Вселенная BTS. Герцогиня

Глава 61 Съемки на Чеджу проходили мирно и спокойно, для мемберов БТС. Стафф, вырвавшийся на свободу из стен родной компании, благополучно второй день праздновал день рождения двух сотрудников, по счастливому стечению обстоятельств, выпавший на один и тот же день. Был пойман Седжином, в изумительно нетрезвом состоянии, получил втык. Но пить не перестал, заливаясь до ушей антипохмелином, и активно стараясь дышать в сторону, во избежание. Грим парням накладывался неровными слоями, Чимину два раза нарисовали правый глаз, забыв о левом. Тэхену накрутили такую прическу, что от него даже я шарахнулась в сторону. Столь сильно он сейчас напоминал крылатое выражение, я у мамы вместо швабры. Чонгуку принесли два почему то левых ботинка, которые он честно пытался одеть, в том числе и на правую ногу. На Хосока натянули рубашку задом наперед. Он поднял руки, не мешая столь творческому процессу. Намджуну с Джином подсунули вместо кофе, пару стаканчиком с газировкой, которая оказалась щедро приправленные вискарем, напитком. Намджун свой стакан пить не стал, покрутил в руках, откуда и был быстро сцапан Юнги, который после выпитого впал в нирвану, и благополучно сладко задремал. Джин наоборот взбодрился, и сыпал шутками, маша руками. Все были довольны, и ничего не могло развеять благодушного настроения парней. А что? Погода отличная, на небе ни облачка. Сиди себе, посиживай под зонтиком, вытянув ноги да дреми себе, под споры режиссера с продюсером. Рабочее время то идет, причем оплаченное. Я по тихому попыталась слинять куда подальше, и тоже поспать. Была поймана за руку режиссером, который почему то решил меня привлечь в роли арбитра, для выяснения до конца совпадения концепции клипа с погодой. Режиссеру хотелось мокрой погоды, продюсеру ясного солнца и скорейшего окончания съемок, а мне, чтобы они прекратили тянуть меня в разные стороны, и уже договорились. Потом мне пришлось сидеть рядом с мемберами, и наблюдать, чтобы гримеры прекратили свои выходки, и закончили образы парней, в нормальном виде. Поить кофе Юнги, честно пытающегося продрать глаза, и попутно выяснить рецепт столь убойного напитка у отчаянно зевающей гримерши. После окончания съемочного дня мне пришлось зорко следить, чтобы никто ничего не забыл, и собственно себя тоже. Парни уже уехали, сочувственно покивав мне, в сопровождении Седжина, окончательно охрипшего от разборок с представителями сильно творческого процесса. Он плюнул на это дело и подключил меня, несмотря на возражения со стороны мемберов БТС. И я вместе с охраной час искала двух пропавших стилистов, которые, как выяснилось, решили, чуть чуть поспать, в дальних кустиках, пока мы стаптывая ноги, и обрывая телефон, искали пропажу. В общем, в отель я вернулась злая и страшно голодная. Ужин я пропустила, поэтому помчалась к парням, в поисках съестного. И не прогадала. Перед Чонгуком стояла большая тарелка с раменом. - Отдай, потянула я к себе тарелку .совесть имей, ты два часа назад ел. Он не успел мне ответить, как вклинился Чимин. - Таш, там четыре порции, поделись, а? - Самой мало, буркнула я - Ты не съешь столько - А вот и съем - Если не съешь, завтра наденешь кигуруми, спорим, не отставал от меня. - Да хоть костюм стриптизерши, уже прошамкала я, блаженно улыбаясь, после того, как мне в рот попала вкусная горячая лапша. - Вот оно как, интересненькое, оживился народ. Ты в костюме стриптизерши, это отпад, и. Народ осекся, под тяжёлым взглядом моего парня. Я ничего этого не видела, наслаждаясь едой. Четыре не четыре, но три порции из тарелки я точно умяла, и откинулась на стул, отдуваясь. - Все, сейчас тресну, не могу больше. - А вот и проиграла, просиял Чимин, и умчался. На следующее утро - Да пофигу, я покрутила перед собой ярко желтую пижаму-комбинезон, с ушками и хвостом, в которой разгуливал персонаж одного популярного японского мультика. Где Чимин отрыл ее осталось для меня тайной. Да и ладно. Спор есть спор. Нижнее белье, сверху пижама, и я готова. В коридоре меня уже ждал Чонгук, который оглянулся, и чмокнул меня в нос, потрепав за уши. Забрал мою сумку, пакет с вещами и кроссовками, вытащил телефон. Приобнял меня, и сделал селфи. - Я бегом, пока никто не видит, сказала я ему, и помчалась к машине. В микроавтобусе вытянулась на заднем сидении, слушая рассказа Хосока о том, какое лицо было у главного менеджера Бантан, когда мимо него пролетело нечто желтое, да еще с ушами и хвостом. - Седжин сначала очки протер, потом глаза, ой не могу, обхохатывался Хосок. - Спор, протянула я руку Чимину. - Да, все норм, хитрые глаза парня смотрели на меня. Помочь раздеться, невинно спросил он - Спрашиваешь, конечно, ответила я. - Сдриснул отсюда, Юнги растянул передо мной плед. - Спокойно переодевайся, а то я вижу тут, у некоторых очень любопытный нос образовался, который сейчас укоротят. - Да, ладно, я пошутил, взмолился Чимин, когда Чонгук одной рукой перекинул его через спинку кресла, усадил, и даже пристегнул ремнем, пригрозив еще и кулаком. Сегодня был день съемок для Run BTS, в фермерском хозяйстве. Стафф шустро нанес легкий грим на лица парней, режиссер сказал, мотор. И съемка началась. Я же, воспользовавшись моментом, попросило показать мне, где теплицы с клубникой. Взяла тележку с коробками, для сбора ягоды, уверив фермеров, что с милой городской девочкой ничего не случится, и руки у меня растут из нужного места. Воткнула наушники, и памятуя присказку. Одну ягодку собираю, две в рот кладу, пошла по рядам. Музыка играла, я трескала за обе щеки источающую невероятный запах ароматную ягоду, и была абсолютно счастлива. Незаметно пролетела пара часов. Теплые крепкие руки прижали меня к себе, я подняла голову, увидела Чонгука, и услышала его шепот - Кроме парней и охраны, все уехали в отель. Седжин так разозлился из за двухдневного пьянства стаффа, что поменял им билеты, и они улетают сегодня вечером, а мы завтра утром. Нас оставили поесть честно заработанных фруктов. Угостишь ягодкой, маленькая фея, из твоего ротика. МММ. Как же вкусно. Теплые губы накрыли мои, шаловливые руки полезли под рубашку, я вздохнула. Через минуту мы упоенно целовались, присев в кустах, и не замечая ничего вокруг. Вернул меня в реальность, крик Джина - Таша, ты где, Тэхену плохо. - Господи, схватилась я за голову, увидев лицо парня. Ты сколько клубники сожрал, тебе же нельзя, Тэхен, ты меня слышишь. Губы Тэхена распухали на глазах, лицо и руки пошли пятнами. - Таш, я немного, сказал он, и сполз вниз, свалившись на руки стоявшего рядом Джина. - Аптечку, парни, бегом, она в машине, закричала я, нащупывая на запястье Тэхена, пульс. Плохо, пульс еле пробивается, давление упало. Дрожащими руками, прямо через одежду, поставила парню укол антигистаминного. Спасибо родной компании, что каждые полгода для менеджеров проводилась учеба по оказанию медицинской помощи. - Несите его в машину, где здесь ближайшая больница? - Я знаю, подошел ко мне охранник, минут двадцать ехать. Только у нас всего одна машина осталась, поедем без сопровождения? - Ты за руль, сказала я охраннику, мы с Тэхеном сзади. Позвони, скажи, куда мы едем менеджеру Седжину, пусть туда подъезжает. - А вы куда все смотрели, вызверилась я на молча стоящих вокруг парней. Знаете, что он аллергичный, ему клубнику нельзя, больше пары ягод. - Таш, да он правда мало съел, я рядом был, сказал Чимин. Что с ним? - Аллергический, анафилактический шок, да не знаю. - Айш, я побежала к машине, села, прижала к себе Тэхена, рядом с телохранителем, на переднее сидение, запрыгнул Чонгук. - Смотри на меня, Тэхен, только не теряй сознание, мы скоро будем в больнице, погладила я его по лицу. - Мне жарко, огнем все горит, прошептал он, я же не умру. - Ким Тэхен, не зли меня, нашел от чего умирать, от пары ягодок лишних. Ты только выздоровеешь, я с тебя самолично три шкуры спущу, нет четыре. Помрешь, вывернусь, но найду некроманта, который тебя поднимет, и я тебя еще раз прибью за непослушание. Намджун тебя выпорет, что на попу свою егозливую сесть неделю не сможешь. Тэхен заморгал глазами, сильясь улыбнуться, вцепился мне в руку - Дышать тяжело Я положила руку на грудь парня, где темнело небольшое облачко. Некстати совсем вспомнилась песня - Я тучу разведу руками. Бред, мне самой так страшно, что руки трясутся. Я прикусила губу, улыбнулась парню. С моих пальцев сорвались серебристые звездочки, и устремились к его груди. - Давай вместе дышать, Тэхен, милый, постарайся, я помогу. Тэхен захрипел, закашлялся, у меня сердце пропустило удар. Он вымученно улыбнулся - Мы же справимся, да? - Подъезжаем, сказал Чонгук. Для меня эти двадцать минут пролетели как один миг. Навстречу машине уже бежали врачи с носилками. Больница была совсем небольшой, чуть ли не сельской. - Что с ним, врач уже слушал сердце, медсестра меряла давление - У него аллергия, на клубнику. Сознание не терял, пульс был 40, удушье, отекло лицо. Все случилось полчаса назад, уже на бегу рассказывала я врачу. Поставила антигистаминное. - Давление 70 на 50, и падает, это уже медсестра. - Вам туда нельзя, преградила нам путь санитарка, когда за носилками с Тэхеном закрылись двери, ведущие в реанимацию. Мы с Чонгуком присели на стулья, сжали руки. - Все будет хорошо, Тэхен сильный, он справится, прижал меня к себе Чонгук. Через полчаса вышел доктор, стягивая перчатки. -Похоже действительно была тяжелая аллергическая реакция. Ему лучше, состояние стабильное, давление подняли, капельницу с дексаметазоном поставили, он пока на кислороде. Переночует здесь, еще понаблюдаем, можете уже не волноваться. Езжайте домой. Он спит, здесь вам делать нечего, оставьте телефон, я позвоню, как он проснется. - Спасибо, Чонгук пожал руку доктору. А я смотрела и думала, узнал доктор парней или нет. Отекшее лицо Тэхена вряд ли сейчас напоминало знаменитого на весь мир айдола. В любом случае здесь поставят охрану, и щедро заплатят медикам за молчание. Еще не хватало, что пресса пронюхала. Хорошо, что мы на острове, и в отдалении от туристических маршрутов. Здесь только местные жители, молодежи мало, так что звезд кей попа вряд ли кто узнает, хотя перестраховаться, никогда не помешает. Пусть Седжин разбирается, он уже скоро должен подъехать, вместе с парнями. Все так быстро произошло, что я не успела опомниться, как Тэхен уже под наблюдением врачей, как говорят, обошлись легким испугом. Но, меня все равно начало ощутимо потряхивать. - Курить хочу, сказала я Чонгуку, выходя из дверей больницы. Навстречу нам шагнул охранник, открывая дверь машины. - Охрана и менеджер Седжин будут здесь через 20 минут, сказал он. - Сейчас только покурю, дождемся их и поедем, сказала я ему, и потянула Чонгука за собой, к ближайшей скамейке. Оступилась, запнувшись о камешек, ойкнула, Чонгук быстро среагировал, отклонился в сторону, чтобы поймать меня. - Как в дорамах, мечтательно успела подумать я. Героиня спотыкается, поскальзывается, варианты разные. Красиво падает в объятия героя, делает глаза испуганного олененка, как будто до этого росла на необитаемом острове, в одиночку, и не представляет зачем это губы парня приближаются к твоим. И как на стоит реагировать. И он ее,., хм, целует, и вот он, тот момент, которого ждали предыдущие серий десять, зрители. Когда же они поцелуются, когда же случится этот счастливый момент? Мои игривые мысли исчезли, как только… Все произошло мгновенно. Я услышала хлопок, повернулась, и увидела, как охранник заваливается на бок, на его плече расплывается красное пятно. Он успевает вытащить пистолет, и стреляет куда то сзади нас. Чонгук опрокидывает меня на асфальт, и падает сверху. - В нас стреляли, мечется эта мысль у меня в голове. Если бы я не поскользнулась, и Чонгук не наклонился, кто то уже бы. Я не успела больше ничего подумать, когда услышала сдавленный крик охранника - Быстро в машину, уезжайте, я вас прикрою. - А ты, вырвалось у меня, но Чонгук запихнул меня в машину, сел на место водителя. Мы буквально летели по дороге, ведущей в горы. Таких мест полно в Чеджу. За нами мчался черный внедорожник. - Черт, почему мы не на моей тачке, выругался Чонгук, я бы их на раз два сделал. - Да что это такое, да когда это все закончится, закричала я. Адреналин гнал кровь по венам, я буквально слышала как сердце выскакивает из груди. Только бы они не добрались до Тэхена. Он там один, в больнице. - Они так не будут рисковать, заходя в вираж, и выжимая из машины все, что можно, крикнул мне Чонгук. - Да, а стрелять посреди дня, около больницы, это их не остановило. Он не успел мне ответить. Бумс, удар по машине, которая буквально подпрыгнула на дороге. Чонгук еле удержал ее, чтобы не слететь в кювет. - Они по нам стреляют, сволочи, крикнул он. И начал кидать машину из стороны в сторону, чтобы сбить прицел, и отвести от нас еще один выстрел. Я, наконец, нащупала в сумке телефон, который разрывался от звонков. - Юнги, закричала я. Мы в машине охраны, охранника ранили у больницы, в нас стреляли, за нами черный джип, номера не вижу. Я не знаю, куда мы едем, здесь горы рядом. - Малыш, держитесь, мы только подъехали к больнице. Седжин вызвал полицию, мы высадили охрану, они останутся с Тэхеном, и выезжаем за вами, охранник показал направление, в котором вы уехали. включи на телефоне пеленг, ты знаешь где, мы вас найдем по нему. Только продержитесь, пожалуйста. Я сбросила звонок, уперлась ногами в пол, потому что машину нещадно трясло, нашла иконку аварийного пеленга, который включался при его активации, и передавал данные о местонахождении на все телефоны Бантан. Разница между обычным пеленгом и этим была огромная. Он передавал местоположение буквально до нескольких метров. Взмах рукой и я цепляюсь за бардачок машины, он открывается, и у меня в руках оказывается пистолет, скорее всего второй секьюрети оставил. Чонгук то же его видит, и кричит мне - Таш, не вздумай, не смей высовываться из окна. Я тебе что сказал, смерти хочешь, они по нам стреляют, ты что спецназовец, чтобы на ходу стрелять, еще и высунувшись из окна. Я молча подчиняюсь, понимая, что идея была глупой, и я не супергероиня, стреляющая из всех видов оружия, даже из мачете. Во мне столько злости, что я нисколько не сомневаюсь, дай мне сейчас такую возможность, и я выстрелю. И мне неважно, что стрелять я буду по машине или по людям. - Держись крепче, мы от них на горной дороге оторвемся, крикнул Чонгук. У нас машина меньше и маневренней. Все бы так и произошло, я знаю, насколько большие внедорожники теряют в скорости по узким петляющим дорогам. Но нет, нам не повезло. На повороте выстрел прошивает заднее колесо, и машина теряет управление, ее юзом заносит. Чонгук тормозит, и нам не хватает пары метров, чтобы остаться на дороге. Машина срывается вниз, и, мы летим вниз. Мир остановился и замер, время стало тягучим как патока. Вот мы неслись по трассе, переходившей в узкую дорогу, уходившей крутыми поворотами вверх в горы, и вот уже летим вниз, в пропасть. Мимо проносятся деревья, кусты, машина врезается в ограждение дороги, замирает на секунду, и проламывает его, устремляясь вниз. Что то кричит Чонгук, схвативший мою руку, и, пытаясь пододвинуть меня к себе. Но, следующий удар приходится на днище машины, она переворачивается, и летит дальше. Спасительный уступ, возникающий в нескольких метрах от обрыва замедляет наше падение, разворачивает машину, и она, кувыркаясь устремляется вниз. Срабатывают подушки безопасности, и меня прижимает к сидению. Удар, еще удар, я не слышу, но ощущаю, как хрустит моя нога. Мгновенная боль, и я теряю сознание, резко ударяясь о сидение головой, после того, как машина переворачивается, заваливается на бок, и врезается в стоящее на ее пути большое дерево. Прихожу в себя, в ушах звенит, а из носа льется кровь. Руки и ноги как ватные, стискиваю зубы, и поворачиваю голову. Чонгук не отвечает на мой стон или шепот, не знаю. В ушах звенит, и я не слышу толком саму себя. У Чонгука закрыты глаза, и я не могу понять, насколько у него все плохо. В сумке не прекращает звонить телефон, но я не могу дотянуться, потому что, от ударов, ее забросило, куда то далеко. Не знаю, как я смогла отстегнуться, сдвинуть кресло, и боком выпасть из машины. Она лежит на крыше, метрах в двадцати от дороги, практически в ущелье. Я чувствую запах гари, из под капота машины идет дым, а там в машине, мой Чонгук. Пытаюсь встать, нога предательски подламывается подо мной, и я ползу, сжимаю зубы, чтобы в голос не кричать от дикой боли, пульсирующей в ноге. Не знаю, как мне хватает силы открыть дверь, буквально повиснув на ручке. При авариях двери машины часто заклинивает, и я боюсь, что придется разбивать окно. Мне так страшно, но боль в ноге не дает мне еще раз потерять сознание. И я должна его вытащить. Если машина взорвется, это будет конец. Дверь неожиданно распахивается, отстегиваю Чонгука, и вытаскиваю его из машины. Он тяжело падает на меня, не шевелится, по его лицу бежит кровь. Прижимаю пальцы к шее, тонкая струйка пульса подрагивает под рукой. Жив, какой же тяжелый, шепчу ему, помоги мне. Но парень не отзывается на мои слова. Падаю снова, ползу, тяну его за собой, продираюсь через кусты, окружающие место аварии. Шепчу сама себе - Не теряй сознание, тебе сейчас никто не поможет, ты должна спасти его и себя. Я слышу крик, и понимаю, что все, это край, нас достанут. Поворачиваю голову, вижу людей с оружием в руках, которые нашли место на крутом спуске вниз. И сейчас, держась за кусты, стараются быстрее спустить. - Они там, где то близко, они не могли далеко уйти от машины, после такого падения, слышу я крик. Я не различаю лиц этих нелюдей, я смотрю на них из высокой травы, куда дотащила Чонгука. По этому следу, примятой траве и крови, нас легко найдут, и тогда конец. Только на несколько секунд я позволяю себе подумать о близких родных мне людях, которых больше никогда не увижу. О своей глупости в отношениях с лежащим возле меня парнем, зачем я тянула время, почему я не стала его девушкой в полном смысле этого слова. У меня больше нет времени, я все громче слышу голоса преследователей. Целую Чонгука, прощаясь, глажу его по лицу. Тяжело поднимаюсь, опираясь на палку, которую вижу рядом, и кричу, изо всех сил, вкладывая в этот крик все, что у меня сейчас осталось. Боль, отчаяние, страх, безысходность, злобу. - Сволочи, я ненавижу вас! Сгиньте из этого мира. Смотрю на Чонгука, неловко опускаюсь и закрываю его своим телом. Пусть он проживет на несколько секунд больше меня. Пусть он выживет. Обнимаю его обоими руками, и дальше пустота. Обморок не дает мне видеть происходящее, оно страшное и безжалостное. Бесконтрольная сила, из страха, невыносимой боли и злости, вырвалась из меня, и сразу нашла свою добычу . На мгновение, время останавливается, все замирает. А затем. Затем, кто то невидимый и очень сильный, как ледяной арктический ветер, стирает с лица земли все, что находится в ста метрах от нас. Заваливаются изломанными куклами наши преследователи, страшной безжалостной косой по ним проходит смерть, искажая лица и ломая тела. Они не успевают ничего понять. Машина, в которой остался водитель, взрывается, ее мгновенно охватывает пламя, намертво блокируя все двери. Еще живой человек бьется о стекло, пытаясь вылезти, ему уже ничего поможет. Все занимает секунд тридцать. Замирает потрясенная таким кощунственным к себе отношением, природа. Сворачиваются от холода еще не опавшие листья, инеем покрывается трава, птицы в страхе летят от этого места. Только вокруг лежащих парня и девушки, не колыхается листва, мягкая зеленая трава окружает их, заботливо прикрывая от посторонних глаз. Ледяной безжалостный смерч сворачивается клубком и затихает, верной собакой ложась возле ног лежащей без сознания девушки. Мерцает небесно-золотое облако, так неуместное на этой страшно искорёженной поляне, возникшее призрачное лицо печально смотрит вниз, вздыхает, - Ты не можешь вмешиваться в дела людей, слышится тихий шепот, даже если в ней есть частица нас. Ее время еще не пришло. Пойдем. Облако исчезает в туманной серой дымке, и в то же мгновение, еще далеко, но уже отчетливо слышно вой полицейской машины. Ким Намджун Увиденное у входа в больницу, заставила Намджуна охнуть. Полиция, кровь на асфальте. Они разминулись с Чонгуком и Ташей всего на несколько минут. Из путаных слов, теряющего сознание охранника, он понял, что случилось страшное. В Чонгука и Ташу стреляли, их преследует черный джип с вооруженными людьми. Намджун попытался дозвониться, но телефоны и Чонгука и Таши молчали. - Нет, помотал головой Джин, когда Намджун опустил телефон, тяжелым взглядом смотря на парней. Нет, не смей даже думать, они живы, я чувствую. - Едем, потянул его за руку Чимин. - Директор запрещает, инструкция запрещает, это слишком опасно, встал перед машиной Седжин. Вы останетесь здесь в больнице, рядом с Тэхеном. Я не могу это допустить. - Менеджер, они там совсем одни, я не останусь сидеть здесь и ждать новостей, Юнги подошёл ближе. Я с ума сойду, добавил Чимин. - Это наше решение, и моя ответственность, Намджун отодвинул Седжина в сторону, и полез в машину. Парни, быстрее. - Директор, в них стреляли, они уехали в машине охраны, сам охранник ранен, за ними гонятся. Таша включила пеленг, мы едем за ними. Я не знаю, ранены они или нет. Да, директор, за нами полиция и скорая. Я сразу позвоню вам, когда мы найдем их. - Еще пара километров, кричит Юнги, сжимая телефон, и неотрывно смотрящий на его экран. - Быстрее, пожалуйста, шепчет, сцепивший руки перед собой, Хосок. Уже позже, потом, когда их станут расспрашивать полицейские, Намджун сможет понять и осмыслить ситуацию. А сейчас, они напуганы, да черт, им всем так страшно. Потому что они не знают чего ждать. Пока вернулся Седжин, они загрузились в машину, и ехали в больницу к Тэхену, уже знали, что с парнем все хорошо. Таша позвонила и успокоила их. Потом была бешеная гонка, отчетливо видный на дороге черный тормозной след колес, начало горного серпантина, и дым, который они увидели издалека. Намджун вцепился в кресло, не веряще смотря вперед. Волной приходило отчаяние, оттесняя в далекий угол сознания надежду. Его вина, его ответственность. За эту девушку, за все, что происходит с ними. В единый узел сплелось все. Он понимал, что будь у него время обдумать все, что происходило с ними за последнее время. Все нападения, угрозы репутации и жизни парней. Он смог бы осознать степень угрозы, нависшей над ними. Но нет, не получилось. Вихрь кей поп индустрии сначала вознес их на самый верх популярности, а затем бил по ногам и рукам, заставляя идти дальше, не давая возможности остановиться, сделать вдох полной грудью. Компания и поклонники заставляла их не идти, но мчаться дальше. Преодолевать то, что казалось остальным беспредельным и невозможным. Не давая думать о посторонних вещах. Что скрывать, ему хотелось больше, с каждым разом. Больше наград, почтения, уважения, подобострастия со стороны остальных артистов, которым не так сильно повезло в этой индустрии. Ким Намджун не был альтруистом, он отлично помнил, как косились на них другие, более известные и уважаемые группы. Со скрытой, а иногда и нет, насмешкой. В них не видели конкурентов, поэтому относились как к мусору под ногами. И это подстегивало не останавливаться, идти дальше, скрипя зубами, оставляя на полу репетиционной кровавые следы от стертых ног. Он не знал справедливость это, или судьба, таким странным образом переплетшая дороги семерых молодых парней, но у них все получилось. И вот уже о них заговорили, пришла небывалая для других слава и феноменальный успех. Позже, он просто привык к этому и перестал замечать. Да, перед ними склоняются в глубоком поклоне. При их появлении на музыкальных премиях, все вскакивают со своих мест. Журналисты рвут друг друга в клочья, только, чтобы именно для их издания, мемберы БТС дали эксклюзивное интервью. Модные дома стоят в очередь, ради заключения с контракта. Он все глубже увязал во всем этом. Убеждал сам себя, что теперь с ними точно ничего не может случиться. Никому не хватит наглости или безрассудства, чтобы напасть на них. У них такая мощная охрана. Везде, где они появляются, закрыты спинами телохранителей, готовых принять на себя любой удар. Как же он непростительно ошибся, как забыл об осторожности. Не те мысли занимали всесильного лидера БТС последний год. Мысли, которые не давали ему по ночам спать, заставляя метаться по кровати, а утром пытаться справиться с такой эрекцией, что в пору было гвозди заколачивать. Таша, его любимая. Нет, он не смирился, он, скрипя зубами, отошел в сторону, послушав совета Джина, который, хорошо до этого приняв алкоголя, сказал ему - Ты можешь начать сейчас войну с Чонгуком, возможно, даже победишь. Ты старше, мудрее, опытнее. Но, тогда она тебя никогда до конца не примет. Сердце женщины само выбирает. Она может спать с тобой, будет милой, ласковой, но внутри, там, куда ты никогда не заглянешь, будет жить образ другого мужчины. Ты не сможешь это долго выдержать. Знать, что, когда ты ее обнимаешь, она представляет на этом месте, другого. Это будет иллюзия счастья. Мой тебе совет, держись в стороне, но, не упусти возможность, использовать ее чувства, чтобы выстроить с ней те отношения, которые ты хочешь. У нее сейчас горят глаза, и бешено стучит сердце, при виде нашего прекрасного младшего, здесь никто не сможет сейчас этому помешать. Любовь, она такая вещь, что отнимает разум и заставляет мозги мороженкой расплыться по асфальту. Эмоции рано или поздно пройдут, если до этого времени, он не исхитрится, и не поведет ее к алтарю, еще и беременную. Во что я очень смутно верю. У Ташки много здравого смысла и чувства собственного достоинства. Она недолго выдержит Чонгука рядом с собой. Он сейчас полон любви и желания, такой весь белый и пушистый, но строптивый эгоистичный характер нашего макне еще больно треснет всех нас, и ее тоже. Он будет пытаться прогнуть ее под себя, сделать послушной его желаниям. Этот вариант у него точно не пройдет, не с этой девочкой. Она себе скорее руку отгрызет, чем позволит кому либо, диктовать ей как жить и что делать. Я мог бы предупредить об этом Чонгука, но не стану. Он долен сам пройти, через все чувства, которые подарят ему эти отношения. Тем более, что он меня и слушать не станет, отмахнется. Поймет, что перегибает палку, и слишком многового хочет, остановится, значит это судьба, и они будут вместе. Не верю я в это. Вот такой монолог услышал он от самого старшего мембера группы и своего друга. Сейчас, в бешено мчащейся машине, все его переживания и бессонные ночи, когда Намджун знал, что она сейчас с Чонгуком, лежит в его объятиях. Это все стало не важно. - Пусть она останется с ними, хорошо, только пусть они выживут, шептал он, вглядываясь в дорогу. К чести Намджуна ему даже в голову не приходила мысль, что Чонгук может погибнуть, а девушка выжить. И тогда никто больше не встанет между ними. Это было настолько ужасно и неправильно, что думать об этом было стыдно. Сейчас, понимая, что они могут не успеть, что могут потерять их, все его личные чувства отошли на второй план. Услышать ее голос, увидеть ее улыбку, ощутить плечо Чонгука рядом. Это было главным и самым важным сейчас. Он издалека увидел тяжелый черный дым, высоко поднимающийся в небо. Неужели? Нет, этого просто не может быть. Они живы, с ними все хорошо. Он, закоренелый атеист, отчаянно молился, чтобы с ними, все было хорошо. Его надеждам не суждено было сбыться. Поворот дороги, горящая машина, снесенное ограждение. Парни выбежали из машины, и застыли, глядя вниз. Перевёрнутая дымящаяся машина их охраны, и выжженная вокруг земля. Медленно опускающиеся вниз снежинки, которые никак не могли здесь быть при плюсовой, теплой погоде. - Я не вижу их, ты видишь, шепот, разом охрипшего от увиденной картины, Юнги, перекрыл все звуки. - Парни, надо вниз, Намджун первым шагнул к обрыву. - Нет, нельзя, полицейский попытался преградить им дорогу. Дождемся спасателей. - ТАМ НАШИ ДРУЗЬЯ, четко выговаривая каждую букву, сказал Намджун. Вы нас не остановите, только попробуйте. Мимо него уже скользнул Чимин, ловко ухватившись за наклоненную ветку дерева, и стал спускаться вниз. Парни последовали за ним. Чимин спрыгнул, побежал впереди всех Он скрылся за лежащей на крыше машины, и закричал - Нет, только не это. Намджун застыл в шаге от лежащих на траве Таше и Чонгуке, вокруг все было в крови. Хосок упал на колени, схватил Ташу за руку, осторожно перевернул ее на спину, с другой стороны, кусая в кровь, губы, Джин взял запястье Чонгука. - Жива, жив, но, господи, столько крови. - Поччему у него шея так странно повернута, заикаясь спросил Чимин, хватая Намджуна, за рукав. Почему? - Кровь, там кровь, тебе кажется, просто голова неудобно повернута, уверенно, насколько это возможно, обнадежил его Юнги. - Надо поднять, их наверх, опускаясь на колени, Чимин подсунул руки под голову девушки. Кровь, под ней лужа крови. - Мы можем сделать хуже, мы не врачи, нельзя их трогать, перехватил руку Чимина, Джин, не поднимай ее. Мы не знаем, какие у них травмы. - А если они, потом будет поздно, а мы ничего не сделали, неотрывно смотря на лежащую без сознания девушку, сказал Хосок. Нужны одеяла, мы их переложим, и поднимем наверх. - Хоби, нельзя их трогать, мы не поднимем вверх без носилок, их надо зафиксировать, чтобы еще хуже не сделать, пока будем поднимать наверх. - Парни, к ним, наконец, спустился полицейский, вертолет спасателей уже подлетает. Вон там, он махнул рукой, метров сто есть чистое место, они смогут туда сесть. У него затрещала рация. - Да, верно, двое пострадавших, автоавария. Парень и девушка, лет 20 – 25, оба без сознания. Здесь еще трое, им уже не нужна помощь, у них было оружие. Два пистолета и автомат, серьезное дело. Скорее всего, они преследовали парня и девушку, машина сорвалась с обрыва, вижу простреленное колесо. Здесь будто ледяной ураган прошел, я такого раньше никогда не видел. Докладывал он кому то по телефону. Мы вызвали вертолет со спасателями, с ними врачи медицины катастроф, уже на подлете. Вертолет опустился на поляну, из него, пригибаясь, под бешено вращающимися винтами, бежали спасатели с носилками и укладками неотложной медицинской помощи. - Отойдите все. Давление, пульс, травмы? Для Намджуна исчезли все звуки, он неотрывно смотрел, как прикладывают кислородные маски, вкалываются в вену, держат капельницу. Рвут одежду, ставят уколы, накладывают лангеты, фиксируют шею жестким воротником, перекладывают на носилки, и несут к вертолету. Парни помогают нести, и, сквозь глухую пустоту пробивается голос Хосока, - Она очнулась. Намджун бежит, девушка ищет кого то глазами, находит его, и пытается поднять руку - Таш, родная, я здесь, хватает ее за руку Намджун, и склоняется к лицу. Она жестом просит убрать кислородную маску. - Чонгук, спрашивает она одними губами, пытаясь сфокусировать взгляд на Намджуне - Жив, он жив. - Намджун, никто не должен узнать, никто, шепчет она. Звони прокурору Ли, он прикроет. И, не верь никому. Девушка замолкает, закрывает глаза. - Все, парень, на выход. Выпихивает Намджуна из вертолета, спасатель - Мы с вами, кидается к носилкам, Хосок. - Нет, вам нельзя. - Куда вы их везете? - В местную больницу, здесь на острове, 10 минут лететь - Нет, протискивается к ним Седжин, вы летите в Сеул. Возьмите, он протягивает телефон, вам все объясняет. И, вашему пилоту уже позвонили. Давайте, парни, вы с ними не летите. - Я полечу, ты меня не остановишь, упирается Намджун. - Ты и все остальные, в отель, зло рявкает Седжин, не спорь. Видя перекошенное лицо лидера БТС, он склоняется к его уху - Мне это тоже не нравится, мы ничего не можем сделать, это прямое приказание директора. - Намджун, послушай, хватает он парня за руку. Ты сейчас не можешь ничем помочь, ты должен думать о том, как будем выпутываться из этой истории. - Да как так можно, подходит к ним Юнги, менеджер, да вы….Дальше было непечатно, от слова совсем. - У меня тоже есть сердце, если ты хочешь об этом узнать, уже кричит Седжин. И я переживаю, и мне больно. На мне вины больше чем на вас всех, не доглядел. Я отвечу, это все потом. Мы должны сейчас, исхитрится никому не показать, что у группы огромные проблемы. Все, поехали, в машине расскажу подробнее. И, да, как только появятся новости из больницы, вы сразу узнаете. Обещаю, что ничего скрывать не буду. Вертолет взлетает, и скрывается за верхушками деревьев. Джин обнимает за трясущиеся от рыданий плечи Чимина, Юнги садится рядом на траву, закрывает лицо руками. - Дай сигарету, протягивает ему руку лидер. Юнги молча протягивает пачку сигарет и зажигалку - Ты ж не куришь, и я тоже, в прошлой жизни, Джин берет сигарету, подходит ближе к полицейским, стоящим у трупов нападавших. - Знаете их, спрашивает у него полицейский - Нет, качает головой Джин. Ему приходилось видеть раньше мертвых людей, на похоронах, но вот так, как сейчас. Ощущение, что по ним прошелся ледяной ураган, заставляя все тело согнуться как от невыносимой боли. И еще лопнувшие и вытекшие глаза. Отвратительное мерзкое зрелище заставило желудок парня подпрыгнуть, и попытаться освободиться от недавнего обеда. Джин сглотнул, задержал дыхание, пытаясь усмирить рвотные позывы. - Не смотри, Юнги схватил за плечо Чимина, гадское отродье, туда им и дорога. - Чтоб вам еще и еще раз так сдохнуть, плюнул на землю Чимин, отодвигая Юнги в сторону. Я в порядке, хен. Хочу запомнить их лица, теперь я знаю, как надо ненавидеть. Седжин смотрит на курящих парней, кривится, но молчит. Он отлично понимает, что сейчас только дай повод, и ребята начнут орать, или закатят истерику. Парней не брала ни критика журналистов, ни сплетни о них, ни физические нагрузки. Они привыкли, и все стойко переносили. Сейчас ситуация была совсем иная. Седжин не имел никакого отношения к медицине, но видел, что ситуация с Чонгуком и Ташей, очень серьезная. Помимо травм, о которых он сейчас старался не думать, и отводил взгляд от окровавленной травы, на которой они лежали и искорёженной машины. Открытое нападение вооруженных людей посреди дня, еще и в людном месте. Или этим людям не было уже что терять, или ситуация вышла из под контроля. Зачем, почему? Ответа не было. Логичнее было предположить, что их могли попытаться украсть, с целью выкупа. Бандиты или сэсены, у которых вместо мозгов клейстер, потому что они уже не отличают реальность от своих мечтаний. И готовы на все, чтобы достать своего кумира. Стреляли в знаменитого айдола, или стреляли в Ташу? Может это ревность? Бред. Ладно, ревнивый любовник выслеживает свою подругу, застает за изменой, вытаскивает нож, или что там еще у него может быть, и убивает. Таша и любовник? Бред, от всего сердца, точно бред. Иметь рядом 7 очень ревниво относящихся к своей собственности парней, и завести любовника, живя с парнями под одной крышей. Это надо быть человеком невидимкой или ниндзя, чтобы лазить ночью по стенам на романтическое свидание. Что же все таки случилось? В лесу нет видеокамер, а в арендованной для стаффа машине, на которой увезти в больницу Тэхена, не было видеорегистратора. Полет с такой высоты, и еще никто пока не знает, может быть они были ранены до того, как произошла авария. Все это не укладывалось в голове у главного менеджера Бантан. Он пережил со своими подопечными много неприятностей, но к такому его жизнь точно не готовила. Сколько седых волос у него за сегодня уже прибавилось, он не знает. Седжин потер шею, голова болела немилосердно. Пойти самому что ли спрыгнуть вниз с обрыва. Чтобы ногу там сломать, или сознание потерять надолго, потому что директор Биг Хит от него живого места не оставит. Сейчас у директора не было времени, чтобы раскатать как блин по сковороде менеджера, допустившего такое происшествие. А вот по возвращению в Сеул ему мало не покажется. Хотя, с другой стороны, директору может быть совсем не до разборок с несчастным Седжином. - Почему в Сеул, Хосок смотрит в небо, моргая, чтобы проклятые слезы никто не увидел. Здесь есть больницы. - Таша прошептала мне, чтобы никто не узнал, Намджун затянулся сигаретой. Не представляю, как это можно сделать. Еще, она сказала позвонить прокурору Ли. Намджун вытащил телефон. - Может сначала директору позвонить, встал с земли Джин. Нет, ты прав. Я никому не верю больше. Только нам и ей. Кроме стаффа, никто не знал, что мы летим сюда. Хотя, нет, еще съёмочная группа. - И следить за нами могли, добавил Юнги. Звони прокурору, хуже уже не будет. Надо рассказать ему правду, пока Таша в больнице, мы должны обезопасить ее и Чонгука. Если эти гады пошли на такое, значит отчаялись достать нас, и пошли ва банк. Вон они лежат, уже трупы, не знали, с кем связались. Какая же она молодец, снег среди тепла, это Таша, она успела. Сеул. - Прокурор Ли, это Ким Намджун. У нас нападение, мы на Чеджу, и нам нужна ваша помощь. Господин генеральный прокурор Сеула имел большую власть, и очень много возможностей. Отключив телефон, после разговора с Ким Намджуном, он треснул кулаком по столу - Доигрались, как чувствовал, что они много от меня скрывают. И я тоже хорош. Смотрел на их менеджера, и думал совсем не о том, что необходимо делать, а о том, что нужно конкретно мне. Он чертыхнулся и начал раздавать приказы. Забегали помощники, офис генерального прокурора пришел в броуновское движение. Ушел приказ о передаче этого дела в федеральное ведение. Подскочил на своем месте начальник полиции на Чеджу. Полицейские в радиусе километра оцепляли территорию. В военную часть, отвечающую за правопорядок и специальные операции Сеула, торопились лучший следователь с криминалистом, и их помощники. Там их ждал вертолет со спецназом на борту. Специальная группа, состоящая из бывших хакеров, работающих на полицию, взяла под контроль любую информацию, касающуюся группы БТС, чтобы блокировать слухи, домыслы, а также любителей он лайн трансляций, и Тик Тока. Которых хлебом не корми, но дай раздуть обычную проблему до гигантского масштаба. Если просочится хоть крупица информации о том, что один из мемберов БТС, сильно пострадал в автомобильной аварии, разразится буря, последствия которой никто не может предугадать. Сам прокурор, на ходу допивая чашку кофе, бросил портфель помощнику, и, плюнув на статус, и удивленные глаза подчиненных, бежал на парковку, на ходу разговаривая по телефону. Неприметные ребята, одетые в обычную одежду, но имевшие военную выправку, и кошачьи повадки смертельно опасного представителя этой породы, леопарда. Заблокировали все входы в клинику, куда должны были привезти пострадавших. Несколько автомобилей заняли места возле территории клиники, перерыв доступ к воротам. Два неприметных человека отправились в больницу, где сейчас спал Ким Тэхен, накаченный лекарствами, и ничего не знавший о произошедшем. - Да, директор, я понял, Намджун отключил телефон. Вместе с менеджером, парни сидели в номере гостиницы. Завтра утром мы возвращаемся в Сеул, частным рейсом. Тэхена заберем утром из больницы. Подберут парня из охраны, похожего на Чонгука, оденут в его одежду. Маски, кепки, капюшоны, на всех нас. Все должны считать, что группа вернулась с Чеджу, в полном составе. Сегодня информация от инсайдера пройдет по соцсетям, нас будут встречать в аэропорту. Потом, все по ситуации, так сказал директор. - По какой ситуации, он что то знает, Хосок пододвинулся к лидеру. Намджун, не скрывай ничего, ответь. Я должен знать. - Все должны знать, прекрати, оборвал его Джин. Отстань от Намджуна, он знает не больше нас. - Пойду соберу вещи Таши, поднялся Хосок. - Я Чонгука, пошел за ним Чимин. Чон Хосок. Хосок прикрыл дверь гостиничного номера, где жила Таша. Прошел по комнате, заглянул в спальню, где на кровати лежали ее вещи. Длинный халат, украшенный летающими драконами, Хосок взял на руки, прижался лицом к ткани, вдыхая запах. Ее запах. В голове билась мысль - Не верю, это сон. Сейчас я проснусь, и все будет хорошо. Заработает кофеварка, сонные парни потянутся на кухню. Чонгук как всегда закроет глаза руками, щурясь на ярком свете. Кто то станет долбить в дверь туалета, чтобы там поторопились. Она подойдет, погладит по волосам, и скажет - Чон Хосок, ты как Микки Маус. Ушки, улыбка и взрыв на макаронной фабрике, вместо прически. Потом он сядет с ней рядом, и станет таскать кусочки булочки, которые девушка отламывает прежде чем съесть. Она засмеется, и легонько потянет за ухо. Потом целый день, несмотря на нагрузки, у него будет отличное настроение. Потому что она рядом. Потому что с парнями все хорошо. Потому что мир прекрасен и удивителен. Любовь? Влюбленность? Хоби не знал ответа на вопрос. Он смирился, отступил, когда она сказала, что они могут быть только друзьями. Для него было важно, чтобы она осталась рядом. Знать, что он может в любой момент позвонить ей, увидеть, улыбнуться от всего сердца. Надежда на большее? Нет, этого не было. Было чувство, которое останется с ним всегда. Даже когда он женится, появится семья. В его сердце всегда останется место для нее. Он никогда не признается, что встреча с ней, и события, которые произошли после, помогли ему стать сильнее, найти покой внутри себя, перестать зависеть от мнения окружающих. Зря думают, что мужчины не сентиментальны, это неправда. Первое сильное чувство, даже принесшее разочарование или обиду, остается навсегда. Первое настоящее чувство Хосока, не такое как было к однокласснице в школе, накрыло парня как облако. Сколько раз он ругал себя за то, что обманул Ташу, не сказал ей, кто он на самом деле. Тогда, на приеме, когда понял, что это именно она сейчас идет под руку с директором к ним. Самое простое желание у него было раствориться в воздухе или стать невидимым. Он знал, что вранье никогда до хорошего не доводило. Можно соврать в малом, но последствия для него стали большими. Промчавшись две недели, на глазах парней и получив дружеский пендель от Тэхена, он все таки поехал к ней, заранее настраиваясь, что его еще раз пошлют далеко. Его простили и поняли, и на этом все. Таша сразу очертила границу отношений, они друзья, и на этом все. Надежда, конечно, у него оставалась, но. . Когда Хосок поймал взгляды, которыми обменивались Чонгук и Таша, он понял, что это все, шанса у него больше не будет. Никогда такими глазами девушка не смотрела на него. Не переходила черту, отделяющую дружбу от любви. Она сейчас там, вместе с Чонгуком. Как в клятве, и в горе и в радости. Чонгук, Хоби попытался улыбнуться. На память пришел давний случай, когда Тэхен сцепился с Чонгуком, из за чего он уже не помнит. Он заглянул в репетиционную, по полу катались парни, еще мальчишки, лупя друг друга. Хосок попытался разнять их, получил сдвоенный удар по моське, попав под раздачу, и светил потом неделю фингалами под глазами. Утешало то, что драчуны тоже имели бледно-лиловый вид, и мыли месяц посуду. Тогда и помирились. - Только выживите, пожалуйста. Обещаю, что поднимусь один на стеклянную площадку 120 этажа башни Лотте Плаза. Хосок безумно боялся высоты, поэтому он дал себе такую клятву. Ему пришлось однажды прыгать в тандеме с Джином, на тарзанке, для съемок контента группы. До земли долетело его бренное тело, вцепившееся в Джина, мертвой хваткой, сознание он потерял через несколько секунд полета. Больше на такие эксперименты он не решался. - Кофе будешь, голос Юнги позвал его из гостиной. Юнги поставил сумку, включил чайник, сел на диван. - Я здесь останусь, не могу у себя в номере сидеть. Плохо мне, понимаешь? Хосок кивнул. Ким Сокджин. - Да чтоб вас всех, дальше непечатно. Джин ударил ногой неповинный чемодан с такой силой, что тот улетел в дальний угол гостиничного номера, опрокинулся, и признаков жизни больше не подавал. Парень огляделся, чтобы еще треснуть, уронить, разбить, раскромсать. До чего они дожили, что сделали такого, за что теперь расплачиваются. Дай ему сейчас напавших на его близких, глотку перегрыз бы, без раздумий. Джин скинул рубашку, включил холодную воду, опустил голову в раковину. Струйки воды побежали по шее, рукам, он не замечал холода. Умылся, прикусил губы, оперся об стену, потом съехал вниз на пол. Мы любим и ценим людей, это да. Но понимание насколько они дороги нам возникает по закону подлости тогда, когда что то происходит и мы теряем их, или им начинает грозить серьезная опасность. Тогда и раскрываются глаза, тогда и начинаем жалеть о том, что не так говорили или делали, не уделяли должного внимания, не ценили. Сколько секунд продлилась бы карьера айдола в лице Ким Сокджина, выпей он тогда принесенную жидкость, не выбей Таша у него стакан с психотропными возбуждающими препаратами, в таком состоянии выход на сцену однозначно равен окончанию его пребывания в группе БТС. И все, конец всем усилиям, такое невозможно было объяснить, даже при все старании пиар отдела, чтобы поклонники поверили, поняли и простили. Таша, красивая и умная девчонка, настоящий друг, как младшая для него любимая сестра. Лежала изломанной куклой на траве, он никогда не забудет эти мгновения, когда он увидел ее и Чонгука. Вокруг пропали все звуки. Кричали парни, завывали полицейские машины. Он опустился на колени, не решаясь протянуть руку и пощупать пульс. Вглядываясь в родные лица, боясь самого страшного. Ким Сокджин вырос в любви и заботе родных, подкрепленной богатством семьи. Кроме него, только у Намджуна и Чимина с родными было все нормально. Тэхен рос у бабушки с дедушкой, Юнги дома был лишним, мама Хосока работала на нескольких работах, экономила на всем, чтобы дать сыну возможность заниматься любимым делом, Чонгук совсем пацаном, попал в группу. На удивление богатство и достаток не испортили парня. Сокджин как самый старший и обеспеченный взял шефство над остальными. Если Намджун мог орать и плеваться огнем, то Джин работал плакательно бумажным полотенцем, через руки которого прошли все остальные мемберы. Он вспомнил, сколько раз плакал, уткнувшись ему в колени, Чонгук. Джин неловко гладил мальчишку по волосам, утешая, заменяя таких далеких родных. Бинтовал разбитые колени, сидел рядом, пока ребенок, в его понимании, делал уроки. Отпаивал его после первого перепива алкоголем. Тащил торт мороженое в сумке холодильнике, когда Чонгук лежал в больнице. Столько воды с этого времени утекло. Вот уже Чонгук легко перебрасывает старшего через плечо и тащит на себе, после травмы ноги во время выступления. Вот Чонгук уже не сзади на втором ряду, во время концерта, а в центре, на самом жарком пике, где нет возможности накосячить. Вот он хлопает длинными ресницами, прищуривается, поджимает ямочки на щеках, и журналистка, берущая интервью осекается в прямом эфире, загипнотизированная шикарным зрелищем флиртующего золотого макне. Вот Джин с затаенной гордостью жалуется Намджуну, кивая на шалящих парней. - Вырастили кабаняку. Когда Чонгук, не рассчитав силушки богатырской, подбрасывает Чимина, репетируя номер. И тот, вместо приземления на мягкий ковер, перелетает добрые три метра, и падает под ноги, испуганно охнувшего менеджера. Джин трет лицо руками, не желая расстаться с теплыми воспоминаниями и вернуться в суровую действительность. Сам себе шепчет - У нас прекрасная медицина, с ними все будет хорошо. Замирает, опускается на колени, складывает руки перед собой, и шепчет - Господи, спаси и помилуй. Не за себя прошу, за друзей. Мин Юнги Юнги трясло как в тяжелом ознобе. Он устроился на диване, натянул на себе две куртки, не помогало. Ему сейчас было все равно, что о нем могут подумать парни. Мин Юнги, которому по фигу на все и на всех, трясется, как в припадке. Он мог, но не хотел ничего никому объяснять. Юнги вырос на улице. Да, семья была, но какая? Постоянные упреки отца, покорность матери. Когда стал постарше, перехватил руку главы семьи, занесенную для удара, оттолкнул его от себя, прошипев - Еще раз попробуешь ударить, убью. И ушел из дома. Жил у друга, ходил в школу, нашел несколько работ, чем он только не занимался. Жил в таком районе города, куда и полиция лишний раз не заглянет. Научился драться и выгрызать зубами место под солнцем. Навсегда запомнил драку, в которой участвовал. Дрались две подростковые группировки, когда послышался звук сирены полиции, толпа разбежалась, а один из парней, остался лежать на асфальте, с ножом в сердце. Парень, с которым Юнги накануне шутил, смеялся, сидя на скамейке, и потягивая пиво, после трудового дня, умер, не дожив до 14 лет. Так Юнги рано повзрослел. Когда пришел в группу, всегда мечтая о написании песен и выступлениях на сцене. Остальные мальчишки казались ему маменькиными сыночками, не прошедшими тяжелую школу уличной жизни. Все оказалось совсем не так, и парням тоже пришлось наглотаться боли и страданий. Но, все равно, Юнги иногда казалось, что он намного старше остальных, потому что больше видел и пережил. Внутри него, несмотря на весь лоск и благополучие группы, остался страх. Страх того, что он еще раз может потерять друга…. Чонгук, это Чонгук. Далеко не все, что делал этот выросший стервец, Юнги одобрял. Слишком зарвался, слишком много хотел, на золотом блюдечке с алмазной каемкой, их макне. Да, были мысли, взять ремень и надавать по заднице, чтобы неделю на попу не сел. Все так, но поставь сейчас перед Юнги человека, из за которого Чонгук сейчас лежит на больничной койке, разорвал бы голыми руками, без раздумий. Можно обижаться, злиться, осуждать близкого человека. Но, в момент опасности, все это забывается, и ты не глядя бросаешься на помощь. Для Юнги понятие дружбы между красивой девушкой и парнем, у которого все нормально с фантазией и гормонами, это вещь темная и непонятная. Либо знакомая, либо подружка со всеми вытекающими отсюда последствиями. С Ташей все было не так. Нет, в том, что она очень красивая девчонка, Юнги признал сразу, но вот дружба. Она пришла не сразу. Когда его начала шантажировать эта стерва, Юнги жутко обозлился, был готов рвать и метать. Выкинуть под зад коленом эту потасканную девицу из индустрии, с волчьим билетом. Вот тогда он и получил первый урок от Таши, которая популярно ему все объяснила. Что может произойти, и насколько печально это все может закончиться, если не сесть и все продумать. А не плюхнуться попой в гостеприимно разлитое, под ногами парня, дерьмо. Попытка изнасилования, огласка, и все, привет карьере. С их чокнутыми, это было самое мягкое слово, поклонниками, его бы заклевали, несмотря, на всю бешеную популярность группы. И он доверился .Таше, сидел ровно на попе, пока остальные спасали его репутацию. А он ведь даже не дознался у Таши, куда делась эта девица. Спрашивал, она отшутилась, сказав - Забудь, прощай оружие, живем дальше. Он догадывался, что с шантажисткой произошли крайне неприятные вещи. Как и то, что помог Таше в этом, кто то очень серьезный и значимый, в преступном мире Кореи. Он знал и молчал. Потому что большие знания, большие слезы. Так пришло доверие, безраздельное. А после лечения его столько лет болевшей руки, для этой девушки он готов был сделать все, что угодно. Но прежде всего, стать ее другом. И еще отдать свое сердце одной изящной даме кошачьей наружности, царившей, в его студии. В которую остальные даже входить лишний раз боялись. Он простил ей уже два испорченных когтями дивана, и намеревался прикупить еще один, чтобы кошатине было, где разгуляться. Кошка мурлыкала, рука парня тогда рассеянно гладила ее, а в голове складывалась мелодия, которая скоро станет очередным хитом от маэстро Мин Юнги. Намджун заглянул в номер Чимина. Парень неподвижно сидел на кровати, обхватив себя, и раскачиваясь из стороны в сторону. Намджун осторожно положил ему руку на плечо. Нет, Чимин не плакал. Жестко сжатые губы, прищуренные глаза, напряженное как у тигра перед броском тело. - Я в порядке, все норм. Чимин поднялся, взял сумку, начал кидать в нее вещи. - Знаешь, хен, сегодня я понял, как можно ненавидеть. Оказывается мы не пуленепробиваемые, да, лидер? Чимин невесело улыбнулся. Идем, я готов. Парни не сговариваясь собрались в номере Таши, как делали всегда, когда были в поездках. Так удобнее и интереснее, и вообще хорошо. Их сейчас пятеро, это так странно. Привыкли, что всегда и везде вместе, сейчас как часть себя куда то пропала, и как с этим хотя бы начинать жить, непонятно. - Так, Намджун откашлялся, Таша успела мне сказать, чтобы мы никому не доверяли, только прокурору Ли. Полиция станет всех опрашивать. Говорим, как было. Да, Тэхен наелся ягоды, повезли в больницу. Само нападение не видели. Кто, что, зачем и кому это надо, не знаем. Прокурор сказал, что перекроет кислород любым слухам, но надо исхитриться, не выдать наши настоящие чувства. Так что играем на публику, как бы это, не было противно. Парни кивнули, никто и не думал закатывать истерику, как бы этого не хотелось. Наорать на менеджера Седжина, который так не вовремя уехал со съемок. Бан Шихеку, за то, что было мало охраны. А смысл? Всем и так тяжело. Разбор полетов они устроят тогда, когда выяснится, что там с Ташей и Чонгуком. - Давай, наливай, перед Джином поставили две бутылки коньяка. Он удивленно поднял глаза на Седжина. - Менеджер, вы же не пьете, и всегда были против этого. - Сейчас надо, красные глаза менеджера показывали, что он недавно плакал. Завтра трудный день, Мы должны хоть немного поспать. В 6 утра забираем Тэхена из больницы, в 8 самолет. Юнги, ты коньяк с горячим чаем будешь пить, под тобой кресло скоро прыгать начнет - Да, хорошо, так Таша всегда делала, протянул Юнги руку за чашкой чая Они выпили бутылку, когда зазвонил телефон Намджуна - Да, директор Намджун слушал с непроницаемым лицом, потом осторожно положил телефон на стол, и замер. - Хен, да что там, есть новости, затеребил его Чимин Намджун обвел нечитаемым взглядом парней - У Таши черепно-мозговая травма, перелом ноги, двух ребер. Она в реанимации. - А Чонгук? Хен, не молчи, затряс его Чимин - Его прооперировали, он в коме, какой прогноз врачи не говорят. Директору сказали, что все очень серьезно, надо ждать. Больше он ничего не знает.