Сборник драбблов

— Паш, просыпайся, ехать пора, — позвал Юра, мимоходом потрепав по плечу. Дернувшись, Паша открыл глаза, растерянно моргая. Сон держал крепко, хотелось перевернуться на другой бок и снова вырубиться. Только через вязкий туман пробивались в голову какие-то мысли, сам понимал, что пора двигать домой. Спать на диване было отстойно и до жути неудобно — отлежал себе все, что можно. Широко зевнув, Паша потянулся, закряхтев как старый дед. Провел ладонью от шеи до живота, поправив задравшуюся футболку. Немного отпустило, но тело все равно ощущалось пластилиновым. Мысли тоже казались вязкими как болото, затягивали любую разумную срань на дно. Шевелиться было лениво, говорить тем более, и Паша просто следил за перемещениями Юрки по комнате. Дули вроде вместе, но тот никак не мог угомониться, все шарахался из стороны в сторону, ругаясь с кем-то по телефону. Сбросив звонок, Юра послал неизвестного собеседника к херам, и неожиданно решил изображать из себя Золушку: мусор в пакет сгреб, протер стол влажной тряпкой. Жопу при этом так красиво оттопырил — Паше пришлось неудобно запрокинуть голову назад, чтобы рассмотреть нормально. Он облизнулся быстро, желания зрели вполне определенные. Паша ждал, когда к нему подойдут, но без толку: Юра двинулся к окну, распахивая его широко. Ноги мерзко обдало холодом, тонкий плед не спасал, но жаловаться он не стал — в комнате все еще ощутимо тянуло травой и сигаретами, стоило проветрить. Отойдя к барной стойке, Юра вернулся через минуту, закурив в окно, но так и не успокоился. Отбивал ногой нервный ритм, колотил пальцами по подоконнику: Паша видел, как сильно его пидорасило. Вошел в рабочий ритм, совсем забыл, что отдыхать тоже надо — никак не мог выключиться. Пахал последний месяц как бешеный, по нему даже внешне заметно, как сильно устал. Только тормозить Юра не планировал, да и было нельзя: после выхода альбома работы должно прибавиться в разы. И тут Паша мог себе не врать: большую часть херни с раскруткой возьмет на себя именно Юрочка. Будет торговать еблом везде, пока не сгорит к хренам. — Юрка, — тихо позвал Паша, приподнявшись на локтях. — Иди ко мне. — Нахуя? — с улыбкой отозвался Юра, раздавив сигарету в пепельнице. — Сам вставай и топай одеваться. Захлопнул окно и подошел все-таки к дивану, присаживаясь на низкий столик. Слишком далеко — расстояние почти приличное, хотя народ со студии давно разъехался, и только они вдвоем остались до вечера, потому что Паше приперло задрыхнуть. — Бляха, ты бы еще за километр отсел, — фыркнул Паша, обхватив его ладонью за шею и потянув на себя. Поцеловал следом мягко и нежно — даже не пытаясь лезть языком, прикусывал только губы несильно, поглаживая пальцами колючую щеку. — Камеры, Паш, — Юра поморщился, нехотя отстранившись. — Не думаю, что мужики словят приступ ностальгии и полезут просматривать этот вечер, но нахуй лишнее палево. — Насрать на камеры, — Паша прижался снова к его губам, обжигая их горячим дыханием. — Мне Санечка показал, как можно запись удалить. Почищу прямо с телефона и никаких проблем. — Бля, серьезно? А мне покажешь? — Да ты все равно ни хрена не запомнишь. Тихо засмеявшись, Паша упал обратно на диван, сбивая ногами плед вниз. Не особо понимая, что сейчас делает, просто надеясь выбить Юрку из накатанной колеи. Дать на минутку расслабиться, помочь переключиться на что-то другое. Юра тоже заулыбался, смотрел в пол, потирая нижнюю губу. У него на роже сейчас можно было прочитать список дел: все еще планировал и обдумывал всякую ерунду. Пытаясь из кожи вон вылезти, чтобы как-то перебить обманутые ожидания. Смешные просмотры первых клипов всем по нервам вдарили, но Юре особенно — надежд было до жопы, а вышел очередной пшик. Ничего не сказав, он скользнул вперед, укладываясь сверху. Охнув глухо, Паша выгнулся, устраивая их удобнее. Получалось такое себе, Юра неприятно уперся коленкой в бедро, но возмущаться Паша не стал — больно тепло и уютно. — Устал? — спросил он. — Затрахался в конец, — пожаловался Юра, тихо сопя. — Съемки, видео, альбом — столько навалилось, я хренею. — Юрочка, ты главное дышать не забывай. Пора попинать Даню под жопу, чтобы устроил тебе спа на выходных. — Ебал я в жопу спа, мне бы просто в дом завалиться, и пожарить какую-нибудь херь на мангале. Не зря же я в кредиты ради этого влезал, вот на кой хуй всех в Москву понесло, мерзкий же город, и… Юра осекся резко, задирая голову и улыбаясь немного неестественно. Почему-то думал, что Пашу задевает хрень с покупкой семейного гнездышка, и это должно как-то обесценивать их отношения. Тянуло вдарить дураку хороший подзатыльник — дом был последней ерундой, к которой стоило ревновать. Вопрос о ревности у них в принципе поднимать не стоило. Обняв его крепко, Паша сдавленно выдохнул, елозя носом по мягким волосам. Мысли уходили в какую-то ерунду, не хотелось разрешать себе романтичное говно. Стоило порадоваться, что стадию тупых признаний они прошли несколько лет назад, а теперь лишние слова стали не нужны. — Послезавтра отдохнем, — выдал Юра, уставившись прямо в глаза. — В Москве-то? — недоверчиво хмыкнул Паша, сразу напрягаясь. — Задрали эти интервью, Бон сто пудов опять начнет говнить, он так меня заеб. — Пашенька, до радио у нас ночной переезд, можно расслабиться, — Юра подергал бровями, совершенно не намекая. — Да и будет говнить — просто поори в ответ, ты же всегда так делаешь. Поморщившись, Паша думал продолжить возмущаться, но не успел: Юрка приподнялся, осторожно целуя. Ласково и успокаивающе, даже не пытаясь домогаться — времени на секс не осталось. Потискавшись еще минут пять, они поднялись неохотно с дивана. Оделись быстро, обмениваясь ничего не значащими фразами, спустились на стоянку. А там только крепкое рукопожатие и будто не было всех этих поцелуев. Сев в свою машину, Паша пощелкал радио — везде играло какое-то говно, подключил вместо него телефон. Врубил случайную подборку, следил внимательно за дорогой. Жалея о том, что после дудки был слишком вмазанным. Стоило пошевелиться и развести Юрку поебаться — на отсос времени могло и хватить. Приехав домой, Паша переключился резко: давно провел жирную границу, не собираясь смешивать работу и семью. Сомнительная затея, пусть пока это и помогало. Только жопой чувствовал, что стоит какой-нибудь ерунде перепрыгнуть через стену и все сразу может разрушиться. Сложно все-таки на две жизни жить, уставал временами врать близким людям и самому себе. Ложь не была для него чем-то новым — в их ситуации только за счет нее и можно вывозить. Просто страшно становилось временами, Паша не сомневался, что рано или поздно что-нибудь сломает его защиту. Мысли о предстоящей поездке все равно проскальзывали — Паша и правда раньше не задумывался, что она будет интересной. Рвануть куда-то ночью вдвоем, без привычной толпы за спиной. Если сильно постараться и сделать вид, что Бабурина не существует — так вообще заебись. Какое-то время для них двоих, когда никто не маячит за спиной: сейчас выдавалось очень мало спокойных минуток. Пару недель назад получилось, пусть и не до конца — ехали с Юркой в одном купе из Москвы. И вроде ничего особенного, ебаться в такой обстановке было стремно и палевно, но хорошо поболтали перед сном. О совершеннейшей ерунде, просто поржали по-дружески, и это засело в воспоминаниях чем-то теплым и приятным. Перед самым выездом Юра скинул селфач со своей чисто выбритой рожей — лыбился в зеркало довольный, будто помолодев резко лет на пять. Паша в ответ запилил ему фотку из лифта, ласково покрыв хуями и напомнив, что давно пора выходить. Шуточное переругивание в результате перешло к тому, что фотографии улетели в инсту. Официально — чтобы пиарить эфир на Нашем радио и напомнить котанам включить утром волну, неофициально — чтобы повыебываться. Такой наглый свободный порыв, пока злобные воспитатели не могли одернуть. До вокзала Паша добрался без приключений и раньше нужного времени. На удивление Юрка уже был там, утащил в кафешку навернуть пивка. Бабурин приехал последним, но успел выжрать два бокала и не особо закусывал. Когда сели в поезд, он забурился к ним в купе, ноя о том, что стоит пойти в вагон-ресторан и продолжить. Трещал без умолку, а Паша уткнулся в телефон, делая вид, что там есть много интересного. Он против Сани ничего не имел — нормальный мужик, свое дело знает. Да и перся от музыки и движухи больше них самих, чем и вызывал какое-то смешанное отношение. Все эти прыжки в толпу со сцены, желание засветиться — Паша не считал себя сильно внимательным, но даже он заметил, что там какая-то беда с нереализованными амбициями. — Заебали, пошли еще навернем, — продолжал уговаривать Саша. Сидел на полке напротив, вертя в руках телефон, перескакивал с темы на тему, но все в итоге сводилось к пивку. Поерзав на месте, Паша сдвинулся сильнее к окну, стрельнув в сторону усталым взглядом. — Сам заебал, — вяло огрызнулся Юра. — Мы на ночной поезд сели выспаться или пиво жрать? Ты не будешь своей жирной рожей на камеру светить, а я опухну к херам. — Ну и хуй с вами, пойду тогда в свое купе. Мне-то там заебись одному, не надо ютиться как вам лохам, — заявил Бабурин, совершенно точно не предлагая никому присоединиться. — Угу, знаю я тебя, запердишь все и помрешь от рези в глазах. Пиздуй уже, а? Саша продолжал бубнить про то, как ему повезло получить пустое купе — почти как в лотерею выиграть. Вроде и жопу поднял, а потом облокотился на столик, заливая всякую хрень. Паша и сам был готов прописать ему пендель для ускорения. — Бля, я думал, что он никогда не свалит, — выдохнул облегченно Юра после того, как за Бабуриным закрылась дверь. — Спать ляжем? — Паша улыбнулся мягко, блокируя телефон и убирая его под подушку. — Да щас. Притянув его за волосы к себе, Юра впился в губы нетерпеливым поцелуем. Вылизывал рот старательно, толкаясь настойчиво языком, облапал с ног до головы второй рукой. — Ты серьезно тут трахаться надумал? — удивился Паша, когда Юра начал быстро расстегивать пуговицы на его рубашке. — Стремно же. — А помнишь, как в первом туре мы ебались в толчке в начале вагона? — Юра не отступал, прижавшись ближе и зацеловывая тонкую кожу за ухом. — Нас еще проводница спалила, пиздец мы наглыми были. Зависнув на секунду, Паша прикрыл глаза, вспоминая эту старую историю. Столько пили в то время, контролировать себя не получалось — странно, что по крупному нигде не засветились. И вроде стыдная ерунда, неловкая, но и заводила нехило. Как же смачно Юра его трахал, нагнув прямо над грязным толчком. Паша то пытался затыкать себе рот пальцами, то хватался за все подряд — трясло не сильно, но боялся, что сейчас уткнется куда-нибудь рожей. — Чего-то я не хочу повторять такое палево, мне тогда хватило, — Паша фыркнул, но сам потащил у него со спины футболку. — А мы и не повторим. Я если чему и научился за эти годы, так это бесшумно ебаться. Мы с тобой уже настоящие секс-ниндзи, да, Пашуль? Не удержавшись, Паша засмеялся негромко, запрокинув голову назад. Тупо вроде, но и правда — они на пятерочку отработали умение тихо и быстро трахаться в местах, которые для этого совершенно не подходили. — И вообще ты сам мне говорил, что пора в спа сгонять, — Юра оторвался неохотно, вставая и защёлкивая замок на двери. — Чем тебе не терапия? — Юр, ты спа с тайскими дрочильнями не попутал? — закатил глаза Паша, наклонившись вниз и стаскивая с себя носки. Сбрасывал все шмотки на полку напротив, чтобы потом не искать. — Вот что ты за человек такой? Я к тебе значит со всей душой, подарочек приволок, а ты все говнишь. Паша как раз снял с себя брюки, складывая их пополам аккуратно, думал взяться за трусы, но вместо этого застыл. Стоило поиздеваться, но любопытство пересилило — подарочек в этой ситуации мог быть занятным. — Ну и где? — будто нехотя спросил Паша, откидываясь назад и скрестив руки на груди. Старался выглядеть незаинтересованным, но член уже привстал и вряд ли это сложно не заметить со стороны. Юра тянул паузу как опытный театрал. Поставил свой рюкзак на стол, рылся в нем долго, временами показательно вздыхая. Тянуло вмазать за это по жопе, но Паша не успел — ему на колени бросили непрозрачный темный пакет. — Мне нужно спрашивать, где ты ее дома прятал? — хохотнул Паша, вытащив оттуда анальную пробку. Черную, небольшую и приятную на ощупь — он сглотнул шумно, даже не пытаясь скрыть предвкушение. — Нигде не прятал, я ее заказал специально. А вот мыл под покровом ночи — пиздец стремно, — у Юры в глазах отзеркалился тот же жадный блеск. — Потискаемся еще или сразу к делу? Отвечать Паша ничего не стал, стянув боксеры рывком вниз. Водил медленно пальцами по члену, засунув пробку в рот и смачно ее обсосав. Откровенно выделывался, сначала выписывая узоры языком на кончике, а потом уткнув за щеку. — Она для другого места предназначена, Пашенька, — стаскивая с себя поспешно оставшуюся одежду, Юра не удержался от короткого смешка. — Разворачивайся, проверим, твой ли размер. И сколько бы неудобных мест для секса они не перепробовали — поезд все равно занимал уверенную позицию в тройке. Мало того, что любой громкий звук это однозначное палево, так еще и не развернуться нормально. Экстрим экстримом, но Паша давно мечтал потрахаться в спокойных условиях, где нельзя случайно наставить себе кучу синяков. Отдав влажную пробку, он завозился на койке, вставая на матрац в классическую коленно-локтевую и оттопыривая задницу. Старался в этот момент даже не дышать, хотя невольно дернул бедрами, когда Юра развел его ягодицы пальцами. Он потер сначала дырку несильно, а потом выдавил немного смазки, которая валялась в том же пакете. Смазал быстро, просто толкнувшись несколько раз, а через секунду подставил узкий кончик пробки и ввернул ее одним толчком. Паша охнул негромко, уткнувшись в подушку лицом. — Ну как? — прошептал Юра, наваливаясь сверху и елозя по бедру влажной головкой. — Маловато, — пожаловался Паша, заведя руку назад и поправляя в себе игрушку. — Точно не хочешь повторить подвиг и пойти поебаться в толчке? — Сейчас станет поинтереснее. Найдя на столике пульт, Юра нажал кнопку, включая слабую вибрацию. Легкую, едва заметную, но Паше и этого было достаточно. Он сел на задницу, откинувшись назад и поглаживая грудь ладонями. От кадыка пальцами ниже, до самого пупка, но член не трогал — боялся переборщить. — Как я понимаю, спасибо ты мне разве что кончой на щеке напишешь? — Юра хмыкнул, неловко опускаясь на колени в проходе и сжимая руки на бедрах. Развел ему ноги, потираясь щекой о нежную кожу рядом с пахом. И вышло как-то слишком хорошо и чувственно — не кололся как обычно щетиной, Пашу разве что не подбросило от непривычных ощущений. Он даже застонал непозволительно громко, тут же зажимая себе рот ладонью. — Извини, бля, я больше не буду, — тихо попросил Паша, погладив Юру по волосам. — Так и знал, что надо было кляп в комплект брать. Юра светил при этом самодовольной рожей, елозя мягко подбородком по коже. Подразнился еще пару секунд, а потом взял член в рот. И глубоко он никогда не брал, даже за щеку не пропускал, но плохими его минеты Паша бы точно не назвал. Языком работал отлично, про пальцы тоже не забывал, а уж как смотрел иногда исподлобья — про все на свете забыть можно. Пробка в заднице продолжала тихо вибрировать, Юра насасывал хорошо, и Паша знал, что долго при таком раскладе продержаться не сможет. Да и не нужно — ситуация к продолжительной ебле никак не располагала, не стоило наглеть. Не хватало совсем немного, тело ныло в предвкушении, и Паше уже хотелось переступить через эту грань. Он заерзал бедрами по койке, прогибая спину и сдвигая пробку внутри себя. Загнал Юре в рот член глубже, чем стоило, но тот не сопротивлялся — только ресницы задрожали и пальцы сжались чуть сильнее. До оргазма оставалось буквально несколько секунд, когда дверь в купе задергалась. — Бля, мужики, я у вас по ходу телефон оставил, — заорал громко Саня, для убедительности еще и постучав. — Нет здесь ни хрена, отстань, — Юра обернулся резко назад. Голос звучал уверенно, дрожал едва заметно. — Я серьезно говорю, нигде больше нет. — Тебе срочно? Я гляну через пять минут. — Срочно, у меня же там работа, и… — Саня, блять, свали нахуй, — не выдержал Паша и гаркнул, надеясь, что через дверь невозможно оценить степень его отчаяния. Внешне себя вообще не контролировал — ерзал бесконечно задницей по матрацу, пытаясь надавить сильнее, слабой вибрации сейчас было не достаточно. За дверью раздался приглушенный мат, а следом громкие шаги. Юра насадился сразу ртом на член, только обвел языком головку, а Пашу уже сорвало. Он задергал бедрами, спуская с глухим мычанием, а на самом деле хотелось в голос орать. По телу еще прокатывались горячие волны, Паша лег на бок, вытаскивая из себя пробку. Сердце в груди стучало как сумасшедшее, ноги казались ватными — он дышал тяжело, приходя в себя. Поймал пожирающий Юрин взгляд, тот поднялся на ноги, смотря сверху вниз с каким-то безумным голодом. — Перевернись-ка на живот, Пашуль, — попросил Юра, огладив быстро расщелину и подразнив пульсирующую дырку. — Нет, — покачал головой Паша, снова садясь. — Не поместимся, да и шумно пиздец. Видел, что Юрка планировал продолжать спор и пресек это на корню, обхватывая член губами. Насадился несколько раз, нащупывая на одеяле все еще вибрирующую пробку. Пропустив ствол глубже, Паша потер смазанным кончиком игрушки Юре под яйцами, выбивая из него сдавленное мычание. Решил на этом не останавливаться, раздвигая ягодицы пальцами, массируя анус, но даже не думая толкнуться внутрь. — Блять, — прошипел Юра, перехватив его крепко за волосы. Оттянул слегка назад, а потом насадил до конца. В горле жгло, Паша сглотнул, тут же об этом пожалев — нестерпимо захотелось блевануть. С трудом сдержался, отклонившись немного назад. — Можно? — почти беззвучно спросил Юра, едва шевеля губами. Моргнув в знак согласия, Паша тут же зажмурился крепко, поддаваясь чужим рукам. Юра тоже не стал тормозить, натягивал его на свой член, размеренно трахая в рот. Спустил прямо в глотку, толкнувшись несколько раз рефлекторно. Облизнув обмякающий ствол, Паша откинулся назад, зачесывая лезущие в глаза волосы. Пытался отдышаться, в голове мысли сбивали друг друга с ног. — Херово как-то с Саней вышло, — все-таки выдавил из себя он, утирая лицо от слюны. — Нехорошо, — кивнул Юра. — Но похуй. Может ляжем спать без лишнего нытья? Видеть он ничего не видел, а там как-нибудь отовремся. Кисло поморщившись, Паша натянул на себя трусы. Не совсем был согласен с такой позицией — палево оно всегда палево, не стоило давать даже повод для сомнений. Одно дело шутки и подъебы, а совсем другое, когда их застают в неловкой ситуации. — Бля, может сначала перекурим? — Паша приподнял задернутую шторку, вглядываясь в яркие огни за окном. — Вроде подъезжаем к городу, я все равно сейчас не усну. Оделись быстро, сели на сбитую постель. Паша ерзал без конца, думая о том, что париться все-таки стоило — у него появилось много причин для беспокойства. Только Юра сразу отвлек от всей ерунды, крепко обхватив за подбородок пальцами и притягивая к себе для поцелуя. Сосались лениво и устало, пока поезд не затормозил на станции, оторвались нехотя друг от друга. На улице было прохладно, но терпимо, Паша вдохнул жадно дым. Успел позабыть о всем на свете, но через минуту из вагона выпрыгнул Бабурин, смерив их обоих оценивающим взглядом. — Нашел телефон? — поинтересовался Паша, чтобы сбить градус неловкости. — Нашел, в куртке его оставил, — Саня криво улыбнулся, вызывая острое желание врезать ему по щекастой роже. — А вы чем таким заняты были? — Песню доделывали, — привычно соврал Паша, зная, что обычно дальше расспросов не следовало. — Песню? Я бы послушал, интересная, наверное, и… — Сань, ты сказать чего-то хочешь? Ну давай, бля, не стесняйся, харе ходить вокруг да около, — влез Юра, прищурив недовольно глаза. — Не хочу, — замотал головой Саша, резко сдувшись. — Вот и заебись. Фыркнув зло, Юра подпихнул Пашу кулаком в спину, заставляя снова подняться в вагон. Дошли до купе молча, стягивая с себя верхнюю одежду и укладываясь по койкам. Перед проводницей в этих делах все-таки палиться было легче — они ее видели в первый и последний раз в жизни, а от Бабурина так просто не избавиться. — А если он спизданет случайно? — выдал задумчиво Паша, когда поезд тронулся с места. — Что спизданет? Что мы заперлись в купе и писали песни? Это давно не новость. — Юр… — Остальное все догадки. Бля, правда, харе нудеть, такой вроде вечер заебатый. — Подарок у тебя неплохой вышел. Я его, наверное, сохраню. Запихну Сане в рот, если подумает пиздеть. — Давай лучше в меня, а не в Саню, — хохотнул тихо Юра потянувшись через проход и погладив по плечу. Улыбнувшись в ответ, Паша перехватил его руку и прижал ладонь к своим губам, целуя мягко. Заражаясь той же беззаботной верой, отпуская от себя все лишнее. Последствия шибанут обязательно, но точно не сейчас, не той редкой ночью, которую они могли разделить на двоих.