***
Кровавая ночь закончилась. Масштабная бойня затронула обе стороны. Каждый понес свои потери. Каждый усвоил свой урок. Вся ситуация не укладывалась в сознании, не через час, не через день, не через неделю, когда она уже будут далеко от этого наполненного болью лесом. Собирая и обновляя свои припасы, ведьмы не обмолвились и словом, изредка кидая прожигающие взгляды друг на друга. Но упрямство и бурлящая обида внутри обеих затыкала их, не давая шанса разобраться. Тама лишь качала головой на их тихое противостояние, когда сопровождала их до выхода из леса, уже по ее территории огромного леса. Одна правительница, что до конца доведет свое дело и станет полноправной наследницей после изгнания остатков упырей. Провожая двух ведьм к приближающейся деревне за концом леса, Нимфа знала, что ждет их впереди, смотря в будущие. Поняв для себя одну вещь, она сказала себе, что обязательно будет молиться за их сложный и длинный путь. Нервно приговаривая, что понадобиться достать свой огромный запас свеч. Крепко обнимая женщин напоследок, Тама не забыла и про смелых фамильяров, что так отважно сражались и защищали своих хозяек, вкладывая в руку младшей ведьмы — мешочек с особенным мясом. Долго всматриваясь в дорогу, по которой уже давно ушли женщины, Нимфа чувствовала боль внутри себя, что пустила корни еще со времен Гресалии. Но, которая сейчас во всю пульсировала, за ее наследницу и ее саму. Что-то не давало покоя, некое беспокойство бурлило внутри, скапливаясь в огромный шар, что словно давил на сердце, наровясь его раздавить и убить Нимфу. Резкий удар молнии на чистом небе, в верхушку дерева возле деревни, что виднелась на горизонте. В виде крохотных крыш и дыма валящего из дымохода, заставил Таму поежиться и, развернувшись спиной к дороге, прошептать пожелание удачи. И удачи, выжить на этом пути. Исчезая в темноте своего царства, легкое свечение сопровождало Нимфу до одной могилки, возле ее поместья, что одиноко стояла справа. Что была уставлена любимыми ее цветами, змеиными пальмами, как они любили называть их в детстве. Одинокая слеза скатывается по щеке Нимфы, что пыталась скрывать все эмоции, что так долго накапливались у нее внутри. А животные, что медленно подходили к ней, ложились наземь подле ее ног, прижимаясь к ней, пытаясь отдать ей всю любовь и их тепло.***
Хоть ведьмы почти не восстанавливали силы после кровавой бойни, сейчас они были полны сил и не выплеснутой энергии, что пыталась выйти наружу. Адреналин затмил усталость, что догонит их позже. Но сейчас, перед ними стояла цель — в виде ночлега на безопасной территории. Доходя, нет, даже доползая до двухэтажного домика с красивой поскрипывающей табличкой. С надписью «гостиница», ведьмы лишь вздохнули с облегчением, когда почти без лишних вопросов им предоставили разные комнаты, показав где находится уборная и баня. Дождливая погода не прекращалась с конца битвы, а шум дождя снова обволакивал, давая успокоение разуму и телу. Успев сбросить с себя полностью промокший плащ и положить клинок под подушку, Беллатрикс поняла, что тело наконец почувствовало ужасающую эмоциональную и физическую усталость. Буквально прикрывая глаза и проваливаясь в сон, женщина и не осознавала, что снова окажется в своем кошмаре, что будет знаменовать начало настоящей охоты и бегства.***
Легкая дрожь проходит по ее коже от такого морозного колючего ветра. Заставляя себя открыть припухшие веки, Беллатрикс смыкает челюсти, когда видит такие знакомые верхушки деревьев. На этот раз понимая где она, но не зная, как она сможет выбраться сейчас. Приподнимаясь и не ощущая усталости, да и в общем своего тела, женщина ощупывает его, пытаясь найти хоть что-то из реальности, но натыкается снова и снова на обычное белое платье, сотканное будто из какой-то ужасно тонкой ткани. Пробираясь все глубже в лес, она пыталась кричать и звать Гермиону, но из ее чертового горла, вырывался лишь хрип. Ноги саднили от вечной мерзлоты и кучу иголок, а в груди было тупое и нарастающие чувство тревоги, что не давало покоя, царапая изнутри. Пробираясь все глубже и глубже в лес, краем глаза снова замечает приближающийся туман издалека, она начинает бежать, в надежде найти либо Нарциссу, либо Гермиону.***
Восхваляя богов, что у них в этот раз разные помещения, и ее чувства передохнут, хоть немного. Гермиона кладет свою сумку около кровати, предварительно выпустив фамильяров, которые уже во всю спали на ковре в углу ее комнаты. — Отдыхайте, пока есть возможность, нас ждет еще много трудного впереди, — прошептала девушка, почесывая загривок Ари. — Будьте со мной всегда, — молит она, поглаживая Мари, — ну, а теперь и я немного отдохну, — договаривает она, ложась в такую прекрасную, полумягкую кровать и укрываясь легким пледом, чтобы через пару секунд окунуться в темноту Морфея.***
Знакомая мерзлота заставляет ее закричать в немом крике, вспоминая тот ужас, что сковывал ее в прошлый раз. Приподнимаясь, и ища взглядом Нимфадору или Беллатрикс, девушка только вздыхает и начинает свой путь, пытаясь найти хоть кого-то. Следуя какому-то чутью и выбирая направления, она чувствует, что со всех сторон снова сгущается злополучный туман, который словно направляет ее, одновременно ужасая до мельчайшей частички тела. Пробираясь сквозь низкие ветки огромных деревьев, что так и наровили хлестануть ее по лицу. Вдали она замечает белую макушку, что размеренным шагом отдалялась от нее, всем видом давая понять, что нужно следовать за ней. Гермиона всем сердцем надеялась, что эта была Нарцисса, поэтому без всякой задней мысли устремилась за ней следом, забывая обо всем. Нагоняя ее возле странной пустой опушки леса, которую в прошлый раз она не видела. Гермиона хватает женщину за руку, останавливая ее и разворачивая к себя, подавляет крик, когда перед ней предстает совсем не младшая сестра Беллатрикс. Пятясь назад в ужасе, видя перед собой почти копию своей матери, что отличалась только голубыми глазами, что сейчас с головы до ног рассматривали ее, вглядываясь будто в глубь нее. Падая наземь, делая попытки уползти, она загоняла иголки себе в кожу, совсем не обращая внимания на это, пока сердце пыталось выпрыгнуть из груди, а капельки пота скатывались по ее лицу. Пытаясь встать на ноги, Гермиона лишь слышит успокаивающий голос в ее голове, что уверял ее не поддаваться страху. — Наша встреча была неизбежна, хоть и в ваших снах, но я должна была увидеть тебя, — молвит она, смыкая челюсти и продолжая рассматривать Гермиону, — Совсем повзрослела. Не бойся меня. Я здесь для послания, чтобы уберечь тебя от Гресалии. Сестры моей, что утратила рассудок, от погоней за силой и бессмертием, — уверяет она, предлагая руку, чтобы девушка могла встать. — Многое же тебе придется преодолеть, моя деточка, слишком многое взвалилось тебе на плече из-за нашей ошибки. — Вы моя тетя-Наркисса? — решается спросить Гермиона, — та, о которой Гресалия упоминала пару раз в детстве, и вас я видела в видениях, после ритуала. — И да, и нет, ты дала почти правильный ответ, — хихикая, отвечает она, подол ее черной ночнушки развевался по ветру, придавая ее белоснежной коже и белокурым волосам еще больше белизны, тогда, как синее глаза, словно были единственным источником цвета в ней. — Но, да, я-Наркисса, сестра Гресалии, — подтвердила она, поднимая засохший листок с земли и размещая его на ладони, шепчет что-то на незнакомом девушке языке, придавая ему новую жизнь и цвет, — будь осторожна со старшей Блэк. Будь на стороже, она не единственная в своем теле. — Что? — не понимая предостережения, переспрашивает Гермиона, но завороженно засматривается на зеленый лист в руке ведьмы, — что ты имеешь в виду? — Ты узнаешь это позже, сейчас главное не поддавайся ее обманчивым чарам, — тихо шепчет Наркисса, делая резкое движение рукой и сжигает лист, что в одно мгновение превращается в пепел. — Сейчас она не любит тебя, это лишь иллюзия, созданная ею внутри нее самой. — Я не понимаю, о чем ты болтаешь, — шипит девушка, пытаясь уйти и подавить в себе растущее чувство осознания. — Пойми, лапочка, — начала старшая, белокурая ведьма, прожигая ее своим зеленым пламенем глаз, кружа вокруг: — Во взрослой жизни, любви место редко найдешь. Людьми владеет похоть. Они хотят чувствовать удовольствие, безо всяких обязательств и чувств. Они просто тебя хотят. Животный «инстинкт» так сказать. — Но… — хотела горячо возразить ведьма помладше. — Я не закончила, — прервала ее старшая, — это бывает редко, что чувство пересиливает похоть. Но в твоём случае, такого не будет, — заговорчески проговорила она, гипнотизируя взглядом разочарованную и разбитую девушку, — она просто хочет тебя, ты этого не замечала? Проявление каких-либо эмоций? Это было? Хоть однажды? Девушка напротив лишь молчала и было заметно, что она пытается думать, но ее разум отказывался принимать информацию, потому что сердце уже нет, только едва видная оболочка, что держалась из последних сил. Ее глаза потускнели, огонек ушел, пытаясь найти отголоски мелких, почти неразличимых кусочков разбитого сердца. Теряясь в своих чертогах мыслей, девушка уплывала все дальше, погружаясь все глубже, забывая все, окунаясь все глубже, заполняя свое сердце этой холодной ложью. Но фраза брошенная ею после, заставляет девушку замереть и пытаться осознать ее смысл. — Судьба одной будет связана с тремя, а пятеро помогут как ты не крути, счастья не найдешь, пока все троя не свяжутся с тобой, — громогласный голос все вещал, заставляя Гермиону впасть в ступор, — ведь родная кровь троих, сравниться по силе с твоей и сможет ее приручить. — Что… — лишь успела начать вопрос Гермиона, как ворвавшись посреди них, знакомая кучерявая макушка хватает ее за руку и тащит девушку в противоположном направлении, разрывая зрительный контакт с Наркисс.***
Просыпаясь, Гермиона резко вскакивает, обхватив себя руками, пытаясь совладать с тяжёлым дыханием. Прокручивая сон снова и снова, она с опаской откидывает покрывало, чтобы сомкнуть челюсть и прикрыть глаза, после увиденной грязи с иголками на ногах. Становясь на ноги и с ужасом понимая, что если для нее этот сон является другой реальностью, то и для женщины, что сейчас наверное мирно спала в другой комнате, тоже. Выбегая в коридор и наталкиваясь на кого-то, она летит вместе с ним на пол, чтобы открыть глаза и увидеть Беллатрикс, что также была шокирована. Просто смотря друг на друга и, не решаясь что-то сказать, их заставляет повернуться резкий мат и по видимому разбившаяся бутылка, а затем торопливые шаги по лестнице. Черный капюшон, что был обрамлен белой линией в конце и висячий крест на шее — сбивал с толку, но приподнимая голову, женщина заставляет чуть ли не закричать на весь дом двух ведьм. — ЭНДИ? — вскрикивают они одновременно, переглядываясь между с собой с отвисшей челюстью. — Ну, вот и встретились, голубки, — хмыкает женщина, выпрямляясь.