***
На кухонный стол с глухим стуком падает толстая черная сумка. Ален стягивает с головы шапку-маску и дергает молнию на сумке, и та распахивается под тяжестью количества купюр в ней. Чонгук, сидящий во главе стола, даже в лице не меняется, зато Чимин довольно присвистывает. — Хороший улов, ребята, — радостно говорит он, хлопнув Алена по плечу. Тот скромно улыбается и пожимает плечами. — Сколько всего? — спрашивает Чонгук, бросив на деньги короткий взгляд. — Миллион, — отвечает Ален и плюхается на стул. — Остальное в машине. — Будут знать, как людей обманывать. — Банк, вроде бы, не из самых популярных, но все равно успел много высосать из народа, — задумчиво говорит Намджун, сидящий на другом конце стола. — Завтра пройдемся по списку того, куда мы планировали их распределить, — говорит Чонгук и чиркает зажигалкой. — Про оборону не забыли, — он глядит на Намджуна, тот кивает. — Это первостепенно для Китона наравне с хорошей медициной. — Нужно обновить кое-что из базового оружия. Вчера делали опись, у нас оказалось слишком много неисправных или устаревших моделей, — объясняет Намджун. — Это учтем. Подсчитаем, сколько нужно средств выделить на обновление арсенала, — Чонгук делает затяжку и выпускает дым в сторону. — А пока отнеси бабки в хранилище, Ален. Как и всегда, без лишних глаз. Ты и Чак. Ален кивает, застегивает сумку с так и не тронутыми пачками денег, не без усилия поднимает ее за ручки и выходит из кухни. — Уже почти девять, — Дино, стоящий у окна, поглядывает на свои смарт-часы на запястье. — Нужно успеть собраться. — В гробу я видел все это дерьмо, — Намджун встает со стула и потягивается. — Превращаюсь в Чонгука с такими мыслями, — усмехается он. — Все эти мероприятия уже выглядят, как издевательство над Бабилоном. — Йеригон просто нашел новый способ на нас влиять, используя наши терки с Амароном, — соглашается Чимин. — Но игнорировать их мы не можем, — безрадостно говорит Чонгук. — Пока что надо терпеть, а дальше посмотрим, до чего дойдет этот цирк. — Вечеринка вслепую, — закатывает глаза Дино. — Как же это бредово. — Но в этом есть что-то любопытное, — щурится Чонгук, глядя на тлеющий кончик сигареты. — И ироничное. — Им просто делать нехрен там, но есть и плюс — я хочу выпить, — Чимин тоже встает, и за ним поднимается Чонгук, туша сигарету в пепельнице. Парни один за другим покидают старый неприметный домик на окраине Китона и расходятся по стоящим у обочины автомобилям, которые объединяет одна общая деталь — каждый из них марки бмв, но разной модели. Чонгук снимает блокировку и садится за руль, но выезжать, в отличие от братьев, не торопится. Он достает телефон, перекидывается с кем-то парочкой сообщений, после чего отправляет этому же человеку довольно большую сумму денег и, бросив телефон на пассажирское сиденье, заводит машину. Если и ехать на эту вечеринку вслепую, то нужно взять от нее то, что она предлагает.***
Один из самых своеобразных клубов Йеригона в этот вечер предлагает новую тематику — вечеринка, на которой у человека будет все, кроме зрения. Клуб делится на два зала, и второй предназначен для обычного формата для тех, кто не решится лишить себя способности видеть все окружающее его веселье. В конечном итоге из Китона едут только Чонгук, Чимин и Дино, потому что Каи пошел на тусовку со своими однокурсниками, а у Намджуна возникло срочное дело на складе. В тайне он наверняка рад, что ему не пришлось ехать туда, и парни его не осуждают. Им бы самим плюнуть на все это, но нельзя не быть там, где будет кто-то из Амарона — признак слабости и нежелания идти навстречу врагу в момент временного перемирия. Люди сразу готовы себе что-то надумать и разжечь огонь, который может повлечь за собой новые проблемы между двумя районами. До поры до времени этого допускать нельзя. Парни втроем входят в уже шумный и накаленный до предела клуб. Дино и Чимин, поняв, что, оказывается, пребывание в слепой зоне клуба не принудительно, бодрым шагом идут сразу к бару. — Пока без меня, — говорит им Чонгук, тормознув на полпути. Чимин недоуменно вскидывает бровь. — Хочу глянуть, что у них там, — Чон кивает в сторону освещенной неонами двери, ведущей в другой зал. — Эксперименты в твоем стиле, — усмехается Дино. — Расскажешь, как оно, может, и мы заглянем. — А пока ждем здесь, — Чимин бьется кулаками с Чонгуком, и тот, сунув руки в карманы черных брюк, идет к яркой двери. Сразу же при входе ему закрывают глаза плотной черной повязкой, через которую при огромном желании ничего не разглядеть. Слегка подхватив за локоть, ему помогают пройти в другой зал и отпускают. Но Чонгук знает, что это временно для него. В нужный момент ему помогут, а пока он решает прочувствовать атмосферу. Здесь весело, это слышно по смеху с разных сторон зала. Музыка лишь немного тише, чем в обычном, а еще практически нет препятствий в виде остроугольных столов или большого количества людей. Желающих побывать здесь ощутимо меньше, чем в соседнем помещении, но тоже, судя по всему, хватает. Алкоголь пьется вслепую, и велика вероятность случайно глотнуть чужого, но в этом и вся прелесть. Однако самое главное здесь — тактильность с повышенной чувствительностью. Танцы не такие ритмичные и энергичные, более плавные и, кажется, даже слегка интимные. Чонгук осторожно, по чьей-то подсказке доходит до бара и заказывает себе стакан виски, который выпивает в несколько периодичных глотков. Он прислушивается, надеясь услышать что-то или кого-то знакомого, а еще лучше — почувствовать. Чонгук ждет сигнал в виде легкого сжатия плеча от человека, который за эту простую задачу уже получил свою долю. Проходит предположительно минут десять, и сигнал происходит. Его берут за мизинец и медленно ведут в сторону танцпола, потому что присутствие людей поблизости становится более ощутимым. Дальше направлять не надо. Чонгук стоит напротив, чувствует чужое тепло и ненавязчивый аромат знакомого парфюма, который прочно врезался в память и ассоциируется лишь с одним человеком. Он слегка соприкасается с Чонгуком в плавных движениях танца, наверняка прикрыл глаза, хотя и так ничего не видит под повязкой. Наверняка отдается музыке всецело, наверняка ни о ком и ни о чем сейчас не думает, а Чонгук думает только о нем. Обостренные чувства дают яркие реакции даже от случайных прикосновений, и чтобы получить еще больше, он поднимает руки и касается, ведет по плечам вниз, до локтей, ощущая тепло через тонкую ткань рубашки неизвестно какого цвета. Кончики пальцев становятся зрением, смотрят за него и видят что-то свое, более глубокое. Тэхен, который не представляет, кто с ним сливается в танце, сплетает с Чонгуком пальцы, кружит себе, как бабочка, расправив красивые светло-синие крылья, хрупкие на ощупь. Чонгук с ними осторожен, чуть тронет — осыплются. Тэхен их только-только отрастил снова, но Чонгук ничего не может сделать с тем, что ему мало наблюдать за жизнью бабочки со стороны. Ему было необходимо аккуратно прикоснуться, позволить ей, понятия не имеющей, присесть на его пальце и позволить посмотреть на себя поближе. Чонгук становится почти вплотную, и Тэхен не против. Чонгук не знает, какие эмоции на его лице в эту секунду, но ему хочется, чтобы была блаженная улыбка, пусть и не адресованная ему. Длинные аккуратные пальцы ложатся на его плечи, скользят по груди, скрытой тканью водолазки. Чонгук не контролирует свой порыв и, взяв его за талию, притягивает к себе, ведет его в неторопливом танце, немного кружит, слышит в награду короткий тихий смех и не верит ушам. Как давно он этого не слышал, как давно не улыбался в ответ, и сейчас не может не сделать этого. Он наслаждается каждым мигом, проведенным рядом с ним, предается воспоминаниям, и пусть ничего не видит, именно лицо Тэхена из прошлого видит перед собой. Его изгибы чувствует, его тепло, мягкость кожи, и даже через музыку слышит его дыхание. Сбитое, полное удовольствия, жадное. Но это лишь дорисованная картинка в голове. Знал бы истину Тэхен, слепо попавший в руки того, кто его разрушил. Чонгук и здесь смухлевал, он знал все заранее, он это спланировал, но в успехе не был уверен до конца. И то, что сейчас Тэхен находится в его нежных как никогда руках, доказывает успех в этом деле. Успех, который рушится в одну секунду. — Я знаю, что это ты, — шепчет Тэхен близко, почти в губы. Чонгук замирает, задерживает дыхание. — Ллойд, — договаривает он, с чрезмерным наслаждением произнеся ненавистное Чонгуку имя. Ломать крылья бабочки он не собирался. Чонгук молчит, не хочет пускать новые трещины по душе Тэхена, хотя и хочется его расстроить, показать, как сильно тот ошибся. В ответ он прижимает к себе плотнее, касается большим пальцем его щеки, гладит, мажет по теплым губам, снова переплетает пальцы и уносит в вихрь танца, создав опасную ситуацию, но не выпускает, бережно держит, упасть не даст. Тэхен не дает реакций, даже не смеется, ничего больше не произносит. Возможно, понимает, что что-то не так, и Чонгуку даже немного хочется, чтобы так и было, но он решает оставить за собой вопрос и неохотно начинает разрывать с ним контакт, выпускает из объятий, продолжает еще держать за руку, отходит назад, чувствует, что Тэхен в ответ не тянется, делает последний шаг и размыкает пальцы, позволяя руке парня выскользнуть из своей. Примерно запомнив путь, он идет к двери, ему снова помогают выйти, и он тут же срывает с головы повязку, слегка морщится от света прожекторов, поправляет волосы и идет к бару, где его заждались уже подвыпившие Чимин и Дино. — О, вот и он, — машет Чимин и чуть двигается, чтобы Чонгук встал рядом. — Ну и как оно было? Стоит игра свеч? — Стоит, — Чонгук делает глоток из протянутого ему стакана. — Не почувствовал себя жалко без зрения? — спрашивает Дино, у которого уже порозовело лицо от повышения градуса в организме. — Нихрена, стилеров темнотой не удивишь, — качает головой Чонгук. — Это точно, — смеется Чимин. — А ты лапал там кого-нибудь? Или, может, тебя кто трогал? — Было разок, — хмыкает Чонгук, делает глоток виски и позволяет одному из кусочков льда в стакане закатиться в рот. Он хрустит им и наслаждается холодком, которого так не хватает в этой душной обстановке. — Надо сгонять туда, Ди, — решает Чимин, а в глазах азарт загорается. — Можно, главное друг друга не залапать нам, — усмехается Дино. — Надо придумать сигнал, по которому мы будем понимать, что находимся рядом, — все больше заводится Чимин. Внимание Чонгука уплывает, он не вслушивается в план братьев, который те активно начинают строить. Он сосредоточен на входе в слепой зал, откуда выходит Тэхен. На нем, оказывается, была темно-синяя рубашка. Точно бабочка. Бабочка, у которой, видимо, все-таки появилась одна трещинка на крыле. Взгляд тяжелый, никакой эйфории не отражающий. Он зачесывает светлые волосы назад, растерянно глядит вокруг и встречается глазами с Чонгуком. Тэхен тут же опускает взгляд ниже, зачем-то смотрит на его грудь. Наверное, сопоставляет факты, полученные вслепую. Чонгук никак не реагирует, только смотрит на него, снова на расстоянии созерцает, как ему и позволено, да и то под вопросом. Спустя минуту из слепой зоны выходят Хосок и Ллойд, и Чонгуку хочется рассмеяться. Какая ирония. — Охуеть, конечно, — комментирует состав Амарона Чимин, отвлекшись от обсуждения с Дино. — Вы там ходили по охрененно тонкому льду. Я бы на это поглядел. — Надеюсь, не с Хосоком вы друг друга там лапали, — смеется Дино и тычет локтем в бок Чонгука. — Не с Хосоком, — сухо отвечает тот. — Так уверенно, будто ты все видел, — щурится Чимин. — Слишком хорошо чувствовал, скорее. Парни все же решают проверить свои ощущения и идут в другой зал. Чонгук говорит, что подождет, что все, что ему оттуда нужно было, он получил. Он остается у бара, общается с барменом, который в этой йеригоновской тусовке оказывается единственным более или менее приятным человеком, после чего выходит покурить и у машин общается со своими парнями с Китона, которые только приехали сюда. Это самые близкие после братьев люди, и в их состав первым делом входит Ален, уже успевший отвезти добытые деньги в секретное место. Неподалеку с кем-то стоит Ллойд, не скупится на частые взгляды в сторону китоновцев, но в ответ получает полное игнорирование. Никто из них даже виду не подаст, что рядом ненавистный враг, никто из них повода не даст, чтобы между районами разгорелась хоть одна мелкая искра. Чонгук уже в компании парней заходит обратно в клуб. Чимин и Дино успели вернуться со слепой зоны и заняли себе место на диване в углу, где потише. Парни присоединяются к ним, но Чонгук не доходит. Он снова видит эти два ярких сапфира, сжигающих его чистой ненавистью. Они не так близко, но в ощутимо достижимом расстоянии от него. Дойти до него нетрудно, рядом нет препятствий ни в каком виде, кроме танцующих людей, которым ни до кого вокруг нет дела. Тэхен выглядит решительным и в какой-то степени разъяренным. Чонгук, перебирающий в пальцах зажигалку, приподнимает бровь и следит за тем, как Тэхен шагает прямиком к нему, с каждым шагом становясь будто бы еще злее и опаснее. Словно за Чонгуком идет его личная смерть, и если у нее голубые глаза, то он только рад ее принять. — Привет, — с фальшивой нежностью говорит Тэхен, встав прямо перед Чонгуком. — Привет, голубоглазка, — Чонгук сам не замечает, как прозвище вылетает из уст. Видно, как оно отражается в глазах Тэхена мини-вспышкой, будто микроскопический атомный взрыв произошел за стеклом его небесных глаз. — Когда мы с тобой лично не были знакомы, и ты вот так таращился, мне нравилось, но сейчас у меня лишь желание просто выколоть тебе глаза, только бы они меня не видели, — шипит Тэхен. На его лице столько презрения, что может показаться, это чужое лицо, потому что Тэхен, которого знал Чонгук, не был способен на такие эмоции. — Делай, что хочешь, — говорит Чонгук скучающим тоном и демонстративно, нарочно вперивается в него изучающим взглядом. Впрочем, это не может не приносить удовольствие. — Я знаю, что это ты, — ядовитая ухмылка появляется на губах Тэхена. — Ллойд, — как и в слепой зоне, произносит он и смотрит с издевкой в глаза напротив. Слишком черные и поглощающие все вокруг, но Тэхен противостоит, в отличие от себя прошлого. Чонгук не удивлен даже. Он еще там почувствовал, что все не так просто. Тэхен сказал это специально. — Приятно было? — Зато тебе было, — Чонгук делает шаг в сторону парня, прожигает взглядом, им же берет в плен, легонько мажет рукой по локтю Тэхена и вдруг сжимает запястье. И плевать, если Хосок или Ллойд увидят эту картину. — Знал, что это я, и все равно терся. — Хотел дать тебе ложную надежду, — ухмыляется Тэхен, чуть вскидывает подбородок и упрямо смотрит в ответ. Бегающие зрачки выдают то волнение, которое он так рьяно прячет за дерзостью. Чонгуку это хорошо видно. — Поиграть с тобой так, как это любишь ты. — Не ври себе, что не хотел этого, — чуть понизив голос, внушительно говорит Чонгук, не выпуская парня из своей хватки, однако чувствуется, как Тэхен весь напрягается. — Ситуация в обе стороны, — пожимает плечами Тэхен и пытается выдернуть руку грубым рывком, но Чонгук вовремя сжимает покрепче, не дает выскользнуть. — Тогда ты тоже знал правду и все равно сделал это со мной, потому что хотел. — Не отрицаешь даже, — криво улыбается Чонгук. — Потому что хотел сделать больнее, — игнорируя его слова, продолжает свою речь Тэхен. — Чего-то хочешь сейчас добиться? Серьезно? Если так, то это значит, что либо ты снова решил втянуть меня в какое-то свое дерьмо, либо я что-то у тебя тут, — Тэхен свободной рукой грубо тычет пальцем в грудь Чонгука, — все-таки задел тогда. И я очень хочу надеяться, что это второе, поэтому наблюдай и изводись, — Тэхен прикладывает силы и все-таки вырывает свою руку из хватки, притворно мило улыбается Чонгуку и, развернувшись, уходит прочь, теряясь в толпе. Крылья бабочки больше так просто не сломать. Они теперь из титановой корки. Чонгук наблюдает, как и сказал Тэхен. Остаток вечера он наблюдает за тем, как Тэхен позволяет Ллойду себя целовать и зажимать. Он знает, что Чонгук смотрит, на каком бы они расстоянии не находились. Он все видит, и Тэхену очень хочется верить, что Чонгуку больно хотя бы немного, что хоть крупицу тех терзаний, которые сам он ему принес, сейчас испытывает на себе. Пусть его глаза ничего не выражают, в них застыл холод с самого детства, когда руки оказались умытыми в родной крови, но внутри, за этим непробиваемым стеклом, точно что-то должно отзываться тупой навязчивой болью. Пусть так и будет, пусть он сожалеет о том, что потерял того, кто его любил чистой первой любовью. Тэхену доказывать нечего, он прошел этот этап, пережил, воскресил себя и обрел любимого человека, но сейчас в нем из-за самого же Чонгука просыпается то зло, которое хочет причинить боль. Тэхен таким никогда не был, но Чонгук вынуждает, сам напрашивается. Наблюдай. Смотри внимательно. Вернувшись домой, Тэхен переодевается в свободную худи, шорты и джорданы, выкатывает из гаража велосипед, на котором не ездил уже несколько лет, и решает прокатиться по улицам обретшего покой Амарона. Хосок и Ллойд решили остаться по каким-то своим делам в Йеригоне, а Тэхен, утомленный эмоциями и танцами, сразу же, как китоновцы покинули клуб, уехал оттуда следом. Не потому что Чонгука там уже не было, не потому что изводить больше некого было, не потому что на него опустилась тоска, стоило источнику его разочарования исчезнуть из поля зрения. Он просто устал. Теплый ветер треплет светлые волосы, скидывает с головы капюшон, но проветривает сознание с трудом. Тэхен ничего не видел, но тактильные ощущения все еще к нему невольно возвращаются. Это была обманчивая нежность, хранящая в себе воспоминания, к которым Тэхен давно уже не возвращался. Он злится, никак не может выбросить сегодняшнее из головы, крутит педали быстрее и несется по пустынной дороге вдоль домов вперед, только бы в никуда. Признаваться, что не только Чонгуку, но и себе снова вспорол зажившую рану, не хочет, но почему тогда сейчас так паршиво на душе? Как будто на два года назад отбросило, и вся та обида только-только набирает обороты. Она давно пробила все потолки, но Тэхен вновь уходит в прошлое. Нужно было просто забыться во сне, потому что колеса невольно катят в сторону вражеской территории, а перед глазами, где ни намека на сонливость, только его образ. Ненавистный, ненавистный, ненавистный. Тэхен тяжело дышит, глаза слезятся от встречного ветра, кожа вся в мурашках, а сердце быстро колотится. На разделенном двумя районами огороженном забором перекрестке, который контролируется людьми и Амарона, и Китона, Тэхен видит свет фар по ту сторону. Машина сворачивает на другую улицу, и Тэхен резко тормозит, оставив на асфальте след стершейся резины. Чудом удается не свалиться и резко упереться ногами в землю. Он широко распахнутыми глазами смотрит туда, где исчезла машина, застыв столбом. Черная ниссан сильвия, которую ни с какой другой машиной не спутать. Тэхен уверен, это была она. Злость берет его еще больше. Он стискивает зубы, садится на велосипед и, толкнувшись ногой, едет обратно к дому, снова набирая скорость, будто за ним кто-то пытается угнаться. Вернувшись домой, он бросает велосипед прямо во дворе, достает телефон из кармана и пишет Ллойду сообщение, в котором просит его приехать и остаться с ним. Хосок и Ллойд приезжают спустя полчаса. Тэхен уже ждет его в постели, и как только Ллойд ложится рядом, наконец до него добравшись, Тэхен тут же прижимается к нему и утыкается лицом в грудь, глубоко вдыхает его аромат и с облегчением в сердце засыпает. Чонгук решил стать тенью в его жизни, где наконец-то ярко светит солнце, а Тэхен надеется, что найдет необходимые ноль градусов широты в том, кто его сейчас бережно обнимает. Лишь тогда тень исчезнет из поля зрения.***
Чонгук сидит на капоте сильвии и курит, молча наблюдая за тем, как парни Намджуна складывают ящики с оружием в грузовик. Сам Намджун с кем-то неподалеку разговаривает по телефону, а когда возвращается, Чонгук поворачивает к нему голову с вопросом в глазах. — С этим разберутся, — кивает Намджун на грузовик. — Завтра придет новая партия, будем проверять. — Хорошо, — коротко отвечает Чонгук и делает затяжку. Закончив с погрузкой, парни садятся в грузовик и покидают двор склада, который когда-то очень давно был большим супермаркетом. На территории остаются только Намджун, Чонгук и охраняющие склад люди, расхаживающие по разным углам вдоль ограждения. — Работы у нас не убавляется, — Намджун присаживается на капоте рядом с Чоном и скрещивает руки на груди. — Иногда я, если честно, подумываю о том, чтобы бросить все это и найти обычную работу, — слабо улыбается Ким. — Жить себе спокойно, ведь мы пришли к тому, чего хотели, — Чонгук хочет что-то сказать, но Намджун не дает, продолжив: — А потом я отбрасываю эти мысли и вспоминаю, что бороться предстоит еще какое-то время, осматриваюсь вокруг и понимаю, что не все еще достигнуто. — Мы все устали, — хрипло отвечает Чонгук и стряхивает пепел на асфальт. — Всю жизнь бороться — это не шутки. — А сейчас, когда совсем рядом все еще существует и процветает заноза в виде Хосока, мы и подавно не должны расслабляться, — устало усмехается Намджун. — Чего бы ты хотел, Гук? — вдруг спрашивает он, внимательно смотря на друга. — Хочу понять, к чему сводятся наши желания. — Целый Бабилон и Тэхена, — Чонгук поворачивает к Намджуну голову и смотрит в глаза. Тот не удивлен будто услышать это, понимающе улыбается и кивает. — Здесь есть проблема, о которой ты и сам знаешь. — Мне запрещено его хотеть, — Чонгук делает еще одну затяжку и бросает окурок в сторону. — С точки зрения здравого смысла, — договаривает он и сует руки в карманы черных джинсов. — Но я близок к тому, чтобы плюнуть на здравый смысл. — Просто нужда, необходимость или что-то большее, серьезное? — поднимает бровь Намджун. Чонгук отталкивается от капота и выпрямляется, разминает шею, поворачивается к Намджуну и натянуто улыбается. — Второе, скорее. — Дерьмовая ситуация, — сухо усмехается Ким. — Хочешь знать, чего хочу я? Я тоже хочу целый Бабилон. — К чему клонишь? — От нас зависит, какими путями мы вернем его целостность. Я всегда за мир, и по возможности стараюсь идти по этому пути до конца, даже когда такие, как Хосок, этого не разделяют, — Намджун тоже достает из пачки сигарету и сует меж губ. — Это я к тому, что всегда есть шанс что-то исправить, поэтому я сейчас не начну говорить о том, чтобы ты бросил эту мысль с Тэхеном и концентрировался на войне с его братом, не забывал о народе. Сам знаешь, что правильно, а что нет, — Намджун закуривает и, сделав паузу из-за затяжки, продолжает: — Выбери верный путь, но не давай эмоциям решать за тебя полностью. Тогда ты и ошибешься. — С Хосоком мира не будет, — Чонгук поднимает голову к небу. — Я действую ситуативно. Ищу Тэхена там, где могу до него дотянуться, а вот когда танк мне пригонишь, даже в Амарон за ним пойду, — Намджун громко усмехается. — Я не шучу. Из любой ситуации есть выход, но не из этой. Только если насильственный. — Танк только на крайний случай. А пока нам остается думать и искать пути наименьшего сопротивления. — Делись идеями, если что-то придет в голову, — Чонгук подходит к другу, тот тоже встает, и они, обменявшись крепким рукопожатием, расходятся. Намджун обратно на склад, а Чонгук в офис. Пока едет, возвращается к разговору с Намджуном и проматывает немногочисленные варианты решения вставшей проблемы. Намджун мыслит позитивно, в его словах есть надежда, но Чонгук предвидит лишь кровавый исход. И безумие ли, что его даже это не останавливает? Жажда вернуть то, что было его изначально, растет поминутно. Тэхен был его.***
— Мяч отдай! — смеется Тэхен и пытается вырвать его из рук ловко уворачивающегося Хосока, который и не думает поддаваться младшему. — Ну! — Отбирай, что тормозишь? — усмехается Хосок, резко разворачивается лицом к брату и бьет мячом по земле, отходя назад. — Я не могу поверить, что ты два года в руки не брал его. Позор, мелкий. — Он прав, ты реально стал херово играть, — комментирует Наоми, сидящая под большим зонтом и потягивающая мохито, пока наблюдает за игрой братьев. — Сделай его уже, Тэхен! — Я буду тренироваться один! Вы рушите мою самооценку, — бурчит Тэхен, наступает на дразнящего его Хосока, смотрит ему прямо в издевательские глаза, тяжело дышит, делает резкий рывок и выбивает мяч из его руки, сразу же двинувшись с ним в сторону другого кольца. — Вот это уже лучше, — довольно говорит Хосок, метнувшись за братом, но тот успевает забросить мяч в его кольцо и радостно прыгает. — И наш счет — четырнадцать-два, — смеется старший и останавливается, чтобы отдышаться. — Озвучивать не обязательно было, — Тэхен пихает его в плечо и подбирает стоящую на земле у края площадки бутылку. Он все еще никак не отойдет от восторга из-за того, что Хосок отстроил им собственную площадку на заднем дворе дома. — Серьезно, так не пойдет, будем тренироваться три раза в неделю теперь, — Хосок стягивает с себя свободную футболку, пропитавшуюся потом, и, закинув ее на плечо, подходит к столику, за которым сидит Наоми, берет свой мохито и проверяет телефон. — Я пожалуй как-нибудь сам, а потом будет реванш, — Тэхен плюхается на стул возле подруги и зачесывает влажные волосы назад. Хосок уже ни на что не реагирует, уставился в телефон и даже не моргает. — Эй, чего там? — хмурится младший. — Да так, — Хосок наконец отрывает взгляд и широко улыбается. — Кое-кто соизволил мне написать. — И кто же это? — хмыкает Наоми, изогнув бровь. — Вообще не твое дело, — подмигивает ей Хосок, и она громко цокает. — А я у Джина спрошу, — хитро улыбается девушка и переглядывается с повторившим ее улыбку Тэхеном. — Серьезно, ты доиграешься, Нао, — Хосок подходит ближе к Наоми и сует грязные от мяча пальцы ей в коктейль, размешивая ими содержимое. — Эй! Придурок! — кричит Наоми и, схватив стакан, выплескивает мохито на Хосока. — Новый мне сделай теперь! — Боже, — хихикает Тэхен и прикрывает ладонью лицо. — Вам снова по пятнадцать лет будто. — Да все, блин, знают, по кому ты скулил постоянно! — не унимается Наоми. — Тоже мне секретчик, — закатывает она глаза и скрещивает руки на груди. — Джин мне все рассказал. — Сплетники собрались, блять, — Хосок отклеивает от груди прилипшую мяту и, запустив ее в Наоми, ретируется в дом. — Я тебя прикончу! — кричит ему вслед Наоми и брезгливо отбрасывает мяту в сторону. — Только без драки, пожалуйста, — смеется Тэхен. — Я ему лицо портить не хочу, а то Юнги опять отошьет его, — бурчит девушка и, не церемонясь, наливает себе в новый стакан чистый ром. — Я думал, это в прошлом, — Тэхен делает глоток воды из бутылки, затем ставит ее на стол и подтягивает к подруге еще один стакан. — Я тоже так думала, — Наоми подливает Тэхену и берет свой стакан. — И что, они не общались все это время? Хосок ни разу о нем не говорил, — Тэхен делает глоток рома и морщится. — Юнги, как я поняла из слов Джина, не хотел связываться с кем-то вроде Хосока, вот и оттолкнул его, — пожимает плечами Наоми. — Но раз связь возобновилась, значит у него к нему что-то да есть, и теперь наш крутой Чон Хосок как щеночек будет бежать к нему по первому зову, — хихикает она. — Нам нужно с ним подружиться, тем более, он друг Джина. — Он чудак. Оно и понятно, почему Хосок ему понравился, — усмехается Наоми. — Но в принципе нормальный парень. — Я помню его тихим и спокойным, — задумчиво говорит Тэхен. — Не думал, что Хосока такие привлекают. — Значит, чего-то мы о нем не знаем, — подмигивает Наоми. — Надо узнать, — Тэхен чокается с подругой.***
Юнги извелся. Он в принципе из тех, кто любит в себе покопаться, самого себя потерзать муками выбора и правильного решения, любит анализировать себя и свои чувства, но в этот раз его распирает долго и мучительно. С той внезапной встречи с Хосоком он не находит себе места. На него давит все. Вина за то, что два года назад молча слился из его жизни, все еще не дает покоя, а теперь ему нет покоя из-за первого шанса Хосока, который тот попросил. Юнги на такое и не рассчитывал, но он не может перестать удивляться тому, что его за это время и не думали забывать, наоборот, Хосок все о нем знал и невидимо, но был очень близок все два года. И это действительно говорит о многом. Сам же Юнги боялся даже лишних мыслей о Хосоке и всегда старательно их смахивал с сознания, отдаваясь чему-то другому: работе или учебе, отношениям с друзьями и родителями. Теперь он прорвал дамбу и позволил всему, что касается Чона, заполнить голову. Ему потребовалась неделя, чтобы взвесить все, чтобы решиться и все-таки написать. Он сгрыз губы, вынес мозги даже Джину, который, став к Бабилону ближе из-за Наоми, теперь уже смотрит на всех людей оттуда иначе, и пусть Хосок до сих пор его пугает, в этот раз он не выступает ярым противником их с Юнги отношений. Джин лишь сказал, что Юнги должен действовать по зову сердца, и, как бы банально ни звучало, но это на самом деле единственное, что Юнги остается. Вывод тут таков: сердце взывает к Хосоку и тянется к нему. За эти два года Юнги так и не встретил никого похожего на него, не ощутил и близко тех будоражащих эмоций, которые вызывает в нем Хосок. С ним у них контраст на контрасте, и это нравится Юнги, который, казалось бы, далек от того, что выходит из равновесия или за рамки. С ним Юнги и понимает, что он совсем не такой, каким считал себя всю жизнь. Тяга к бабилоновскому гангстеру — это само по себе звучит безумно, и Юнги остается лишь принять эту проявившуюся черту в себе. Будь, что будет. Они ведь и правда даже не попробовали. Поэтому Юнги, словив приход осознания в середине рабочего дня, достает телефон и пишет Хосоку, задержав дыхание: «Давай используем этот твой первый и последний шанс». Отправив сообщение, Юнги убирает телефон под прилавок и старается сосредоточиться на работе, начинает проверять сроки у товаров, поправляет то, что лежит недостаточно ровно, изучает составы продуктов и обслуживает клиентов, но мыслями все равно где-то под прилавком, где лежит телефон, и неизвестно, пришел ли ответ. Ответ приходит в физическом обличье спустя час, за который у Юнги давление скакнуло несколько раз. Хосок, как и всегда, во всей своей красе распахивает прозрачную дверь круглосуточного магазинчика, где подрабатывает Юнги, и заходит, сходу довольно улыбаясь, будто выиграл все состязания мира. Юнги же волнует другой вопрос: — Откуда ты узнал, что я работаю здесь? — Оттуда же, откуда и адрес твоего дома, — усмехается Хосок и подходит к кассе, упирается в края руками и подтягивается к стоящему за ней Юнги, который еще не пришел в себя. Он до сих пор не верит, что решился на то, чтобы пойти навстречу тому, чему так и не был дан шанс в прошлом. — Больной, — хмыкает Юнги. — У меня работа. Хоть бы подождал до закрытия, раз знал мой график. — Меня разве что-то останавливает? — вскидывает бровь Хосок. — Мне надо было срочно посмотреть тебе в глаза после того, что ты, спасибо Господи, все-таки написал. — Дел других нет? — бурчит смущенный Юнги и начинает поправлять жвачки на кассе. — Какие дела, когда тут такой… — не перестает улыбаться Хосок, наблюдая за парнишкой, которому явно неловко, но Хосоку нравится доводить его до смущения. — Какой «такой»? — поднимает на него глаза Юнги. — Такой вот пирожочек, — подмигивает Хосок. Юнги громко фыркает и закатывает глаза. — Мы теперь часто будем видеться, хочешь ты того или нет. — Посмотрим на твое поведение, — язвит Юнги. — Тебе оно понравится, — Хосок отходит и начинает разглядывать полки с товарами. — Ты почему тут вообще работаешь? Что, капитанской зарплаты уже не хватит, чтобы прокормить семью? Еще скажи, кэп коррупцией не занимается. — Не занимается, — Юнги скрещивает руки на груди и наблюдает за Хосоком. — Я полностью отказался от поддержки родителей, а стипендии недостаточно, вот и решил найти подработку. — Можно найти и получше что-то, я об этом позабочусь, — Хосок подходит к Юнги. — Что думаешь? — Нет, мне и тут хорошо, — качает головой парень. — Я всегда могу тебе с этим помочь, просто имей в виду. — Спасибо, — бормочет Юнги. — Не благодари ни за что, — отмахивается Хосок. — Давай сгоняем куда-нибудь, замутим что-то вроде свидания? — Я работаю, вообще-то, — Юнги щелкает перед лицом Хосока пальцами. — Да ладно тебе, просто закрой магазин, и черт с ним. — Не неси бред, это тебе все легко, — закатывает глаза Юнги. В коротком моменте тишины раздается слишком громкое урчание. Юнги рефлекторно прижимает руку к животу и смущенно смотрит куда-то в сторону. Хосок громко усмехается. — Ты ешь хоть? — Утром ел. — Хорошо, — кивает Хосок. — Сделаем так. Я съезжу, привезу тебе поесть, и мы посидим здесь, раз уж ты не хочешь забивать на этот магаз. — Тебе реально делать нечего, — удивленно хмыкает Юнги. — У меня важное дело — накормить тебя, пирожочек, — серьезно говорит Хосок. — Что хочешь поесть? — Бургер. Побольше размером, — без стеснения заявляет Юнги. — И не пирожочек я тебе. — Не пирожочки не заказывают бургеры «побольше размером», — посмеивается Хосок. — Мне нравится твой аппетит. — Комплимент выше всех похвал, — бурчит Юнги. Хосок принимает заказ и выходит из магазина. Юнги наконец-то выдыхает и трет лицо ладонями. Ему чертовски неловко, он все еще не знает, как надо вести себя правильно, не знает, что говорить и что делать, когда с кем-то начинаешь отношения, поэтому просто ведет себя так, как и всегда, но Хосок, судя по всему, и не сильно против. Ему именно такой Юнги и понравился ведь, но Юнги все равно теряется и чувствует себя смущенно. Пока Хосока нет около двадцати минут, к Юнги заходит пара посетителей, третьим оказывается уже сам Хосок с крафтовым пакетом в руке. — Закрой магазин хотя бы пока ешь, — просит он и ставит пакет на кассу. — Мне нельзя, я просто выйду, если кто-то зайдет, — качает головой Юнги и забирает пакет. — Тогда я поработаю, — Хосок снимает с головы Юнги белую кепку с логотипом магазина и надевает на себя, вызвав у того улыбку. Такую редкую и незабываемую. — Нет, так тоже нельзя, — тут же приходит в себя Юнги и, выйдя из-за прилавка, пытается вернуть свою кепку. — Да не ограблю же я вашу кассу, — усмехается Хосок и отходит, не давая Юнги выхватить головной убор. — Если будут ругаться, я просто выкуплю этот магазинчик. — Еще чего, — хмыкает Юнги. — Пойдем в подсобку, — зовет он и идет к двери между полками в углу магазина. — Звучит горячо, — улыбается Хосок и шагает за парнем. — Вообще нет, — бубнит Юнги, а щеки вспыхивают. Пока Юнги ест, Хосок сидит напротив за маленьким столиком в тесной подсобке, забитой товарами, и с удовольствием наблюдает за тем, как Юнги прогоняет голод. Они болтают о работе Юнги и о том, как проходит его учеба на последнем курсе. Хосок рассказывает о делах в Амароне, и Юнги внимательно слушает. Ему всегда интересно знать, что там происходит. В один момент это место стало для него чем-то важным, почти как дом, и он искренне говорит Хосоку, что хотел бы скорее там оказаться и посмотреть, как все изменилось. Он помнит, как Хосок оставил его там одного, и на него тут же начали наступать местные, напугавшие до безумия. Интересно, что с районом теперь. Юнги не сомневается, что Хосок постарался сделать это место лучше. После бургера Юнги завершает поздний обед баночкой колы, которую с ним разделяет Хосок. Он предпринимает еще несколько попыток спровадить Чона, но тот не поддается, говорит, что ему и так отлично, в чем совершенно не лукавит. Пока Юнги работает, Хосок ошивается то рядом, то ходит меж стеллажей, покупает Юнги конфеты и с довольной улыбкой наблюдает за тем, как тот сам для себя пробивает товар, надув губы. Ближе к вечеру Хосок ругается с не самым вежливым покупателем. Услышав разговор с другого конца магазина, он подлетает к мужчине, а у Юнги снова давление подскакивает. Знал бы только этот дядька, кто перед ним стоит, точно бы рта в ответ не раскрыл, но по итогу все обходится без крови, а Хосок еще какое-то время бурчит. — И ты хочешь, чтобы я тебя тут оставил с такими мудаками? — спрашивает он, с упреком глядя на парня. — Я же как-то справляюсь обычно, — пожимает плечами Юнги. — Тоже могу послать таких кретинов. — Мне надо бывать тут почаще или хотя бы кого-то из своих парней оставить. Им охранник не требуется? — не унимается Хосок, смотрит в камеру наблюдения над кассой и говорит громче: — Охранник вам нужен! — Господи, — тихо говорит Юнги и слегка хлопает себя ладонью по лицу. — Да все в порядке, правда. — Видел я, — закатывает глаза Хосок. К закрытию Юнги сам моет полы и наводит порядок, чтобы сдать смену завтрашнему продавцу в лучшем виде. Хосок выходит покурить и ждет парня у своего джипа. — Как ты тут весь день выдерживаешь? — спрашивает он, когда Юнги наконец залезает в салон и устало откидывается назад. — Привык. Иногда и позаниматься могу, когда клиентов нет, — отвечает он и бросает смешок, когда перед его лицом оказывается коробочка с двумя круассанами. Так вот, куда час назад отходил Хосок. — Серьезно… — Это из моей любимой кофейни, смотри, какие большие, — Хосок открывает коробочку и вдыхает аромат выпечки. — Ты же любишь побольше. — Вот ты идиот, — недовольно говорит Юнги, но забирает коробочку. Следом Хосок протягивает ему бумажный стаканчик с кофе. Юнги прыскает. — Я не настолько обжора, Хосок. — Да причем тут обжора, я всего лишь хочу порадовать тебя, — подмигивает Хосок. — Спасибо, — искренне говорит Юнги и достает один круассан. Хосок держит путь к его дому. Он понимает, что парень после работы устал, а может, и от самого Хосока тоже, поэтому напирать и надоедать своим присутствием не хочет. Они весь день вместе, и Юнги наверняка слегка в шоке от этого. Хосоку дали первый шанс, и он будет использовать его с умом, осторожно, не наседая. Но в удовольствии потаращиться на него себе не отказывает. — Готов в следующий раз съездить в Амарон? — спрашивает Хосок, плавно остановившись возле дома Юнги. — Да, я бы очень хотел, — кивает тот. — Хорошо, тебе понравится, — тепло улыбается Хосок. — Не сомневаюсь. — У тебя… — Хосок разглядывает лицо парня и опускает взгляд к его губам. — Крошка тут, — он тянет к Юнги руку и смахивает с уголка губы крошку от круассана. Юнги смущенно таращится на него и медленно отстраняется, прижимаясь спиной к дверце. — Прости. Тороплюсь, да? — Я не знаю, если честно, — вздыхает Юнги. — Просто нужно снова привыкать. — Хорошо, я не буду давить, хоть и хочется, — понимающе кивает Хосок. — Но поцеловать в щеку можешь, — разрешает Юнги и жует губу. Хосок сразу же тянется к нему, берет пальцами за подбородок и легонько целует в щеку. Юнги снова вспыхивает, но не может не признать, что ему нравится. Что будет дальше, он не хочет думать, не то точно испепелиться прямо в салоне этого автомобиля. — Мне нужно идти, завтра учеба, — негромко говорит он. — Хорошо, пирожочек, — коротко кивает Хосок. — Я могу отвезти тебя. — Да мне нормально, тут автобус ходит прямо до универа, — качает головой Юнги. — Я напишу, — обещает он, вскинув брови, и открывает дверцу. — Уж постарайся, — бросает смешок Хосок. — Ну все, прекращай, — закатывает глаза Юнги и выходит из машины, накинув на плечо лямку сумки. — И никаких пирожочков! — добавляет он, строго ткнув пальцем в сторону Хосока. Он закрывает дверь и шагает к дому, но Хосок спускает окно с пассажирской стороны и кричит вслед. — Чем сильнее сопротивляешься, тем больше я хочу тебя как-нибудь называть! — Больной! — бросает ему Юнги и, хихикнув, скрывается за дверью. С теплом на душе Хосок возвращается в Амарон. У него еще есть кое-какие задачи на сегодняшний день, но ему совершенно не хочется сбивать послевкусие после проведенного времени с Юнги, поэтому он просто катается по району, пока не начинает замечать, что его клонит в сон. Все дела завтра, а сегодня наслаждение первым шансом.***
Дино барабанит пальцами по рулю и смотрит в сторону университета, возле которого припарковался. Он не вслушивается в музыку, которая тихо льется из динамиков. Часы на приборной панели показывают уже половину четвертого вечера. Сегодня у Дино планируется свидание с девушкой из старшего курса, с которой он познакомился в один из дней, когда они с братьями приходили на игру Каи. Дино пока не может сказать, что у него вспыхнули какие-то яркие чувства, которые можно окрестить чем-то серьезным вроде любви, у них, скорее, страсть и взаимное желание, не поддающееся контролю. Дино нравится, что есть человек, который может разделить с ним то, чего в нем переполнено. Обоюдная тяга — это все, что их связывает. Сегодня они договорились встретиться после ее учебы и провести вечер вместе, который вполне обещает перейти в ночь. Уйдя в свои мысли и все-таки начав одними губами подпевать под читку, он не замечает, как кто-то слишком громко стучит по окну костяшками пальцев. Он резко поворачивает голову вбок и опускает стекло, заметив стоящего у машины Каи. — Привет, — вроде бы и не должно быть удивительным встретить младшего у универа, но это все равно слишком неожиданно для Дино, выпавшего из реальности. — Ты чего тут? — спрашивает Каи, чуть наклонившись к окну. У него глаза блестят, губы чуть бледноватые, пальцы будто не могут находиться в спокойствии, парень стучит ими по крыше бмв и сам топчется на месте, словно у него шило в заднице. — Не за тобой, расслабься, — усмехается Дино. — Реально? А что тогда здесь делаешь? — щурит глаза Каи и зачем-то заглядывает в салон, будто что-то проверяет. — Что за допросы? — вскидывает бровь Дино, внимательно разглядывает лицо младшего. Он какой-то настороженный, параноидальный и возбужденный. — Ты сам сказал, что не будешь меня контролить больше, — быстро говорит Каи, не может себе места найти, и отойти хочет, убежать, но все равно цепляется пальцами за дверцу. — Так чего тут забыл? — Я же сказал, что не за тобой, — остатки улыбки пропадают с лица Дино, когда он вглядывается в глаза, что явно чернее обычного. — Ну-ка сядь в тачку. — Чего? — смеется Каи. — Я ухожу с пацанами, алло. Меня ждут, вообще-то. — Сядь в машину, Каи, — мрачнеет Дино. — Не заставляй меня запихивать тебя насильно. — Ты ебанулся, — качает головой младший и хочет отойти от бмв, но Дино через окно перехватывает его запястье. — Ебанулся ты, мальчик, — рычит Дино и дергает его на себя. Каи чуть ли не бьется лицом о край крыши. — Сядь. Вздумаешь бежать — я тебя перееду. — Ладно, ладно! — Каи бьет его по руке, смеется и обходит бмв, открывает дверцу с пассажирской стороны и, усевшись, громко ею хлопает. — Чего ты завелся? Дино блокирует двери и, повернувшись к Каи, хватает его за грудки. — Ты с каких пор дурь долбишь, сучонок? — Дино сам себя не узнает, никогда он не обращался к младшему настолько грубо, но его всего трясет от бешенства. И уж лучше он, чем Чонгук, который от Каи мокрого места не оставит, если узнает. — Не неси бред, — отсмеивается Каи, уставившись в горящие глаза Дино. — Какого хуя? — орет тот, когда старший дает ему жесткую пощечину. — Ты мне скажи, какого хуя, — Дино хватает его пальцами за щеки, заставляет смотреть на себя. — Ты хоть понимаешь, в какое дерьмо влез? — Один раз, Ди, честно, — спокойнее говорит Каи, глядя с мольбой в сердитые глаза. — Клянусь тебе! — Не верю, — каменным голосом отвечает Дино. — Видел я, как ты ныкаешься за универом со своими дружками. — Да что ты видел? — вдруг меняясь в лице, рычит Каи и вцепляется в руки старшего, чтобы от себя убрать, но у Дино хватка стальная. — Мы курим там, и все. — А обдолбаться ты когда успеваешь? Ты для этого на учебу ходишь? — Вали куда собирался, Ди, меня ждут, — снова решив сменить тактику, с мольбой в глазах и голосе просит Каи. — Пожалуйста. Я тебе потом все объясню. — Да мне насрать, — Дино убирает от младшего руки и заводит машину. — Открой дверь! — кричит Каи и дергает за ручку, которая никак не поддается. Бмв с визгом шин срывается с места и несется по дороге. — Чонгуку понравится такая новость, — не контролируя свою злость во взгляде, поглядывает на Каи Дино. — Что?! — в панике выкрикивает младший. — Он меня убьет, Дино! — Как бы я, блять, тебя не убил, сука, — стараясь держать себя в руках, выдыхает Дино. — Да пошли вы все нахуй! — орет Каи и бьет Дино в плечо, но тот не реагирует. — Сиди и не дергайся, — приказным тоном говорит старший. — Сейчас приедем домой, придешь в чувства и все мне объяснишь. — Мне нечего объяснять, — поджимает губы Каи и отворачивается к окну. — Иногда грешу, но это несерьезно и очень редко. — Грешишь, — хмыкает Дино. — Ни одному твоему слову я уже не поверю. — Я не хотел, чтобы так было, — Каи цепляется за ремень безопасности и водит по нему большим пальцем, только бы как-то отвлечься. — Не говори Чонгуку, пожалуйста. Ты знаешь, как он взбесится. — Посмотрим, — сухо отвечает Дино. — Никогда никто из нас к наркотикам не притрагивался, а ты таким ведомым оказался. Кто-то из Амарона толкает? — Я ничего не скажу, — кусает губу Каи. — Не доводи до крайних мер, — устало говорит Дино. Ему даже смотреть на младшего не хочется. На душе мерзкий осадок. Хочется избить, вытряхнуть из него все ненужное и грязное. — Меня тошнит, — еле слышно говорит еще больше побледневший Каи, прижав ладонь ко рту. — Жри больше дерьма, и не такое будет, — Дино тормозит у обочины и снимает блок с дверей. — Иди. Каи выскакивает из машины и блюет прямо у столба, не обращая внимания на прохожих. К торчкам тут давным-давно привыкли. Их уже не удивить ничем. И не такое видели. Дино тоже выходит из машины с бутылкой воды, встает рядом. Как бы сейчас не выводил из себя этот ребенок, волнение за него ничто не затмит. Тошнота говорит о том, что он переборщил с дозой. Каи тяжело дышит, так и стоит, согнувшись, и слепо шарит рукой по Дино, случайно сжимает пальцами его бедро, нащупывает протянутую бутылку и умывает лицо, полощет рот, но пить не собирается, снова затошнит. Еще один короткий позыв, после чего парни возвращаются в машину. Обессиленный Каи откидывает голову на сиденье и прикрывает глаза, так и сидя в обнимку с почти пустой бутылкой. Дино трогается с места и едет дальше. — За кем тогда ты приехал в универ? — слабым бесцветным голосом спрашивает Каи, не открывая глаз. — За девушкой, — бросает Дино. — Ясно, — горький ком застревает в горле. Точно от тошноты. Они доезжают домой, Дино доводит младшего до комнаты и укладывает в постель, стягивает с него кроссовки и толстовку, открывает окна, чтобы в спальню поступал свежий воздух, и накрывает пледом. Каи обнимает подушку и тычется в нее носом, тяжело дыша. Тихо прикрыв за собой дверь, Дино опускается на диван в гостиной и сжимает волосы в кулаке, смотря в потолок. То, в какое дерьмо встрял Каи, не укладывается в голове. Он не торопится сообщать об этом остальным, пока не попробует разобраться сам. Теперь Каи, как бы ни сопротивлялся, точно не останется без контроля Дино. «Прости, Кайла, пришлось уехать, возникло срочное дело» — пишет он девушке, которую так и не дождался у универа, и, отбросив телефон на диван, прикрывает глаза, откинувшись назад. Он будет ждать, когда проснется младший и придет в себя. Дино уже представляет, как хреново ему будет, но он останется рядом и не даст ему разбиться о свою же глупость.***
Ллойд приезжает за Тэхеном в семь вечера без предупреждения, поэтому ему приходится подождать, пока тот соберется. Из-за того, что по возвращении на родину навалилось много дел, они стали реже бывать вместе, Ллойд решил, что нужно это исправлять. Он не заходит в дом, а сразу проходит на задний двор, где Хосок сидит со своими парнями, и как только они видят друг друга, Чон просит оставить их с Ллойдом. — Наконец-то моя душа за брата спокойна, — говорит Хосок, закурив и предложив сигарету Ллойду. Тот отказывается и садится напротив. — Тэхен прекрасный человек, который заслуживает всего самого лучшего, — кивает Ллойд. — Кое-кто этого не понимал, — Хосок закидывает ногу на ногу и вешает руку на ручку плетеного стула. — Довел до черты, но сейчас все они должны благодарить меня за то, что я оказался единственным, у кого были яйца, иначе бы так и гнили. Зато теперь два независимых района, смотри-ка. — Из четырех кварталов сделать два — хорошо, — задумчиво говорит Ллойд, глядя на Хосока. — А если расширить Амарон? — Это идеальная мечта, к которой я хочу прийти. — Уже есть мысли по этому поводу? — интересуется Ллойд, вскинув бровь. — Нет, пока рано, — качает головой Чон. — Все только устаканилось, да и с ними так просто уже не повоюешь. — По меркам Китон больше, чем Амарон. На одну улицу точно. Было бы справедливо сейчас хотя бы уравнять территорию, — говорит Ллойд, крутя в пальцах протянутый ему Хосоком стакан коньяка. — Я не знал об этом, — хмурится Хосок. — Откуда информация? — Я пообщался с инженером, который когда-то работал здесь, — пожимает плечами Ллойд. — Хотел узнать, насколько все равнозначно. — Охренеть, — усмехается Чон. — Я был уверен, что все поровну, мы даже проверяли это. — Видимо, что-то упустили, — Ллойд делает глоток. — Надо разобраться, — Хосок затягивается и выпускает дым вверх. — Мне же теперь это спать спокойно не даст. — Устроим встречу с Чонгуком и Намджуном, обсудим этот момент. Если они не идиоты, то согласятся на равное деление Бабилона. — Выбора не будет, они не хотят войны, да и я тоже, если честно, подустал от нее, — Хосок стряхивает пепел. — Не хотелось бы новой бойни, — кивает Ллойд. — Но если ситуация того потребует, выбора у нас тоже не останется. Нельзя давать им спуску. А еще нельзя давать им становиться сильнее, иначе будет сложнее сделать из двух районов один, которым будешь рулить ты. — Привет, — к парням выходит Тэхен. Те сразу к нему оборачиваются, Ллойд мягко улыбается и поднимается со стула. — Привет, Тэ, — говорит он и обнимает парня за талию. — Вернемся к этому разговору завтра, — Хосок не меняется в лице, так и сидит с сигаретой в пальцах, глубоко задумавшись о словах Ллойда. — Конечно, — соглашается Ллойд. — Идем? — спрашивает Тэхен. — Хорошего вам вечера, — Хосок немного отвисает и, подняв голову, коротко улыбается. Ллойд и Тэхен уходят, а Хосок продолжает копаться в своих мыслях, переваривая новую информацию. У него в дальнейших планах было поглощение Китона, но сейчас он хотел спокойствия для своей семьи. У них с Юнги только-только начинает что-то разворачиваться, и снова обрубить все новым конфликтом будет не самым лучшим вариантом. Есть угроза, что Юнги снова отстранится или вообще перечеркнет все окончательно, но, как Хосок и сказал Ллойду, ему теперь не спать спокойно, зная, что у Китона территория больше. Два года назад они условились на том, что каждый получит равную площадь, а тут выясняется, что все не так идеально, и это раздражает. Хосок не хочет начинать войну за клочок земли, поэтому надеется на справедливость со стороны Китона и мирное решение выявившейся проблемы. — Будьте благоразумны, — вслух негромко произносит Хосок и тушит сигарету. — Не то из двух районов один образуется куда быстрее.