***
Винченцо с удивлением обнаружил, что ему пришлось по душе быть монстром, способным побеждать других монстров. Эту поразило ту часть его эго, которую он предпочитал скрывать за собственным очарованием. В конце концов, очень заманчиво думать, что он единственный может причинить боль тем, кто посмел запугать остальной мир. И всё же он помнил слова монаха, и это удручало его. Но разве не было в культуре каждой страны тёмного героя? Или, скорее, Аида, уравновешивающего каждого Зевса? — Зевс был насильником, — однажды с презрением заявила ему Хон Ча Ён, притворившись, что беззаботно приводит сравнение. — И он не герой. Так что, если мы будем спорить о балансе между реальностью и мифологией… Она замолчала, глядя на него и проницательно улавливая всё то, что его гордость не позволяла ему произнести. — Не хочешь ли ты сказать, что ты Король подземного мира? — Спросила она, не пытаясь скрыть радостно пляшущего огонька в глазах. Когда он попытался отмахнуться от вопроса, чувствуя, что она кружит вокруг своей добычи, словно стервятник, Ча Ён буквально набросилась на него, обвив руками его плечи, как какая-то смущающе сексуальная обезьянка. — Это делает меня вашей Персефоной, милорд? — Прошептала она, и разговор тут же закончился, уступив место другим… более неотложным вопросам. Помимо бесконечно приятных привилегий встречаться с Хон Ча Ён — хотя между ними и было полмира и множество водоёмов — он смог добиться своего положения, полагаясь на двух людей, которым мог безоговорочно доверять. Лука, которой добровольно отказался от своей жизни в сицилийской мафии, чтобы присоединиться к Винченцо, и Алонсо, его новый sottocapo***. Или, для тех, кто сумел прорваться сквозь искусную паутину шифров Со Ми Ри в интернете — а он сомневался, что это кому-то было под силу — Алонсо, ранее известный как Чан Хан Со. Как по волшебству, телефон уведомляет его от сообщении — это Алонсо. Вместе с подтверждением их утренней встречи приходит фотография кафе, в которое уже долгое время его пытаются затащить, и Винченцо закатывает глаза. Он понятия не имеет, почему Алонсо не осознаёт, что ему не так уж обязательно спрашивать о подобных вещах, Винченцо всё равно согласится даже на самые глупые требования своего брата. Но втайне он рад, что может скрыть свою привязанность к этому человеку. Вполне достаточно того, что Семья осведомлена о его возлюбленной, спрятанной на другом конце земного шара. Им не нужно знать, что Винченцо спас Алонсо, инсценировал его смерть и подарил шанс на новую жизнь. О том, что теперь он регулярно посещал различные кафе и дурацкие туристические достопримечательности, которые видел не раз, чтобы просто провести время с приёмным братом, вообще упоминать не стоило. Достаточно их двоих, рассеянно думает он, выбирая между двумя бабочками и внимательно рассматривая своё отражение в зеркале. Ему не нужно больше искать людей, к которым он безнадёжно привязан. Достаточно брата и девушки. В любом случае, у него много врагов, не говоря уже о безжалостно изгнанных вместе с Паоло некоторых членах Семьи Кассано. Они возражали против изменений, и единственным выходом из этой ситуации для них было следование примеру Паоло Кассано. Они должны были поспешно уехать из Европы, имея при себе только паспорт и деньги, чтобы найти убежище. Двое подчинились, а трое покинули его, оставив после себя удивительно энергичную и верную молодую команду. Они все желали забыть старые методы мошенничества и убийств ради… ну, мошенничества и убийств иного рода. Он почти покинул спальню, подхватив свой портфель, когда его взгляд падает на рамку, стоящую на тумбочке у изголовья кровати. Это их единственное совместное селфи — яркая летняя фотография Винченцо и его возлюбленной. Они сидят на пляже, улыбаются в камеру и выглядят, как обычная пара, отдыхающая на Бали, а не мафиози и его королева. — Разреши мне посетить Мальту в следующий раз, — нетерпеливо потребовала она, когда их неделя на Бали подошла к концу и Винченцо провожал её в аэропорту. — Подожди ещё немного. Я должен убедиться, что полностью контролирую Семью, — мягко ответил он, игнорируя желание прямо сейчас забрать её с собой и никогда больше не отпускать. Теперь, после трёх лет работы над Новым Порядком, как называл его Лука, у него не было причин что-то запрещать Ча Ён, кроме собственного желания оградить её от публичных мероприятий в его компании. Часть его всё ещё беспокоилась, что она могла стать мишенью. Однако логика упрямо твердила, что никто на острове не посмеет коснуться и волоса жены Винченцо Кассано. — Жена? — Бормочет он вслух, останавливаясь. — Откуда это взялось? — Простите? — переспрашивает Алонсо, наворачивая круги возле своей машины у въезда в поместье Винченцо. Он выглядит смущённым. — Ты… — Ничего, — резко отзывается Винченцо, садясь в автомобиль. — Поехали, я голоден. Он старается не думать об оговорке, которую только что допустил в своей голове, но продолжает мысленно повторять это слово в течение всего дня. Он знает, почему думает об этом. В конце концов, он не может лгать себе, его желания не являются неожиданностью. Кроме того, он ненавидит слово «девушка». Это заставляет Ча Ён казаться кем-то намного менее значимым, чем она есть. А привычка называть её партнёром взбесила саму Ча Ён спустя год их отношений, поэтому он смиренно согласился называть её как-то иначе. — Ты со всеми каждую ночь разговариваешь по видеозвонку? Шлёшь кокетливые сообщения всем людям, с которыми работаешь?! Потому что они тоже твои партнёры! Он понимал, что в этом было больше шутки, чем настоящей ревности, но видел мерцание её глаз даже через экран. Винченцо никогда не был тем, кто мог отказать ей в чём-то.***
К пяти вечера он полностью вымотан, а потому с удовольствием находит повод удалиться в кабинет и дать своему мозгу отдохнуть. Только оказавшись в тишине он с потрясением осознаёт, что женщина, целый день занимавшая его мысли, так и не ответила на сообщения. — Она уже должна была закончить все дела в суде, — думает он, хмурясь всё сильнее. Он перепроверяет приложение, чтобы убедиться, что не пропустил ответ, пока знакомое беспокойство начинает скрестись в его груди. Ничего не случилось, она просто устала, это было сложное дело впервые за долгое время, твёрдо говорит он себе. Винченцо знает — последние два месяца она старалась браться за небольшие дела, чтобы всю себя посвятить расширению «Соломинки». Кажется, до этого утра она даже ни разу не упоминала о дате первого суда в новом статусе. Ощущая боль от мысли, что она работает над делами без него, Винченцо откидывается на спинку кресла и закрывает глаза. Будь он в Сеуле, знал бы её расписание. Оглядывая свой офис, он вспоминает, как часто пытался подражать Фабио. Шагал туда-сюда, звоня и отдавая приказы, вселяя страх в сердца своих подчинённых. Это совершенно не подходит его новой репутации. Винченцо снова закрывает глаза и пытается представить, как Ча Ён танцует посреди офиса, одной рукой размахивая массажёром для шеи, а другой держа какие-то документы. В дверь кабинета стучат, и он выпрямляется. Ещё слишком рано для семейного ужина. — Босс? У вас посетитель, — его помощница Алиса робко заглядывает в кабинет, она выглядит немного неуверенно. Нахмурившись, Винченцо проверяет календарь. Сегодня больше нет запланированных встреч. — Кто это? — спрашивает он, подмечая перемены в её обычно уверенном поведении. Она не обычная помощница, а бывший агент спецназа. Он лично видел, как эта девушка, не моргнув глазом, убила четырёх вооружённых мужчин. Робкий — это не то слово, которое обычно ассоциируется с ней. — Кое-кто важный, — произносят за её спиной, и он чувствует, как внезапно вся кровь в его теле начала бурлить. — Впусти её, — хрипло отзывается Винченцо. Его помощница выглядит благодарной. Теперь её поведение не кажется столь удивительным. Ей ещё ни разу не приходилось иметь дело с женщиной, пытающейся войти в его кабинет не для деловой встречи. Он встаёт, огибает тяжёлый деревянный стол и вытягивает шею, чтобы получше рассмотреть внезапную посетительницу. Дверь открывается, и всё, что он может видеть, — это ореховые волосы и бледно-голубой хлопок рубашки. Кто-то очень тёплый оказывается в его руках.***
Ча Ён взяла дело в свои руки, и он не знает, почему вообще удивлён этому. Она организовала отпуск на месяц, передала ключ от «Соломинки» мистеру Наму, собрала чемоданы и села в самолёт. Кажется, не обошлось без умелой помощи Луки и Алонсо. Когда Ча Ён всё объясняет, эти двое буквально сверкают от счастья позади ней, гордо улыбаясь. — Есть такая замечательная вещь, как верность, — сухо подмечает Винченцо, рассеянно позволяя своей правой руке схватить Ча Ён, стоящую перед ним. Удачный план заставляет её дрожать от волнения. Он знает, если не будет держаться за неё, скорее всего, эта невозможная девушка начнёт танцевать прямо посреди кабинета. Луке однако удаётся выглядеть ещё более счастливым. — Да, Босс, — улыбаясь, бормочет он. — Но я решил, что было бы разумно поклясться в верности ещё одному человеку. — Чёрт побери, — произносит Ча Ён по-английски, посылая Луке одобрительную улыбку. Алонсо продолжает широко улыбаться, отлично понимая, что был спасён только благодаря Ча Ён. — Прости, хён****. Если и есть кто-то, из-за кого я могу ослушаться твоего приказа, то это нуна. Он позволяет корейскому языку проскользнуть в кабинет. Кроме них в комнате находится только Лука, и Винченцо не указывает брату на допущенную оплошность. Трое сообщников счастливо переглядываются, и Винченцо чувствует, что Ча Ён в конечном итоге может стать их новым боссом, если он ничего не предпримет. К чёрту политику Семьи. Он не может отрицать, для него это тоже заманчивая перспектива. — Простите, — тихо произносит Алиса, прокрадываясь в кабинет и ставя поднос с холодными напитками и закусками на кофейный столик в центре комнаты. Ча Ён мягко тянет его за собой, чтобы рассмотреть угощения поближе, и Винченцо охотно подчиняется, не желая отпускать её руку. Алиса спокойно останавливается у двери, уже примерно понимая, что происходит. — Должна ли я забронировать номер в… — Нет, — сразу же отрезает он, не задумываясь и точно зная, что Алиса собиралась предложить. Но отели для гостей. — Мисс Хон останется со мной, — продолжает он безрассудно, распрощавшись с осторожностью. Алиса подавляет улыбку. Винченцо уверен, что только что дал повод для сплетен, которые мгновенно распространятся среди всего персонала. Но у него нет желания как-то исправить это. Не тогда, когда Ча Ён бросает на него дерзкий взгляд, который, честно говоря, очень отвлекает. Вместо этого он бросает на Луку и Алонсо грозный взгляд — оба тоже всё ещё пытаются не смеяться. — Позовите Грету, — приказывает Винченцо. При упоминании нового консильери Семьи Кассано они становятся несколько серьёзнее. — Я познакомлю тебя с ней, — мягко продолжает мужчина, исправляя тон при виде беспокойства в глазах держащейся за его руку Ча Ён. Она выглядит обеспокоенной этой перспективой, и Винченцо точно знает причину. Шоу Восемьдесят вопросов члену мафии с Гретой в главной роли вот-вот начнётся. Лука и Алонсо уходят, осторожно прикрыв за собой дверь. Прежде чем Хон Ча Ён успевает ухмыльнуться, Винченцо заключает её в объятия. Аккуратно приподняв её подбородок двумя пальцами, он прикасается своими губами к её и закрывает глаза. Её губы со вкусом мяты и холодного лимонада, который она только что пила, и Винченцо кажется, что он выпил стакан холодной воды впервые за несколько месяцев блуждания по пустыне. Она кладёт одну руку ему на плечо, другой обхватывает шею и притягивает его к себе сильнее. Ча Ён медленно отступает, а он слепо следует за ней, пока они вместе не падают на большой диван. Их лбы сталкивается, и это заставляет их остановиться. — Не будь жестокой, — шепчет он, глядя на её покрасневшее лицо и блестящие глаза. Ча Ён щёлкает его по лбу, и они хихикают, словно подростки. — Уже знакомишь меня с семьёй? — озорно спрашивает она, когда они останавливаются, а её рука медленно скользит с его плеча ниже. Винченцо перехватывает её блуждающие пальцы, предупреждая взглядом. Он точно знает, к чему всегда приводит это её движение, и, к сожалению, у него нет времени наслаждаться этим сейчас. — Я не виноват, что моя жена поспешила приехать на Мальту, проигнорировав мои предостережения. Теперь мне нужно убедиться, что до наступления темноты будут приняты все необходимые меры для твоей защиты, — мягко отвечает он, целиком и полностью сосредоточенный на её ключицах, выступающих из-под воротника помявшейся рубашки. — Твоя кто? — переспрашивает Ча Ён. Её голос повышается на несколько октав, и он замирает. Чёрт возьми. Они садятся, и Винченцо поправляет одежду, пытаясь дать себе время подумать. Он чувствует на себе её взгляд. — Куасанно , я задала тебе вопрос, — произносит она, специально коверкая фамилию и тыкая его в бок. Он снова перехватывает её пальцы и оборачивается, чтобы увидеть самую широкую и дерзкую улыбку на её лице. Внезапно расслабляясь, он снова откидывается на диван и прижимает Ча Ён к себе. Её волосы пахнут его любимыми духами и салоном самолёта. Обычное дело для того, что провёл в полёте тринадцать часов. — 미안합니다*****, — наконец отвечает он. — Просто склонен иногда думать о тебе как о своей жене, а не как о девушке. «Девушка» звучит так, будто мы учимся в школе. Он поглядывает на неё с осторожностью, понимая, насколько странный это шаг для их отношений. Особенно, если они не обсудили его вместе, а он не хочет давить на неё. Разумеется, Ча Ён никогда не думала о нём в подобном ключе. Это ненормально, ведь они видятся так редко. — Мне нравится. Намного лучше партнёров, — небрежно отмечает она, протягивая руку к бискотти, тарелка с которыми стоит рядом с её лимонадом. Верно. Как он посмел на мгновение забыть, что Ча Ён ни в коем случае не обычный человек. И это одна из многих причин, почему он так сильно любит её и не может ничего сделать, кроме как греться в лучах её очаровательного безумия. — Это не… странно для тебя? — нерешительно спрашивает он. Винченцо понятия не имеет, почему продолжает говорить об этом, хотя это невероятно неловко. В действительности он бы предпочёл проводить время, заново знакомясь с мягкой кожей её шеи. Ча Ён поднимает на него взгляд. — Винченцо, я не знаю более высокого обязательства перед тобой, чем сказать, что люблю даже после убийства людей, победы над психопатами и свержения крупных корпораций. Я летела к тебе тринадцать часов, чтобы удивить и доказать это. Когда она говорит так, кто он такой, чтобы спорить? Много минут — или часов? — спустя снова раздаётся стук в дверь, и они оба стонут. Ча Ён поднимается с его груди, выглядя при этом восхитительно помятой. — Где мой жакет? — поспешно спрашивает она, поправляя рубашку и застёгивая верхние пуговицы. Почти лениво, не желая вставать, он тянется к брошенному на полу жакету и протягивает его Ча Ён. — Теперь ты хочешь произвести хорошее впечатление, не так ли? — хитро вопрошает он. Она берет еще бискотти и швыряет ему в лицо, пока он бесстыже хихикает. — Сэр? — из-за двери доносится голос Алонсо, и Винченцо наконец встаёт. Он поправляет бабочку и приглаживает волосы. Проходит ещё минута, прежде чем он разрешает посетителям войти в кабинет. Грета Кассано, троюродная сестра Паоло, раньше также занималась вопросами Семьи, не связанными с насилием. Она входит в комнату, выглядя невозмутимой, будто давно ожидала чего-то подобного. Эта девушка обладала редкой способностью продумывать всё на несколько шагов вперёд, как и Винченцо. Именно поэтому он выбрал её в качестве консильери. Он замечает, что взгляд Алонсо прикован к слегка взлохмаченным волосам Ча Ён. Мужчина снова сдерживает улыбку. — Я должен отправить его почистить мою машину или что-нибудь в этом роде, — злобно думает он. Это едва ли совместимо с реальным статусом Алонсо или его деятельностью. Но кто может отказаться от выполнения приказа? — Вы звали, Босс? — спрашивает Грета, посылая короткую, хотя и тёплую, улыбку в сторону Ча Ён. — Вызывал, — подтверждает Винченцо, призывая её сесть напротив него и Ча Ён. — Я хотел познакомить тебя со своей женой. Ухмылка наконец изящно исчезает с лица Алонсо.