Сборник драбблов

Сложно понять, кому именно принадлежала идея поебаться в общественном туалете. Они зашли в торговый центр после утреннего интервью на радио, хотели перекусить и накатить. Паша на подобных мероприятиях всегда нервничал, а там еще чего-то разорался — тупо и неудобно. Вроде и не спизданул херни, бывало и хуже, но все равно стыдно. Сразу со жратвой не срослось, Паша пошел мерить какие-то кеды, а потом приперло в туалет. Отлил по-быстрому, мыл руки под внимательным взглядом Юрца. И сказанул вообще не думая, что типа заебатое место, чтоб передернуть. Толчок тут явно недавно отремонтировали, все новенькое и чистенькое, а кабинки влепили как в хорошем клубе: хрен заметишь, сколько пар ног под дверцей торчит. Юра сначала ржал, а следом завелся, подваливая с самым неприличным предложением. И Паша понимал, что лучше отказаться: идея пиздец какая плохая, палево жуткое. Если не разогнался бы с похмелья утром пивом, точно придумал что-то достойное в ответ. Еще и Юра уговаривал настойчиво, повторяя что торговик только открылся, людей нет, да и провернут они все быстренько. Сначала шло бодро: Юра неожиданно уселся на горшок, полез отсасывать, вместо обещанной дрочки. Хорошо ртом работал, качественно, Паша пальцы кусал, чтобы не дай Бог не стонать в голос. Внизу живота уже все скручивалось, когда в толчок зашел какой-то мужик. Хлопнул дверкой по соседству, болтал по телефону и пердел нисколько не стесняясь. Мерзко, но переебало Пашу не от этого. Допер вдруг, что они очень неосторожно устроились, не в их ситуации было так тупо палиться. — Ты кончать вообще собираешься? — прошипел тихо Юра, вытащив член изо рта. — Или мне до ночи тебе сосать? В глазах сверкало недовольство, утер быстро подбородок от слюны. И даже дрочить перестал, сволочь такая, пялился только исподлобья. — Прости, Юр, я чего-то перенервничал пиздец, — прошептал в ответ Паша, погладив его осторожно по затылку. Не удержался, ткнулся снова головкой в губы, надеясь, что тот возьмет без особых возражений. — Пососи еще немного, бля, пожалуйста. — Нахуя? — Юра как обычно завыделывался, мотнул головой и отодвинулся назад. — Перенервничал, так застегивайся и пошли, у меня уже рот устал. — Ну две минуты, Юрец, не будь мудаком. Прозвучало настолько жалобно, что даже Юра купился. Глаза закатил показушно, всем видом излучая раздражение, но все-таки наклонился, высовывая язык. Паша заморгал, пытаясь переключиться и оценить пошлость картинки. Юрка сидел на краю унитаза, слегка сгорбившись, губы покраснели. Облизал по всей длине, слюны добавляя, и забрал в рот до середины. Опустив руку на его макушку, Паша погладил неуверенно по волосам. Синие, хоть цвет и начинал смываться, в таком освещении все равно выглядело неестественно ярко. Еще и наощупь какие-то другие, суховатые, совсем не то, что раньше. Мысли снова шли не туда, и Паша зажмурился, чтобы не видеть ничего вокруг. Нужно было сосредоточиться и кончить, не тянуть резину, а то Юрка правда мог заговнить и оставить его так. Юра вцепился ему ногтями в голую задницу, промычав что-то недовольно. Распахнув глаза, Паша понял, что его две минуты наверняка прошли. Балансировал сейчас на грани, надо сосредоточиться и спустить, но не получалось. Сердце в груди стучало как сумасшедшее, он погладил снова Юрины волосы, готовясь признать, что надо остановиться. Хер тут кончишь, когда только и косишься без конца на дверь, чтобы проверить, закрыт ли замок. — Как же ты меня заеб, — выдохнул Юра, освободив рот и сжимая яйца в ладони. — Юра, я чего-то, ну, правда… — попытался неуверенно оправдаться Паша. — Да завали ты. Вместо того, чтобы как обычно продолжить спор, Юра насадился снова на ствол. Сменил немного угол, щека оттопырилась. Паша невольно бедрами вперед подался, слишком красиво смотрелось: член ощутимо выпирал. В голове еще стучал тупой страх, но уже куда меньше. А через секунду вообще про него забыл: Юра потянулся рукой к своему лицу, потер головку через кожу. — Юрка, пиздец какой, — негромко ахнул Паша, тут же зажимая себе рот ладонью. Член утыкался в мягкую щеку, просто шелковую изнутри, ощущение пальцев с другой стороны было странным, но безумно приятным. Замычав в кулак, Паша спустил, тихо захныкав, даже предупредить не успел. — Да неужели, — проворчал Юра, поднимаясь на ноги и сплевывая сперму в унитаз. — Я уж думал, что мы новый год тут встретим. Стоило как-то пошутить в ответ, но у Паши сил не осталось: привалился к стенке кабинки, дышал тяжело. Наклонился, пытаясь снять с Юры джинсы, надо же что-то сделать в ответ, но тот оттолкнул руки почти грубо. — Ты чего? — удивился Паша, застегивая свои штаны. — К херам, обойдусь, а то реально спалят сейчас, — фыркнул Юра. Нажал на слив, щелкнул замком у кабинки. Приоткрыв дверь на пару сантиметров, Юра выглянул наружу, выскакивая и поманив за собой пальцем. Паша попытался перехватить его за ремень на джинсах и утащить обратно, но получил шлепок по ладони. Состояние в целом было расслабленное: кончил только что, заебенно. Все равно мучился этим нелепым чувством стыда, что вот ему хорошо, а Юрка остался без всего. Паше тоже очень хотелось его приласкать, пусть хоть десять раз спалят. — Нет же никого, пойдем обратно, — попросил тихо Паша, замерев у раковин. Одернул рукава у своего желтого свитера, запястья чесались от нервов. — Забей, мы и так по времени не укладываемся, — Юра отплевывался в раковину, промыв рот водой. — Даже пожрать не успеем, надо двигать, я хер знает, за сколько мы до Даниного гаража доберемся, он реально в ебенях. — В смысле не пожрем, Юрка, ты обалдел? У меня с утра во рту крошки не было, а на съемках застрянем хрен знает насколько, с хера ли я голодом сидеть должен? — Да не гунди, бля, пошли поедим. Хоть там ты быстро управишься? Или будешь стоять на кассе и час меню изучать? — Иди в жопу, Юр. Потрепав по плечу, Юра заржал громко, напугав каких-то двух подростков, которые зашли в туалет. Впрочем, испуг был недолгим: мелкие его сразу узнали и попросили сфоткаться. Паша завис в углу, изучая Юркину усатую рожу, тот прямо лучился самодовольством — любил такие моменты, хоть и ругался, что нехер лезть. Вырвались в типичную сетевую жральню, Юра себе поесть ничего не взял, забурчав про достоинства белковой диеты и неприлично подмигнув. Правда, потом стаскал у Паши почти всю картошку под пивко, еще и бургер поднакусал, так что в итоге оба остались голодные. В такси ехали молча, от жратвы и алкашки Пашу размазало, болтать было лениво. Залипал в окно, пялился иногда втихаря на Юрку, который бодро с кем-то переписывался в телефоне. Они еще вчера договорились, что с утра интервью на радио, следом смотаются быстро на съемки со Старым и Крастером, а потом на тату-студию, чтобы посвятить себя алкоголизму и творчеству. Второй пункт Паша с удовольствием бы исключил, не очень хотелось тратить несколько часов на просмотр того, как эти дятлы видео снимают, но Юрка его легко уболтал. Расписывал красочно, что типа с Данькой не заскучают, точно будет зашибись и грех такое пропускать. В пробках встали намертво, опоздали в гараж почти на полтора часа, Старый уже начал вызванивать по телефону и ворчать. Встретил их с недовольной рожей, опухший и похмельный, ругался с порога. — Едрить, явилась наша рок-звезда, не устал ртом на радио работать? — прохрипел он, встав из-за стола и укладывая телефон экраном вниз. — Еще и со свитой, надо же. — А я типа не рок-звезда, если не по центру сцены стою? — обиделся Паша, через секунду пожалев о том, что сказал. Так на него все выразительно посмотрели, стало стыдно и неловко. Поспешив слиться от обсуждения, Паша пожал руку Крастеру, ненавязчиво поинтересовавшись, где тут толчок. Мужики время не тянули, выставили камеру и сразу погнали снимать свою дичь. Паша сидел в углу, наблюдая за ними внимательно, с трудом глотая смех временами, чтобы не запороть запись. Тупо, конечно, но все равно смешно. Юрка косил постоянно взглядом в его сторону, спрашивая что-то глазами. Слегка нетрезвый, улыбчивый такой, как раньше. Будто не было между ними предельно странной недели, которая пустила все по пизде. Вроде и не поменялось ничего: писали вместе музыку как раньше, трахались, общались как ни в чем не бывало. Готовились к фестивалям, обсуждали планы на новый альбом — со стороны и не заметить того напряжения, что между ними повисло. Юрка ворчал и выебывался вдвое больше обычного, Паша наоборот пытался подстроиться и исправить все говно, что сам же и устроил. Юра всегда был искренним в плане эмоций, никогда себя не сдерживал. Если ему что-то не нравилось, то без проблем хуями обкладывал. Если наоборот, то сразу с поцелуями и признаниями. Сначала Паша смущался и не понимал, потом привык. Тем более за «люблю тебя и твою жопу, Пашуль» обычно следовало «люблю пивко похолоднее». Поэтому он быстро сообразил, что слово это не значит ни хрена, и не парился абсолютно. А неделю назад, на студии, сам ляпнул глупость. Они трахались половину ночи, лежали на разобранном диване взмыленные и мокрые. Юрка куснул его за плечо, утыкаясь носом в подмыху. — Люблю, как ты пахнешь, — пробормотал он пьяно, перекладывая голову на грудь, улыбался широко. — Вообще тебя люблю, капец ты охуенный. — И я тебя тоже люблю, Юр, — прошептал в ответ разомлевший Паша, не думая, о чем говорит. Поймал в ответ неожиданно внимательный взгляд, понял, чего спизданул. Будто бы нарушил какой-то их молчаливый договор, заодно у себя с глаз пелену срывая. Объясняться и оправдываться было тупо, он потянулся быстро за поцелуем, а сердце в груди стучало часто-часто. После этого ни одного «люблю» от Юры не услышал. Ситуацию они не обсуждали, сделали оба вид, что ничего не произошло, только вот от мыслей в своей голове избавиться Паша не мог. Когда съемки наконец-то закончились, и Старый вырубил камеру, Паша вскочил проворно с колченогого стула. Заебался уже сидеть за эти несколько часов, они даже перекурить сходили всего разок. Успел протрезветь, голова трещала, очень хотелось снова накатить, чтобы не лезла в мысли различная ерунда. — А тушенка осталась? — поинтересовался Паша под громкое урчание в своем животе. — Да щас, она моя, — тут же отозвался Юра, демонстрируя скрученную фигу. — Ты хоть пожрал после радио, а у меня кусочка во рту с утра не было. — Ты у меня половину еды стаскал, ты охренел? — На леденец жри, как раз твоя тема. Паше вручили ложку с пережженным сахаром, тянуло ей же Юрцу по лбу и долбануть, чтобы выебывался поменьше. — Мы бухать-то поедем сейчас? — влез Старый, упираясь кулаками в стол. — Поехали, хули нет? Но пожрать правда надо, я оголодал капец… — Юра улыбался самодовольно, вертя в руках банку с тушенкой. Видать успел пожалеть, что ложку отдал. — Какое бухать? Я здесь зачем сидел столько времени? — возмущенно перебил его Паша. — Мы вроде работать планировали. — Че ты пиздишь, Паш? Будто я не знаю, как вы работаете, — заржал Старый. — Как обычно будете тупо коньяк глушить и ни хрена не сделаете. — Нахуй иди, Андрюш, ничего ты в творческом процессе не понимаешь, — Юра неожиданно полез на защиту, схватив Пашу за локоть, и пытаясь утащить за собой. — Охеренно мы работаем, очень, сука, продуктивно, — Паша завелся ни с хуя, сдерживаться не мог, пялился на Андрея зло. — У нас тур на всю Россию, фестивали, интервью, ебанный в рот! Тупо заржав, Юра все-таки увел его курить на улицу. Топтались у двери, Паша все никак не мог перестать бомбить. Затянулся глубоко, задирая шею и выпуская дым в воздух, так хотелось выругаться откровенно. — Пиздец, не работаем мы. Вот снимать полдня херню про сахар на ложке и оригами — это охренеть работа, — возмутился Паша. — А ты мне еще чего-то заливал, что если с Крастером, то обязательно весело. Говнище какое-то делали, кто это смотреть вообще будет? — Да чего ты начинаешь? — ответил Юра, уткнувшись в телефон. — Поставь им дизлайк потом и все. Паша хотел продолжить и с аргументами засрать, но не успел: на улицу выплыл Старый. Взгляд сумасшедший, зрачки во всю радужку, очевидно, что время там зря не терял. — Андрюх, тут Паша заявил, что вы снимаете говнище, — бессовестно сдал его Юра. — Не говорил я такого! — влез Паша. — Логично, он же твой подсос, херли ему нас хвалить? — Андрей говорил ровно, но ехидство из голоса просто сочилось. — Паша, ты ж ему под последним влогом отработал? — А как же, со всех десяти аккаунтов лайки влепил, — фыркнул показушно Паша, выбивая из пачки еще сигарету. — Вот откуда столько позитивных комментов! Это ты все время в любви признаешься и детей от него родить хочешь? Замерев на месте, Паша залип нещадно. Потому что шутки шутками, а Андрей случайно в болезненную точку ударил. Нужно было что-то сказать в ответ, но на ум ничего не шло, он рассматривал бесконечно улыбку на Юрином лице. Тот вроде был довольным и расслабленным, но губы дернулись. — Я вызываю такси, — невнятно сказал Юра, зажав сигарету между зубов. — Бухать? — хмуро поинтересовался Паша, бросив под ноги окурок. — Работать, бля, у нас фестивали сейчас пойдут. Кинув на Юру благодарный взгляд, Паша проигнорил недовольство Андрея, который предсказуемо начал возмущаться. Вернулся в гараж за своим рюкзаком, попрощался быстро с Даней. Не то, чтобы тянуло работать, просто хотелось с Юркой вдвоем остаться. Будто они и не проводили вместе сутки напролет, Паша ведь его видел чаще, чем свою Анечку. Ехать пришлось через полгорода, снова застряли в пробках. Юра заскучал, и лез показывать какие-то видюшки на телефоне. Набирал потом в заметках пошлые сообщения, стирая их тут же под тихий Пашин смех. Вышли из машины не у студии, а у магазина. Закупились алкашкой и дошиками, решив, что пиццу ждать слишком долго. Под вечер стало душновато, Паша весь взмок в своем свитере. Гипнотизировал темные тучи, которые нависли над головой, думая, успеют ли доползти до начала дождя. — Вот пока лапшичка заваривается, как раз и поебемся, — радостно сказал Юра, повиснув у него на плече. — А если не успеем, то ты с голым хуем на перевес помчишься воду сливать? — засмеялся Паша, резко замолчав, когда они зашли в ворота. — Ты вчера тачку здесь бросил, что ли? — Не, мы ж не пили, домой уехал, — удивился Юра, наконец-то тоже заметив во дворе свою машину. Вкусные планы про еблю и лапшу сразу забыли: в студии предсказуемо оказалась Серговна, приехавшая по делам. Она очень внимательно оценила размеры пакета с бухлом, который Паша нес в руке, но ничего не сказала, выдав молчаливое разрешение на поработать. Юру утащили решать важные вопросы, Паша слился в подсобку позванивая бутылками. Включил везде свет, достал аккордеон из чехла, изображая бурную деятельность. Даже электрический чайник вскипятил, собираясь поесть. От Юры прилетело сообщение с резким «не жри без меня, скот», пришлось притормозить. Паша заскучал, накапал себе коньяка, закусывая купленными сухариками. Потом еще накатил, на голодный желудок хорошо раскатало. Не выдержав, он написал Юре сообщение с вопросом, скоро ли они там закончат. «Ниибу» — ответил Юра через пару секунд, заспамил в мессенджере. «Заебался». «Пристала с бумагами». «ЖРАТЬ ХОЧУ». Паша отправил в ответ улыбчивый смайлик, вздыхая тихо. Дурацкий какой-то день получался — все не слава богу. «А ты чем занят?» — прилетело через минуту. «Дрочишь?». «Бля, если не дрочишь, подрочи, хочу фоточку». «Занимайся своими бумажками» — напечатал ему Паша. «Анька отвлеклась на какое-то дерьмо» — Юра из онлайна уже не исчезал, легко можно представить его хитрую усатую рожу. «Ну бля, не будь козлом, скинь хуец». «ПЖЛСТ». «Можешь даже вялый, тож сойдет». Прикусив губу, Паша растер веки пальцами. Юра всегда был горазд на тупые идеи, которые приходили к нему непонятно с чего. И сейчас его надо было нахер послать, но Паша не мог. Из-за всей этой ситуации, из-за вечного желания угодить. Кроме него в подсобке никого не было, он все равно оглянулся как преступник, скрываясь в туалете. Завис у раковины, стягивая штаны ниже. Член на половину встал, чего говорить, сложно было не завестись от очередной Юркиной затеи. Паша разогнал кровь в пару движений, взялся снова за телефон, пытаясь найти ракурс повыгоднее. Похвастаться и так было особо нечем, но сверху вниз получалось совсем грустно. Он нацелился на зеркало, придерживая себя за основание ствола, сделал фото, чтобы лица не видно. Хотел отправить, но осекся сразу. Хреново выйдет, если он сейчас скинет, а рядом Аня сидит. Юра с минуту как перестал обиженно спамить всяким говном, наверное был уверен, что ждать от Паши нечего. «Можно? Не увидит никто?» — напечатал быстро Паша, промахиваясь по буквам и мысленно благодаря автозамену. «КИДАЙ» — пришло в ответ через секунду. Идея все еще казалась предельно тупой, но Паша отправил фотку. Глядя на собственный член в их переписке, он завелся нехило, как от какой-нибудь вкусной порнушки. «А сфоткаешь пальцы в жопе?» — наколотил Юрка. «Или палец». «Давай, трахни себя». Внизу живота полыхнуло, Паша завис, представляя, как он будет это снимать. Разозлился сам на себя, удаляя поспешно все палево из переписки, заодно почистив галерею на телефоне. Уложив аккуратно стоящий член в трусы, Паша застегнулся, возвращаясь в комнату. Вытащил ноут, игнорируя сигналы входящих сообщений. Надел наушники, перекрывая тихий звук дождя с улицы. — Ну ты чего? — Юрка влетел в подсобку через две минуты. Плюхнулся на стул рядом, ощупывая его за промежность, закатил глаза разочарованно, находя там обмякший член. Попытался еще сжать, погладить через ширинку, но Паша отпихнул руку. — Да хули ты сегодня такой обломщик? — обиделся Юра. — Пошли в толчок, какого хрена ты опять завел и не даешь? — Ага, конечно. А если Аня постучится, что я ей скажу? — фыркнул недовольно Паша, сдвигаясь на стуле подальше. — Типа прости, но тут твой муж слишком занят, у него хуй во рту? — Ни хрена она не зайдет, застряла там на полчаса. — И? Тебе сложно дождаться, пока студия закроется? — Несложно, блять, похую вообще. Давай работать, раз уж ты такой выебчивый. Огрызнувшись, Юра отошел к чайнику, прикладывая к нему ладонь и тут же отдергивая руку. Заварили лапшу, навернули ее под коньяк. В голове уже приятно шумело, Паша только сейчас понял, как же он умудрился устать за этот день. Встал непривычно рано, наездились везде. Настроя на работу не было, да и Юра не особо помогал. Они спорили о старых наработках, инструменты пока не трогали. Поругались потом из-за ерунды, Юра подтащил к себе ноут, включая слишком громко какую-то старую запись в наушниках. Выпив еще рюмку, Паша лег на свои руки, изучая его лицо. Прикрыв глаза, пытаясь придумывать какие-то оправдания, Паша сам не заметил, как задремал. — Вы так работаете? — Анин голос раздался будто через подушку, не понять, во сне это или наяву. — Устал человек, пусть отдохнет, — отмахнулся Юра, поднимаясь со стула. — Ты поехала уже? — Ага, надо Лизку от мамы забрать. Ты ночью явишься или под утро? — А я почем знаю? Как пойдет. — Да оставайся тут ночевать, не хрен будить нас в очередной раз. Паша открыл глаза, но голову не поднимал. Пялился на их фигуры у лестницы, моргал бесконечно, надеясь снова провалиться в сон. В какой-нибудь приятный и обычный, где не так много проблем, где все казалось простым и ясным. — Бляха, едрить мне с тобой повезло. В какой ты там ресторан хотела? Забронировать завтра столик на нас? — Юра говорил наигранно восхищенно, разве что на колени не плюхнулся. — Забронируй, — пожала плечами Аня, поднимаясь по лестнице. — Люблю тебя, зай. Зажмурившись тут же, Паша попытался сделать вид, что спит, но получалось хреново. Обожгло как-то внутри, хоть он и понимал, что это тупо. Жена — это святое, не то, что поебушки на стороне. Он свою Анечку тоже любил, по-настоящему и искренне. Только в голове проходила жирная черта между любовью к женщине и к человеку, с которым он мог делать что-то особенное. Притворяться дальше было тупо, Паша выпрямился, закинув руки за спину. Зевнул широко, игнорируя пронизывающий Юркин взгляд. Начали наконец-то работать, коньяк помог найти нужную волну. Где-то через час тихий шум дождя сменился грозой. Паша сидел в наушниках, прослушивая записанную партию, вздернул голову удивленно, когда за окном полыхнуло. Открыл одно ухо, услышал, как гром загремел — аж стекло затряслось. Дело шло так себе, записывали что-то вяло в блокнот, хитом очевидно не пахло. Паша уже хотел предложить сделать перекур, когда снова молния ударила, а через секунду свет погас. И ночи белые, но в условиях грозы это ни хрена не помогало: за единственным окном темно как ночью, комнатку сейчас освещал лишь тусклый свет от экрана ноута. — Едрить, — выругался Юра, спрятав скрипку в футляр. — Это лампочка перегорела или что за херня? — Пойду на улицу проверю. Подсвечивая себе дорогу телефоном, он выскочил в основной зал. Подергал как дурак несколько раз дверь, забывая, что она была заперта, потом догадался ключ повернуть. Потоптавшись на крыльце, Паша посмотрел на темные окна в соседних домах и погасшие фонари, думал перекурить и освежиться. Только ветер задувал капец, как ударил по лицу холодными каплями, дымить сразу расхотелось. Он вернулся обратно, растирая руками плечи: свитер снял, в одной футболке продрог на улице моментом. Почти дошел до подсобки и выругался, возвращаясь назад, чтобы закрыть долбанный замок. — Чего там? — глухо спросил Юра откуда-то снизу. — Все к хренам рубанулось, — ответил Паша, пытаясь нашарить его взглядом. Нашел по огоньку от фонарика на полу — Юра достал из нижнего ящика тумбы коробку, рылся в ней увлеченно, разбрасывая вокруг себя вещи. — Во, блять, я ж помнил, что они оставались, — радостно выдал Юра, добыв толстую свечу. Защелкал колесиком у зажигалки, но огонь так и не выбил, потряс ею недовольно у уха. — И зачем? — хмыкнул Паша, садясь на пол рядом и протягивая свою зажигалку. — Вроде и от ноута все норм видно. — Он уже пищал, что садится, — отмахнулся Юра, поджигая фитиль у свечи и ставя ее на стол. — Да и ебаться так будет романтичнее, скажешь нет? Щас музыку какую-нибудь в тему на телефоне врубим и почти свиданка. — У нас с тобой с самого утра почти свиданье. В толчке особенно атмосферно получилось. Юра заржал в ответ, зажигая вторую свечу, облапал еще быстро за коленку. Улыбнувшись в ответ зажато, Паша тоже решил заглянуть в коробку. Судя по всему, она или с нового года осталась или с каких-то съемок: мишура, игрушки и другое говно. Он достал картонную упаковку с бенгальскими огнями, поджигая у одной кончик от огонька свечи. Поднес к лицу, залюбовался искрами. — И херли ты творишь? Если захочешь хлопушку ебануть, то я тебе сразу говорю: конфетти сам будешь собирать, — заворчал Юра, но смотрел при этом больно уж пристально. — Не знаю, просто будто мандаринами пахнуло, — заулыбался Паша, рассматривая его лицо сквозь темноту ярких огней. Заерзав на месте, Юра убрал в коробку часть разбросанных вещей. Оглянулся потом резко на окно, где опять молния полыхнула. — Я в детстве так этой хуеты боялся, — пожаловался вдруг Юра, зачесав волосы назад. — Какой? Грозы? — огонек у Паши в руке погас, он добыл из коробки второй, снова зажигая. — Да не, огней этих бенгальских. Мне старший брат перед новым годом рассказал, что если хоть искра на человека попадет, то сразу кирдык — полыхнет как факел. — И ты поверил? — Поверил, конечно, мне всего-то лет пять было, а он на таких серьезных щах заливал! На следующий день празднуем: Пугачева в телике поет, салаты на столе, вся семья в сборе. А я истерику закатил и отбирал у мамы эту пакость, типа сейчас мы все умрем. Паша заулыбался невольно, отодвинув коробку в сторону, чтобы поближе придвинуться. Сидели напротив друг друга, соприкасаясь коленями. Ноут пискнул и погас, тесную комнатку освещали только две свечи со стола. Темнота будто сужала пространство вокруг, делая любой рассказ искренним. Позволяя забыть ненадолго, что это всего лишь бесконечный обман, а все настоящее надо прятать внутри. — И чем все закончилось? — спросил ласково Паша, отбрасывая очередной потухший огонек, погладил по ноге. — Ничем, праздновали без них, — Юра потянулся вперед, упираясь руками в грудь и заставляя лечь на пол. Уселся сверху, притерся хорошо бедрами. — Зато на следующий день брат вытащил меня вечером на улицу, зажег какой-то китайский фейерверк. Хер его знает, где только раздобыл, девяностые же на дворе. Там так полыхало, пиздец, полдвора сбежалось смотреть. Наклонившись, Юра прижался к его губам, целуя глубоко. Сжимал крепко пальцы на щеках, Паша потерялся на мгновение, не понимая, в каком времени застрял. За окном зарядил ливень, который смывал прошлое и будущее, делая все немного искусственным. Будто смотрел кино по телику, продираясь сквозь яркие искры и спецэффекты, будто не с ними это происходило. — Мне чего-то так херово, Юр, — неожиданно для самого себя поделился Паша, обнимая в ответ крепко за спину. — Вообще жопа. — Да харе ныть, — глухо отозвался Юра, спускаясь поцелуями на шею и вылизывая тонкую кожу. — Серьезно, давай поговорим? Оно накипело пиздец. — Может лучше поебемся и все как-нибудь само решится, а? — Не работает это уже. Приподнявшись, Юра расстегнул быстро ремень, вытаскивая его из штанов. Облизал губы, смотрел с вызовом. Паше очень хотелось подняться и уйти, он вместо этого погладил по бедрам, подтягивая на себе выше. — Руки вытяни, — Юра говорил грубо, но не приказывал, а просил. И легко можно отказаться, никто бы не стал тут никого принуждать. Паша все равно подставил послушно руки, давая стянуть себе запястья. Слишком хорошо был знаком с этим Юриным состоянием: если он начинал играть в контроль, то только потому что нервничал. Поболтать Юрка любил, но не для всего нужные слова найти мог, проще ему таким образом мысли свои выразить. — Нормально? — Юра дернул за ремень, затягивая туже. — Не давит? — Да нормально, — Паша заерзал по полу, чуть выгибая спину. — Дай хоть выпить сначала, а? Фыркнув, Юра приподнялся, подцепив бутылку коньяка со стола. Хлебнул от души, тут же наклоняясь ниже. Нажал ему пальцами на щеки, сплевывая в рот, полез сразу целоваться, но ответить у Паши не получилось. Он сглотнул с трудом обжигающую жидкость, закашлялся, чуть язык Юрке не откусив. — Еще будешь? — усмехнулся Юра, прикладываясь к бутылке. — А если я колы попрошу, то ты мне ее через нос зальешь? — Паша прокашлялся и поднес к лицу связанные руки, неловко вытирая подбородок. — Клизму поставлю. Поднявшись рывком на ноги, Юра придержал его за спину, тоже помогая встать с пола. Отвел потом к дивану, но сесть не дал: надавил на плечи, заставляя на колени опуститься. Вытянув руки вперед, Паша уткнулся лбом в протертую обивку. Ойкнул тихо, когда ему от души вмазали по жопе, но было почти не слышно за раскатом грома. Юра снова куда-то отошел, Паша ерзал на полу, пытаясь устроиться поудобнее. На душе все еще было тоскливо, но это частично перекрывалась самым простым и низменным. Потрахаться очень хотелось, ловил на каких-то примитивных каналах Юркину энергию. Тот вроде был раздраженный, но горячий, сочетая в себе ласку и грубость, то самое, от чего у Паши ноги сами в стороны расползались. Простоял на полу всего-то пару минут, в коленках уже отдавалось. Паша думал, стоит поныть или он этим хуже сделает, но Юра, подойдя сзади, сам пихнул ему под ноги свернутый плед. Обернувшись через плечо, Паша пытался рассмотреть выражение на его лице, но получалось плохо: телефоны выключили, огни от свечей сюда почти не дотягивались. Такой странный полумрак, даже не понять, пугающий или романтичный. Глупо чего-то бояться, когда они вдвоем были, но Паша и не монстров из-под дивана опасался. Больше беспокоился, что не сдержится снова и скажет какую-нибудь херню. Штаны с него Юра сдернул рывком, смазал быстро пальцами, почти не растягивая. Пристроился сзади через минуту, входя толчком. Держал грубо за бедра, натягивая на себя с пошлыми шлепками, внутри потянуло ощутимо. — Юра, бля, давай помедленнее? — спина у Паши колесом изогнулась, он сжался весь, скребя ногтями по дивану. Думал сначала, что Юра не остановится, что за этим руки и связал. Отличный план: выебать напрочь все дурные мысли из головы, чтобы потом и не подумал заикнуться о подобном. — Бесишь, — прохрипел Юра, утыкаясь ему лбом между лопаток и обнимая поперек талии. — Блять, так бесишь, по роже бы дал. Тебе херово значит, да? А мне заебато, когда ты, сука, рядом постоянно и мозги вырубаются? Когда насрать где, когда… — Юрка, — простонал сдавленно Паша, подаваясь назад. — Захлопнись, пожалуйста, заткнись и подмахивай. Юра принялся толкаться в быстром и нетерпеливом темпе, шептал еще что-то изредка на ухо. Коленки у Паши разъезжались, он уперся сжатыми кулаками в спинку дивана, особо не помогало. Волосы лезли в глаза, он стонал в голос. Алкоголь ощущения немного притуплял, но недостаточно. Юра долбил уже абсолютно не сдерживаясь, даже не думая ему подрочить. Понимая, что просить сейчас бессмысленно, Паша попытался изогнуться и переместить сцепленные руки вниз. — Юра, ну я же сам не могу… — всхлипнул Паша, когда ему нажали на плечо и заставили опуститься. — Замолчи, — рыкнул Юра, накрывая его рот ладонью. Опустился грудью на его спину, толкаясь теперь мелко и часто. Пальцы переползли со рта на шею, несильно надавливая. Не перекрывая воздух до конца, но будто воруя все мысли. Паша широко открыл рот, дышал громко, не соображая ничего. Впившись зубами ему в шею, Юра застонал протяжно, вжимаясь в бедра. Выждав полминуты, Паша дернул плечом, пытаясь сбросить его с себя и как-нибудь додрочить, да хоть об диван потереться. Только Юра и сам наконец сподобился: обхватил ладонью член, зацеловывая кожу. Отдышавшись, Паша перевернулся неловко, садясь голой жопой на плед. Почесал нос, пытаясь убрать липнувшие волосы, засмотрелся на Юру, который чистил диван от спермы. — Не натерло? — спросил он почти ласково, расстегивая ремень на Пашиных запястьях. — Да нет, ты несильно затянул, — сдавленно хмыкнул Паша, растирая саднящую кожу. — Мы что делать-то с этим будем? — Ничего? — Юра схватил его за волосы, заставляя наклониться. — Дай еще шею посмотрю, Пашуль, я там чего-то от души куснул. — Бля, без следов хоть? — забеспокоился Паша. — Вроде норм, покраснело только немного. Поднявшись на ноги, Юра натянул штаны, делая два шага до стола. Глотнул коньяка из горла, поморщился. Наверное, стоило ожидать, что сейчас он спизданет какую-нибудь ерунду и свалит курить, звонить, да что угодно, лишь бы подальше. Но Юра вернулся, садясь рядом и передавая бутылку, откинул голову назад, изучая взглядом темный потолок. — Я серьезно, Юр, это херня какая-то, — поморщился Паша, тоже выпив коньяка. Собрался с силами, натягивая на себя штаны, но куда сильнее хотелось раздеться полностью и завалиться спать. — Чего ты от меня хочешь сейчас? Чтобы я типа включил голос разума и сказал, что нам надо притормозить? Паша замер, снова прикладываясь к бутылке. Потому что на самом деле он больше всего на свете этого боялся, вообще не готов был отказаться от того дерьма, что между ними происходило. — Бля, ты серьезно? — гаркнул вдруг Юра, пихнув его больно в бок. — А нахуй бы тебе не пойти? — Вдруг сработает? — пожал плечами Паша, несмело улыбнувшись. — Ну, до очередного тура, где ты утащишь меня ебаться на дешевую съемную хату. Бля, я так люблю, когда ты выпендриваешься с неделю, а потом сам на хуй запрыгиваешь. — А я люблю, когда ты хамишь целый день, а вечером зацеловываешь меня до одури везде, вместо того, чтобы трахать нормально. — И меня любишь? — А как без этого? — Пиздец какой. Они засмеялись, Юра закинул ему руку за шею, наклоняя к себе и целуя в висок. Свет в комнате неожиданно включился, и Паша заморгал часто, пытаясь привыкнуть. Так не в тему было, слишком уж хорошо делиться какими-то признаниями в уютном полумраке. И Юра был полностью с ним согласен: встал на ноги, щелкая выключателем и снова погружая тесную комнату во тьму. Плюхнулся рядом на плед, прижимаясь плечом, поцеловал быстро. Оставалось еще полбутылки коньяка и до черта невысказанных слов, которые вертелись на языке. Паша решил, что пока лучше сдержаться, хватало и того, что есть сейчас. Пусть и не почувствовал того ожидаемого счастья и облегчения, понимая, что Юра в такой же жопе. Наоборот только хуже стало: не осталось шансов выход найти. Жаловаться на это в любом случае смысла не было, больно уж поздно спохватились.