King of Silla

— Юнги! — крикнул лекарь. Чимин, озираясь по сторонам, заметил тени по обе стороны. Его глаза разбегались, сердцебиение участилось, набирая скорость, словно не имея предела. Адреналин скакал ввысь, ища в небе спасения. Заложник неизвестной ловушки, вот кто Чимин, сейчас решится судьба двоих, но кто ее примет достойно? Он чувствовал, как мурашки пробегали по спине от лёгкого касания ветром. Он воображал как ангела машут крыльями в его поддержку, их лёгкое дуновение, что подтолкнет сделать шаг. Нет ни лука, ни катаны, только кулаки да ступни, что не раз уже спасали жизнь Чимину. Но настоящий спаситель — Шуга, ведь он остановил меч в секунде до лишения головы, ведь он зарезал преступника в секунде от проникновения ножа в живот. Именно сейчас Чимин должен доказать преданность и не дать Юнги остаться на одиночку с неизвестной расой. Воры ни разу не дали услышать голоса, лишь топот от бега и трески веток. Они умело уворачивались от любых догадок о их местоположении. Пак понимал, что стрела прилетела из южной стороны, а значит они, скорее всего, бежали с той части леса. — Шуга? — намного тише прежнего шепнул в воздух. — Я здесь, — послышалось в темноте. Чимин тихо выкарабкался к источнику звука и присел на холодную землю, оперевшись об дерево. Он прикрыл веки, сосредоточившись на посторонних, глухая тишина, лишь шелест вечерних листьев напоминал о жизни мира. Аккуратно взвесив руку на колени, он повернул голову к Юнги, что сидел напротив. — Если мы отправимся на север, то сможем спастись, но твоя рука… — замолчал парень. — Звёзды указывают путь, а мы лишь следуем им, Чимин-и, — улыбнулся Юнги. — Будда расставил сегодняшние их расположения, он поможем нам, я обещаю, — пытался подбодрить Пак. — Это охотники-стрелки, они охотятся на заблудших в лесе и съедают их. — Я жил в лесе всю свою жизнь, но таких не встречал. — Сначала они… — прислушался Юнги к лесу. — Они привязывают людей к палкам, танцуют возле них. А затем растирают тела фруктами. — Я понял, Юнги. Чимин, встав на четвереньки, словно черепаха плелся к Мину. Затем кропотливо перематывал рану Юнги, убеждаясь в своей правильности с каждым действием. Он посмотрел напарнику по бедствии в глаза, осматривая состояние. — Ты не найдешь слабость в моем взгляде, — ответил генерал Шуга на такой жест. — Это хорошо, что ты понимаешь. Снова взглянув на друг друга, они кивнули и не спеша поднялись во весь рост. В настолько масштабном и густом лесе раз плюнуть заблудиться, а когда ночь на дворе, то и плевать не придется. Шансы на успешный побег малы, но кто разрешал увядать в духе Чимину и Юнги? Они последние люди на всем белом свете, кто отчаится да опустит руки. Нет, они будут держать до победного, а возможно до последнего проигрыша, ведь кто даст вторую попытку на жизнь? *** Последний день Тэхён увлекался правописанием и различными типами почерка. Его просили выбрать самый удобный для него, чтобы при диктовке не заставлять ждать Его Величество. Ким загорелся мыслью о том, что делает это для поисков друга. Он чувствует свою вину, ведь привел в преступный мир Чимина, не объяснив ему весь ужас за пределами мирного села. Эти стены у города дают понять, что вовсе и неплохо жить с отсутствием возможности бывать здесь. Это место даёт большой опыт, но для многих он непреодолим, справится ли Тэхён? — Справился ли Чимин? Жив ли он? — про себя шепчет писарь, вынюхивая запах нежной хризантемы в вечернем дворцовом саду. — Жёлтые хризантемы к разлуке, слышал об этом? — голос заду казался довольно знакомым. Тэхён оборачивает голову на чверть круга и удивляется, ведь Чонгук стоял прямо перед ним. Но больше всего он дивится его наряду, который явно не носят принцы. Это был дорогой ханбок, без орнамента золотого дракона, который носят наследные принцы. Так как Чонгук единственный сын короля, то он обязан следовать правилам и одеваться согласно статусу его семьи и собственному. Ким принял молчанку за игру и решил подыграть принцу. — Ли Вансо, что здесь делаешь? — нагло улыбнулся Тэхён, позволяя второму любоваться детской наигранности. — Я здесь по делам, на самом деле, к твоему учителю заходил. Он говорит, что у тебя превосходно выходит. Рассказывал, что тебя можно найти здесь. — Да, я ему нравлюсь. Только вот не пойму почему, ведь родственников королевской крови нет, у самого влиятельности нет, денег нет. Ему некчему быть со мной милым, я вижу это так, — пытается надавить Ким на Чона своими догадками. — Хмм, думаю, он весьма тронутый твоим талантом, — ушел от темы Чонгук, — я уверен, ты добьешься успеха во дворце и станешь самым влиятельным человеком, чтобы родственники могли пользоваться твоим положением в стране. — Это льстит, но я хотел спросить за Чимина. Ты говорил, что поможешь. — Да, Тэхён, мне жаль, но ещё ничего не известно об его местоположении. Кажется, я не настолько влиятельный, чтобы решать подобные проблемы. Но я все же кое что разузнал. Спросив своих давних знакомых, которые серьёзно занимаются пропажами людей, выяснил, что в списках преступников на казнь, — Чимина нет. Его ищут незаконно, то есть это люди, которые будут рисковать своей головой, чтобы лишиться головы Чимина. Ты мог бы поразмышлять кому мог насолить твой друг, это сильно облегчит поиски. — Ах, Вансо, я не так давно знаю его. Было правда несколько моментов. Он не заплатил в баре за выпивку. — Ким Тэхён, думай глубже, ещё есть что? — Ну… Как это… Там ничего такого… Правда мы так, нечаянно совсем… Упали на тележку с дорогой одеждой, повредив ее, а затем убежали. — Ха-ха, не то, Тэхён, совсем не то, но история забавная, — изумился стеснительности собеседника. Тэхён перевел взгляд на хризантему в руке и тщательно рассматривал покров ее листьев, ворсинки и мелкую пыль, что осела от беготни слуг. Ему не понравилась фраза Чонгука про смысл хризантем. В Темноте под синими небесами незаметно как писарь уставился на крохотное растение, но Ким уверен, что застрял в собственном кошмаре. Он чувствует себя не по себе, ведь столько разочарований испытывает к себе. Тэхён лишь догадывается, что жёлтая хризантема означает его разлуку с родителями. Он пообещал им, что поедет на небольшой срок погостить к родственникам, а сейчас не может покинуть Кёнджу. Совесть не чиста, сердце не позволит, хоть разум и стучит в дверь, но она заперта, она откроется, когда Чимин объявится. Когда они обнимутся и забудут весь абсурд, произошедший по дороге к столице. Тэхёну все ещё интересно, он кипит от мысли, что не знает об тех убийцах, которые охотились за ними. Мысли до дна забиты возможной успешной незаконной операции по улавливанию преступников. Вдруг он не успел или не успеет? Но Ким уверен, что роет не зря, чувствует почву под ногами, знает, что однажды ему пригодится этот опыт. Как бы ни хотелось отдохнуть и жить спокойно, построить отношения, но душа скулит, безумно ноет в районе груди. — Откуда ты узнал, что жёлтые хризантемы к разлуке? — перевел взор на рядом стоящего Чонгука. — На самом деле моя мама очень любила их, она постоянно ухаживала за осенними кустами. После её смерти за ними слежу я, хоть тебе и может показаться это смешным, — хохотнул Чон Чонгук, — но я люблю их, у меня ассоциация о них, как о прощании. Тэхён умолк, он осознал, что сейчас в его руках цветок, за которым следит принц, конечно тот не признается в своем положении, но Киму не нужны его подтверждение. *** Запыхавшиеся и уставшие от длительной пробежки Юнги и Чимин остановились, наклонившись корпусом вперед, а затем и вовсе положили ладони на колени, чтобы дать организму успокоиться от импульсивной зарядки. Хоть для них длительные занятия и не были чем-то заоблачно тяжелым, а наоборот — обыденным. При всех стараниях и многолетнему опыту в боевых искусствах, что один, что второй очень устали, ведь одежда у них промокшая после погружения в ночное озеро. — Они ушли? — спросил Чимин. — Нет, — затвердил Юнги, — они рядом, я это чувствую всем телом. — Как проверить? — У меня есть одна идея, но нужно пожертвовать одеждой. — Только не говори об этом, я слышал про способ отвлечения, — удивительно ответил Чимин. — Понимаешь, Чимин-и, они пользуются нашим положением. Беззащитные, одинокие, промокшие. Они отобрали наши вещи, ведь так уверенны, что мы вернемся, ведь отсюда не выбраться пешком. — Так каков план, генерал Шуга? — Слушай внимательно, я знаю, что ты привык к приключениям и умело справляешься с проблемами, но сейчас убийц может быть не трое, а десять. Будет сложно, поэтому четко действуй по моим указаниям. Мы снимем верхнюю одежду, этого будет вполне достаточно, а затем с поднятыми руками сдадимся, для них это привычно, ведь они всегда исподтишка забирают ценности, зная, что человек разозлится и попробует отобрать назад. Скорее, они нас примут за остальных безумцем и попытаются вырубить, чтобы потом съесть как нас, так и наших коней. У меня много солдат погибло из-за этих тварей. — Хорошо, я внимательно тебя слушаю. — Снимай одежду и свяжи между собой с самых длинных сторон, затем привяжи к вон тому дереву один конец, а к тому другой. Это самые темные места, если бежать, то не заметят. — Хорошо, но зачем? — Удивлен Чимин идеей старшего, подходя к Дереву и перематывая одежду к тонкому, молодому дереву. — Лучше давай я тебе покажу, — побежал Юнги прям на толстый слой обернутой одежды, прямиком врезаясь животом в них, а затем падая на холодную землю, сильно ушибаясь, — согласен, это было громко, — улыбается с глупой ситуации. — Ах, значит ловушка, вот что ты задумал… — Да, мы будем знать, что она там и пробежим под низом, а они навряд-ли успеют среагировать, зная уровень мышления выродков. Это даст нам пару секунд, чтобы справиться и вырубить их, затем снимем их одежду, у охотников-стрелков что-то на подобии банды со своими знаками на одежде, поэтому сольемся с их окружением. Единственное сложное задание — не дать заподозрить остальным, что мы чужие, а затем забрать коней и сбежать. — Я всегда готов, Юнги-я. — И еще кое-что, когда я хлопну в ладоши, тогда беги. — Я запомнил, — промямлил Пак — Так как они говорят на нашем, силлянском языке, то я крикну, — собравшись духом, мужчина настроился на лучший исход, — Йа! Охотники! Мы здесь! Сдаемся! В ответ лишь тишина. Казалось, даже природа умерла на миг, не слышно ни шелеста ветвь, не пахнет ни одним цветком, не ходят маленькие лесные звери. Все затихло на пару мгновений, будто предупреждение свыше послано для заложников ситуации. Пахло обманом, сильной злобой и отчаянием. На голых, ничем не покрытых руках выступили пупырышки, вечерело не по минутам, а по секундам и тело это ощущало. На голову Чимина капал дождь из мыслей, что, возможно, здесь никого и нет, может, они ушли прочь, а Юнги просто ошибся. Капли ставали все тяжелее и больше, холоднее, все мысли затопила надежда и Чимин сделал шаг от дерева. Юнги в ту же секунду спохватился и потянул Пака за тонкую накидку, которая считалась нижним бельем, на себя настолько грубо и быстро, насколько позволяли энергия и сила. Чимин в непонимании обернулся к нему, яро уставившись, приподнимая обе брови. Через секунду в их сторону полетели тонкие, не очень хорошо заточенные стрелы, прошивая старое, наклонившееся древо в глубь, за которым и прятались парни. Шуга строго ответил взглядом и тихо сказал: — Подожди, сейчас у них стрелы закончатся и приступим к плану. Как только в густом лесу стихло до привычной громкости, то парни смягчили удары своих сердец от такой длительной перестрелки с одной стороны. Юнги прислушивался к каждому тонкому предупреждению о новой волне нападения. Как ему не хватало своей катаны, которой он может в воздухе разрезать летящие стрелы, но он осознавал как важно правильное применение своего тела в боях и тренировках. Ничто не заменит технику рукопашного боя, ни катана, ни стрелы, ни другие мелкие холодные оружия. Юнги первый вышел из-под так называемого укрытия с поднятыми руками, показывая покорность перед охотниками-стрелками, а те взамен выходят со своих мест и начинают страстно осматривать добычу, что сама сдалась им в плен, но они ничего не подозревая, размышляли как устроят пир дома, в своем племени. Разбойники один за одним посматривая на друг друга, ехидно улыбались, словно возвышая себя перед Юнги и Чимином, показывая им свое место в неудачной ситуации. К сожалению, сегодня парни узнают всю сущность племен необузданного людьми леса. — Ким Ю, смотри какие хорошенькие, упитанные, вы хорошо кушали дома? — спросил один из охотников — Посмотри, это же сокровище, за красивых от шамана больше благовоний можно получить, у нас будет лучший ритуал! — ответил Ким Ю, по виду главный из них. Юнги оглянулся и насчитал три стрелка и три безоружных взрослых мужчин. Всего шестеро, он подумал, что план вполне реален, ведь он может и один стольких уложить, если бы не рана от стрелы. Вспоминая давние времена, когда он только учился боевым искусствам, то перед глазами проплывали картинки с его тренировок, где под действием страха он и вправду мог сделать больше, чем ожидал. — Мы сдаемся при одном условии, вы не тронете лошадей, — встрял в разговор Пак. — Вам они уже ни к чему, можете не волноваться, больше лошадки не понадобятся, — грубо прорычал Ким Ю. — Тогда и не надейтесь получить такой красивый подарок для наглого шамана! — злился лекарь. — Куда ты денешься, недоросток? Я тебя выше вдвое. Ха-ха-ха, ты даже не убежишь от меня своими короткими лапками. Твой второй и то побольше будет. Юнги хлопнул в ладоши. Чимин воспринял правильно знак и вскочил со всех сил к ловушке, что собственноручно сделал. Не жалея ног, он мчался, словно птица парил на земле, настолько сильно отталкивался от земли с каждым шагом, что, казалось, он и вправду взлетит. Чимин так влился в свое задание, что не сразу заметил рядом бегущего напарника. Не чувствуя почвы, он скакал прямиком к цели, но сразу прибыв к точке, пригнулся, удачно увернув от перетянутой одежды, тем самым обманув разбойников, которые в ту же секунду попадали с ног, дружно повалившись на землянисто-камянистую поверхность. Шестеро голов было повержено двумя сообразительными. Пак и Мин сразу накинули на них остальную одежду, тем самым закрыв им доступ к обзору на небо, а после приступили их избивать кулаками, одновременно придерживая большой кусок ткани у их голов. У охотников произошла давка, они не могли выпутаться между друг другом, подвергаясь неумышленному удушению самих себя. Они пытались оттолкнуть и скинуть с себя других охотников-стрелков, но все предприятия тщетны, действительно напрасные и безрезультатные. Генерал и лекарь все продолжали беспощадно, до крови в костяшках молотить уже безнадежных убийц. Не останавливаясь, парни окунались в мир борьбы со своим милосердием и жизнелюбием. Как показывает практика, практически все население выбирает выживание, а не доброту и сострадание. — Юнги-я, хватит, они уже не движутся. — Не люблю гадов, которые прикидываются, будто без сознания, а потом нападают со спины, — злобно промолвил Мин, продолжая свое грязное дело. — Скорее раздевай их и переодевайся, нам нужно найти наших лошадей, потому что мы не сможем выбраться от сюда без них. Быстро выполнив приказ лютого генерала, Чимин переоделся и гордо встал перед объектом обожания, показывая покорную любовь к нему в любом виде. Они закончили с телами, выбросив их в бездонное озеро, в котором нет течения и приступили к поискам. Прежде чем избавиться от тел, они нашли карту леса в кармане главного и приступили ее изучать. — Мы здесь, возле озера, — указал пальцем Юнги на точку, — Чимин, смотри, здесь есть поместье. — Наверное, туда остальные отвели животину. Это их дом. Спеша на помощь своим животным, парни сосредоточились на рисунке и шли по указанным местам, стараясь обходить опасные обозначения, потому что без оружия они ничего не сделают с тем самым медведем или стаей диких кабанов. Тишина окутала поход на долгие минуты, поэтому Чимин старался думать о хорошей концовке и о теплой кровати, ведь на улице ночь, пора отдыхать. *** Небо светлеет, звезды исчезают, превращаясь в невидимые одна за другой. — Смотри, Юнги, это оно, это то самое поместье! — вскрикнул Чимин от радости за достигнутую цель, что они преодолевали близко часу. — Да, очень похоже. Пак и Мин были на возвышенности, с которой горизонт достаточно хорошо виден. Лес настолько большой, что даже с горы ему не было конца, настолько густой и широкий, что без лошадей будет долго и опасно находится одиноко в зарослях. Задумавшись о том, как именно им незаметно влиться в компанию незнакомых людей, Шуга поник и присел на мокроватую траву от утренней росы. Всматриваясь в проблески голубого цвета на синей площади , казалось, что ночь выцветает, оставляя по чуть-чуть чужеродные по своей природе пятна. Чимин так и остался стоять, так же погрузившись в домыслы о будущем, ведь сегодня их судьба может как кардинально поменяться, так и вовсе закончить существование. Их лица хмуро смотрели вперед неизвестности в глаза, отпечатывая это в памяти надолго в свой ящичек легкомысленных поступков. — Чимин, я думаю, лучше всего будет сыграть роль, как королевские шуты, ты понимаешь о чем я? — Ну, я только один раз видел такие выступления, это было первое сентября, день рождение наследного принца. — Значит слушай, я предлагаю притвориться, что там очень много людей возле озера, с которыми нам вдвоем не справиться, поэтому найдем желающих пойти. Это будет что-то рода отвлекающего маневра, пока большинство уйдет на охоту, у нас будет больше шансов забрать свое и уйти по-тихому. — А если скажут, чтобы мы показали дорогу? — неудовлетворен планом Чимин. — Чимин-и, они готовы жизнь отдать, чтобы выслужиться перед шаманом, ты думаешь, они будут ждать нас? Эти люди живут на инстинктах, они не развиваются, как остальные жители королевства. — Юнги, пока что твой прошлый план не подвел, поэтому я готов идти дальше. — Да, прости меня за этот день, не думал, что охотники поселятся здесь. — Главное, чтобы мы смогли вернуться домой к Харли целыми и невредимыми. Замерзшие и уставшие, они пошли дальше в глубь леса к самому опасному заданию за последнее время, ведь там их база, все припасы и оружия, подготовленные люди. Единственное, что спасало парней — наличие одежды охотников-стрелков, которая была частями вымазана в грязь и кровь от прошлых хозяев. Где-не-где Пак пригибался под колючими голыми ветками, которые были повсюду. Присутствовал как молодняк, так и сухостой, кущи с размером кабана и вовсе хрупкая высохшая трава. Все виды растений приятно пахнули и развивали запах по всей округе, обозначая ничейную территорию. Лекарь, как никто восхищался магией природы, ее значимостью в мире и полезностью трав. Он в голове составлял разные мази на примере того или иного цветка и подумывал прихватить с собой парочку, а затем сделать лекарство для раны Мина, ведь она болит и требует дезинфекции и постоянного ухода, перемотки чистыми тканями. Юнги в свою очередь продумывал разные варианты исхода в случае, если не получится главный план. Он понимал, что никто не застрахован на вечные победы и идеальный ум, но все же не собирался подавать виду растерянности перед кем-то, он по-другому воспитан. Даже если война за окном, то Юнги и виду не подаст страха и переживаний, ведь именно это будет считаться проигрышем, показать чувства врагу. Но также он считал, что в экстренных ситуациях нужно показывать уверенную сторону себя и близким, так они не будут сомневаться в генерале, а прислушаются и выполнят. Если верить в победу, то когда-нибудь она настанет. Мин 13 лет жаждет на свою победу перед королем, и подобравшись ближе к нему, отомстит за все. Подойдя ближе к центральным воротам поселения, они настраивали свои мышцы на лице, чтобы не казаться, будто это игра, а настоящие эмоции. Чимин сделал глубокий вдох несколько раз, приподнимая свой боевой дух, и чувствуя сильный прилив бодрости от накатившего адреналина. Ему казалось, что судьба дарит хороший урок по выживанию, ведь до этого они с отцом жили мирно и не имели проблем с другими народами. Поэтому это хорошая практика для саморазвития и, возможно, будущего восстания от Короля за намерения быть убитым от собственного лекаря. Войдя на чужую территорию, парни осматривались, смотрели под ноги и на небо в округе. Их удивило большое количество дров, а также стоянок для подвешивания людей за шею, много веревок и деревушек с крюками, ножами и многими другими острыми вещами. Челюсть отвалилась на моменте, когда Пак увидел мужчину, разделывающего человеческую плоть топором пополам, а затем доставал кишки и другие внутренности. — Чимин, ты нас подставляешь, не смотри туда, веди себя, как обычно, — толкнул локтем Юнги младшего. — Они ведь это делают постоянно, неужели так много людей пропадает без вести из-за них? — Я тебе скажу больше, король знает и даже пользуется этим, — продолжая идти спокойным шагом, вымолвил Юнги. Когда они подошли к центральной постройке, то постучали, а затем вошли, увидев перед собой медитирующего шамана. Мужчина лет шестидесяти поднял голову вверх к потолку с закрытыми глазами и мямлил про себя неразборчивые слова похожие на заклинание или просьбу свыше. Одет в старую, потрепанную одежду с зашитыми рукавами на концах, в большую шапку красного цвета и кривые башмаки с неправильным швом. Комната напоминала храм с разными статуями размером с человека. Возможно, это и были замурованные люди, которые умерли в этом доме. Место пахло хвоей и свежей кровью, будто манило к саморазрушению. Шаман устало посмотрел на пришедших и вяло спросил: — С чем пожаловали в такую рань? — Мы видели толпу беззащитных людей возле озера, скорее всего не местные, они отдыхали и веселились. Мы хотим взять людей на охоту, — первым заговорил генерал. — Говорите не местные отдыхают возле озера? — увидели искру жажды в глазах шамана, — Я Ли Минсу, главный здесь, знаю всех в деревне. А вот вы кто такие? — Мы стрелки, постоянно в разведке, поэтому не пересекались, — спокойно ответил Юнги. — Чья семья? — все же не понимал кто к нему пришел Минсу. — Мин, мы из семьи Мин, — произнес свою фамилию, зная ее популярность в Силле. — Нет у нас таких! Кто такие? — яро отрицал наличие такой семьи в деревне. Шаман молниеносно встал со своего места, взял большую трубу, поднес ее к губам и сильно дунул, после чего раздался звук, от которого закладывали уши, казалось, лопнут перепонки. Чимин сразу прикрыл ладонями уши и подождал окончание ужасного произведения от Шамана. В комнату прибежала целая армия озадаченных жителей и вопросительно уставились на новеньких, а после на главаря. Все стало ясно, план пошел не туда, и скорее всего, в правильное русло его уже не настроить. Юнги сразу начал винить себя, что взял Чимина с собой, а не пошел сам в такое опасное место. Парни стояли в центре дома, а за их спинами пару десятков взрослых мужчин, которым на вид по сорок с чем-то. Мужчины приставили к Юнги и Чимину к горлу по несколько мечей, лезвие которого блестело и отображало их лица. Они ждали, когда Шаман даст разрешение на казнь, чтобы поскорее закончить с работой. Но он молчал, молчал и смотрел на новых жертв, рассматривал с любопытством. Его насторожил тот момент, что парни такие тихие и не молят остановиться, что они сами пришли, что они не показывают страха, их мимика спокойна и уравновешена. Минсу подумывал о другой казни нежданным гостям, такой, чтобы выпытать информацию о них, пришедшие казались необычными, а интересными. — Задаю тот же вопрос, чьи вы будете? Кто послал? Никто ранее не приходил сюда так нагло. И кого вам пришлось убить, чтобы иметь местную одежду? — Мы стрелки из семьи Мин, — все так же настаивал Юнги на своем. — Значит так, подготовьте для наших гостей костер, у нас будет пир, позовите всю деревню, будет много еды, — дал указания шаман для охотников. Стало понятно, что костер будет не для Чимина и Юнги, они сольются с ним, станут одним целым, проще говоря будут спалены заживо без единого шанса на жизнь. Им не нравилась такая идея, но давать отпор в такой толпе, когда ты безоружен — сложно, точнее — невозможно. Кровавая месть настала для них, сожженные заживо — считались самыми ужасными людьми в Силле, а быть ими — еще ужаснее. Мин думал над новым планом по освобождению, но так ничего и не приходило в опустошенную голову, его будто перевернули ногами вверх и вытрусили все идеи для побега. Одно он знал наверняка, что он и Чимин не умрут сегодня и в ближайшее время. — Чимин, — взял за руку и тихо произнес генерал, — доверься мне, не пугайся и слушайся того, что они говорят, мы выберемся. — Я не уверен, но попробую себя держать в руках. Их вывели из дома и под присмотром вели в другое место. Вся деревня окружила их взглядами, ведь все жители в недоумении с решения шамана спалить своих же, люди видели одежду на парнях с эмблемой и обескураженно махали головами в разные стороны. Все любили праздники, ведь это означало, что будет выпивка, отдых от работы и много вкусной еды, а также танцы, хороводы и новые знакомства. Люди в предвкушении готовились к дню, убирались в домах, готовили разные блюда и напевали простых людей песенки. Паку и Мину связали веревками возле спины на запястьях руки переплетеной толстой веревкой, что туго давила в вены, приостанавливая проход крови к пальцам. Лекарь соображал, что эти веревки очень не полезны и могут погубить конечность от длительной перевязки. Он пытался немного освободить место, растягивая веревку, разводя руки в сторону, но все напрасно, она въедалась в кожу и от попыток выбраться только сдирала слой шкуры, от чего запястья начинали кровоточить. Юнги направил взгляд в землю, медленно шагая к так называемой темнице, он опустил голову и на секунду прикрыл глаза, давая отдохнуть после бессонной ночи. — Вы будете сидеть здесь пару часов, а затем пойдете на пир, будете его возглавлять, — произнес один из охотников и толкнул парней к открытой двери в сырое, все в плесени здание. Чимин и Юнги прошли внутрь и присели на холодный пол, стараясь вразумить свое сердце от учащенного стука. Юнги все время, пока они были на свидании был спокойным и выглядел мудро, будто отец оберегал младшего. Но чувства он испытывал не как к сыну, а как к второй половинке. Его ни разу не привлекали женщины, хотя он и имел маму и папу, но он не хотел себе такую судьбу, как им преподнесла жестокая жизнь. Он был уверен будь мама такой же сильной, как мужчина, то спаслась, они с отцом укрылись бы в заброшенных местах и жили дальше. С того дня Юнги поклялся себе, что не влюбится, что не поставит чью-то жизнь в опасность, не позволит страдать, как мама страдала. Но он не сдержал обещание, чувствует себя трусом и наглым подлецом, что подвел и себя, и Чимина. Он его не достоин, не достоин любви и счастья, ведь даже не может выполнить выполнимое. Пак бы забыл о нем и жил дальше в спокойствии и мире, а сейчас подвержен риску смерти, потому что Мин решил, что сможет устроить свидание и покажет чувства кому-то, кроме собаки. Раздался стук в дверь. В вонючую комнату с трупным запахом вошел молодой парень. А за окнами начал капать мелкий дождь, привлекая на себя внимание. — Генерал Шуга, как вы здесь оказались? — Тот же вопрос, ты разве не должен быть на учениях, я тебе такой шанс дал, а ты здесь прохлаждаешься. — Но ведь это меня с учений сюда отправили, задание влиться в доверие, ведь я хочу стать тайным разведчиком, а для этого нужно уметь входить в доверие врагам. — Хорошо, тогда пошли за мной гвардейцев, если не хочешь, чтобы я был поджарен, как кабан на костре, — приказал Шуга. — Я уже отправил человека, но боюсь они могут не успеть, сюда далеко даже верхом. — Ладно, тогда просто развяжи нам руки и уходи. Чимин непонимающе смотрел то на одного, то на второго. Да быть такого не может, что у них есть шанс выжить, неужели это и вправду человек Юнги и он им поможет выбраться целыми, без увечий и последних вдохов в этом сарае. Он был благодарен за этот подарок, преподнесенный свыше, за возможность сбежать и оказаться дома. Хоть в столице у Чимина и нет своего дома, но он будет бороться за свою правду и права отца, которых лишили долгие годы тому. Через пару минут помощник генерала ушел прочь, а Юнги все больше обращал внимание на дождь за окном, он постоянно посматривал туда, обнимая себя на плечи и скручиваясь, как кот, когда пытается обезопасить себя от окружающей среды. Чимин так и не узнал почему Юнги себя так ведет в дождь. *** Спустя 3 часа генерала и лекаря привели к горе выставленных дров, что опирались друг на друга, это был большой костер, что ждал своих жертв на сожжение. Чимина первым привязали к древесине, а после и Юнги. Они молча становились на возвышенность и принимали наказание. В этот момент нервы шалили бешено, по телу проходил адреналин, гонял по крови и умолял прекратить издевательство над сердцем, что делало свое дело на грани прекращения, ведь такой стресс может каждый не выдержать. Оно настолько громко стучало, что можно было услышать издалека. Никто не приходил на помощь, никто не спасал парней. Не было видно гвардейцев и, скорее всего, из-за дождя они задержались, ведь лошадям так же сложно бежать по грязи. Надежда угасала у обоих с каждой секундой потраченной на раздумья и выжидания криков со стороны входа в деревню. Никто не приходил, а местные веселились и смеялись, получившие позитивные эмоции от предстоящего представления. Все стояли и глазели на привязанных к костру мучеников. — Дорогие жители, эти люди — обманщики, они не нашего рода, поэтому заслужили смерть! — громко произнес шаман. Шаман подошел с факелом к подготовленным дровам и поднес к ним, ожидая вспышки огня. Но древесина лишь тлела и не зажигалась, она чернела и дымилась, но не загоралась. — Чертов дождь все портит, хоть и закончился. Дерево влажное, но все равно загорится, поэтому просто подождите пару минут и произойдет всеми желанный обряд. Юнги и Чимин не смотрели на попытки спалить их, а с закрытыми глазами взялись за руки и ждали чуда, они лишь пытались не терять рассудок.