And whenever the sun came out, we played И когда солнце появлялось из облаков, мы играли. (We didn't want to get older, we didn't want to get older) (Мы не хотели взрослеть, мы не хотели взрослеть), We would run on the block all night and day Дни и ночи бегали по своему району. (We didn't want to get older, we didn't want to get older) (Мы не хотели взрослеть, мы не хотели взрослеть), And whenever the sun came out, we played И когда солнце появлялось из облаков, мы играли. (We didn't want to get older, we didn't want to get older) (Мы не хотели взрослеть, мы не хотели взрослеть), I left myself in the alleyway Душой я все еще брожу по тем аллеям.
Август. Солнце медленно скрывается за горизонтом, оставляя за собой лишь светлые полосы. На смену огненному закату приходит звёздная ночь, постепенно погружая природу во тьму. Словно купаясь в последних лучах заходящего солнца, Гермиона откладывает подальше недочитанную книгу и закрывает глаза. Убранные в пучок волосы успевают растрепаться, а свободные пряди теперь развеваются на ветру, иногда неприятно попадая по лицу. Девушка вытягивает ноги, позволяя себе расслабиться. Но как будто что-то мешает ей, и она не может погрузиться в полноценный сон, а лишь дремлет под высоким деревом. — Спишь, Грейнджер? — прямо над ухом раздаëтся довольно знакомый голос. Приоткрыв один глаз, она замечает Фреда, который не перестаёт улыбаться, наблюдая за подругой. Он тяжело дышит: очевидно, только приземлился после долгой игры в квиддич, но энергия у него словно и не планирует заканчиваться. Парень наклоняется к её лицу, хитро щурит глаза, как будто замышляет очередную шалость, а затем резко выпрямляется. Девушка продолжает следить за ним, понимает — он определенно что-то задумал. Уизли же, беззаботно насвистывая себе под нос какую-то мелодию, ходит вокруг Гермионы и рассматривает поляну. — Говори уже зачем пришёл, — с неким раздражением интересуется девушка, не в силах справиться со своим любопытством. — Ауч, — приложив руку к сердцу, театрально произносит Фред, — как грубо… В любом случае, у меня есть превосходные планы на этот вечер. — И какие же? — Это сюрприз! Давай, вставай, пошли со мной. Грейнджер не торопится вставать, мысленно взвешивая все «за» и «против». С одной стороны, с Фредом никогда не бывает скучно: он всегда что-то придумывает и спешит быстрее воплотить свою идею в жизнь, какой бы странной она не была. С другой, это Фред Уизли, и скорее всего ничем хорошим это не закончится. А ещё, возможно, он просто хочет её разыграть. — Смелее, Грейнджер, я же не кусаюсь, — рыжий подаёт подруге руку. — Это как посмотреть, — ухмыляясь, принимает протянутую руку девушка.***
— Нет, Фред, ты с ума сошёл, — пытаясь выбраться из объятий, протестует Гермиона. — Отпусти меня! — Да брось, ты ведь даже ещё не пробовала, а уже отказываешься! Будет весело! — Почему бы тебе не позвать летать на метле кого-нибудь другого? Вон, Джордж один гуляет, а он, между прочим, твой брат и летать любит, в квиддич играть, его позови, — на этот аргумент Уизли смеётся, а девушка прожигает недовольным взглядом своего мучителя, переставая вырываться. — Смешно тебе, да? — Неужто испугалась, а, Грейнджер? Гермиона уже хочет ответить что-то язвительное, но передумывает, задумчиво рассматривая парня. Он продолжает её обнимать и улыбаться, совершенно не собираясь уступать вредной гриффиндорке. Закатив глаза на столь самоуверенные действия, девушка переводит взгляд вдаль. Место, куда её привёл Фред, поистине волшебное. С небольшого холма, на котором они стоят, можно увидеть всю округу: высокие деревья, уютная Нора, рядом с которой суетятся знакомые фигуры, вдалеке заметен свет из домов Оттери-Сент-Кэчпоул. Она не может отвести взгляда от развернувшегося пейзажа. И в данный момент ей не хочется думать о приближающейся войне или предстоящем учебном году, проблемах, что за этим последуют. Ей хочется чуточку дольше побыть простым ребенком, который радуется любым мелочам, читает любимые книги и танцует под громкую музыку. А иногда совершает маленькие безумства. — Ничего я не испугалась, садись на метлу давай. Радуясь своей маленькой победе, Уизли помогает сперва сесть подруге на метлу, а следом садится сам. Как только они находят удобное положение — Фред усаживается позади, крепко держа метлу так, что Гермиона остается зажата между его телом и руками — он взлетает, пока она держит глаза закрытыми из-за страха высоты. Близнец замечает это сразу, так что, не прекращая следить за путём, смеется и с наигранным возмущением проговаривает: — Грейнджер, ты так всё самое интересное пропустишь. Давай, оглянись, тебе понравится. Последовав совету друга, гриффиндорка осторожно приоткрывает один глаз, а затем и второй, с детским восторгом осматривая всё вокруг. Они летят не так высоко, как ей казалось изначально, так что страх понемногу отступает. Спустя пару минут полёта, Гермиона уже старается не упустить ни одной детали, насладиться видом, совершенно забыв о недавнем дискомфорте. Она пытается дотянуться до листвы деревьев, когда они пролетают совсем близко, или сорвать цветок. Она чувствует всепоглощающую свободу и не может сдержать счастливый смех, в то время пока они пролетают над речкой. Она кричит, улыбается, шутит… — Фред, осторожно, дерево, — предупреждает она, когда они слишком близко подлетают к ели, на что Уизли резко сворачивает. Гермиона с хитрой ухмылкой переводит взгляд на друга. — Это было запланировано, — вопреки своим словам его щёки слегка краснеют — или ей так просто кажется? — Я так и поняла, — смеётся она, а затем визжит от слишком неожиданного поворота. — Всё-всё, я поняла, это было специально. Они смеются, пока Фред снижает скорость, а метла приближается к земле. Когда их ноги щекочет трава, а летят они максимально медленно, два гриффиндорца даже и не думают замолкать. Честно, Гермиона и не предполагала, что у них может быть столько тем для разговоров, но старший близнец оказывается довольно интересным собеседником. У него множество историй, он готов выслушивать её мнение, спорить, соглашаться, просто понять её. Она смеётся с его очередной шутки, когда слышит, как Молли зовёт всех в дом. Грейнджер смотрит на Нору с грустью, на что Уизли хмурится, попутно слезая с метлы, а затем помогая подруге. — Ну, и чего ты так раскисла? Ты же не думаешь, что я теперь от тебя отстану… Кстати, — с этими словами он прикасается ладонью к её плечу и отбегает, — ты водишь. Догони, если сможешь! — Фредерик, тебе сколько лет? — она стоит на месте, хитро щурясь и наблюдая за тем, как его фигура исчезает вдали. — Стой, это нечестно, ты слишком далеко, — она всё же начинает бежать за ним следом, не переставая улыбаться. Она останавливается уже практически рядом с Норой, пытается отдышаться, а заодно отыскать Фреда, который недавно где-то скрылся. Неожиданно Гермиона замечает движение справа, но не успевает сделать что-либо, в то время, как кто-то обнимает её со спины, смеясь. И, пожалуй, этот смех она знает слишком хорошо. — Ты жульничал, так что за победу это не считается, — с легким недовольством замечает она. Он смеётся ей в ответ и выпускает из объятий, так что к дому они подходят в абсолютном молчании. — Хей, Грейнджер, а не желаешь прогуляться там ещё раз? К примеру завтра? — она слышит, как нервно звучит его голос, как неуверенно он топчется на месте. Она смущается, следом, несколько волнуясь, отвечает: — Я… да, с радостью. В этот момент гриффиндорка поворачивается к Фреду и замечает до невозможности широкую улыбку, такую, что нельзя не улыбнуться в ответ. Она скрывается в Норе, пока он остаётся стоять у порога.***
Гермиона медленно открывает глаза, пробуждаясь от долгого сна. Она протирает глаза и садится на кровати, осматриваясь. Ничего не изменилось: всё та же палатка, Гарри и Рон, сидящие за столом и пытающиеся найти нужную волну на радио, и… холод. Грейнджер надевает свитер, поднимается и подходит к друзьям, задумчиво разглядывая радио. Гарри смотрит на неё с беспокойством: видит, с ней что-то не так, но не решается начать разговор. Рон же пододвигает ей кружку с горячим чаем, улыбается так по-дружески и вновь возвращается к радио. А она делает вид, что всё хорошо, вот только сегодняшний сон покоя не даёт. Это воспоминание, пожалуй, одно из самых дорогих. Она скучает по Фреду, до невозможности сильно скучает. И боится. Единственная её отдушина — это его голос в «поттеровском дозоре». Так она хотя бы может убедиться, что он жив, что с ним всё в относительном порядке. Впереди ещё множество трудностей, крестражи, война… она знает это, видит, но всё, чего ей так хочется в данную минуту — обнять самого несносного парня из всего семейства Уизли и никогда его не отпускать. — Хей… — голос лучшего друга выводит из размышлений, она поворачивает к Гарри голову в немом вопросе, — всё наладится, я тебе обещаю. Вы ещё увидитесь, и у вас всё будет замечательно. Ответить она не успевает: Рон уже зовёт их, настроив радио на нужную волну. Но отвечать Гермионе вовсе и не нужно, Поттер понимает, видит по её глазам: она верит в его слова. И она пойдет за ним до конца, чтобы это стало реальностью, хотя бы потому что чертовски сильно любит Фреда.