***
— Безжалостная тварь, — шипит Беллатрикс, сильнее прижимая лезвие, продолжая искать разум девушки, время для нее будто остановилось. — Наконец-то поняла, — хитро улыбнулся Себастьян, вытягивая шею, так, что лезвие сильнее вонзалось в блеклую кожу, а на ноже появлялись маленькие капли крови, — но уже поздно, Blestema copil . Ты опоздала! — выкрикивает он, выдавливая свой безумный оскал и начиная заливаться ужасным скрипучим смехом, что эхом разлетался по помещению с царящей схваткой внутри. Мерзкий хохот проникал под кожу, пронизывая все естество. А горящие глаза с чистым безумием, словно читая каждый слой ее личности, заползая следом и изучая ее. Явный щелчок и следующий за ним неприятный звук заставили его замолчать, чтобы повернуть голову в неестественном состоянии в сторону Гермионы. Издав лишь смешок, он поворачивается, женщина резко оказывается в воздухе, успев почувствовать только быстрый удар и кидок. Приземлившись не слишком удачно, на только зажившую ногу, Беллатрикс шипит, снова уходит вправо от летящего ножа и падая на спину, перекидывает ногами через себя очередного упыря. Крепко сжимая нож и выравнивая дыхание, ведьма замечает Себастьяна нависшего над девушкой, приподнимается и фокусирует взгляд. Вместе с выдохом летит нож, как будто прорезая воздух и вонзаясь вплоть шокированного вампира, вместе с ним впечатывается в стену. Напрягаясь, она следит за тем, как одним движением он достает нож, паря в воздухе, безумно ухмыляясь, закидывая руку назад. Он замахивается, на что женщина успевает слегка сдвинуться и ее же нож пролетает в сантиметре от ее руки с неимоверной скоростью и свистом. Понимая все положение вещей, Блэк быстро окидывает взглядом всю ситуацию вокруг, чтобы бегом направится в сторону трона — снова отвлечь внимание Себастьяна. Не добегая до него, перед ней снова оказывается вампир, слегка паря над землей, заграждая проход к трону и Пандоре. Уклоняясь от череды быстрых ударов безумного упыря, Беллатрикс незаметно вытаскивает палочку, произнося " Инкарцеро», связывая Себастьяна, в попытке задержать его хоть на пару секунд. Чтобы отвести его от Гермионы, ведьма понимала, придется сражаться один на один. Вампиру хватило доли секунды, когда своей неистовой силой он разорвав веревки, кидается на женщину, пытаясь ее укусить. Развернувшись вбок, она попадает локтем ему в челюсть, слыша громкий хруст. Отлетая в сторону, Себастьян издает рык, приземляясь чересчур близко к трону и не рассчитав все, теряет равновесие, цепляясь за руку Королевы. Но продолжает падать с оторванной конечностью, приземлившись рядом, злобно испепеляя взглядом ведьму. Выбрасывая оторванную руку куда-то прочь, он лишь заливается хохотом, что так и норовит заползти под кожу и вызвать неприятные ощущения. Лишь подтверждая свои догадки, Беллатрикс снова ищет мысленно девушку, не отрывая взгляда от упыря, который вмиг снова начинает ухмыляться и вскочив на ноги, кидает руку вперед, устремляясь к Дефесу, что сейчас прижал рогами одного из прислужников. Время словно застывает, когда Беллатрикс видит, как вампир приближался к нему. Она застыла, не могла пошевелиться. Лишь острые когти мелькнули в поле зрения, разрывая плоть и мышцы, заставляя животное пасть вниз. А сверкающие длинные зубы вонзались в массивную шею, отрывая плоть и проливая кучу крови. С омерзительным хлюпающим звуком, кусок мяса падает на пол, разбрызгивая капли такой до ужаса знакомой жидкости. Животное что за такой короткий час, стало ей как друг и спутник, теряло сознание, падая вниз. Она могла слышать в своем сознании крик Гермионы и прощальные слова Дефеса, перед тем как сорвавшись с места, сбить упыря с ног. Занося руку она бьет, бьет и бьет, теряя свой контроль. Не переставая наносить удары, превращая все, что попадет под руку в месиво. Хруст был словно песня для ее слуха, но собственный крик и ругательства заполняли пространство, когда приходит понимание. Она уже не различала боль от соприкосновения. Лишь боль и ужас заполнил ее сознание, когда он перестал шевелиться. Приподнимаясь и еле удерживаясь на ватных ногах, Беллатрикс падает возле существа, что уже было на последнем издыхании. В панике зажимая рваную рану. Она не понимает, когда у нее полились слезы. Затуманенный рассудок не воспринимал происходящее в полной мере, любые действия были будто в замедленной съемке, рваное дыхание было единственным звуком заполнявшим ее разум. Боль внутри выходила наружу, а сменивший крик, громкий плач заставлял ее выть от отчаянья, когда Дефес не двигался и не открывал свои глаза. Громкий знакомый крик в ее голове заставляет ее обернуться, ровно в тот момент, когда вампир летел в воздухе на нее.***
Неосознанно она сдалась, прикрывая глаза и подставляясь под удар. Но повторившейся крик в сознании вывел ее из транса. Легкий шок мелькает в ее выражении лица, когда весь окровавленный вампир, отлетает, не успев даже ее задеть. Красная вспышка стояла перед ее глазами, когда существо впечаталось в трон, сбрасывая неподвижную королеву вниз. Женщина даже не поняла, когда это произошло, ведь в следующую секунду, с виду милая и беззащитная девушка, ломала кости упырю, проклиная его и крича во всю мочь. Ведьма понимала эмоции и состояние Гермионы, но сила и гнев девушки был ощутим издалека, когда нанося очередной удар, она слегка промахнувшись раздробила пол, образуя глубокую и длиннющую трещу. Смесь ужаса и восхищения ее действиями давала неприятный осадок, но девушка все не переставала превращать существо в сплошную кашу обломков костей и крови. Лицо, что теперь даже было не узнать, пыталось остановить ее, девушка лишь занося руку для очередного удара, смеялась и локтем делала вмятину в теле Себастьяна. Брызги крови разлетались, создавали одновременно завораживающую и отталкивающую картину. Смолкли любые звуки вокруг. Остальные вампиры с ужасом наблюдали уничтожение их предводителя, с каждым ударом они будто отступали, надеясь ускользнуть. Но только и смогли, что начать уносить ноги, как фамильяры с разъяренным рыком кинулись на них, раздирая их в клочья, под эмоциями их хозяев. Смесь криков и отрывания плоти были слышны и за пределами комнаты, когда последний вампир издал свой последний вздох. Никто не решился прийти на помощь своим сородичам, слыша до сих пор повторяющиеся глухие удары внутри. Доставая тот самый нож и разрезая свою плоть, Гермиона нашептывает заклинание, проклиная сегодняшний день. Тихий плач резко переходит на крик боли, когда символы поочередной начинают излучать свет, а руки заносятся для удара. Все громче крича проклятье, она снова теряется уже далеко в затерянный сегодня контроль гнева. Резко опуская кинжал вниз и специально прокручивая его, добиваясь характерного хруста, она продолжает плакать, взвывая от боли внутри. Осознание давило с неимоверной силой, но сознание кричало о спокойствие, пока сердце шептало убить его.***
Начавшийся вдруг дождь, будто оплакивал что-то и смывал последствия этого дня, пытаясь успокоить. Тихий шум ливня будто напевал колыбельную, прося очистить свой разум и не давать волю ярости. Что вырвалась безудержной волной наружу. Но женщина знала, ничто не смоет эмоции и это потерянное состояние, когда боль внутри переполняет и убивает похлеще любой зияющей раны снаружи. Боль и принятие подпитывались уходящим гневом и приходящим убийственным осознанием того, что только что произошло. Как резкий свет озарил пространство, и как едва заметная дымка растворилась в воздухе, словно улетая куда-то в другую часть света. Как девушка высвободила другую часть себя, показывая темную сторону. Как она теряла все больше контроля, убивая в себе сострадание и доброту. Как что-то закрадывалось в ее сознание, вытесняя его. Как дикий крик боли заполонял пространство, навсегда впечатываюсь в память Беллатрикс. Она помнит, как ведьма с трудом встала на ноги, просто стояла и смотрела куда-то вдаль. Помнит, как капли крови скатывались вниз по ее рукам, падая на пол. Она никогда не забудет этот пустой и стеклянный взгляд Гермионы, что был переведен на нее. Она будет вспоминать слезы, что стояли у девушки в уголках глаз, когда она упала возле тела Дефеса. Она никогда не забудет это чувство безвыходности и пустоты внутри, после наступления безразличия и холодности к таким существам. Она никогда не забудет этот день, и эту смерть, что высвободила ее гнев, за долгое время его спячки. Она никогда не забудет его.***
Все происходило будто во сне, дикая боль заполняла обоих, что в тишине возвращались обратно. Неимоверность событий будто врезалась внутри и разбиваясь в дребезги. Оседали в сердце, оставляя шрамы, которые ничем не заполнить. Ведьмы бы не ответили, если бы их спросили как они добрались обратно. Время слилось в один шар боли, что пульсировал, заставляя их жить в страданиях. Лишь воспоминания об удивленной и огорченной Нимфой, что с горькой улыбкой взяла на руки безжизненное тело ее близкого соратника и родной потерянной в ее понятии сестры, поплелась в дом. Напевая какую-то до боли знакомую мелодию с детства. Вспоминая традицию леса, ведьмы только и могли, что переступить через свое отвращение, когда их пригласили на траурный ужин. Когда перед ними опустились тарелки, наполненные лосьим мясом и овощами. С восхитительным запахом, что вызывал слезы. Кубки вина, что наполнялись сразу как отопьешь; каждый раз подносились к устам женщин, что провели всю трапезу в тишине. Только тихий плач и скорбь по замечательному существу нарушали ее до момента, когда Тама задумавшись, не разбила рядом стоящее зеркало, когда ее взгляд блуждал где-то в глубине пространства. Страха не было. Никто из них даже не повернул головы на этот звук, ведь сегодня они все утратили что-то внутри себя. Но каждый нашел в себе силы этого не показывать.