***
Там, на видео, много лет назад, раннее утро. Кто-то несёт камеру по коридору какого-то дома, зевает. Вышел в прихожую и встал перед зеркалом. Отражение показало довольно хрупкого омегу с чёрными, похоже естественно чёрными волосами. На вид ему лет шестнадцать, ну может семнадцать. Он ухмыляется, машет в отражение рукой. Тут уже и слышно стук в дверь. Шипит тогда и скорее открывать дверь. На пороге стоит какой-то альфе в зимней джинсовой куртке, волосы золотистые. Красивый блондин, тоже лет семнадцати, ну может чуть больше. — Не верится, — говорит блондин, заходя тихонько в квартиру и раздеваясь. Старается это делать максимально тихо, — Ты меня поражаешь. — Ой, ну слушай, ты хотел отыметь альфу? Я нашёл для тебя превосходный экземпляр, — говорит чёрненький, беря камеру из руки в руку и вздыхая, — Ты вообще мне должен. Мне пришлось дать ему, и не один раз. Он оказывается хорошо неладное чует, всё никак не оставался у меня дома ночевать. — Да понял я, понял, — блондин закатывает глаза и после же тыкает пальцем в камеру, — Это ещё что за говно? Ты зачем снимаешь? — Хочу запечатлеть исторический момент. Пойдём уже, а то он проснётся, — омега тихо идёт по коридору, увлекая старшего за собой. Дом с виду хорошо убранный, уютный, нет излишнего минимализма. Двое же проходят в комнату. Там разбросана одежда, использованные презервативы. Одеяло лежит на стуле возле комода. На большой двухспальной кровати звёздочкой привязан и ещё спит мальчик с рыжими волосами. Глаза закрыты маской. Он определённо младше, ну может лет пятнадцать можно дать Авису на видео. Хотя по его размерам, что общим, что размерам члена уже и не скажешь, что он ребёнок. Вымахал во взрослого мужика, но головы пока и нет. — Ты мог его наручниками, что за верёвки? Я не хочу огрести, — говорит блондин, проходя к кровати и рассматривая предложенное ему тело. Определённо такой вид нравится, потому что трёт пах уже через штаны и вздрагивает. — Слушай, в нём дури больше, чем ты можешь себе представить, — говорит чёрненький, держа камеру и после же побродив по комнате, находит возле ножки кровати кляп, — Он наручники на клочки пустит. Скажи спасибо, я догадался взять профессиональные верёвки. Они-то крепче будут. Кидает блондину кляп и показывает жестом на альфу. Тот уже явно начинает просыпаться, нервно дёргая привязанными к спинке кровати руками. Морщится, ворчит что-то. — А ты что…смотреть и снимать будешь? — блондин всё ещё в замешательстве, но стоит омеге подойти к нему ближе и взять за яйца, как сразу перестаёт ныть. — Что тебя смущает? Эту хрень вряд ли кто-то ещё увидит, — шипит на него, убирая после руку и заскакивая на кровать с ногами. Садится на живот к рыжему, приближая его лицо и крупным планом снимая, как блондин надевает на парня кляп, — Такую спящую красавицу и не грех трахнуть. — М! — тут альфа резко дёргается, настолько сильно, что даже кровать заходила ходуном, чутка ударившись о стенку, к которой была придвинута. — О, проснулся! — чёрненький берёт альфу за лицо нажимая на его щёки. Потом похлопал ладонью по правой щеке и хмыкнув, наотмашь ударил, влепив конкретную пощёчину, — Получи, сука…как я мечтал об этом. Переводит камеру на блондина, стягивающего с себя штаны. Тому очень не нравится съёмка, но всё равно продолжает задуманное. Залез на кровать, сразу пристраиваясь между раздвинутых ног альфы. — Блять, как в тебя это только влезло? — берёт рукой член рыжего, мотая его из стороны в сторону и смотря в камеру, поверх неё, на омегу, — Может укоротим немного после того, как закончим? — Заткнись, я хочу посмотреть на секс двух альфачей, — чёрненький пересел чуть выше прямо на грудь Авису, не давая своим весом ему буквально дышать. Оба игнорируют яростное рычание и попытки оборвать верёвки. Настолько рьяные и сильные попытки, что запястье уже в кровь просто были разодраны. Блондин же вскоре оставил член альфы в покое и взялся за свой. Оглаживает свой вставший орган и трётся им о зад своей жертвы. Но максимального эрегирования он уже достиг. Потому никаким другим способом он свой член больше не сделает. Фыркает, завидуя Авису и от того же резко входя в него, в откровенного девственника, которым он должен был быть всю свою жизнь, в этом плане. — Дебил, — чёрненький ржёт, слезая с груди рыжего и приближая камеру как раз к дырке, куда уже наполовину вошли не особо большим членом, — Ты его порвал. Ничего себе прикольчики. Блять…камера садится, поставлю на зарядку и принесу фотик. После этого запись закончилась, но их было ещё штуки три точно.***
Учитель допил вино и встал со стула подходя к окну опираясь на подоконник стараясь собраться с мыслями. Когда закончилась первая запись, альфа закрыл вкладку и сразу же вытащил флешку, оставляя её рядом с фотографиями. Он понял, что несмотря на то, что прошло уже лет шесть, если вовсе не семь, ему до сих пор не хватит духу просмотреть всё разом. Меняется в лице, бледнее, тоскливо смотрит в пол, после же поднимая глаза на отошедшего Кая. Безумно хочется закурить, зажать в себе это всё, но уже нельзя. Они уже договорились. — Боже, Авис, это ужасно, — прошептал омежка поправляя свои волосы закусывая губы с особой силой. Он их прокусил и почувствовав вкус крови на языке усмехнулся сглатывая её. — Блять, как они посмели вообще сделать это.? Почему именно ты стал жертвой? За какие такие проступки? — невереще спросил старший глядя на младшего сочувствующим взглядом, — А ты написал заявление в полицию или предпринял хоть что-нибудь? — с некой надеждой в голосе спросил Кай подходя к Авису обнимая его со спины прижавшись. — Нет, я ничего не сделал, — необычайно тихим, без характерного низкого тембра и рокотания при котором по коже явно пойдут мурашки, говорит рыжий. Кладёт руки на руки старшего и запрокидывает голову на его плечо, — И я до сих пор не знаю, почему именно я. За что? Я ведь лишь после этого стал засранцем…ну да, не удивительно. Повернулся затем к учителю, опуская голову и прижимаясь лбом к его макушке. Немного трясёт, пусть и совсем немного. Давно смирился. Давно старается забыть. И так же давно проклинает себя. — А почему ты ничего не сделал? — непонимающе спросил юноша сжимая руки в руках альфы, — Они такие уроды. Из-за них ты теперь страдаешь из-за своего характера, — прорычал омежка опустив голову облизывая губы. — Я не мог ничего сделать, просто не знал, что мне делать, — уже приходя в себя, обнимая старшего и поводя плечами, снимая с позвоночника, всей нервной системы безумную судорогу, отвечает альфа. — Ты был напуган, поэтому ничего и не сделал, — сказал Кай обнимая его в ответ сильнее, — Ты такой молодец. Ты смог пережить это всё и остался жить, многие бы совершили самоубийство, а ты смирился и продолжил, и даже стал сильнее. Стал присматриваться к людям и не доверяешь кому попало. Ты молодец, Авис. Я тобой горжусь и очень тебя люблю, — искренне прошептал учитель ему на ухо, — Я понял, что произошло с тобой. Можем закончить, если ты хочешь, или ты желаешь поговорить об этом? — спросил омежка продолжая обнимать альфу, — Может ещё что-нибудь хочешь рассказать? — решил уточнить старший. Он был в лёгкой растерянности и не знал, что говорить. — Ты так пытаешься меня поддержать, а мне так стыдно… потому что боюсь, что не смогу поддержать тебя в ответ, — обнимает своего принца, закрыв глаза и легонько шатаясь из стороны в сторону. Жутко болит голова от слишком большой нагрузки на нервную систему, — Я тоже…очень сильно люблю тебя. Со мной произошло много чего ещё…и если кратко, то…несколько недель я провёл с ними, — смотрит вновь в сторону, держа руки на талии Котова и безумно ласково поглаживая его по коже, рёбрам, через рубашку, — И…и первая запись… это лишь цветочки. Ты не видел меня со спины, верно? Я свёл шрамы со своего лица, рук, ног, торса… но на спине врачи не позволили… быть может я и жалуюсь, я готов не отрицать этого…но мне совсем было не больно, когда я тушил сигарету о запястье. И курить я тоже начал тогда. Сначала заставили, а потом не смог остановиться. — Я учитель психологии, у меня поддержка в крови. Если хочешь поддержать меня, то просто возьми меня за руку и сожми её максимально сильно, до хруста костей. Это сможет меня вернуть в реальность, — сказал Кай прижавшись к студенту уткнувшись носом ему в грудь вдыхая его запах, — Я рад слышать из твоих уст то, что ты любишь меня, — улыбнулся омежка, а после стал слушать альфу, — Оу. Это ужасно, а потом они просто тебя отпустили? — спросил омежка не смотря в глаза альфы мурлыча от поглаживаний по рёбрам, — Верно. Ты не жалуешься, ты говоришь мне свои чувства. Это называется выговариваться, и я ценю, что ты доверился мне. Тебя заставили курить? Зачем? — с удивлением спросил старший. — Нет… Я сбежал. От крови верёвки сгнили, до такой степени, что я смог их порвать. Я не помню ничего… просто очень сильно горят лёгкие, от скуренных пачек сигарет. Три пачки, или четыре в день. Алкоголь, много, очень много…и не могу даже сказать, была ли там наркота. — Ты молодец. Смог сбежать и жить дальше, — прошептал омежка восхищаясь своим альфой, — Да уж. Зачем им это нужно было делать? Они такие ужасные люди, хотя их даже людьми нельзя назвать, они животные, — прорычал мальчишка сжимая кулачки на спине альфы. Авис поднял голову и выдохнул в сторону, смахивая с пушистых рыжих ресниц прозрачные солёные бисеринки. Они всегда проступают, стоит лишь слишком сильно зажмуриться, до самой боли. Мотает затем головой, заставляя себя остановиться, чтобы не нести какой-то требующий жалости несвязный бред. Дотягивается до бокала, наливает туда ещё вина и держа его подрагивающей рукой, протягивает Каю. — Вот… я… я очень хочу услышать тебя, понять тебя… — сглотнул и загребает рукой огненные переливы на одну сторону. Сейчас, да, вновь разбитый и бледный, он похож на того пятнадцатилетнего мальчишку с видеозаписи. Доверчивый. Юный. Глупый. Добрый. — Спасибо, — благодарит Кай взяв бокал, — Понять меня? Впервые слышу, чтобы кто-то хотел этого — с усмешкой в голосе произнёс старший поглаживая младшего по спине смотря на его лицо, — Ты такой тёплый и такой нежный…сейчас, — прошептал омежка. Рыжий выдыхает в сторону и смотрит внимательно на своего омегу. Поднимет большую тёплую ладонь к своей щеке. Вспоминает сколько ударов он получил и после же взяв руку учителя, кладёт себе на лицо. Маленькая ручка тёплая, приятная, вгоняет в некое ощущение уюта. Кай отвёл взгляд в окно задумавшись о чём-то своём. — А..? — издал вопросительный звук омежка когда его руку взяли. Он нежно улыбнулся и погладил студента по щеке, — Может тебе воды налить или ещё что-нибудь? У меня в куртке успокоительное есть, — сказал Кай поправляя свою рубашку стараясь переварить то, что увидел и услышал сейчас. Рыжий мотает головой и окончательно прояснившимся взглядом, смотрит на Кая. Кладёт руку ему на затылок, нежно проводя по волосам, поглаживая и буквально бы заранее стараясь успокоить. Подрагивают ещё пальцы, но титаническим усилием сгоняет невроз в сторону. Он должен, обязан, быть рядом, поддержать омегу. Котов мурлычет от поглаживаний по голове успокаиваясь, хотя всё ещё было впереди. — Не переживай, всё хорошо.я здесь и я рядом с тобой, — сказал Кай чувствуя как пальцы Ависа дрожат. — Твоё прошлое… никогда тебя не достигнет. Я не позволю произойти ещё чему-нибудь хоть отдалённо похоже на то, что ты расскажешь, — аккуратно притянув к своей груди Котова головой, прямо под самым сердцем. Будто бы готов прямо сейчас его вырвать и отдать, только бы профессору стало лучше. — Спасибо, я тоже не позволю произойти ещё чему-нибудь, что было в твоём прошлом, — сказал Котов прижимаясь к груди младшего. Он слышал биение сердца и улыбался довольной улыбкой, понимая, что это теперь родной стук и он ни за что не променяет его на что-нибудь другое. Учитель смотрит на него жалкими глазами грустно улыбаясь. — Мне кажется, что нас притянуло друг к другу не только потому что мы слишком разные, — поджимает пальцы на ногах, улыбается, вздымаются широкие плечи от тяжёлого дыхания. Гулко в ушах стучит собственный пульс. Не за себя страшно, отнюдь. Теперь Авис вновь боится за кого-то другого, а не за себя. Ему страшно, что с любимым человеком, с безумно любимым, могло произойти что-нибудь ещё более худшее, чем насилие, унижения, избиения, выламывание каждой частички безумно крепкой гордости. — Мне тоже так кажется, — уверенно сказал старший смотря в глаза младшего наивными и невинными глазками хлопая своими ресницами, — Тебе страшно за моё прошлое, но не стоит. Это уже там, позади, я иду вперёд, — сказал Котов опустив голову. — Я бы так хотел, забрать себе всё то, что случилось с тобой, — облизывает сухие, потрескавшиеся губы и не выпускает руки профессора, горит горло, — Даже если я не знаю, что произошло. — А я хочу, забрать всё то, что случилось с тобой, — сказал Котов даже не пытаясь освободить свои руки, — Сейсчас узнаешь, — сказал Кай, а после выпивает вино залпом и начинает свой рассказ.