Корни

В кузнице, в глубине горы, стоял такой жар, что камни краснели, а по лбам трудящихся гномов струился пот. Работали они без устали, выковывая самые лучшие доспехи и оружие во всем Средиземье. Пещеры их бесконечно тянулись под землей, сложные, запутанные коридоры петляли и, если не знаешь дороги, непременно потеряешься. По одному из таких коридоров плелся высокий мальчишка – лет шестнадцати, сказали бы люди – но ему было уже почти пятьдесят. Бледный, как луна, тощий, не в пример гномам, но сильный. Он нес огромную корзину, свитую из железных прутьев, до краев наполненную драгоценными камнями. Каждый гном, мимо которого он проходил, непременно провожал его жадными глазами. Гномы – большие охотники за драгоценностями, в этом их великая слабость, но им приходилось держать ее в узде. Мальчишка же каждого гнома осаживал важным взглядом, типа, нечего тут пялиться, не ваше добро. Путь неблизкий, но преодолеть его не составляло для бледного мальчишки никакого труда – шел он быстро, да и ноги-то длинные, гномьи расстояния его не напрягали. Дотащив корзину до кузницы, он шумно бросил ее у одной из наковален. Работавшие гномы обернулись все разом, путаясь в своих густых мокрых бородах, но поспешили вернуться к работе – нечего на каменья пялиться. - Принес наконец, - ворчливо сказал коренастый рыжий гном, подойдя к корзине, - Долго ж ты перся. - Ну конечно, - мальчишка сложил руки на груди и ухмыльнулся, - Ты бы шел раза в три дольше, на своих-то коротких ножках! Он засмеялся, но его голос казался чем-то чужеродным в этой пещере. Конечно, гномы это понимали, не слепые все-таки. Ясно видно – мальчишка совсем не гном, как они сперва подумали. Нашли сверток в лесах у одной из пещер, и сжалились. Ну не бросать же детеныша одного? Рос он долго, гораздо дольше людских детей, но примерно столько же, сколько гномьи. Решили, что он – сын гнома и, вероятно, горного. Потому что бледный, волосы белые совсем, а ведь гномы под горой не видят солнца, а волосы и кожа их темнеет только во взрослом возрасте. Только вот малец рос, да не темнел, борода не росла, так еще и перерос своих спасителей. Тут гномы и догадались – детеныш-то эльфский! Гномы хоть и суровые работники, а мудрецы у них тоже имеются. Мудрецы и порешали, что оставят у себя эльфа, пока не вырастет, а там уж как получится. А поскольку сейчас в Средиземье воцарился относительный мир, гномы подумывали отправить мальчишку на его историческую родину, как раз подоспеет к тому моменту, когда юных эльфов обучать начинают. - Тебя король ждет, балбес, - рыжий гном говорит слегка печально, склонив голову на бок. Увидев недоуменный взгляд в ответ, он продолжает, - Важная штука у него для тебя какая-то, я-то уж не знаю, не спрашивай. Но сдается мне, что ты последний раз мне помог. Гном хохотнул, будто собака гавкнула, и сгреб мальчишку в охапку. Сжал ручищами своими, да отпустил. - Ты чего это, прощаешься что ли, балда!? Куда это ты меня уже отправляешь? – возмутился юноша, взмахивая руками, - Балрог тебя побери, объясни хоть! - Да не знаю, сказал же! Иди уже, не заставляй короля ждать, дурень. Мальчишка фыркнул недовольно, но совету внял. Действительно, король у гномов уж больно нервный, к чертям с ним связываться. До тронного зала идти недалеко, всего-то этажей пять наверх, да пару-тройку коридоров. Почему-то почти все гномы, попадавшиеся на пути, махали мальчишке рукой. Вот же старые валуны, и что с ними сегодня такое. У трона короля, на соседнем кресле, сидел мудрец. В длинной пурпурной мантии, покрытой тонкой кольчугой, и усыпанной драгоценными камнями. Он накручивал на палец клок своей белой бороды и куда-то задумчиво вперился взглядом. Король же нетерпеливо постукивал по подлокотнику пальцем. На его руках было столько перстней и колец, что юный эльф каждый раз удивлялся, как он вообще поднимает свои руки с такой-то тяжестью. - Ага, вот и ты, - Король развел руки в стороны и поелозил в кресле, усаживаясь поудобнее, - Чоджи тебе передал мой зов, как я понимаю. - Ну, как видишь, Король, - мальчишка хмыкает и останавливается напротив, - Чего хотели-то? - Видишь ли, - подает голос мудрец и встает с кресла, - Ты не гном. - Ого, вот это новости, - деланно удивляется эльф, округляя глаза, и, тут же рассмеявшись, отмахивается. - Ладно, не умничай, - ворчит мудрец, - Тебе уже почти пятьдесят, а это, насколько я разбираюсь, возраст полувзросления у эльфов. А это значит, что не помешало бы тебе вернуться к своим, учиться всяким эльфским штучкам. - Тьфу ты, - мальчишка кривит лицо от недовольства, - Вы чего, со своих каменных кроватей попадали? Мне и тут нормально, я ж вам помогаю. Не мешаю, вроде бы. Камни ваши драгоценные не уперлись мне. Ну вы чего? - Непорядок это, - бубнит король, - Эльф с эльфами жить должен. Мы тебя спасли, вырастили, но дальше путь свой у тебя. - Ну я же не знаю, как по-эльфски жить, зачем мне это? - Знаешь, не знаешь, научишься. Это твой народ, природа тебе поможет, - Король устало выдыхает и откидывается на спинку тронного кресла, - Чоджи тебя отвезет, эльфье королевство недалеко от одной из наших пещер на востоке. Они уж там сами разберутся, чьей ты породы. - Ну вот спасибо, черт возьми, - бубнит эльф в ответ, но решает, что спорить бесполезно. Гномы они такие – упертые, и если уж решили чего, то так и будет. Да и если подумать, то не так уж это и плохо. Ему хотелось знать, что там, на поверхности. И хотелось видеть солнце, узнать, что происходит в мире над их головами. А теперь, получается, шанс появился. Он кивает мудрецу, слегка кланяется королю и уходит в свои покои. Была мысль собрать свое добро, да только что брать-то? Пара рубах, штанов, заботливо сшитых гномками специально для него, да сумка с припасами, которые ему в дорогу надают (хотя сумкой может не обойтись, нагрузят так, что год жить можно будет). Но все же была вещь, которую он не мог здесь оставить, ведь это подарок. Чоджи сковал ему кинжал – короткий, изящный, старался очень, чтобы похоже было на эльфийскую работу. Рукоять удобная, тут и там украшенная мелкими рубинами, и длинное, невероятно острое лезвие из самого прочного гномьего металла. Не сыщешь такого во всем Средиземье. И откуда только у рыжего гнома такая фантазия, сроду ведь эльфийского оружия не видал, молод еще. С отправкой гномы затягивать не стали, запрягли по-быстрому в телегу двух самых быстрых своих горных баранов, нагрузили провизии, да помахали ручкой. Им теперь спокойнее стало, правильнее как-то. Гномы – они ж за порядок, как никак. - Ну вот, а ты прощался, - эльф хлопает рыжего гнома по плечу, сидя рядом с ним в телеге, - А придется со мной тащиться через лес. - Нормально, - Чоджи довольно лыбится, борода топорщится, - Зато хоть погляжу, как там эльфы твои живут! - Какие ж они мои, я сам знать не знаю, как они живут. Родичи, тоже мне. - Не переживай, привыкнешь, научишься, и станешь самым крутым эльфом из всех эльфов! – подбадривает Чоджи, а сам лезет в один из мешков, выуживая кусок вяленой оленины, - Они ж твоя родня, природу не обманешь. - Пф, - мальчишка отворачивается, глядя на проносящиеся мимо деревья, - Все-то ты знаешь, Джи. Болтун ты, вот и все дела. - Эээ, опять ты начинаешь! – гном ворчит, ворочаясь между мешков, - У меня и так имя короткое, а ты коверкаешь опять. Что за дурная привычка! Он едва дотягивается, но все-таки отвешивает эльфу подзатыльник. Гному приходится здорово поубавить силу, чтобы не сломать хрупкую шею. Мальчишка усмехается и потирает ладонью ушибленный затылок. - Знатно же звучит! – он улыбается, но улыбка сползает с лица, и он переводит взгляд на мерцающие на солнце рога баранов, - У меня вот вообще никакого имени нет. Солнце скрывается за небольшим облаком, рога перестают мерцать. Телега мерно катится по дороге, относительно ровной, колеса поскрипывают, постукивают. Мелкие камушки, вылетающие из-под колес, тихо отбиваются от дна повозки. Вокруг такая красота – широкие поля, где-то вдали виднеется замок, наверно, человечий, а пещера, из который они выехали, уже совсем пропала из виду. Гном молчит, медленно жуя оленину. Но, все же решая, что ехать в тишине, слишком скучно, прокашливается и, кряхча, переворачивается на бок. - Эльфы тебе имя и дадут, чего ты. Им-то лучше знать, как тебя назвать. А мы не могли дать гномье имя эльфу, уж прости. - Ну никто и не просил давать гномье, - мальчишка скрещивает на груди руки и откидывается назад, на мешки, - Хоть какое-нибудь. - Да ладно тебе. Балбес – чем не имя? Чожди начинает шумно смеяться, срываясь на кашель, и эльф не может удержаться, уж больно заразительный у гномов смех. Путь хоть и не далекий, ехать им пришлось почти два дня. Бараны уставали, останавливались, требуя передышку, и как назло – по ночам. Вылезать из телеги было страшновато, хоть и эльф, и гном, оба не робкого десятка. Ночь слишком темная, факел освещал лишь небольшое расстояние вокруг телеги, а что там, дальше – узнавать не хотелось. Лес уже был близко, виднелись кроны деревьев, чернеющие на фоне темного неба. Где-то выли варги, и, сидя в телеге, оба молились, лишь бы эти твари не унюхали вонючую баранью шерсть. Бараны-то, конечно, боевые, могли бы и отбиться, но, запряженные в телегу, не смогут дать отпор. Эльф резко поднялся с мешка, на котором пытался уснуть, когда услышал громкий звук. Что-то трещало в лесу, ломались ветки, казалось, будто деревья падают одно за другим. Грохот стоял невероятный, даже бараны переполошились. - Как думаешь, что это, - шепчет он гному. - Не знаю, - в голосе Чоджи слышится испуг, и он натягивает одеяло до самых глаз, - Наверно, энты поссорились. Выяснять происхождение звуков, конечно, никто не собирался. Даже носу из телеги показывать не стоило. Едва треск затих, мимо телеги что-то пробежало. Судя по громкому топоту, это что-то было довольно-таки большое, тяжелое, но очень быстрое. Мог бы быть и варг, но, судя по звуку и вибрации земли, это явно что-то покрупнее. Все снова затихло, и теперь все так же еле слышно подвывали варги, и хлопали крыльями птицы. И, наконец, ближе к вечеру второго дня, бараны остановились у высоких витиеватых ворот. За ними виднелась высокая крепость, с узкими башнями и аккуратными черепичными крышами. Повсюду деревья, кусты и цветы, какие-то ручейки с мостиками. В общем, по сравнению с темными коридорами гномьей подземной крепости, просто рай. Мальчишка во все глаза разглядывал округу, вздрогнул от тихого шуршания в стороне, и обнаружил небольшого оленя, вышедшего на солнце из рощи. Животное было невероятно красивым, шерсть его переливалась не хуже драгоценных камней, но эльф лишь недовольно сощурился. Он привык есть вяленое оленье мясо, и все добытые гномами олени были похожи на этого. Опомнившись, он быстро протянул руку и затянул мешок с мясом. Вряд ли эльфы будут в восторге от такой закуски. Чоджи тоже вовсю осматривался, ему было жуть как любопытно. Но он почти не уделял внимания деревьям да птичкам, он прилип взглядом к искусно выкованным воротам, а потом внимательно рассматривал броню и оружие стражников. Он смотрел на нагрудник одного из стражей и хмурился. Его брови уже почти срослись у переносицы, как вдруг он громко крякнул и рассмеялся. - Пытаются подражать нашим кузням! – Чоджи хлопнул себя ладонями по бедрам в пыльных штанах, - А получается ерунда! Погляди только, ну кто так стыки делает? Развалится с первого удара! Юный эльф вглядывается, куда указывает гном, и тоже улыбается. Уж за столько лет проведенных с гномами он неплохо разбирался в ковке доспехов. Ему, конечно, никто бы не доверил что-то сковать, но знал он многое. Даже удивительно, как гномы его по своей воле отпустили, растреплет ведь все секреты. Ворота отворились с тихим щелчком сами по себе. Бараны потянули телегу вперед, по мощеной мостовой, цокая массивными копытами. Как ни странно, вокруг, кроме стражников, не было ни одного эльфа. Такая странная лесная тишина – пели птицы, шумела вода и листья на деревьях, да телега скрипела. Стража их сопровождать не стала, эльфы в доспехах так и остались стоять у ворот. Чоджи молчал, мальчишка тоже. Как-то им сделалось волнительно. У широкого крыльца с множеством ступенек бараны остановились, а стражи у дверей разошлись в стороны. - Я щас, - пробубнил Чоджи, кряхча слезая с телеги, - Перекинусь парой слов с их королем, и прощаемся. Хотелось что-то ответить, но мальчишка промолчал. Решил терпеливо ждать. Наверняка гномий король наказал Чоджи передать что-нибудь эльфьему королю, политику никто не отменял. Чоджи вернулся довольно быстро, весьма довольный собой. - Ну точно твой народец, - махнул он рукой, зазывая эльфа спуститься с телеги, - Король высоченный, волосы золотые, морда смазливая, прям как у тебя! На одно лицо все. - А вы прям отличаетесь, за вашими бородами и лиц не видно, - ехидничает мальчишка, спрыгивая с телеги. Они зависают ненадолго, молча оглядываясь вокруг, а потом кивают друг другу, пожимают руки и расходятся. Чоджи забирается в телегу, машет на прощанье рукой и дергает поводья. Бараны, фыркая, разворачивают телегу назад, и она с тихим скрипом движется к воротам. Что ж, делать нечего. Этот король наверняка тоже не отличается терпением.