Страх убивает смелых

Магический мир Она собирала воспоминания, щелчок пальцев и они витали в воздухе не заполняя голову, ловким движением собирая их в колбочки: «Красные”- сложные эмоционально воспоминания. «Розовые» -связанные с лучшими моментами. «Голубые» -которые успокаивают. «Черные”-смерти людей которых она знала и любила. Это флакончик открывался редко, но с трепетом хранился и оберегался как зеница Ока. «Белые» обыденные воспоминания, которые можно просматривать и редко улыбаться обычным дням, без ужасающих сознание вещей и без любых приключений, надоевших за бесконечное времяпрепровождение. А «зелёные».а «зелёные» она каждый вечер, когда хочется напиться до потери пульса с тех самых времен, открывает и окунается в моменты, которые хочется просматривать вечность.       Снова, натирая до блеска барную стойку после почти законченного рабочего дня. Но Гермиона точно могла знать, что придет ещё один посетитель, точнее одна. Вечно вся в черном одеяние с капюшоном на голове, который почти скрывал ее лик, бархатным осипшим, после постоянных битв и заданий, голосом, густой гривой кучерявых черных, как смоль волос и с огоньком в этих черных, как омуты глазах.  — Три, - шепотом произносит девушка, пристально смотря на часы и переводит взгляд на дверь, — два, - добавляет она, — один, - скрипит дверь, открывается и на пороге стоит ведьма - личный всадник апокалипсиса, заполнивший сердце Грейнджер.       Тяжёлые капли скатывались с ее плаща и падали на деревянной пол, оставляя следы. Звук шуршания ткани и капюшон открывает впервые полный лик — постоянного гостя. Хоть ещё не видно полностью, пока она стоит в тени, отбрасываемой деревянными массивными балками.  — Как обычно, - сухо шепчет она в тишине таверны, подходя ближе.       Карие глаза снова изучают работницу напротив, соблазняя, заполняя пустоту внутри, забирая к себе на служение сердце. Звон трех херсов, брошенных на барную стойку, выводит Гермиону из раздумий. Налив пару стаканов огневиски, она выставляя на стойку сначало один, а затем достала оставленную тарелку с жаркое. Разогрев пищу, преподнося ее на стойку перед постоянной гостей, и впервые поднимает взор на ее лик.       Острые скулы, о которые можно порезаться, хрупкий длинный, аккуратный нос, пухлые губы, на слегка остром лице, смотрелись аристократически и завораживающе. Множество шрамов, белыми полосами украшали ее лицо, а по шее шел довольно широкий, который уходил вниз, видимо к области груди, на лице появляется румянец от мыслей, и быстро возвращает взгляд к лицу.       Черные омуты словили изучающий взгляд и с вопросом уставились в ответ, слегка скользя по чертам лица напротив.       Монотонные вечера потихоньку давали сдвиг в мимолетных кинутых фразах, незнакомки обменялись своими именами, когда воительница пришла в хорошем расположении духа, после выигранной сложнейшей битвы, за несколько лет. Тогда на ней красовались парочка новых шрамов: порванный, почти в клочья плащ и улыбка, такая несвойственная ее лику.       Гермионе вдруг подумалось, что общение с ведьмой смогло принять легкий, дружеский оттенок, но как оказалось - иллюзия.  — Чего вылупилась, а? - устало, как-то с желчью проговорила она.       Заметив выражение лица девушки, по-видимому, изменившееся выражение с доброжелательной улыбки на каменную маску безразличия, она опомнившись, попыталась извиниться, — Ге…  — Энди! - прокричала Гермиона, подзывая друга.       Из-за двери в коридор, ведущий на второй этаж, высунулся высокий, худощавый паренек с белокурыми волосами  — Замени до конца смены, потом сочтёмся.  — Но ты же всегда просишь, чтобы... - затараторил он, но жестом руки остановила его Грейнджер ледяным тоном, от которого даже застыло все внутри.  — Замени, будь добр, - быстрым шагом она прошла к двери, попутно снимая фартук и даже не удостоив взгляда на свой апокалипсис по имени «Белла», — спасибо, - переходит на шепот, проговаривая ему в ухо, отчего его щеки покрываются лёгким румянцем, а за спиной слышится лязг.       Сломалась очередная «слабого сплава» вилка, как отмазывается Белла.       Мисс ирония разозлилась.       Пройдя по коридору и свернув налево, Гермиона открыла дверь подсобки. Глаза жгло от слез, готовых сорваться потоком сию же секунду, но решив, что выпустит эмоции наружу, как только окажется на своей кровати.       Потянув руку к палочке, чтобы осветить подсобку и закинуть фартук, тут же почувствовала сильные, но такие мягкие руки у себя на талии.       Развернув, и затолкав в подсобку, девушку прижали к двери, а обжигающее и пьянящее дыхание — сводило с ума до потери сознания, пульса, щекоча область шеи. Глаза встречаются и наблюдают, за реакцией, за действиями и…за губами.       До молодой ведьмы доносится хриплый шепот, который обжигал уже кожу подле уха.  — Ты не дала мне извиниться, тигренок, - Беллатрикс прикусила ушко, вызывая дрожь в коленках и громкий вздох, добавила. — Не делай так больше, - спокойно проговорила она, — а то у вас вилок не останется, уж слишком тот мальчишка на тебя засматривается, - Господи, что же она вытворяла с Грейнджер, только ей и под силу это знать.  — И почему же, тигренок? Не делай так больше, - недоумевала младшая и молилась, чтобы не тот свитер в полоску.       Попытавшись выкрутиться из стальной хватки, но из-за этого действия, чуть сильнее прижали за талию к стене, — что, ревнуешь к мальчишке? - прошептала Грейнджер, — тебя это беспокоит? Странно.  — Он самый тигренок, тот самый свитер, - глаза Гермионы округлились.  — Тебе по-моему понравилось, - протянула она, утыкаясь в район шеи, — кто знает, - как-то с непонятными нотками в голосе проговорила она.  — Ты…? - еле выдавливает младшая ведьма, сжимая челюсть.  — Да, легилимент, - улыбка заиграла на ее утонченном лице, а глаза горели пламенем.       Чуть бледное лицо теперь пылало от осознания, что Беллатрикс смогла бы видеть ее насквозь, со всеми желаниями. Славу богу, Гермиона так и не включила свет в помещении.       Как повезло, давно не встречала умелых легилиментов - ухмыльнулась ведьма на шокированный взгляд напротив.       И кто же тебя научил, позволь узнать?- взглянув исподлобья, передала фразу Беллатрикс.  — Секрет, - заговорчески улыбнулась Гермиона, но вспомнив в какой ситуации находится, добавила, — не лезь в мою голову, а то поставлю блок и не пробьешься.  — Ты так уверена? - спросила Беллатрикс, но наткнувшись на взгляд напротив, попыталась выкрутиться, — может быть, пока не буду.       Повисла угнетающая тишина, нарушаемая только дыханием и звуками бьющихся сердец. Она убивала. Эта тишина была решающей в их «отношениях», если можно так выразиться.  — Извини, что так резко высказалась, Гермиона, - резко извинилась женщина, — я не хотела тебя обидеть, просто тяжёлая неделя, - она тяжело вздохнула и положила свою голову девушке на плечо, отчего забегали толпы мурашек, а сердце начало биться быстрее.  — Ну, мы с тобой не так часто устраивали разговоры, так что я понимаю почему ты так отреагировала.  — Всмысле? - старшая ведьма взглянула на нее с непониманием.  — Ну…мы не близки, знаем только имена друг друга и перешли на ты. И все…  — Хм…и все? - подразнила Белла, и подняв голову до уровня Гермионы, приблизилась так, что их губы почти соприкасались: сердце вылетало из груди, а внизу крутило сладкой тягой, — ты так уверена, Гееерми? - протянула она.       Громкий вздох, срывается с губ Гермионы.  — Отодвинься, - шепчит она, борясь с тяжеленным желанием завладеть этими манящими губами, — включи свет, мне нужно положить фартук.       Женщина скользит рукой вдоль бедра, снова вызывая непроизвольную дрожь и резко выхватывает свою палочку, вызывая заклятие:  — Люмос Максима, - свет заполняет комнату, давая возможность рассмотреть вблизи причину головных и сердечных болей Грейнджер, — положи уже свой чертов фартук, и пошли выпьем, поедим, или что предпочитаешь, я хочу показать медальон.  — Медальон? - переспрашивает всезнайка, положив фартук и смотрит на область шеи, невольно отмечая вырез на корсете и тяжело сглатывает, быстро переводя взгляд выше.  — Вот, - доставая золотистый тяжелый медальон, чуть слышно говорит Белла.       Взгляд затуманивается, дыхание учащается, руки трясутся. Этот медальон…ее медальон.  — Где…где ты его взяла? - ужас читался в глазах Гермионы.  — Все за ужином, тигренок, - хитро улыбается она, все еще прижимая ее к стенке подсобки. — Тогда отодвинься, - с угрозой говорит Грейнджер, упираясь в ее грудь, слегка касаясь кожи и отталкивая, на что слышится ругань и шипение. Белла хватается за сердце, — что...что такое, - подхватывается она, не понимая, что сделала не так.  — Жжется... - еле выдавливает Беллатрикс, тяжело хватая ртом воздух. На ее глазах появляются слезы, быстро скатывающиеся по щекам.       И в ту же секунду, улавливает движение на коже Беллы. Тонкая черная линия, которая на глазах только что слегка ползла вверх, остановилась и закрутилась в одинокий завиток, словно краску загнали под кожу, и она уже зажила. — Воротник, отодвинь воротник, - просит Гермиона, протягивая руку, на что, женщина молниеносно делает шаг назад, разгибаясь во весь свой рост.  — Зачем, - смыкая челюсть, проговорила Беллатрикс, вытирая слезы рукавом, но еще держась за место боли.  — У тебя какая-то метка…нужно взглянуть, - Грейнджер медленно подходит к ведьме, стараясь как можно мягче обращаться к Беллактрикс. — Нет у меня никакой метки, - кричит она, слегка толкая назад, отчего пришлось удержаться на ногах, чуть не грохнувшись, — прочь пошла от меня!       Немного опешив от крика Беллы, Гермиона остановилась как вкопанная. Но вернувшись в реальность, хлопает себя по карманам, в безутешной попытке найти зеркальце, которое недавно подарила Тони. Делаю оборот к разбросанным вещам и тихо прошу:  — Подведи сюда палочку.  — За... - старшая ведьма была прервана, и сразу девушка начинает разбирать гору вещей, которая казалась огромной. — Покажу, - кротко объясняет она, продолжая рыскать между одеждой и безделушками. — Спасибо, - на выдохе говорит Грейнджер, когда палочка оказалась у нее над головой.       Вещи неумолимо летели в разные стороны, пока не послышалось облегченное бормотание, - держи, - протягивает маленькое, серебристое зеркальце с красивой гравировкой.       Окружность, обвивали лозы, с маленькими листиками, а некоторые заканчивались цветами герани, вырезанными с большой точностью. А сзади красовалась большая утонченная буква Г.  — И что мне делать? - фыркнула Белла.  — Посмотри на левое плечо, - полностью развернувшись, посмотрела на недоверяющую ей женщину, которая медленно поднесла к себе зеркальце и с немым шоком, настолько сколько смогла отодвинула край корсета, открывая часть метки, — откуда это...что… - она заикалась и все пыталась стереть эту метку, натирая кожу до покраснений — еще немного пойдут кровоподтеки.       Нежно взяв ее за руку, Грейнджер шепчет охрипшим голосом:  — Пошли, надо поговорить, откуда у тебя этот чертов медальон, затем разберёмся с меткой,- и открывает дверь и уводит в свой апокалипсис обратно в зал, - вилки сама чинить будешь, - Гермиона пытается пошутить и разрядить обстановку.       Тишина укутала ее легким холодом, и по спине пробежали мурашки. И решив не говорить, пока не расположились за стол с выпивкой и едой, пара зашла в зал, а за ними семенил Ари, и как стало видно - фамильяр Беллы.