Для тебя можно просто Миха

— Да не хо-чу я, Андро! — вспыхнул Мишка, которому надоели уговоры. — Не пойду! Светловолосый уже подумал о том, чтоб опустить руки, но все же решился на последний, финальный рывок. Горшенев с утра первого сентября устроил самое настоящее нытьё о том, что он совсем не желает никуда идти, хочет назад в школу и вообще жизнь — отстой! Капризный… — Миха, — уже довольно привычно и ласково убеждает Андрей, — учиться все равно придётся. Рано или поздно. Ты же сам выбирал училище, относил документы, с Сашей договаривался… Он, к слову тебя уже ждёт, наверно. Да и мне в школу выходить пора. — Я с тобой хочу, — грустно улыбнулся  парень, понимая, что все его желания и "хотелки" совсем невозможны. — Понимаю, Мишка, понимаю, — Андрей гладит того по отросшим волосам, заставляя вздрогнуть и вернуться в реальность. — Ты давай, сходишь в своё это реставрационное, а вечером мне все расскажешь, ладно? И я тебе расскажу, что у нас нового. Горшенев тяжко вздыхает и согласно кивает. Уже на выходе из квартиры, он, немного грустный и поникший, шутит: — Надеюсь, ты себе не собираешься нового Миху "заводить"? — Смешно, — угрюмо отвечает голубоглазый. — Только о том и мечтаю, как тебя за дверь выставить и освободить место для нового жильца. — Надеюсь, ты прт квартиру, а не про сердце! — улыбается Миша, не выдерживая, и, кидаясь на шею бывшего учителя. — Ну не могу я! Как учиться, если тебя не будет? — Как это не будет? — отстранился Князев. — Мы живем вместе, Миха! — Ну, на учёбе не будет… — Зато Балунов твой будет, не печалься! — Шурка — это другое… — лепечет Горшенев, не замечая, как они выходят из квартиры, а он забывает в ней свои ключи. * У первокурсников была лишь одна первая пара, после которой их распустили, заранее поставив в известность обо всех формальностях. Побродив с Сашкой по зданию училища, изучив расписание и примерное расположение всего того, в чем они нуждались (или могли нуждаться), парни вышли на улицу и тут же нашли местную курилку, где уже тусовались какие-то ребята, которых, конечно, они не знали, но и знакомится не спешили. Решив разойтись, Мишка привычно сунул руки в карманы и обнаружил, что там нет его ключей. Влип! — Саня! — впопыхах, кричит Горшенев, заставляя друга остановиться и обернуться, а подбежав к этому самому Сане, темноволосый хлопает ладонью по лбу. — Ты прикинь, ключи забыл! Шура пожимает плечами, ухмыляясь. — Ко мне не вариант. Там, наверно, сегодня вся планета в гости собралась… — Да черт с твоей планетой, пойдём в школу! — радостно щебечет Миша, уже взяв товарища за локоть. Дорога не занимает уж очень много времени, хотя, безусловно, она была не самой короткой. Решив срезать путь через непонятные дворы, парни застряли в какой-то неясной и неизвестной им местности, из которой все же благополучно выбрались спустя десять минут блужданий. И вот, перед ними здание родной школы, которое одновременно пугает и тянет к себе. Попасть внутрь не составило труда, в праздничный день охранника на почту не было, видимо, куда-то отлучился по такому грандиозному поводу, как первое сентября… Побродив по родным коридорам, дожидаясь звонка, они, под монотонные, но все равно будоражащие сознание воспоминания Сашки, очутились у кабинета черчения, в который ввалились сразу же после звонка. — Представляете, мне класс дали! — восторженно улыбается и рассказывает Андрей, чем заставляет Мишку залюбоваться им, а Шурика хитро улыбнуться. — Так здорово! 5 "Б" класс, подумать только! Это ведь ещё, к слову, к зарплате надбавка… Все трое хохочут, а затем Балу неловко откашливается, дабы оставить своих друзей наедине. — Нет, Саш, я сейчас, — возвращается с небес кареглазый. — Андрей Сергеевич, я вот ключи забыл, не одолжите? Получить удалось не только ключи, но и подзатыльник. Однако Миха не жаловался. Его все более чем устраивало. Добраться до дома не составило большого труда, оба друга сошлись на мнении, что лучше для них будет поехать на автобусе. Эта дорога была короткой, да и без приключений. * — Давно Саша ушёл? — спрашивает Князев, лишь зайдя в дверь, которую ему открыл Мишка, который тут же был чмокнут в щеку. — Да нет, минут сорок назад… — задумчиво, словно считая что-то, отвечает брюнет, но Андрей делает вид, что не замечает этого. — Как день прошёл? — уже за ужином звучит новый вопрос, вырывающий из тишины. — Как училище? Горшенев оживился, что-то начал рассказывать о здании, истории какой-то даже, которую запомнил, а затем и к группе перешёл. — Прикинь, с таким крутым парнем познакомились! Илюхой зовут, а фамилия такая странная… Кна-бен-год, о как! — Действительно, странная, — соглашается Андрей, лениво ухмыляясь. — И как он? — Такий взбаламошный, резкий, вот прямо, словно я! Мы как две капли! — радостно жестикулирует Миха, не замечая на себе вопросительного взгляда. — Помнится мне наш разговор с утра… — начинает Князев, вскидывая брови. — Ты к чему, Андро? — тут же сменяется Мишкина радость. — Ты же не… — Да всякое бывает, Мих, — кривится молодой человек, но тут же его собственная рука оказывается сжата чужой. — Не бывает! Не бывает. — резко, сердито вторит тот, что был младше, и ещё сильнее сжимает руку. — Ты сейчас мне руку отдавишь, — хмуро и косо глядит Андрей, а затем вырывает ее и встаёт. — Мих, ну больно, серь… Но Миха уже успевает заставить его молчать касанием губ. Руки обвивают шею, заставляя прижаться ближе, а вся хмурость и сердитость тут же улетучивается. Вновь они стоят на тот самой кухне, повторяя тот самый Новый год. И обоим понятно, что никто не заменит им друг друга, как бы того они не хотели.