачи-сана, однако тот был осведомлён о слежке и ничего против не выдвигал, наоборот, в какой-то степени доверяя АНБУ Корня, и это чуть льстило — все знали, насколько старший сын Фугаку умён. Поэтому в моменты, когда он был рядом с Наруто, с тем ничего не происходило, кроме косых взглядов и перешёптываний.        Когда же он оставался один, то на него либо попросту не обращали внимания, либо прогоняли, не позволяя подойти достаточно близко, даже чтоб купить продукты или какую-нибудь безделушку, либо всё так же шептались за его спиной. По отчаянно-гневным выкрикам Наруто становилось понятно, что ему так никто и не объяснил причину подобного отношения в его сторону, вот мальчик и заводился, носился по деревне, бывало, сшибёт кого-то и не заметит. Фуу следовал за ним в тени и на всякий случай скрывал чакру подопечного, чтобы не преследовали — мало ли что народу в голову взбредёт. И всё же руку на ребёнка никто не поднимал, как бы люди ни ненавидели то, что в нём заперто. Явно опасались разозлить — повторения трагедии десятого октября никому не хотелось. И упорно не замечали, что уже злили ребёнка.        Тем не менее, тёплые отношения с парой-тройкой человек у Наруто завязались: та самая малышка Ино, легко здоровающаяся с ним, хотя и держащая с ним выверенную дистанцию, и старик Теучи со своей дочерью Аямэ, что заправляли маленькой лапшичной недалеко от главных ворот. Теучи вообще был мужчиной весёлым и без предрассудков, он сильно любил дочурку и дело своей жизни, вежливо и по-доброму общался со всеми клиентами и ни разу не отказал Наруто и его братьям в угощении. Остальные жители деревни не торопились признавать существование мальчишки как человека, а не как клетки чудовища.        Фуу вздохнул, что приглушила его маска АНБУ, и незаметно засел в кроне дерева, присматривая за забравшимся на крышу невысокого дома джинчурики, что сел на парапет, свесив ноги, и наблюдал за уже коснувшимся линии горизонта солнцем. Гулять слишком долго ему не разрешали, но у Наруто было в запасе немного времени до «комендантского часа». Сенсор вытянул ноги и откинулся спиной на ствол дерева, сложив руки на груди. Вот так вот сидеть и смотреть в никуда мальчик мог долго. И это расслабляло даже любящего действовать Фуу.                      С поступления в академию прошло несколько месяцев, а отношения с людьми вокруг у Наруто и Саске не шибко улучшились. Родители больше ничего не рассказывали, ка-сан только подбадривала, чтобы они не вешали нос и продолжали учиться, не сбегая от такой мелочи, как косые взгляды. То-сан всё реже появлялся дома, чтобы потренировать мальчиков после уроков или в выходные дни, и никому из них не говорил, чем занимался, хотя все в семье знали график работы главы клана в полицейском участке. Итачи, казалось, был в курсе, но тоже не делился сведениями. Вообще-то его отношения с отцом стали немного хуже, и хоть Наруто плохо разбирался в подобном, он просто чувствовал, что что-то не так. То была не интуиция, а скорее… — Это похоже на… м-м, думаю, это как взрывная печать! — пытаясь донести до брата объяснения, что за ощущения у него возникают, Наруто вскинул сжатые в кулаки руки вверх и потянулся. Залежался он немного, пока отдыхал перед выполнением домашней работы по каллиграфии. То, что у него всегда вызывает скуку, и, если он не поспит заранее, то вырубится и ткнётся лицом в чернила, как уже было разок. — Просто внезапный взрыв эмоций? — Саске, уже почти закончивший заниматься своей задачкой, повернулся к брату вполоборота, положив руку на спинку стула. У Наруто всегда с большим трудом получалось понятливо разъяснять что-либо, а особенно такую сложную вещь, как чувства. — Не совсем, — он чуть скривился, понимая, что всё же облажался, и попытался исправить сам себя, — смотри, есть же печати, которые не сразу срабатывают, да? Ну вот, как бы, у меня так. Типа я понимаю: иду я, а тут «срабатывает печать», — Наруто изобразил кавычки пальцами, — но вместо взрыва у меня появляется ощущение, что что-то не так.        Саске молчал какое-то время, испытующе смотря на отото, оценивая его ужасное в своей точности сравнение, и хмыкнул. — Не понял, — он отвернулся, заработав возмущённый взгляд брата, и уже хотел было собрать вещи и привести рабочее место в порядок, как в затылок прилетела круглая лёгкая — декоративная, на ней никогда не спят — подушка, и он аж воздухом поперхнулся, — ну держись, усуратонкачи*! — Сам ты бестолочь*, нии-чан! — фыркнул Наруто, прежде чем получить такой же декоративной подушкой по лицу и чуть не задохнуться толи от возмущения, толи от удара.        «Битва» подушками закончилась лишь в тот момент, когда в их комнату заглянула ка-сан, не удивлявшаяся шуму, но от неожиданности рассмеявшаяся, стоило ей увидеть младших сыновей в перьях и пуху. Да, неприятно немного, что испорчены подушки, но могут позволить себе купить парочку новых, а мальчишки выглядели так смешно — как два маленьких птенца. Они тут же заалели от смущения, но ругаться не стали, только потом помогли маме прибраться.        Как объяснить свои ощущения лучше, Наруто не знал, да в будущем и не стал пытаться. Ка-сан говорила, что слова — это не его, он лучше проявляет себя в действиях. Вот как раньше: всегда помогал ей, когда нужно было что-то отнести, тем самым выражая свою любовь и привязанность, готовность прийти на помощь; лучше учится на практике, не особо вникая в теорию; лучше воспринимает физический контакт.        С Саске они тоже, бывало, объяснялись друг с другом на кулаках. Или в чём-то похожем, как та же «битва» подушками. Тогда они, конечно, не пришли к консенсусу, но во многом остальном было так. Разве что ссорились они редко и до серьёзного мордобоя не доходило — иначе расстроили бы ка-сан и огорчили то-сана и нии-сана.        В последнее время впечатлить отца очень сложно. К оценкам из академии он придирчив, странно косится на их старшего брата, ходит угрюмый и откладывает тренировки на потом, которое наступает в невероятно редкие моменты. Сейчас, когда прошло уже больше полугода с начала занятий, Наруто мог вспомнить только два вечера, когда то-сан пришёл показать им пару дзюцу. Сказал им освоить их до окончания учебного года и ушёл к другу семьи, чтобы вернуться в середине ночи. Это отразилось на нём в виде тёмных кругов под глазами.        Дзюцу оказались сложными. Саске пытался освоить технику Огненного Шара, с каждым разом стараясь увеличить его размеры, и потому пропадал в свободное время на озере. Для Наруто это было бесполезно — нет у него предрасположенности к стихии огня. Повезло, что Итачи в тот же день поделился с ним способом узнать его стихию, когда ему рассказали о проблемах на тренировках. Правда они получили от него также и странный взгляд. Саске он показался знакомым, и он подумал, что нии-сану пришла та же мысль, что и ему — то-сан настолько загрузил себя, что даже не подумал о возможных проблемах Наруто с катоном.        Значит, всё очень серьёзно. Если Саске не показывал, что он замечает странности, это не значило, что он действительно их не видел. В отличие от младшего брата, ему не требовалось прислушиваться к своим чувствам, он опирался больше на логику и собственную наблюдательность. Было бы ещё время, чтобы разобраться с неизвестными проблемами…        Создавалось впечатление, будто их специально нагружали, дабы они не совали свои любопытные носы в чужие дела, поскольку, стоило Фугаку узнать о проблемах приёмного сына, как он показал ему другую технику — Волну Ветра, довольно схожую с Огненным Шаром, но требуемую четыре ручных печати вместо шести и основанную на фуутоне. И, разумеется, сперва необходимо научиться использовать чакру ветра, на что ушло много времени. Для этого Итачи показал Наруто упражнение с листочком, и только из-за своего «бараньего» — как однажды выразился нашедший его за таким занятием Шисуи — упорства мальчишка смог его выполнить в относительно короткие сроки. Оставалось дело за малым, но это же означало, что им с Саске необходимо вести отдельные тренировки ради их же безопасности.        Младшие братья пришли в восторг, узнав о совместимости своих стихий, что позволяло им комбинировать стихийные техники и усиливать друг друга. Однако существовал риск во время тренировок навредить самим себе, потому было принято решение оставить подобные идеи на будущее, по крайней мере, пока они не освоят полностью как минимум по два дзюцу, и чтоб каждое выполнялось идеально. — Без идеального контроля над вашими стихиями о совмещении техник не может быть и речи, — заявил тогда то-сан, прожигая их серьёзным взглядом, от которого всегда мурашки бегут по спине.        Так что Саске занимался на озере, а Наруто — на полигоне, ранее занимаемом то Шисуи, то Итачи, да ещё и в скрытой компании Фуу. Нии-сан часто заскакивал домой, но именно что заскакивал — иначе это не назовёшь. У него вроде как появилось больше времени между заданиями, но его фраза «в другой раз» теперь всплывала в голове всегда, стоило только увидеть Итачи. Он давал советы братьям, но не тренировался с ними, лишь приглядывал и исчезал либо на миссии АНБУ, либо на собрании клана, либо уходя куда-то с Шисуи или в одиночку.        Что касалось академии, то мальчики занимали верхушку списка по успеваемости, хотя Наруто из-за проблем с теорией и каллиграфией был ниже нии-чана, его обгоняли Сакура, становившаяся со временем всё увереннее в себе, и Шикамару, который вообще-то почти сравнялся с Наруто в баллах, поскольку слишком ленив для физических упражнений, где джинчурики выкладывается на полную. Эти двое смотрели на него и Саске не так, как другие, но всё равно не подходили к ним, Наруто тоже не шёл навстречу, как его брат.        Кто ещё не смотрел на них двоих, как другие, так это Ирука-сенсей, пусть первое время и опасался Наруто, как многие. Наблюдая за ребёнком, он всё больше им проникался. А ещё ругал за то, что тот наглым образом засыпал на некоторых уроках. Его всегда легко вычислить — он моментами громко всхрапывает, а Саске — «ты предатель, нии-чан» — не торопился ему сообщать о подобной особенности братика. Это случалось на следующий день после того, как Наруто до позднего вечера тренировался дома, вследствие чего спал меньше. А потом начались кошмары. Они никогда не обходили его стороной, но те, что начались теперь, отличались от предыдущих.        Всегда это что-то абстрактное. Не было ничего чёткого, какой-то постоянной зафиксированной картинки. Всё плавало, как при помутнении взгляда, растекалось и уносило его с собой. Наруто помнил много оранжевого, ядрёно-рыжего цвета, почти обжигающего. И ощущение пристального взгляда в спину, однако стоило обернуться — и никого за собой он не находил, а чувство слежки не пропадало, будто кто-то постоянно находился за его спиной, почти приклеился к ней, и потому не попадался под его взор. А ещё жар.        Несмотря на последнее, Наруто всегда просыпался в холодном поту, умывался и ложился к Саске, который никогда не возражал против его компании, лишь сонно-понимающе качал головой и двигался, забывая, что потом может получить неосознанный удар чужой конечностью — его брат любил во сне раскидывать руки-ноги по кровати. Но даже если бы вспоминал об этом, отказывать Наруто всё равно не стал.        Наутро они об этом не говорили ни друг с другом, ни с родителями. Ка-сан, понимая, что им с возрастом нужно больше личного пространства, начала звать их на завтрак через дверь после стука. На её вопросы, почему у Наруто вдруг тёмные круги под глазами, тот всегда отвечал, что снова засиделся с домашкой или тренировкой, на что та осуждающе качала головой, высказывала строгий наказ не повторять такого и подавала тамаго с зеленью и томатами. Места отца и старшего брата часто в этот момент пустовали.                      В деревне у Наруто было всего три любимых места: первое — это, разумеется, квартал клана Учиха, его дом, пусть и не родной, но такой близкий; второе — лавка Теучи-джи-чана*, где ему всегда рады, что старик, что его дочка, и пусть их рамен довольно тяжёлый — в отличие от еды, что готовила ка-сан — и наваристый, он всё равно самый вкусный, что ему доводилось пробовать; третье — монумент четырём Хокаге. Зная о своей связи с Йондайме, Наруто любил забираться на его голову и смотреть на деревню с высоты. Зрение у него было идеальным, и он мог видеть с того места очень много. Иногда получалось даже отыскать знакомые лица.        О «секретном» месте Наруто, как он думал, знал только Саске, однако на деле список пополнялся ещё двумя людьми: Фуу, следивший за джинчурики, и Данзо, что был в курсе вследствие донесений и рапортов своего шиноби. Сидя на каменной голове отца, Наруто мог безошибочно угадать, что думают внизу люди, замечавшие его: «оскверняет памятник, каков наглец!», «никакого уважения к герою!», «как он смеет залезать на голову Хокаге?», «своей головы нет!» и всё в том духе. Иногда он даже слышал эти осуждающие голоса, не делая различий, звучат ли они в голове или действительно доносятся до его ушей.        В этот раз Наруто пришёл на монумент под самый вечер, после очередного дня в академии. Близились переводные экзамены, все усиленно готовились, когда как джинчурики вкладывал половину усилий, поскольку оставшиеся силы прикладывал к поддержанию собственного существования — кошмары посещали часто, он не высыпался, легко раздражался, почти поругался с Саске — не получилось, потому что тот вовремя оставил его в одиночестве, явно предчувствовав беду — и проспал полезное занятие по созданию печатей. Ирука-сенсей, видя его состояние, лишь попросил выспаться и остаться после уроков уже завтра.        Сидя на холодном камне скалы с высеченными лицами, мальчишка угрюмо смотрел на закат, прижав к груди колени и положив голову на руку. Почему в последнее время так сложно? У него возникало предположение, что из-за атмосферы в доме, вероятно, сказалось наблюдение за то-саном и нии-саном. Только ка-сан и Саске оставались константой в зарождающемся беспорядке.        Его уединение внезапно прервал глухой стук деревянной трости о камень, и Наруто резко обернулся, глядя с удивлением на старейшину, что остановился в паре метров от него, окидывая взором всю деревню. Место и ему показалось прекрасным, вся Коноха как на ладони. Но пришёл он не любоваться видами, а ради одного мальчонки, чей взгляд быстро смягчился и наполнился уважением и даже немного счастьем — с начала академии Данзо не навещал его, они пересекались изредка на улицах деревни, но такие встречи были единичны. — Здравствуйте, Данзо-сама, — улыбнулся он, меняя свою позу — скрестил ноги и положил руки на колени, словно у них очередной доверительный разговор. Возможно, он подсознательно рассчитывал на один такой. — Здравствуй, Наруто-кун, — советник кивнул ему и опустил голову, посмотрев на ребёнка. Присаживаться он не собирался, но дал понять, что им есть о чём поговорить, — почему тебе так нравится это место? — Отсюда можно увидеть всю деревню, даттебайо, — без раздумий ответил Наруто, пожимая плечами, и добавил уже менее весёлым тоном: — и… потому что здесь никого не бывает, — мальчик немного поник, не скрывая своего удручённого состояния от старейшины. Разумеется, на заботу, которой его обложила ка-сан, он не рассчитывал, да и выглядело бы это до жути странно, однако нет у него резона скрывать что-либо от Данзо-сама. — Наслышан я о твоих отношениях с жителями деревни, — советник понимающе кивнул и перевёл взгляд на просторы Конохи, где сновали люди подобно муравьям в муравейнике, — Фугаку-сан ещё не рассказывал тебе о причине подобного поведения? — ему даже видеть не нужно было, чтобы знать реакцию мальчика на его слова — лицо немного вытянулось, светлые брови наклонились к переносице, а между ними залегла складка. Понял, к чему ведут. — Нет, Данзо-сама. Ка-сан говорит, это из-за подозрений людей в том, что именно клан Учиха натравил Кьюби на Коноху, — Наруто покачал головой и прикусил язык, прежде чем продолжил — хотелось упомянуть, что то-сан проводил расследование и не нашёл виновника, но зачем это? Может, то-сан и вправду ошибся, и подозрения деревни не безосновательны? Наруто не спешил делать какие-либо выводы. — Это объяснение злобы к клану Учиха, — выделил старик, делая тон голоса пониже, — ты — другое дело. Хотя, наверное, всё же имеешь к этому самое что ни на есть прямое отношение, — получив от ребёнка сосредоточенный серьёзный взгляд и всё его внимание, Шимура продолжил, — тебе рассказывали о том, как именно удалось победить Девятихвостого?        Наруто опустил голову, задумавшись. Он слышал о том, что победил лиса именно Йондайме, его отец, что это отняло у него и его жены жизнь, и что случилось всё почти сразу после родов. Но о предшествовавшем окончанию истории Наруто не помнил ничего. Какую технику применил Четвёртый? Кушина стала жертвой демона или она погибла вследствие применения дзюцу? Данзо рассказывал ему, что та была предыдущим джинчурики, так могла ли она умереть при побеге Кьюби? Наруто вновь поднял взгляд на старика и отрицательно помотал головой. — Йондайме-сама запечатал Девятихвостого в новорождённом ребёнке, — всего несколько слов, и в голове Наруто закрутились шестерёнки, обрабатывая полученную информацию и сопоставляя с уже известной. Картина вырисовывалась не радужная.        Данзо наблюдал за сменой эмоций на детском лице, как на нём отражаются и шок, и неверие, и злость, и грусть, и боль, и осознание. Он не торопил Наруто, вместо этого просто смотря на то, как ребёнок приходит к пониманию всей ситуации и составляет список новых вопросов. Интересно даже, накинется ли он на него или свою приёмную семью, чтобы получить необходимые ему ответы. Но в любом случае нужно будет попридержать его, чтоб не кричал на каждом углу, что является джинчурики Девятихвостого.        Наруто впервые ощутил такой сильный липкий страх, сковавший его на одном месте. Он почти обнял себя, будто замёрз, но руки тоже двигались с трудом. Осознание затопляло голову подобно прибойной волне, врезаясь в стенку черепа и расплёскиваясь по всей черепной коробке. В нём сидит монстр…? Тот самый, которым пугают маленьких детей, когда они не слушаются? Тот самый, что убил его родителей? Из-за которого его самого видят как чудовище?        В груди неприятно заныло от жгучей обиды — он ведь не виноват, что стал сосудом. Его не спрашивали, да и кто сделал это — его родной отец! Обрёк на жизнь бок о бок с демоном. От одной такой мысли становилось не по себе. Мог ли Кьюби быть источником его кошмаров? Тогда почему только недавно начал насылать? Из-за ненависти деревни? И вправду очень много вопросов, и так сложно отсеять маловажные и выбрать наиболее стоящие. — Данзо-сама… мне уже долго снятся кошмары, — собравшись с духом, Наруто сделал глубокий вздох и затронул тему, которая показалась ему довольно важной, — это может быть влияние Кьюби? — уточнил он, тут же поджимая губы в вернувшейся нерешительности. А если у него просто разыгралось воображение?        Шимура нахмурился и коротко хмыкнул, обдумывая сказанные слова. Он не знал деталей жизни джинчурики, Кушина никогда не жаловалась ни ему, ни Хокаге на кошмары, но не факт, что их не было, она вполне могла рассказывать о них только Минато. Потому чёткого ответа у Данзо не было, но отрицать вероятность влияния Хвостатого на сосуд не стоило. Кьюби сам по себе воплощение ненависти — дай ему волю, и он погрузит джинчурики во тьму. — Сложно сказать. Твоя мать если и делилась подобными вещами, то только с Йондайме-сама. Почему ты решил, что это из-за Кьюби? — В этих кошмарах всё какого-то оранжевого цвета. И красного. И немного чёрного, — Наруто, очевидно нервничая, начал сбиваться, — мне становится жарко. И такое чувство, будто на меня смотрят, но я никого не вижу. И кошмары такие нечёткие, думаю, я даже в очках ничего не разобрал бы.        Они вновь замолчали, каждый думая о своём. Данзо размышлял о том, стоит ли ставить в известность Хирузена. Он не хотел, чтобы Хокаге узнал об этом их разговоре так скоро, его друг рассчитывал придержать эту информацию как минимум до получения Наруто звания генина. Потом можно было бы вызвать Джирайю и запрячь его тренировать мальца в управлении чакрой Девятихвостого, однако из-за страха и ненависти жителей Конохи следовало раскрыть карты раньше. Дать ребёнку время переосмыслить своё место. И, похоже, это было верным решением — Наруто мог и без их ведома пытаться разузнать о своих кошмарах и событиях рокового десятого октября. — Моё предположение, — нарушил воцарившуюся тишину Данзо, — что это реакция Девятихвостого на направленную на тебя ненависть, — пальцы задумчиво постучали по удерживаемой трости, — у нас в деревне нет человека, так хорошо разбирающегося в печатях, каким был клан Узумаки, а твоя печать именно их. Насколько я знаю, Йондайме-сама доработал её, так что сложно сказать, насколько переплетены твоё сознание и его.        Лучше от полученного ответа не стало. На минуту Наруто показалось, что его стошнит от переживаний и перспективы ходить с демоном-лисом внутри, будто он засел у него где-то между кишечником и диафрагмой. И вместе с обедом желательно лишиться рыжего комка шерсти с жаждой человеческой крови.        А ка-сан и то-сан знают? А Итачи и Саске? От внезапной мысли он широко распахнул глаза и перевёл взгляд на старика, погрузившегося в собственные думы. — Данзо-сама, получается, все в деревне знают, что я джинчурики, ттебайо? — Наруто вздрогнул от прозвучавшего вопроса, хоть сам его и задал. Это ли называют «весом» слов? — Не все, — Шимура покачал головой, — в основном моё поколение и поколение твоих родителей. Фугаку, Микото и Итачи знают точно, — уловив направление мысли мальчишки, ответил старейшина. Одну часть они прошли, и что-то подсказывало, что вторую они начнут прямо сейчас. Нужно только дождаться, когда ребёнок сам сообразит.        А ребёнок судорожно пытался понять, зачем его приёмным родителям такой груз, как мальчишка с демоном внутри. Почему они его не боятся сами, как они вообще могут ему улыбаться.        — Вы уже знаете про базовые способности шарингана, — ка-сан на мгновение поджала губы, подбирая правильные слова, — наверняка слышали и читали про мангекьё, его продвинутую форму. Тут способности членов Учиха отличаются, но есть ещё одна особенность нашего додзюцу, которая тоже доступна не каждому: способность взять под контроль Хвостатого зверя. — Ка-сан говорила нам, что с помощью шарингана можно управлять Хвостатым, — Наруто сжал в руках ткань шорт, затаив дыхание. Если его догадка верна, то одно неприятное предположение будет снедать его изнутри, и станет сложно смотреть в глаза то-сана и ка-сан. — Именно это и случилось тогда, отсюда и подозрения в причастности клана Учиха к нападению, — Данзо сохранил спокойное выражение лица. Быстро догадался, стоило только подтолкнуть думать в нужном направлении, а информация от Микото и Фугаку сыграла свою роль. Им следовало самим взяться за этот разговор, но хорошо, что не стали. С тем, какой настрой у их клана, это принесло бы беды.        Запал Наруто уменьшился. Его будто огрели чем-то тяжёлым по голове, и вместо чириканья птиц, доносящегося из лесу, в ушах стоял звон. Он не хотел плохо думать о том, кто приютил его, дал всё, что нужно и не нужно ребёнку, у него замечательные братья, но… У родителей ведь были и другие друзья, да? Данзо-сама рассказывал, что Йондайме был любим, у него была своя команда, хоть сейчас в живых остался только Какаши-сан, служащий с Итачи и Шисуи в АНБУ. Неужели никто другой не хотел бы взять его к себе? С другой стороны, если и были у его родителей ещё друзья, то где они сейчас, почему не навещают его? Может, тоже боятся. А Учиха могут контролировать его… — Данзо-сама, — голос раздался из-за спины, и Наруто обернулся. В нескольких метрах от них на одном колене стоял юноша едва старше него, его рыжие волосы были собраны в хвостик, а лицо закрывала маска животного. От холодного голоса дрожь пробирала, — Итачи-сан ищет Наруто-куна. Через две минуты будет здесь. — Наруто-кун, это Ину*, член АНБУ. Я приставил его присматривать за тобой, пока ты за пределами квартала Учиха, чтобы обошлось без неприятностей, — пояснил Данзо, кивнув Фуу, и тот исчез, вновь скрываясь на своём прежнем месте для наблюдения за джинчурики, — раз тебя ищет Итачи, тебе следует пойти ему навстречу. Надеюсь, мне не нужно напоминать тебе? — Наши разговоры — наши секреты, Данзо-сама, — Наруто понятливо кивнул, поднимаясь на ноги и отвешивая старейшине поклон. Он едва успел выпрямиться, как раздался стук трости о камень, и старик исчез, как его АНБУ.        Джинчурики неожиданно для самого себя всхлипнул и прижал ладонь ко рту, давя рыдания. Если его найдёт в таком состоянии Итачи, будут вопросы. Наруто зло вытер слезящиеся глаза и шмыгнул носом. Вихрь из мыслей кружился в голове, сметая все выстроенные установки для поддержания образа весёлого паренька, что давался ему всё сложнее. С братом он радовался, да, но в деревне сложно оставаться таким же беззаботным. И в то же время не хочется обременять семью проблемами, которые они тоже не могут решить. А теперь и вовсе вскрылась ужасная тайна, от которой тошно.        Наруто ушёл с головы Хокаге и спустился на улицу, уже чувствуя поблизости чакру Итачи. Мальчик был уверен, что сам красный, ибо ощущал пылающий на щеках жар, и глаза опухшие — ещё щипало от невыплаканных слёз. Обсудить то, что он узнал, не с кем, кроме Данзо, однако тот не может постоянно быть рядом или уделять хотя бы немного больше времени. Наруто считал, что ему вообще повезло, раз тот навещает его и говорит с ним. Правда в этот раз он даже немного жалел об услышанном.                      Состояние Наруто беспокоило Саске, но тот ничем не делился с ним, чем заставлял брата переживать ещё больше. В отличие от своего отото, Саске легче переносил непринятие общества, для него в жизни достаточно нескольких людей, и их можно пересчитать по пальцам одной руки. Люди за пределами квартала оказались идиотами, и подпускать кого-то к себе он не намерен, даже удивляется тяге брата к народу. С другой стороны, Наруто всегда был общительным, и хоть друзей как таковых в клане у него по сути не было, он со многими общался дружественно. Несмотря на его проказы, к нему относились благосклонно, однако, похоже, Наруто оказалось этого мало. И, не получая того же отношения от других людей, он страдал.        Саске хотел помочь, но искренне не понимал, чем мог. Когда он спросил у ка-сан, она только посоветовала ему быть чаще с братом рядом, чтобы поддерживать его. От неё тоже не укрылось состояние младшего сына. Но Наруто стал гулять по деревне один, даже нашёл себе место на памятнике Хокаге, куда забирался посмотреть на Коноху с высоты. Саске был там, оттуда и вправду красивый вид открывается, но что можно делать на голове Йондайме так долго? Саске даже проводил параллели между своим братом и их одноклассником Шикамару, которого часто можно застать в позе лёжа и с устремлённым в небо взглядом. Саске находил подобное занятие бесполезным.        В данный момент он возвращался с озера, где почти сжёг своё горло от стараний создать Огненный Шар не меньше Итачи. Он всё ещё был для него идеалом, к которому необходимо стремиться, ведь, будь Саске таким же сильным, точно сможет защитить Наруто от всего. А от этих взглядов не могу. Мрачные мысли время от времени возникали в голове, и он гнал их взашей, не желая думать о своей слабости и бесполезности.        Направляясь к воротам квартала клана Учиха, Саске заметил макушку нии-сана, а рядом с ним шёл явно подавленный Наруто. На миг ему даже показалось, что он покрасневший отчего-то, и мальчик замер, пытаясь понять, правильно ли распознал всё. Предположение, что его кто-то обидел, заставило сразу перейти на бег, и Саске догнал братьев за секунды — он всегда был довольно быстр. — Йо*. Всё в порядке? — обеспокоенный взгляд чёрных глаз остановился на младшем брате, но тот отрывисто кивнул и постарался криво улыбнуться. — Привет, Саске, — Итачи улыбнулся краем губ, и они продолжили путь, — Наруто стоит немного поспать, кажется, он эмоционально выжат, — рука осторожно опустилась на светловолосую шевелюру, слегка трепля. — Со мной всё хорошо, это пройдёт, — постарался заверить джинчурики, вжимая голову в плечи, пока чужая рука устраивала беспорядок на его макушке. От внимательного взгляда он вздрогнул, и если нии-сан заметил, то не подал виду, за что он был благодарен.        Саске не стал допытываться, и оставшуюся дорогу до дома они преодолели в молчании, но ничуть не комфортном. От Наруто он точно ничего сейчас не добьётся, видно, что не в том состоянии, ему действительно стоит отдохнуть, прежде чем о чём-либо говорить. А расспросить можно и Итачи, главное сесть ему на хвост до того, как он ускользнёт из дома вновь.        Дома их встретила ка-сан, уже приготовившая ужин и успевшая прибраться в кухне. Наруто она отпустила отсыпаться, но хотела сперва поцеловать в лоб, и Саске вновь показалось что-то не то — младший брат будто почти отшатнулся от мамы. В её глазах тоже на секунду застыло удивление, а потом мелькнула тень боли, затем скрываясь за пониманием. Она пригладила растрёпанные светлые волосы, пожелала сладких снов и вернулась в кухню, чтобы накрыть на стол, ведь оставались ещё двое сыновей, не ужинавших.        Пока Микото хлопотала с сервировкой и подачей ещё горячего карри, Саске сверлил взглядом старшего брата, сидя напротив него за столом. Тот не пытался делать вид, будто не замечает такого пристального к себе внимания, однако ждал, пока отото начнёт разговор сам, давал ему время собраться с мыслями и сформировать вопросы, которые, если подумать, были предсказуемыми.        И всё-таки есть они принялись в молчании. Итачи не торопил брата, а Саске не знал, как подступиться. Он хотел и расспросить про Наруто, и попросить совета, как он может помочь ему, и узнать, где стал пропадать нии-сан, почему дома он появляется хоть и часто, но не надолго, связан ли с этим Шисуи. Последнего хотелось приплести из вредности — он хороший парень, но даже при дружбе с Наруто он тоже сторонится их, как старший брат.        Ужин прошёл в тишине, нарушаемой только звонок соприкосновения металлических палочек для еды с посудой. Микото ушла в их с мужем спальню, чтобы переодеться, поскольку, несмотря на фартук, умудрилась заляпать хаори. Саске поглядывал на Итачи, с неудовольствием отмечая, как быстро они заканчивают ужинать. В голове постепенно выстраивался примерный план «допроса» с несколькими поправками на то, что может сказать ему брат, и когда они оба убрали за собой посуду, а нии-сан после собрался уже на выход, Саске нагнал и встал на его пути. — Куда ты всё время уходишь? — нейтральным тоном спросил он, решив повременить с требованиями, которые только отобьют у Итачи малейшее желание поделиться информацией. — Чтобы знать о моих делах, подрасти немного, отото, — старший брат спрятал руки в передних карманах штанов и перенёс вес на одну ногу. Выглядел он расслабленно, однако внутри немного подобрался, чувствуя, что разговор не из приятных будет. — Я всегда буду для тебя глупым маленьким братом, — фыркнул Саске, не осознавая в полной мере, насколько правдивы его слова. Он имел в виду, что разница в возрасте между ним и Итачи сохранится навсегда, но его фраза была тем, что сказал бы сам Итачи с мягкой улыбкой и тёплым взглядом. Он всегда будет его братиком, что бы ни случилось. — Ты прав, — он не стал отнекиваться, лишь глухо усмехнулся, на секунду прикрыв глаза и чуть кивнув, — но знаешь, что я вижу, Саске? — поймав взгляд младшего, Итачи продолжил, — Ты разрываешься. — Ты о чём, нии-сан? — Саске свёл брови к переносице. Какая-то часть него понимала, что это способ отвлечь его от проработанного плана диалога, и это у него получалось. Чётко поставленные вопросы остались в тени, пока всё внимание сфокусировалось на том, что хотел донести до него старший брат. — Ты хочешь, чтобы я проводил больше времени с тобой и Наруто. И в то же время ты хочешь помочь Наруто. Ты не успеваешь и там, и там, потому что не можешь правильно расставить приоритеты, — Итачи ткнул Саске в лоб двумя пальцами, почти получился щелбан — звук был похож. Саске аж сделал полшага назад, потирая лоб своими пальцами и глядя на брата возмущённо, — подумай о моих словах и в следующий раз скажи, что ты решил.        И он ушёл. Снова. Саске в бессилии сжал кулаки и пошёл в комнату, едва ли не пыхтя с досады. Наруто уже спал в своей кровати, накрывшись одеялом и сжавшись в клубок. Включать свет Саске не стал, достаточно было того, что лился в спальню через окно. Забравшись на свою кровать, он лёг поверх покрывала, не удосужившись расстелить постель. Скрестил руки под головой и уткнулся взглядом в тёмный потолок, возвращаясь мыслями к словам Итачи. Что он имел в виду под «правильно расставить приоритеты»? Не выбрать же кого-то одного. Он не может оставить Итачи или бросить Наруто. Они оба — важные части его жизни. Но это была задачка, которую он просто обязан решить.                      Наруто проснулся посреди ночи, когда брат уже мирно сопел, а в комнату вместо лучей заходящего солнца пробирался свет луны. На коже проступил пот, и мальчик поморщился от неприятного ощущения прилипшей к телу одежды. Он вылез из постели, захватил свежую футболку и трусы и посеменил в ванную, где обтёрся влажным полотенцем, чтобы не шуметь включенным душем, и переоделся. Действия были уже доведены до автоматизма, пока разум застрял между кошмаром и ещё не осознанной реальностью, Наруто «плавал» в этом беспокойном состоянии, пока не врезался лбом в край сёдзи, поторопившись зайти в комнату, хотя не успел отодвинуть дверь. — А-та-та, — пробурчал ребёнок и отступил на полшага, зажмурившись, потирая ушибленный лоб. Немного придя в себя, он огляделся по сторонам и, сообразив, в какой части дома находится, осторожными шагами прошёл в кухню попить воды. И, возможно, приложить лёд. — Почему не спим в такой поздний час? — раздавшийся голос принадлежал взрослому серьёзному, но в то же время до смерти уставшему мужчине. Он не звучал очень грозно, однако это и не нужно было, фактор неожиданности сыграл свою роль.        Джинчурики остановился, услышав, а потом и заметив то-сана, и невольно вздрогнул. Он стоял возле раковины, прислонившись к ней спиной, и пил явно остывший зелёный чай — его любимый, но из яноми уже не шёл пар. Вид у него был измученный, даже у них с Саске после целого дня тренировок не такие удручённые лица. Фугаку словно не спал неделю и просидел все эти дни на энергетических пилюлях, запивая их энергетическими напитками, которые терпеть не может. И дело было даже не в синяках под глазами, а в выражении лица, в том, как он смотрел на всё вокруг, как тяжело дышал, будто в груди засело что-то, сдавливая его лёгкие и мешая глубоко дышать. — Я проснулся минут пять назад, ттебайо, — поправил Наруто, поясняя, что вообще-то лежал в кровати, как положено. Его взгляд бегло скользнул по фигуре отца и остановился на полу, из-за чего на ребёнка против его воли накладывался вид провинившегося дитя. — Приснился кошмар? — Фугаку поставил чашку на столешницу и достал вторую, зная о предпочтениях сына в чае. В подобные ситуации Микото просто добавляла в матча* тёплое молоко, и мужчина взялся за приготовление напитка. — Да, то-сан, — мальчишка кивнул, продолжая стоять в дверном проёме. Ему сейчас не хотелось разговаривать с отцом о чём бы то ни было, пока опасался выдать чем-то факт, что он знает о своей сущности и сущности внутри себя. Не столько из-за Данзо-сама, сколько из опасений, что его могут попросту запереть если не в доме, то в квартале. А он может даже и не понять этого, если воспользуются шаринганом.        Фугаку сосредоточил своё внимание на задаче приготовить чай и посмотрел на сына только тогда, когда передавал ему яноми. Маленькие пальчики обхватили чашку без страха обжечься — стенки слишком толстые и слабо проводят тепло. Заметив, что ребёнок подавлен, но не торопится рассказывать, в чём проблема, глава клана раз погладил его по волосам и взял свою яноми двумя руками. — Знаю, вам с Саске сейчас нелегко, — он сделал глоток едва тёплого чая, ненадолго прерываясь, — постарайтесь сосредоточиться на учёбе. Научитесь не обращать внимания на посторонние вещи — будет легче, когда станете шиноби. На миссиях важно отринуть лишнее, особенно эмоции.        Мальчик заторможенно кивнул, на самом деле не вникая в суть чужих слов. Наруто хотелось уйти обратно в спальню, прежде чем он безрассудно выпалит что-нибудь глупое и резкое, как он может. Фугаку не упустил из внимания то, как ребёнка тянет обратно в кровать, и только пожелал доброй ночи. Наруто ответил так же, но тише, и посеменил в их с Саске комнату. Брат всё ещё спал, и джинчурики забрался в свою постель с чашкой.        Он думал когда-нибудь рассказать мне, кто я? Наруто уставился в окно и отпил немного чуть остывшего чая с молоком. Сидя на кровати, облокотившись спиной на приподнятые подушки, мальчик потихоньку поглощал напиток, чувствуя, как вновь подкатывает усталость и обволакивает его на пару с теплом подобно кокону. Едва успел поставить яноми на прикроватную тумбочку до того, как провалился в сон, уже более спокойный, но ничуть не восстанавливающий силы.