Сердечные муки бедного Э.
Он рассказал историю своей детской влюбленности, о которой пора уже позабыть, чтобы двигаться дальше. Э. был слишком молод и в любви неопытен, но его чувства были не шуточными. В целом история затуманенная, но я поняла, что тем двоим совсем нельзя было влюбляться друг в друга. Оба поняли это совсем поздно, когда наш Э. уже успел полюбить девочку, а ей же было легко поставить крест на нём и даже больше. В ещё не созревшей юной душе девчонки былая любовь переросла в колкую ненависть. В конце концов, спустя много лет, осознав всё, он захотел с ней увидеться и объясниться, чтобы не было недомолвок, но девочка это расценивала снова как преследование. Когда Э. был совсем крохотный, он сбегал к девочке, чтобы побыть с ней хоть пару минут, но она сама стала прогонять его. Он долго не мог поверить, что его любовь так легко может отказаться от их клятвы любить друг друга во чтобы то ни стало и поэтому продолжал сбегать к ней в надежде. Она настаивала на своём, а он заставлял её любить его. Умолял, писал стихи, песни посвящал публично в школе, что порождало большую ненависть к нему. Вскоре её родители решили разлучить их. Когда она уехала в школу-интернат для девочек, не прошло и года как он понял, что это было глупо и стыдно. В осознанном возрасте эта детская история легла на плечи юноши как позор. В её глазах эта влюблённость лишь история детского бесстыдства, а после — история маниакального преследования нашего бедного Э. Это наложило сильный отпечаток на его сердце. С тех пор ему тяжело полюбить кого-то. Кто она, он так и не сказал. Знаю лишь, что она была чуть старше его. Не понимаю, что постыдного в детской влюблённости. На это он мне тоже ничего не ответил, только поблагодарил за то, что я выслушала и ему стало легче, так как это часто крутится сейчас у него в голове. Предполагаю из-за Кэтрин. Наверное она напоминает ему о тех похожих чувствах.Конец
Только когда мы расходились по комнатам в коридоре он признался, что Я напоминаю ему её и ушёл. Он открылся мне и я ценю это. Хотелось обнять бедного Э., развеять грусть, ностальгию, но что-то всё же сдержало меня. 16.05 Как и неделю назад, завтракала вчера в той самой кафешке, где ровно неделю назад мы обменивались утренним ядом с Т. Не то чтобы я шла туда в надежде увидеть снова мальчишку там, но так и есть. Даже оделась по-приличнее. Он не заставил долго себя ждать. Почувствовала губы у моего уха: «А ты знаешь, где меня найти». Я даже не обернулась. — Снова позавтракаешь со мной и испаришься на неделю? — Ты всё же думала обо мне! — радостно ответил парнишка, но тоже не посмотрел на меня, выровнялся и с улыбкой смотрел вперёд на меню.Секретные ингредиенты невидимого яда
Как я узнаю, что Э. злится на меня? — о, это очень легко понять. Когда я пришла, злюка уже был готов пускать невидимый яд. Секретные ингредиенты яда: 1. Не меняя позу, проехаться на стуле, посмотреть на меня с полсекунды и откатиться на колёсиках обратно из виду ничего не сказав (при этом даже не снимая наушники, якобы подчёркивая то, что я пришла домой для него вовсе не существенно. ВАЖНО! Поза должна быть полность пофигистичной — полусгорбленный вид, локоть упирается в подлокотник стула на колёсиках, рука поддерживает голову). 2. Никакого совместного ужина не жди. Никаких длинных разговоров. В такие дни в меню входят только короткие быстрые ответы: да, нет, угу, у-у (иногда кажется, что он играет на опережение. Ты только заканчиваешь фразу, как он старается сразу ответить). При этом никакой грубости! Лишь максимально нейтральный вид (узкие губы; взгляд устремлён куда угодно, только не в глаза; лицо в целом расслаблено; часто поправляет волосы). 3. Нежелание присутствовать ближе, чем на расстоянии коридора от меня.Качели
Так как же прошел вчерашний день с Т.? Если бы злюка спросил меня, он стал бы меньше прыскать ядом. Никто не спрашивает, поэтому собеседником в такие периоды становится этот дневник. Пусть это и однобокое общение, но меня вполне устраивает. Самые острые ощущения перепадали на вечер нашего второго свидания с Т. Вчера день был отличным, грех жаловаться, но были беспокоящие вопросы. У меня есть тенденция портить самые лучшие моменты и вот, вчерашний вечер в Кони-Айленд, в Луна Парке на высоте 15 метров был не исключением. Т. настоял на том, чтобы мы посмотрели на город не с колеса обозрения, а именно с цепочной высоченной карусели (хоть колесо обозрения и выше). Будучи истинным джентльменом (как оказалось), посадил меня на самое выгодное место, а сам сел во внутреннюю сторону так, что весь город обозревал через меня. Когда поднялись вверх, началась магия. Огни города сливались и становились единым радужным потоком. Т. был прав — колесо обозрения для пенсионеров и любителей клише. Наверху мы вовсе забыли про окружающих. Украшением ночного города стали только мы и огни. Т. не боялся перегибаться через спинку сидения, катаясь вниз головой. Его кучеряхи спадали, он улыбался с закрытыми глазами и был счастлив как ребёнок. Красивый мальчик с щекоткой восторга на лице. Раньше не позволяла себе откровенно рассматривать каждую деталь его лица, но когда он не знает об этом, мне нравилось наблюдать за ним. Смотрела на симпатичную, милую мордочку и думала — осознаёт ли он всю серьёзность своего счастья сейчас. На самом ли деле я ему так нравлюсь или он не отличает временную увлечённость от влюблённости? Что именно заставляет его чувствовать такую «эйфорию» (как он сам выразился) рядом со мной? Пока я должна была с ним на пару «ловить приход» от вдохновляющего, буквально головокружительного момента, я пыталась найти прорех в этой пред любовной нирване. Так уж я устроена — сначала мозг, а потом чувства. Всё ещё вниз головой с закрытыми глазами счастливый ребёнок накрыл мою руку на цепи своей. Внутри меня раздался тревожный звоночек — это сближение, всем оставаться на своих местах, сохраняйте спокойствие. Ко мне уже давно никто так не прикасался, не считая Э., когда тот проводил меня первый раз в бар. Когда подолгу ни один представитель мужского пола не касается твоего тела, такой контакт ощущается особо остро. В какой-то момент даже казалось, что я живу в закупоренной колбе как роза. Пытаюсь сделать вид, что меня это не спугнуло, но думаю, мою скованность ощутили даже мурашки внизу на дороге. Чтобы отвлечь своё внимание от его откровенного жеста, я невольно начала болтать. Решила признаться, что была в баре в пятницу, ожидала его выступления. Беззаботное мальчишеское личико в миг превратилось в серьёзную нахмуренную мужскую физиономию. Выпрямился и стал рассматривать уже давно знакомый ему город, только чтобы не смотреть на меня. Нехотя начал рассказывать следующее: — Слушай… — тяжёлый вздох, — с одним моим близким другом случилась неприятная ситуация. Я уже помогал им однажды — ему и ещё одному парню. Думал — на этом всё, но нет, стало только хуже, а они… понимаешь, хорошие ребята, только сбились с пути, как я однажды. Мне помогли, но у них никого. Мне ничего не оставалось, кроме как принять на себя ответственность и решиться на крайние меры и вызвать медиков. На что только люди не готовы пойти ради новой дозы, но только не на надежду перебороть зависимость. Многие переходят черту, после которой невозможно помочь самому себе. Знаю, сдавать своих нельзя, но надеюсь, что я помог им и они мне будут благодарны. Вот, где я был весь вечер — таскался с друзьями наркоманами, пытаясь самому не поддаться соблазну. Когда-то я был на их месте, но только один раз мне хватило сил сопротивляться смертельному приговору, который был готов подписать своей рукой… (Читая этот отрывок в голове складывался пазл. Неужели этот Т. — это Тимоти который сдал нас медикам. Или просто совпадение. В любом случае веских доказательств этому пока нет). Т. показал мне монету за «год чистоты». Сказал, что эту вещицу выдают, когда ты подтверждено «чист» год. Уже грустный мальчик становился всё более сговорчивым. Мы сошли с карусели, но в голове крутилась одна мысль — вот она — та самая причина переживаний Э. Да, я из тех людей, которые считают, что бывших наркоманов не бывает, так что мне крайне тяжело воспринимать серьёзно слова Т. «Я чист уже год». Если это и были опасения Э., то откуда он узнал, что у Т. была проблема с наркотиками? Разве только это не продолжается сейчас, иначе как он узнал, как догадался? Я высказала все эти мысли, что вызвали у Т. нервозность. Он ничего конкретного не сказал, но настоял на том, что сейчас он чист и просил верить ему. Этого я пообещать ему не смогла. Мы слишком долго ходили вокруг да около, пока загнанный в угол данной темой, он не перевёл стрелки на Э. Когда же я упомянула, что Э. говорил мне опасаться Т., тот и вовсе вышел из себя, но старался держать себя в руках. Он застыл на месте, тёр лицо руками, пытаясь смыть неприятный разговор и в конце концов высказал, что мне стоит опасаться не его. — Веришь больше соседушке? А он сказал тебе почему переехал сюда? Ты хоть что-то о нём знаешь? Он говорил тебе, что я выручил его? Сказал, КАК я помог ему? — конечно же моё любопытство вошло в разговор, но у Т. будто сработал стоп-кран. Он не ответил ни на один свой же вопрос. Моментально заставил себя остыть. Просил не говорить Э. об этом разговоре. Как бы виртуозно мы не старались поменять тему, уже было поздно. Настроение стало никудышным у обоих. Он открылся мне, доверил моим ушам нелегкую историю из жизни и тем самым отдалил нас друг от друга. 29.05 Неделя выдалась спокойной, но не в голове. Всё это время только и наблюдала за тем, как стремительно развиваются чужие отношения (я про Э. и Кэтрин). Пока гадала, куда же деться от мыслей о последнем тяжелом разговоре с Т., Э. всегда пропадал с той девушкой. Не ожидал увидеть меня дома в субботу утром, тогда как "а не должна ли ты завтракать с Т. сегодня?" Я знала, что возможно он там, уверенно ждёт в кафе, но думаю это всё. Вся наша история закончилась, так и не начавшись. Э. увидел, что мне грустно и спросил, что же произошло, положив руку мне на плечо. Как он сам позже сказал: "ты потускнела, я это замечал, но не решался спросить, что с тобой. Не хотел лезть в душу". Признаюсь себе, не думала, что успею погрузиться в чувства к кому-то так быстро. Я ненавидела себя за то, что чувствую, за то, что хочу увидеть его кудрявые волосы, его светлые глаза с морщинками от улыбки. Ненавидела себя за то, что знаю — эта желанная связь ни к чему хорошему не приведёт, но всё равно тянет к нему. Это яд для моей головы. Я пыталась начать свою "исповедь", но вместо этого ком в горле душил меня, слёзы подступали. Э. увидел это и стал моим плюшевым мишкой, которого хотелось обнять, чтобы он забрал мои душевные муки. Он повернул меня к себе и крепко-крепко обнял. Не дал даже ничего сказать. Повторял: "Тише-тише, ну что ж такое, а-яй-яй". Я прислонилась к его груди, слушала как он быстро дышит и перед каждым словом вздыхает с мурчанием, грустно, эмпатично постанывает. Закрыла глаза, пару слёз скатилось с ресниц. Я растерялась, не ожидала такой его реакции и своего взрыва чувств, что совсем не по мне. — Если ты плачешь из-за того, что тебе не с кем позавтракать, я могу стать твоим другом для завтрака, хочешь? — это рассмешило и меня и его. Мне стало легче. Плюшевый мишка отпустил меня и смотрел в мокрые глаза, — пошли! Я буду только рад один день поесть что-то кроме яичницы с помидорами, — его улыбка убедила меня. Одобрительно кивнула. Э. стал вытирать две скупые слезы с моих щек, наклонившись ко мне. Стало неловко на секунду и он сразу отстранился, как только посмотрел прямо мне в глаза. Слишком близко даже для него, как оказалось, но смущения я не увидела. Только улыбка стала шире. За завтраком рассказала ему о нашей последней встрече с Т. Э. весь напрягся. Он рассказал мне, хоть и не должен был, о том, что видел как кто-то передавал Т. наркотики в баре и что Т. не обрадовался зоркому глазу Э., но сказал, что не видел как Т. принимает их. К моему большому удивления, принялся оправдывать Т. будто ради моего личного успокоения. Я не верю, что это было искренне, скорее, чтобы не топить меня больше. Я поинтересовалась, чем же таким помог Т. ему. Парень тяжело вздохнул, отхлебнул крепкий эспрессо, который заставил его поморщиться и конкретного ничего не ответил. — Я бы хотел сказать тебе больше, но думаю тогда у тебя поменяется мнение обо мне и напрасно. Я такой, какой есть и у меня нет никаких тайн, которые могут касаться тебя, так что это не имеет значения. Не бойся, это не связано с наркотиками, — в насмешку сказал он, — возможно когда-то я смогу тебе рассказать, но не сейчас, — я не стала давить на бедного парня. И вправду, видимо это слишком личное. Ну какие могут быть тайны у восемнадцатилетки?! — Т. ещё кое-что мне сказал… Не знаю стоит ли спрашивать, но раз уж начала, — у парня был взгляд, будто он на мину наступил, — не мог бы ты показать мои фото у… — и вот, когда я подобралась к самому интересному вопросу, откуда не возьмись появилась ОНА. Кэтрин, мать его! Налетела на него сзади, нарушила спокойную утреннюю беседу своими возгласами. Закрыла глаза ладонями сзади со своим "угадай кто" и мерзким хихиканьем. "Молодой человек, вы что, забыли, что мы договаривались встретиться?" Он ей так обрадовался, что аж искры летели. Ну конечно, отличный предлог, чтобы забить на вопрос о фотках в его грёбаном телефоне. С долей недовольства улыбалась, пытаясь быть милой, нагло села к нам за стол со своим латте. Сразу узнала её белую кофту. Девчонка начала засорять эфир своим: "а что это вы тут вдвоем делаете в такую рань? Только 12 утра. А, ты наверное та его соседка по квартире. Чего такие серьезные сидите? Фу, это что, эспрессо ? Милый, как ты это пьёшь..." Втроем, мы делали вид милого общения. Э. познакомил нас, не прошло и пару минут, как она стала тыкать в меня рекомендациями по подбору одежды. Боже, помогите. Решила оставить их вдвоем. Каждый играл свою роль за столом. Я в роли третьего лишнего Э. в роли спасшегося от неприятно-всплывшего дерьма в виде секретных фоточек ОНА в роли пытающейся подружиться с "потенциальной угрозой" Смех! Знаю такое поведение и не стала терпеть этот цирк. Мило попрощалась, но я не рассчитывала, что эта девчуля полезет на мою щёку со своими губищами. "Муа, хорошего дня дорогая, рада была познакомиться!" — дайте мне ружьё в руки. Господи, как такой парень как ОН мог повестись на такое. Хотя, должна признать, сиськи у неё хорошие, да и внешность красивая, но, видимо, тупая как пробка.Шкаф откровений
Сегодня вечером я была на месте своего соседа. Моя очередь орошать его своим пассивно-агрессивным ядом, но не тут-то было. Такой смелой и пассивно-агрессивной я была ровно до того момента, пока из-за сильной грозы не отрубило электричество. С детства боюсь грома, молний и темноты, а в этой квартире мои страхи только усилились. На улице поднялась целая буря. Дождь словно каменный бился в окна. Когда отключился свет, я закрылась в своей комнате. Телефон разряжен. Дурная привычка жить на последние пару процентов. Услышав как кто-то раскручивает замок, первой мыслью было спрятаться хоть куда-нибудь. Полезла в шкаф-купе прямо на одежду. Закрылась и вспоминала лицо того человека, что пару недель назад ворвался к нам со своим дружком. В шкафу почти ничего не было слышно, но медленные, приглушённые шаги стали отчётливо слышны, когда перешагнули порог моей закрытой комнаты. Раз, два, три, ближе…я не смелая, трясусь в шкафу, пытаясь не дышать, закрывая рот руками. Дверь медленно открывается. С него капает и пока он не сказал: "Что ты там делаешь?" — клянусь, не узнала его на уровне коленок. Пытаюсь перевести истерическое дыхание, пока тот придерживает шкаф и смотрит на меня вниз, как на ребёнка. Ударила его по коленке кулачком, чтобы знал, как подкрадываться. —Ай, та за что?! — растирает коленку и скручивается, чтобы поместиться со мной в шкаф. Сперва подумала, что лезть ему в шкаф как-то глупо, но я то тоже тут. Сразу же выразила своё недовольство тем, что он попёрся весь мокрый на мои вещи, на что он потрусил головой, как собака разбрасывая капли по мне. Его можно было выжимать как тряпку. Э. превратил мой страх в комедию и в шкафу стало уютнее. Посмеявшись на славу, парень стал серьёзнее. Потянулся в карман за телефоном. Экран подсвечивал его нахмуренные брови. Он протянул мне телефон. Я увидела фотографии, сплетённые фрагменты из жизни на белом фоне. Вовсе не то, что я ожидала. — Когда я снимаю, знаю, что люди в кадре не позируют, а показывают себя такими, какие есть. Я вижу их голую красоту. Они остаются сами с собой и снимают маску. Я же запечатлеваю их сущность, правду. Мне нравится твоя и я начал снимать это. — Пока фотограф откровенничал, я рассматривала свои фото. Это было искусство. — У меня смешное лицо, когда сплю. — Для меня твоё смешное лицо самое симпатичное. Непроизвольно вырвавшаяся правда повисла в шкафу.