Не сгореть дотла

       Дни шли своим чередом, начиная сливаться друг с другом, однако настал момент, с которого всё начало скатываться по наклонной.        Наруто старался проводить в квартале всё меньше времени, неосознанно отдаляясь от приёмной семьи и отдавая всего себя тренировкам. Из Фуу наставник выходил неплохой, правда он тот ещё любитель его поддевать, но объяснял всё доступным языком и не столь нудно, какими бывали лекции Ируки-сенсея. Фуутон поддавался тяжело, но создавать стихийную чакру в лёгких и выпускать её Наруто приловчился, оставалось только увеличивать мощность техники.        Помимо этого, Яманака предложил заниматься тайдзюцу, обосновывая это тем, что он уставал от простого наблюдения за джинчурики. Наруто не стал отказываться, считая помощь как раз кстати — его противниками всегда выступали либо братья, либо одноклассники, но никогда — более старший и сильный шиноби. В академии преподавали базовые приёмы, в качестве аргумента приводя, что у каждого должен выработаться свой собственный стиль и усиленные тренировки в классе только собьют учеников, а подстраиваться под каждого — это слишком много сил и людей потребуется.        Так что Наруто только и делал, что учился, тренировался, ночевал дома и по кругу. Появилась некоторая стабильность, но она была нарушена одной простой вещью, признавать которую не хотелось ни в какую — Учиха Шисуи мёртв. Если судить по оставленной им записке — совершил самоубийство и забрал с собой собственный шаринган. Наруто и Саске узнали об этом случайно — подслушали, когда несколько старших ребят вечером пришли по душу Итачи и чуть ли не открытым текстом обвиняли его в убийстве Шисуи. Наруто почти выбежал к ним, чтобы высказать в лицо всё, что он думал об этих беспочвенных и невероятно глупых — ведь Итачи и Шисуи были лучшим друзьями — обвинениях, однако Саске удержал его и просто позвал нии-сана домой. Взгляд старшего, когда он вернулся, стал таким холодным, что оставаться в доме не было никакого желания.        В академию они по понятным причинам не пошли, соблюдая траур по другу их семьи. Как бы Наруто ни относился к клану теперь, зная довольно много о себе, о Хвостатом внутри, о способностях шарингана, он не мог не горевать по Шисуи, что стал ему другом, одним из немногих. Он был весёлым и заботливым, и хоть виделись они не очень часто, каждый раз на лице возникала улыбка, что у одного, что у второго.        После похорон дома Наруто попросил у ка-сан фотографию Шисуи, чтобы тоже была всегда рядом, как фото его родителей, аккуратно сложенное и носимое в кармашке. Микото быстро нашла общую — на ней Шисуи нёс Наруто на шее, пока тот, ещё совсем маленький ребёнок, держался за его волосы, а рядом точно так же Итачи держал Саске. Никаких вопросов со стороны Микото не последовало, она была несколько рассеянна, потому её младшие сыновья помогали по дому, не торопясь возвращаться в академию.        Однако всё равно пришлось в скором времени. Информация о смерти Шисуи, видимо, слишком хорошо хранилась внутри клана, потому что никто не смотрел на Саске и Наруто с жалостью, хоть и подмечали их грусть. И раз оно так, мальчики решили никому пока не говорить о случившемся — может, то-сан просто забыл предупредить их, чтобы они не сболтнули лишнего? В любом случае, они постарались взять себя в руки.        Правда на тренировке с Фуу Наруто легко терял концентрацию, а потому отхватывал больше обычного — на руках стремительно наливались кровью гематомы. АНБУ обычно бил именно по ним, приучивая мальца принимать сильные удары, делая его способным защищаться даже в ограниченном для манёвров пространстве. Так что ноги они задействовали нечасто, лишь когда тренировали скорость и подвижность. Увы, с пластикой были проблемы, и Наруто во время перерывов ругался на собственные кости, которые «очень мешают двигаться». Волну Ветра он отрабатывал по паре часов в день — сразу после академии и спаррингов с Фуу, когда тот отдыхал, возвращаясь к наблюдению.        Этот день не стал исключением. Вымотанный физической тренировкой, Наруто перевёл дух, выпил залпом бутылку воды и принялся за стихийную чакру, несмотря на то, что на улице быстро темнело. Занимаясь, он всё больше отвлекался от мыслей о смерти друга, об обвинениях по отношению к Итачи, о собственном месте…        Сильнее вкладываясь в дзюцу, Наруто доводил себя до предела, опустошая свой огромный запас чакры. Так он не думал, не вспоминал, он был сосредоточен. Настолько, что не заметил второго АНБУ, присоединившегося к первому. Несколько слов, и он исчез, а Фуу соскочил с насиженного места и встал перед джинчурики. Из-за маски нельзя было сказать, что именно он испытывал, но по открытым частям тела легко заметить напряжение, сковывающее мышцы. — В чём дело, Ину-сан? — голос Наруто дрогнул, и он сглотнул. Предчувствие чего-то плохого свернулось в животе, и теперь, зная о Девятихвостом внутри, он отчего-то представил себе, как тот хищно-радостно скалится. — Учиха Итачи вырезал весь клан и причислен к нукенинам. Саске жив и сейчас в больнице. Я отведу тебя туда, — ровным голосом, лишённых каких-либо эмоций, сообщил Фуу, стоя смирно, как статуя.        У Наруто ноги подкосились, он неловко пошатнулся, едва удержав равновесие, и отчаянно замотал головой. Как так? Зачем ему…? Саске в больнице? Живой. Все…? Почему? Только он? Рой вопросов взвился в голове, пока слёзы бесконтрольно лились по щекам. Этого просто не могло случиться, нии-сан всегда был добр и вежлив ко всем, даже к тем, кто пришёл его бездоказательно обвинять в убийстве его друга. Была ли гибель Шисуи как-то замешана в этом? Саске пострадал из-за Итачи?        Вернул Наруто в реальность Яманака, положивший руку на плечо и поведший в сторону больницы. Придя в себя, мальчишка ломанулся со всех ног к брату, и Фуу не стал отставать. Из-за опустившейся вечерней темноты на улицах осталось мало людей, многие ужинали и готовились ко сну, чтобы следующим днём пойти на работу или в школу, или заняться хозяйством, или ещё чем-то убить время. В больнице их пропустили легко — Наруто числился как Учиха и прямой родственник Саске, потому в палату ему доступ разрешён.        Видимых повреждений Наруто не нашёл и облегчённо выдохнул — сам не заметил, как задержал дыхание, остановившись на пороге. Фуу исчез, оставив их наедине, но держался близко, следуя приказу, — на одном из деревьев во дворе. Саске выглядел бледнее обычного, под глазами залегли тёмные круги, но грудь мерно приподнималась и опускалась, позволяя убедиться в том, что он ещё жив. Оказавшись наедине со своими мыслями, Наруто мельком подумал, что сейчас заплачет, но на деле он казался отрешённым, будто ушёл куда-то в себя и не воспринимал окружение более, чем фоновый шум. Он присел на стул рядом, облокотившись вперёд на койку Саске, и положил голову на местечко рядом с его ногой.        Больше ему ничего не говорили про резню клана, поэтому голова была полна вопросов, и они словно давили на него всем своим весом, вызывая головную боль, но не поток слёз, что стекали бы по щекам и падали бы на постельное бельё Саске. Зато в груди ощущалось как-то пусто и холодно. Удивительно, но он не вспоминал лицо доброй и милой ка-сан, серьёзный взгляд то-сана, тычок нии-сана в лоб, смех Шисуи. Сидя рядом с потрёпанным эмоционально братом, Наруто чувствовал только сожаление, что его не было рядом помочь. Что он отдалился от приёмной семьи настолько, что не уберёг ни в чём неповинного Саске, который всегда хотел только лучшего ему.        С такими мыслями Наруто заснул беспокойным сном.               — Всё кончено, — деланно-равнодушным тоном отрапортовал Итачи, привычно опустившись на одно колено за спиной Третьего Хокаге и склонив голову.        По его щекам больше не бежали слёзы, не горел алым пламенем поднявшийся на новый уровень шаринган, руки, омытые кровью родного клана и членов семьи, не дрожали. Он справился сам с собой, сыграл, как он считал, безупречно, и теперь ему остаётся только ждать, уйдя из деревни в долгосрочную миссию, прикрываясь обличием нукенина.        Сандайме повернул голову вбок, чтобы краем взгляда посмотреть на несчастного ребёнка, на которого свалилось тяжкое бремя убийцы ранее великого клана. Теперь от Учиха осталось только трое человек — на бумаге, и двое — по факту. Печальнее всего было осознавать, что предотвратить сложившуюся ситуацию он был не в силах. Действия Итачи — запасной план, и раз он говорит, что всё кончено, значит, не нашлось времени действовать иначе.        Хирузен печально вздохнул, прикрывая глаза. Итачи никак не показал, что сердце от этого вздоха у него сжалось. — Мне жаль, что не удалось найти иное решение, — голос Хокаге как никогда источал сожаление и бессилие. Он был убеждён, что ничего хорошего из этого кровопролития не выйдет. Да, мог произойти переворот, и деревня отделалась малой кровью, но что за этим последует?.. И сколько жизней было загублено, не дав расцвести? — Пожалуйста, позаботьтесь о Саске и Наруто, — Итачи тратил последние свои силы, чтобы его голос не дрогнул на именах младших братьев, — и не позвольте Данзо забрать их в Корень.        Какое-то время назад Итачи ещё мог надеяться на то, что Данзо попросту оберегает оружие деревни и оказывает ему поддержку, однако его поступок по отношению к Шисуи дал знать им о куда более серьёзных намерениях старейшины. Отец был прав по отношению к Шимура — этот человек хочет всё контролировать, самостоятельно распоряжаться всем, что есть в деревне, даже будь это маленький ребёнок. Впрочем, в ином случае не существовало бы Корня. Стоило раньше догадаться о планах Данзо. — У тебя есть моё слово, — Хирузен понимающе кивнул. Ему, как другу Данзо и Хокаге, известно о желании одного из своих советников завербовать джинчурики, но дозволение должен давать родитель или опекун. Теперь, когда мальчики сироты, опекуном автоматически становится Хокаге, — что насчёт тебя, Итачи-кун?        Юноша на мгновение поджал губы — единственный признак его расшатанных из-за этой ночи нервов — и рассказал о человеке в маске, готовом представить его некой организации. А также изъявил своё желание внедриться в неё и стать агентом Конохи, на что Сандайме почти покачал головой обречённо. Не этого он хотел ребёнку, но альтернативная перспектива не радовала — учитывая, что они смогли установить с ним контакт, его могут найти и убить за одно осведомление о существовании Акацуки.        Сарутоби дал добро. Тем не менее, какова бы ни была миссия Итачи, для всех он будет преступником S-ранга, включая всю деревню, ради которой всё и было сделано.                      Резкий запах медикаментов был первым, что он почувствовал, когда начал просыпаться. Ещё не открыв глаза, он уже знал, что находился в больнице, на койке в прохладной из-за явно приоткрытого окна палате. И рядом кто-то лежал. Не совсем под боком, скорее просто пристроился у самых ног, едва его касаясь, однако под этим человеком немного прогибался матрас, отчего конечности сами по себе накренялись к постороннему. Мысли пока путались, ничего связного не выдавая, лишь фиксируя отдельные детали, слипающиеся вместе подобно снежному кому, покачивающимся из стороны в сторону на холме — того гляди, вот-вот соскользнёт в одну сторону и зашибёт, заставив погрязнуть во всём, что скопилось у того внутри.        Саске не пытался гадать — он пытался открыть глаза. Веки словно слиплись как от очень долгого сна. Сколько он спал? В палате оказалось темновато — солнце за окном уже село, но последние лучи ещё освещали самый край неба, так что в комнате царил полумрак. Сложно определить, как много времени прошло, он ведь даже не мог вспомнить, что было до. Свет, по понятным причинам, не был включён. И вправду гулял сквозняк, пробираясь через приоткрытую форточку, а рядом посапывал Наруто. Он навалился руками на койку и положил на руки голову, устроившись лицом к Саске, едва ли не пуская слюни на постельное бельё брата — во сне он часто приоткрывал рот, из-за чего ка-сан приходилось нередко стирать наволочку его подушки.        Мама.        В груди всё сжалось и одновременно отпустило — Наруто остался жив, его плечи плавно поднимались и опускались, выдавая его ровное дыхание, глаза неторопливо бегали под веками, видимо, что-то снилось. Но вместе с облегчением пришло отчаяние — в с е мертвы. Остались они втроём: Саске, Наруто… Итачи. Он сделал это с ним. С ними. Оставил их одних. Почему не добрался до Наруто? Так спешил? Или это из-за того, что он не кровный Учиха?        Терзаемый муками от незнания и непонимания, Саске заметался под одеялом — слабо, почти не чувствуя конечностей, но не желая оставаться неподвижным. Как будто его в любой момент может поразить катана старшего брата, если он останется лежать на одном месте. От его ёрзания начал просыпаться Наруто, и он прекратил свои конвульсии. — Саске?.. Саске! Ты в порядке? — глупый вопрос, идиотский, учитывая их ситуацию, но в голубых глазах беззастенчиво плескалось беспокойство, а уголки склеры покрылись красной паутинкой лопнувших от перенапряжения сосудов.        Он хотел ответить, что в порядке, но из горла донёсся только хрип, и мальчишка зашёлся в кашле. Наруто смотрел на него с пару секунд и как спохватился, подпрыгнул аж на стуле и в два прыжка оказался рядом со столиком, заполняя небольшой пластмассовый — чтобы пациенты и тем более дети не разбили — стакан водой из графина. Саске пил жадно, как не в себя, давясь каждым вторым глотком, но не позволяя брату отобрать живительную влагу. Ощущения, что он пролежал тут далеко не пару часов, только усилились. — Сколько…? — не выдержал-таки он незнания, бросая беглый взгляд на настенные часы напротив койки и останавливая вновь на отото. Брови того надломились домиком. — Два дня, даттебайо. Док сказал, что тебе ещё сутки нельзя напрягаться, чтобы отойти от гендзюцу, — Наруто грузно плюхнулся на стул, начиная теребить пальцы — стакан доверил Саске, пока не допьёт всё до последней капли.        Саске видел его тревогу, но что-то ещё пробирало брата до самых костей. И взгляд такой затравленный, как никогда прежде не видел, не у весёлого необузданного Наруто, способного всполошить весь квартал их клана. Точно… Встряхивать теперь некого. Они вдвоём остались в окружении тех, кто их боится и/или ненавидит. Саске сильнее стиснул в руках стакан, который с трудом не выскочил из его мокрых от пролившейся воды пальцев. — Я рад, что ты цел, — взгляд Саске отражал всё, что он чувствовал: от боли из-за потери до счастья за сохранность одного из самых близких ему людей.        В уголках глаз стала скапливаться влага, однако причина была не только в эмоциях — стало больно, терпимо, но будто иголки воткнули изнутри в глаза, поближе к нервам. Наруто, поднявший на него взгляд, застыл, глядя завороженно, приоткрыв рот. Даже пальцы перестал перебирать в нервном тике, так и замерев, пока Саске понемногу догадывался, в чём дело. — Саске, у тебя глаза… как у то-сана… — пробормотал джинчурики, сглотнув. Шаринган. Было бы несправедливо, не пробуди он его после пережитого. Итачи… говорил найти его, когда получит такие же глаза. Что ж, он на один шаг ближе к этому.        Наруто заметил резкую перемену в лице Саске и поёжился — взгляд брата стал резче, жёстче. Как у давно решившего всё то-сана, такой же серьёзный и бескомпромиссный. Кто бы что ни говорил, пусть Саске унаследовал внешность матери, он также был очень похож характером на отца. С Наруто по поводу шарингана мало говорили, для него это додзюцу бесполезно, разве что он может учиться развеивать гендзюцу, но в этом он точно был плох. То-сан, когда видел его провальные попытки, обречённо качал головой. Наруто становилось стыдно за свою слабость. — Я убью его.        Три слова, а сколько ненависти… Джинчурики мог ощутить, как внутри словно загорелось что-то — кое-кто — от узконаправленной злобы, и ему стало не по себе. Догадаться, кого именно, хочет прикончить Саске, несложно, и всё-таки больно невыносимо, ведь буквально пару дней назад нии-сан мог позавтракать с ними за одним столом, пожелать удачи в академии и потрепать по волосам, как делал всегда, заботливый старший брат.        Наруто сжал руки в кулаки, отводя взгляд вниз и в сторону, чувство, будто он какая-то марионетка, не имеющая абсолютно никакого влияния на что-либо, глубоко засело в сердце и сейчас трепало нервы, дёргая за них, как за струны. Только получавшаяся мелодия резала слух своей фальшью и громкостью.        Опустилось молчание, сквозь которое подобно натянутым струнам повисло напряжение, одно неверное движение — и кто-то из них взорвётся. Саске: от боли из-за потери семьи и клана, от обиды на старшего брата, так подло поступившего с ними, от жажды мести, от желания защитить оставшегося в живых дорогого человека, оградить его от жестокого мира, представшего перед его пробудившимися глазами. Наруто: от бессилия, от страха, всё ещё окутывавшего его при взгляде на травмированного брата, от обиды за смерть таких добрых и любящих людей, как ка-сан и Шисуи, от непонимания Итачи и его мотивов.        Через некоторое время Саске провалился в сон, сам того не заметив. Наруто обнаружил это лишь тогда, когда пластмассовый стакан, более не удерживаемый и без того слабыми пальцами, рухнул на пол. Подобрав его и поставив в раковину в уборной, джинчурики поправил одеяло, получше укутывая Саске, и тихо покинул палату, чтобы отправиться на поиски лечащего врача и сообщить ему о пробуждении брата.        Доктор нашёлся быстро — стоял возле регистратуры, общаясь с молодым медбратом, ещё теряющимся в белых коридорах больницы. Заметив ненавидимого большинством деревни джинчурики, юноша скривил нос, не пряча своё отношение к сосуду демона, однако внимание Наруто было приковано к фигуре взрослого мужчины с проглядывающейся на висках сединой в каштановых волосах — такая же седина едва тронула то-сана перед его смертью. — Фуджимо-сан, — мальчик остановился в паре шагов от врача, дождавшись, когда взрослые перестанут говорить. Теперь, когда за ним не стояли родители — хоть и приёмные — и клан, он чувствовал себя в деревне чужим, как никогда раньше. В голове на периферии сознания мельтешила мысль «а не выгонят ли нас после из Конохи? за то, что сделал нии-сан?». — А, Наруто-кун, — врач, в отличие от медбрата, если и чувствовал ненависть к мальчонке, задвинул её куда подальше, чем показывал свой профессионализм. Некогда размениваться на лишние эмоции, когда нужно лечить людей и спасать их жизни, кем бы они ни были, — Саске-кун уже очнулся? — Хай, Фуджимо-сан. Ненадолго только, — Наруто потупил взгляд, вспоминая, как на него смотрел Саске. Доктор махнул рукой молодому юноше, и тот ретировался, возмущённо поджав губы, а всё внимание досталось ребёнку, — он выпил немного воды, сейчас опять спит. — Когда проснётся снова, зови сразу. Мне нужно осмотреть и опросить его, когда он в сознании. Но, думаю, скоро можно будет выписывать, — врач достал из внутреннего кармана белого халата упаковку сигарет и развернулся к мальчику боком, — а теперь кышь, пацан, чтоб я не дымил на тебя, — и хоть слова звучали грубовато, сказаны они были по-доброму небрежно.        Фуджимо зажал губами сигарету и направился к двери на улицу, чтобы не пыхтеть внутри больницы. Наруто чуть кивнул и пошёл искать автомат с готовой едой, погружаясь глубоко в мысли. Домой он и не думал идти, ни разу там за эту пару дней так и не побывал, боясь далеко отходить от Саске. Его не было рядом, когда он встретил Итачи, но теперь у него есть возможность сидеть рядом и пытаться поддерживать, чего он не то чтобы умел, но чему старался научиться, дабы близкому человеку стало хоть чуть-чуть легче.        Автомат с едой стоял в коридоре возле зала ожидания. Наруто мог видеть нескольких людей, томившихся перед операцией или простым осмотром. Дрыхнущий старик, похожий на иссушённый труп, но вздымающаяся и опускающаяся грудная клетка и тихий хрип доказывал, что он жив. Женщина с маленьким ребёнком, почти грудничком, качающая его на руках. В паре мест от неё — малыш постарше с ушибленной рукой, старающийся сдерживать слёзы боли, вдыхая запах обмотанного вокруг его горла голубого шарфа, слишком длинного для такого мальчишки.        Они пересеклись взглядами, и малыш вскинул подбородок, будто гордился своим ушибом и совсем не обращал внимания на ноющую боль. Наруто возобновил шаг, переводя свой — потерянный — взгляд на искомый автомат, стоящий впереди. Отсчитав пару купюр и задав настройки, джинчурики сложил руки на груди и стал наблюдать за тем, как в пластиковую коробочку поверх сухой лапши льётся кипяток, сдабриваемый приправами. Взяв готовую порцию и одноразовые деревянные палочки для еды, он уселся прямо в коридоре на один из свободных стульев, расставленных вдоль стен, и принялся есть — запах слишком резкий, не хотелось раздражать им Саске, а его покормят едой из больничной столовой — такая только пациентам, потому Наруто сам себе добывать еду должен. — Держи, — раздалось рядом, а в поле зрения, сосредоточенного на коробочке лапши, появилась бутылка с негазированной водой с лимонным соком.        Её держал юноша, наверное, ровесник Ину-сана или чуть старше, в круглых очках Наруто мог видеть собственное отражение. Замечая заминку, незнакомец улыбнулся краем губ и положил бутылку на соседнее от Наруто кресло, оставляя её мальчику. — После лапши из этого автомата всегда пить охота. А это и вкус перебьёт, — он покачал головой, короткий хвостик платинового цвета волос чуть подпрыгнул. Наученный опытом.        Не дожидаясь более никакой реакции, юноша направился в сторону ординаторской. Наруто, опомнившись, едва не пролил на себя лапшу, подскочив на месте и кинув запоздалое «спасибо!». Бака, — подумалось ему на себя. Совсем погряз в мыслях, что даже своевременно не поблагодарил парня, который внезапно пополнил собой небольшое число тех жителей деревни, кто относился к нему по-доброму. И спросить, кто он, не удалось.        Наруто глубоко вздохнул, глядя на тонкие волнистые нити лапши в разбодяженном бульоне. Пить и вправду после такого хотелось, это не рамен Теучи-джи-чана и уж тем более не стряпня ка-сан. Мальчик шумно сглотнул, осознавая, что теперь они с Саске сами по себе. Никого больше не будет рядом, чтобы помогать им, никто за них не приготовит поесть, не постирает одежду, не купит продуктов, не приберётся в доме. Теперь абсолютно всё ляжет на них самих.        Еда чуть не пошла обратно. Пока Саске не проснулся, Наруто ходил словно в трансе, ел механически, не чувствуя вкуса, и то пару раз всего — чтобы не покидать брата надолго. Просыпаясь, разок нашёл на подоконнике две паровые булочки с мясом — от Ину-сана. Сейчас, увидев горящий в глазах Саске шаринган, услышав его звенящую в голосе уверенность в поставленной цели, чувствуя его намерения и осознавая, насколько теперь всё поменяется, Наруто приходил в ужас.                      Вечером следующего дня Саске мог стоять на ногах без опаски упасть. Он всё ещё чувствовал слабость в теле, но врач заверил, что она пройдёт, как только он нормально поест и разомнётся, однако также предупредил, что нельзя перенапрягаться. Гнать их, правда, никто не спешил, только поглядывали странно. Наруто не мог разобрать, чего от них хотят. Не денег ведь?.. В любом случае они не торопились домой. В том, что трупов там уже нет, они с Саске были уверены — АНБУ определённо убрали все тела сразу после расследования. Хотя какое там расследование… Просто объявят Итачи нукенином и отправят отряд на поиски. Больше им делать нечего.        Разговаривали они мало, но было что-то в молчании, и каждый воспринимал это по-своему, однако в восторге никто не был. Впрочем, и как поправлять всё никто из них не знал. Поэтому мальчики больше действовали, чем болтали: сидели рядом друг с другом, держались за руки, кивали понимающе, переглядывались, Наруто подставлял своё плечо, чтобы помогать брату разминать ноги небольшой прогулкой по палате. Джинчурики оставался спать рядом с Саске, отказываясь покидать больницу, пока того не выпишут.        Когда Наруто чистил зубы, к ним зашёл Фуу в своей форменной маске. Он оставил дверь в ванную приоткрытой, поэтому слышал голос АНБУ и следом за ним — полный напряжения и сдерживаемой злости голос Саске. Оно и понятно — никто не заметил, как под самым носом у всех вырезали почти весь клан. Наруто считал это странным тоже и ждал возможности поговорить со стариком Данзо, чтобы прояснить этот момент. Не факт, конечно, что ему расскажут, но советник многим делился с ним. С ребёнком. Джинчурики. Членом клана Учиха.        Сплюнув в раковину смесь слюны и зубной пасты, прополоснув рот водой ещё раз и повторив процедуру, мальчик вышел из ванной, коротко махнув рукой Фуу. АНБУ так же коротко кивнул. — Нас уже выгоняют, Ину-сан? — уточнил Наруто, останавливаясь возле койки Саске, на которой тот сидел в позе лотоса и медитировал до прихода агента Корня. — Откуда ты его знаешь? — Саске повернул голову в сторону брата слишком медленно и осторожно, чтобы это выглядело естественно — напряжение сковывало его, и каждый в палате мог это заметить. — Ину-сана приставили ко мне, чтобы со мной ничего не случилось в деревне. И он иногда помогает мне с фуутоном и тайдзюцу, ттебайо, — джинчурики немного смущённо почесал затылок, кривясь. Не то чтобы это считалось жульничеством, просто не хотелось ударить в грязь лицом перед столь старательным братом.        Саске свёл брови к переносице, краем глаза смотря на члена Корня, ничуть не тронутого чужими словами. Стоял истуканом, не торопил и не прерывал, спина ровная, а взгляд под маской — цепкий. Всё подмечает. И недоверие к себе точно уловил, усугублять ситуацию не стал, предпочтя молчать. Несмотря на юный возраст, уже очень хорош. Как Итачи. Саске почти дёрнулся от этой мысли, как от физической боли, но удержал себя. Даже если Наруто будет тренировать такой шиноби, как Ину, вторым Итачи он не станет. Не будет искать силы, сметая всё на своём пути. Саске верил в это. — На территорию клана вам пока нельзя. Я отведу вас в выделенную вам квартиру, ваши вещи уже там, — безэмоциональным тоном оповестил Фуу, смотря то на одного ребёнка, то на второго. Обоих парализовали чужие слова, и если один был в недоумении, то второй кипел от гнева. — Что значит «нельзя»? Это наш дом, — возмутился было Саске, пока рука Наруто не легла на его плечо, одёргивая. Как-никак, он лучше понимал Ину-сана, и когда тот обращался подобным образом, оставаясь холодной куклой, это значило, что вне приказов он действовать не может.        Возмущение клокотало в груди, но Саске сдержал порыв, лишь пытаясь взглядом испепелить АНБУ Корня, разве что шаринган не активируя. Врач сказал, что не стоит пока использовать чакру, да и светить пробудившимся додзюцу не хотелось. — Ину-сан, когда можно встретиться с Данзо-сама? — Саске подавил невольную дрожь в теле. Его брат всё ещё общается с этим странным стариком? То-сан не раз предупреждал, что старейшина может быть опасен, а Наруто видится с ним, когда захочет?        Ответом была тишина, и Наруто понимающе кивнул — Фуу нельзя распоряжаться информацией о занятости начальства. Сенсор дал знак собираться, который использовался шиноби на заданиях, и вышел в коридор дожидаться детей там. Саске с трудом подавил собственное любопытство и вопросов задавать никаких не стал, чем только сильнее озадачивал своего брата, но никто из них не нарушал тишину.        Ину отвёл их поближе к центру деревни, благо от больницы идти недалеко. Это было небольшое трёхэтажное здание с несколькими квартирами, часть из них пустовала, и одну выделили мальчикам. Вещи и вправду были уже перевезены, Наруто узнал даже свою маленькую стопку детских книжек с крупными яркими картинками, сложенными в большую коробку с другими канцелярскими принадлежностями. Разбирать всё договорились следующим днём — спать хотелось сильно. Яманака не задержался, только обронил, что в ближайшую пару дней должен прийти Хокаге и серьёзно с ними поговорить.        Новая квартира холодной была не только психологически, но и сама по себе — здесь явно давно никто не жил, хоть уборку перед въездом сделали, не нужно самим счищать паутину и протирать полы и окна. Наруто какое-то время маялся неприкаянным, бродил по теперь трёхкомнатной квартире, не зная, куда себя деть. Спать и хотелось, и нет — потому что его кровать расположили в отдельной от Саске комнате. Поблажки, какой делали родители, тут не дали, и джинчурики чувствовал себя плохо в окружении холодных стен, словно давящих на него.        Сонно копаясь в вещах и клюя носом в коробку с одеждой, Наруто не сразу заметил, как в его комнату зашёл брат, взявший его под руку и потащивший к кровати. Очнувшись от микросна, он посмотрел на Саске с недоумением, на что тот лишь покачал головой устало и улёгся рядом на постели, укрываясь общим одеялом. Наруто плюхнулся на спину, перевернулся набок лицом к нему и прижался ближе. — Спокойной ночи, Саске, — пролепетал он, уткнувшись в скрытую футболкой грудь брата. — Спокойной ночи, Наруто, — Саске положил подбородок на солнечную макушку и прикрыл глаза, засыпая.