Первые несколько дней в школе прошли… довольно спокойно. Отношения с моим соседом по комнате сложились нейтрально-положительные: парнем он оказался молчаливым и спокойным, а потому с расспросами не лез, на шрам не пялился, чрезмерного восторга не демонстрировал. Впрочем наше общение, по большей части, сводилось к «привет-пока» да коротким обсуждениям прошедших уроков: больше общих тем для разговоров у нас пока что не нашлось, чем мы оба были не слишком-то разочарованы. Что касается учебного процесса, то первые дни были посвящены так называемой Теории Магии, которую мы посещали совместно с первокурсниками Хаффлпаффа. У нашего потока эти занятия вела Септима Вектор, всё остальное время преподающая нумерологию, и собственно о теории магии как явлении на них практически не рассказывалось: по большей части нас просвещали о важности волшебной палочки для волшебника, убеждали, что колдовать без неё могут лишь Великие Чародеи да кратко коснулись назначения основных дисциплин колдовского дела. А сегодня утром стало ясно, что директор всё-таки имеет на Избранного какие-то планы: нам выдали новое расписание, в котором все занятия проходили совместно либо с Гриффиндором, либо со Слизерином и сегодня первой парой стояла трансфигурация со львами.
Пока я размышлял, почему все так ругают тыквенный сок – если охладить напиток и сдобрить его молотым перцем то получалось очень даже ничего – время завтрака закончилось и пришла пора отправляться в кабинет декана алого факультета. Сегодня старосты нас не сопровождали, но благодаря моей улучшенной менталистикой памяти никаких затруднений с поиском пути не возникло и мы разместились в кабинете, а я обратил внимание на занявшую преподавательский стол кошку, которая имела ауру, точно соответствующую ауре Минервы Макгонагалл – значит с идентификацией анимагов в будущем проблем не возникнет.
Хотя гриффиндорцы продолжали подтягиваться в класс вплоть до начала урока опоздавших не оказалось – даже Рон пришёл вовремя, тут же усевшись на соседний с моим стул.
– Привет, Гарри!
– Доброе утро, мистер Уизли. – попытался я дать понять парню, что не горю желанием общаться, но увы.
– В понедельник нас начнут учить полётам на мётлах, представляешь?! – ну да, сейчас была пятница и с начала следующей недели в расписании стояли уроки мадам Трюк. – Я уверен, что ты будешь отлично держаться на метле!
– Не думаю, что уважающий себя маг должен испытывать подобный восторг от перспективы разместить между своих ног непонятную палку. – рыжий распахнул рот, а сидящий по другую руку от меня Энтони отвернулся, явно пытаясь сдержать смех. – Я бы Вас понял, будь вы ведьмой, но так…
Понижать голос ни я, ни Рон нужным не посчитали, так что после моего высказывания раздались несколько смешков (по большей части со стороны Гриффиндора), хотя хватало и возмущённых взглядов – от девочек и некоторых воспитанных в магическом мире парней. Кстати, выражение лица (или морды) кошки было незабываемым: профессор умудрилась передать скудной животной мимикой одновременно шок, возмущение, разочарование и даже какое-то веселье (я не считывал эмоции с ауры, честно-честно! Ну... почти не считывал.) К счастью дальнейшие попытки Уизли набиться мне в друзья прервал звук колокола и вернувшая человеческий облик преподавательница.
— Трансфигурация - один из самых сложных и опасных разделов магии, которые вы будете изучать в Хогвартсе, — начала она. — Любое нарушение дисциплины на моих уроках - и нарушитель выйдет из класса и больше сюда не вернется. Я вас предупредила.
Последовавшее за этим превращение стола в свинью меня и впечатлило и разочаровало одновременно: свинья оказалась чем-то вроде твёрдой иллюзии, а стол был перемещён в подобие пространственного кармана. Конечно после одной демонстрации всех тонкостей я выяснить не мог при всём желании – принцип формирования кармана, к примеру, так и остался загадкой, как и источник матрицы поведения животного – но некоторые выводы я сделал. Трансмутация, на первый взгляд, имела огромное преимущество: она преобразовывала материю на атомарном уровне, позволяя на самом деле получать нужное вещество, а не его иллюзию, но были и свои подводные камни. Чтобы воспользоваться шумерской школой требовалось знать и чётко представлять себе структуру целевой материи, поэтому я либо обращался к простым материалам, вроде чистого железа, либо пользовался возможностью совершать преобразование по образцу: участок нужного предмета копировался, после чего его структура растягивалась на нужный объём (причём заранее скопированный образец можно было хранить в памяти). Так, в теории, можно было создавать даже вполне пригодную к употреблению пищу(чего не могла трансфигурация), но тут-то и начинались проблемы: для создания органики требовались обширные знания биологии (клеточная структура была слишком сложна для копирования), а если коснуться создания живого существа, то сложность улетала в космос: анатомия, биохимия, микробиология – это только для создания способного к жизни тела, потом ведь его ещё надо было оживить и поместить туда душу (или заменяющий её конструкт с программой поведения).
Выслушав наставления профессора мы получили на руки спички для практических занятий и достали палочки. В шумерской традиции маг при выполнении заклинания пользуется не только седьмой оболочкой души, магическим началом, но и шестой, также известной как начало разума: с помощью ментальной энергии магии придаётся форма плетения и происходит, собственно, колдовство. А вот у местных, как выяснилось, роль шестого начала выполняет палочка: о наличии у концентраторов ауры помните? Так вот, именно благодаря этому инструмент либо понимает закодированную в жесте и заклинании последовательность действий, либо напрямую получает указания из разума волшебника – та самая невербальная магия. Беспалочковая, кстати, повторяет методы Шумера: заклинание формируется мысленно. Тут можно было бы подумать, что у меня не должно возникнуть проблем с невербальным и беспалочковым колдовством… что было верно, но только для заклинаний шумерских школ: всё-таки я не знал плетений местных чар и потому не мог осознанно сформировать их самостоятельно, так что приходилось пытаться выполнить превращение так же, как и все – размахивая палочкой и проговаривая формулу вслух, хотя долго страдать мне не пришлось: идеальная память всё-таки имеет значение, так что с пятого раза у меня получилось.
– Десять баллов Рейвенкло! – получив свои первые баллы я тупо уставился на лежащую передо мной иголку (по крайней мере так выглядело со стороны) и принялся разбирать плетение выполненного мной заклинания, которое оказалось ну просто адски сложным. Более-менее опознать удалось только кусок, отвечающий за создание кармана – с пространственной школой я был знаком – но вот всё остальное поставило меня в тупик. Ладно, блок формирования иллюзии я примерно определил, в школе теней было что-то похожее, но заклинание этим не ограничивалось. Так и не придя к приемлемым выводам до конца урока, я отложил вопрос на более позднее время – в выходные я планировал посетить Выручай-комнату – и вместе со всеми покинул класс: нас ждало подземелье, урок зельеварения в паре со Слизерином и знакомство с местным подражателем Бетмена.
***
Перед кабинетом зельеварения дети разбились на группки по интересам и рассредоточились по коридору в ожидании звонка. Малфой пару раз бросил на меня вопросительный взгляд, но, поскольку я ошивался в компании Гольдштейна, подойти и заговорить не решился, а я был не в настроении разводить политесы, так что намёки блондина предпочёл не замечать.
Одновременно с колоколом дверь распахнулась и все направились внутрь кабинета: орлята, слегка запуганные рассказами старшекурсников, настороженно оглядывались, змеи же заходили спокойно и расслабленно, как будто к себе домой. Сам кабинет встретил нас прохладой, шкафами со множеством различных ингредиентов и восседавшим за преподавательским столом профессором Снейпом, который начал перекличку.
– Поттер. – остановился он на моей фамилии. – Наша новая знаменитость.
– К сожалению, я раздаю автографы только во внеурочное время, профессор. – тут же среагировал я. – Но если вы настаиваете, я смогу задержаться на пару минут после урока.
Зельевар, на удивление, не стал развивать тему, хотя явно скривился и продолжил называть имена – хотя мне явно удалось разрядить витавшее на нашей половине напряжение и на свои имена мои однофакультетники отзывались гораздо увереннее.
— Вы здесь для того, чтобы изучить науку приготовления волшебных зелий и снадобий. Очень точную и тонкую науку, — назвав последнее имя, профессор закрыл журнал и поднялся из-за стола, став расхаживать перед партами.
– Глупое махание волшебной палочкой к этой науке не имеет никакого отношения, и потому многие из вас с трудом поверят, что мой предмет является важной составляющей магической науки, — продолжил Снейп — вряд ли вы в состоянии оценить красоту медленно кипящего котла, источающего тончайшие запахи, или мягкую силу жидкостей, которые пробираются по венам человека, околдовывая его разум, порабощая его чувства… Я могу научить вас, как разлить по флаконам известность, как сварить триумф, как заткнуть пробкой смерть. Но все это только при условии, что вы хоть чем-то отличаетесь от того стада болванов, которое обычно приходит на мои уроки. — Свой предмет преподаватель явно обожал… В отличии от детей.
– Поттер! – неожиданно для остальных и ожидаемо для меня произнёс Северус. – Что получится, если я смешаю измельченный корень асфоделя с настойкой полыни?
– Смесь измельчённого корня асфоделя и настойки полыни, профессор.
– Так-так, очевидно, известность — это далеко не всё…
– Как и звание мастера-зельевара, судя по всему. – не остался в долгу я. – названные вами ингредиенты входят в состав как минимум шести известных мне зелий, причём всегда они не смешиваются между собой, а добавляются на разных этапах приготовления, включая сильнейшее из известных снотворных - «Напиток живой смерти».
На кабинет опустилась мёртвая тишина, в которой всё отчётливо расслышали злобный скрип зубов профессора, а я сохранял на лице отстранённое выражение, в мыслях злорадно потирая руки: очки дара на науку о зельях я тратил в том числе и ради этого момента.
– Вы наглый выскочка, такой же, как и ваш отец!
– Значит, вы вмешиваете личное отношение в учебный процесс, профессор? – вопросительно поднял я бровь. – Думаю об этом будет интересно узнать Гильдии Зельеваров… Как и выяснить, почему вы спрашиваете у первокурсника об ингредиентах, вообще не встречающихся в программе этого года.
Ну да, учебник по зельям я полистал и ни одного снотворного (а асфодель и полынь используются только в таких рецептах) там не было, так что вечером отправлю воспоминание – надо только выяснить как их извлекать.
– Садитесь, Поттер. – Снейп решил отступить, хотя, судя по взгляду, ему очень хотелось утопить меня в моём же котле. – Сегодня мы будем готовить зелье от фурункулов, рецепт на доске.
Рецепт отличался от представленного в учебнике, но полностью соответствовал известному мне из ментального пакета, так что мы с Энтони справились в отведённое время, покинули кабинет, оставив флаконы с образцами на учительском столе и отправились на обед.
***
– Слушай… А это правда? Ну про полынь и асфодель? – уже за столом спросил меня Гольдштейн.
– Полная. Я… – блин, а как объяснить откуда дровишки-то?… – Я летом прикупил парочку лишних книг, оттуда и знаю.
– О чём это вы? – заинтересовался сидящий недалеко от нас Хиллиард, на что первокурсники наперебой и в лицах принялись описывать ему происшествие в подземельях.
– Ну да, «Живая смерть» действительно готовится иначе. – кивнул староста. – Хотя о других зельях я не знаю… А что за книги, Гарри?
– А… Честно говоря не помню. – изобразил я смущение. – Было интересно и я читал всё купленное, не особо обращая внимание на обложки.
– Они у тебя с собой? В смысле в школе?
– Не-а. Я брал только то, что в списке, в «Истории Хогварста» говорилось, что тут лучшая библиотека и я решил не тащить лишний вес.
– Понимаю. – слегка разочарованно вздохнул Роберт, как и ещё несколько прислушивающихся к нам старшекурсников. – Было бы интересно почитать — в Хогварсте проходят только три зелья с асфоделем и полынью, и те не раньше пятого курса.
Я в ответ неопределённо пожал плечами. Теперь придётся искать книги с рецептами… Хотя может отговориться родовыми секретами? Но мои размышления прервала круто спикировавшая к моему месту сова с привязанным к лапе письмом.
Дорогой Гарри, — было написано в послании неровными буквами. —
Я знаю, что сегодня после обеда у тебя нет занятий, поэтому, если захочешь, приходи ко мне на чашку чая часам к трём. Хочу знать, как прошла твоя первая неделя в школе. Пришли мне ответ с этой же совой. Хагрид.
– Вечером к столу лесничий пригласил… – пропел я под нос на мотив известной песни, на что Энтони вопросительно поднял бровь. – Хагрид на чай зовёт. Он меня за покупками провожал и упоминал, что знал моих родителей.
Гольдштейн понимающе хмыкнул на моё объяснение, а я достал из кармана часы – в системе были свои, но ПОСТОЯННАЯ БДИ… в смысле не забывать о конспирации! Стрелки показывали половину второго.
– Не хочешь составить мне компанию? – на моё предложение сосед согласно кивнул, а я вернулся к прерванному расспросами и письмом обеду.
– Кстати, мистер Хиллиард! – уже встав из-за стола я вспомнил о своей угрозе Снейпу. – Вы ведь умеете извлекать воспоминания?
– Просто Роберт. И да, умею.
– Научишь? – Энтони тоже изъявил подобное желание, как и несколько ближайших первокурсников, на что старосты (к нам как раз подошла Пенелопа) посовещались и обещали вечером устроить урок в гостиной, а мы с моим соседом по комнате отправились к выходу из замка.
