Я и Мидория вышли на улицу. «Погулять» в парке. В последнее время Автор слишком много шалит и опошляет ситуации. Дошло до того, что на прошлой неделе правда раскрылась, но Изуку упал в обморок. Ну и как же теперь этому гаду-Автору доверять? Когда-нибудь я убью его.
На цветущую сакуру можно было смотреть вечно. Её лепестки опадали на землю и напоминали о скоротечности жизни. Мидория сел на скамейку и поглядел на меня.
— Шиг… Пушистик, я хочу спросить кое-что.
Он краснел как-то по-другому.
— Если ты и правда… Почему ты меня не убил? Это часть какого-то плана?
— Нет.
Он уже понял. Скрывать не было смысла. Да и не хотелось.
— Тогда почему?
Я снова испытал то странное чувство. Сначала по спине пробежал холодок, затем виски пронзила короткая боль.
Изуку встал со скамейки и снова обхватил меня. По его мягким веснушчатым щекам стекали слёзы. Мидория плакал.
— Прощай, Пушистик… Я люблю тебя! Несмотря ни на что!
Я почувствовал, что наконец превращаюсь обратно. Не так я себе это представлял, ну и ладно. Банально, но мне уже всё равно, сколько кружек крепкого чая там выпил Автор.
Только появилась возможность, и я обнял Изуку в ответ.
— Я тоже тебя люблю, Изуку-тян.
Если честно, это был лучший момент в моей жизни.
Ноги стали ватными, и я, падая, ухватился за Мидорию. Тот, в свою очередь, опёрся на меня. В результате мы оба удержались на ногах, но наши губы совершенно случайно соприкоснулись.
Где-то за деревом хихикнула Тога и прыснул Даби.
Мы с Изуку посмотрели друг на друга. Никто не смог сдержать улыбки. Уже не хотелось сбегать.
Мы снова обнялись. Мидория плакал. Я смеялся. Ветви сакуры зашумели.
— Прощай.
— Прощай.
Мы разошлись под цветущим вишнёвым деревом. Я пошёл в сторону товарищей. Изуку — в сторону дома.
Каждый понимал, что не сможет переманить другого на свою сторону. Никто не хотел предавать своих.
***
Учитель сказал, что хочет встретиться с очень важным человеком. И попросил меня пойти с ним. Несложно догадаться, что этим человеком оказался Мидория Изуку.
— Он… ваш сын?
Я не мог поверить своим глазам и ушам. Ответ был утвердительным.
Мы наведались в квартиру Мидории. Дверь открыла Инко-сан. С кухни вкусно пахло раменом и отядзукэ. Запах тонкацу куда-то подевался. Оттуда выбежал Изуку.
Мальчишка несколько секунд стоял столбом, но затем кинулся ко мне.
Он даже не понимает, что высокий крепкий человек, стоящий рядом — его родной отец.
Намечался долгий и странный разговор. Правда, Автор начал его ещё более странным образом.
Изуку, обнимая тощего бледного парня в сером пальто, решил представить меня Инко-сан.
— Это — Пушистик, мама!
Бедная мать едва не потеряла сознание. Видимо она подумала, что её сын сошёл с ума.
Мы сняли обувь, помыли руки, и сели за стол (вообще-то он называется «котацу»). За едой Учитель попробовал завязать разговор, но сделал это не самым лучшим образом.
— Я твой отец, Изуку.
Мидория едва не упал в обморок, но я его поддержал. Автор — вот главный антагонист этой истории.
— Терпи, Изуку-тян. Просто немного потерпи.
***
На следующий день восстановленная семья снова собралась за столом. Я, ставший полноправным её членом, тоже сидел, скрестив ноги в позе лотоса.
Инко и Учитель говорили о его работе за границей. Изуку пытался внимательно слушать их разговор, но от волнения чудом ещё был в сознании.
Всё снова было хорошо. Казалось, что больше никакой нахальный Автор не сорвёт наши планы.
