Моя ненависть к тебе

Но Эрен стоял и не мог пошевелиться. Не под этим взглядом и не сейчас. По крайней мере, не перед Микасой. — Эрен, я не думала, что ты найдешь в себе наглость так опозорить меня! — воскликнула девушка. Её лицо покрылось красными пятнами от обиды. — Это месть мне? Месть за то, что я якобы бросила вас? Ты издеваешься? Мы же обо всём поговорили! — в уголках её глаз собрались слёзы. Произошло самое худшее, чего можно было ждать от сегодняшнего вечера. Он расстроил Микасу. — Браво, Эрен, — тоскливо подал голос Армин. Но Эрен не слышал их. Он всё так же был слепо сосредоточен лишь на одном человеке в помещении. На том самом, кто ни на минуту не покидал поле его внимания, как только они сюда вошли. Тот, в свою очередь, продолжал сидеть, чуть запрокинув голову, чтобы было удобнее разглядывать Йегера, нависающего над ним. Затем он совершенно спокойно вернул бокал на стол и встал. Если бы Эрен, опешив, не сделал шаг назад, Леви угодил бы прямо к нему в объятия, точно стоящий перед ним парень совсем не был преградой для него. — Милая, — этот голос, слишком ровный и отчужденный, будто бы не был создан для ласковых слов, но Леви совершил невозможное, окрасив его нотками сожаления и заботы, — Не стоит так расстраиваться, пойдём уложим тебя спать, — он неторопливо подошёл к плачущей Микасе и приобнял её, будучи ниже на полголовы. Микаса тут же обхватила его за плечи, слегка склоняясь, устраивая подбородок возле его шеи. В груди Эрена горячей лавой растекалась обида и ревность. Он не мог смотреть на них спокойно, но и оторваться от этой картины тоже не мог, находя в ней для себя какое-то мазохистическое удовольствие. Он не испытывал подобной бури чувств даже тогда, когда стал свидетелем того, как сестра целуется с Жаном. В конце концов, можно было просто вломить противному однокласснику, чтоб у того из глаз посыпались звёзды. А здесь не в силах сделать ничего. Эрен вдруг ясно и чётко осознал, что не посмеет поднять руку на Леви. Да и такой хорошей возможности, как сегодня, у него тоже уже не будет. Это был единственный шанс вернуть Микасу. И он проиграл. Кипящий поток огненной лавы сдался широкой спокойной реке, ровная гладь которой даже не закипела от встречи с ним. Эрен даже не шелохнулся, когда они слегка задели его, покидая кухню. — Эрен… — К чёрту, Армин! Ни слова! Слышишь? Ни слова, иначе клянусь… — Да, да, я знаю, ты выкинешь меня в окно, — вздохнул Арлерт, угнувшись и принявшись буравить взглядом свои коленки. Эрен прошёл вперед и занял место Леви, беря его полупустой и ещё теплый бокал, отпивая терпкого вина. Армин лишь осуждающе вздохнул, но, как ему и было велено, не сказал ни слова. Всё равно хуже уже не будет, так что какая разница. К тому времени, как Аккерманов не было уже двадцать минут, Эрен мерно осушил всё, что оставалось в бутылке. Новая волна опьянения ударила по его мозгам, из-за чего мир начал видеться, словно через мутные очки. Подросток поднял ладонь и потряс ею перед глазами, с глупой улыбкой отмечая, как его рука превращается в веер при каждом таком движении. — Армин, мне кажется, тебе тоже надо немного этого дерьма. Давай, может, пороемся в закромах у Аккермана, а? Готов поспорить, что такие типы, как он, обожают налечь на коньяк. — Это было вино, Эрен, — устало поправил Армин бесцветным голосом, устраивая голову на сложенных ладонях. — Он просто сделал исключение для нашего невинного вечера, — весело добавил Эрен и поднялся, тут же заваливаясь вправо и цепляясь за стол. Пара тарелок, что стояли с краю, упали и со звоном разлетелись на кусочки. — Ох, Эрен… — Порядок, Армин, сейчас попробуем убрать это, — пьяно пропел Йегер и лёг под стол рядом с тарелками, а точнее с тем, что от них осталось, елозя осколками по новому паркету. — Эрен, честное слово, ты самый невыносимый человек на свете, — произнёс Арлерт дрожащим голосом и подался вслед за другом, упав на колени рядом, — Ты же поранишься! Что тогда мы будем делать? Что я скажу твоим родите… О, Господи! Время! Сколько сейчас времени, Эрен? Хотя, кого я спрашиваю! — Армин вскочил, в поисках телефона, в рассеянности проигнорировав настенные часы, затем вновь кинулся к Эрену, — Прошу тебя, пожалуйста, не трогай осколки! — Потом опять встал, и снова принялся искать. С ним происходило что-то вроде панической атаки, и он совершенно не понимал, что с этим делать. — Вре-мя? Ик! — Да, время, Эрен, нам скоро пора, а ты невесть в каком состоянии! Ты ни за что не успеешь протрезветь до дома, и твои родители тебя убьют! Посмотри! Ты просто в стельку! Мы напрочь забыли о времени здесь! — Без четверти десять. — А? — оба подростка, как по щелчку, замерли, подняли головы и посмотрели в сторону, откуда донесся звук. — Армин, я вызвал тебе такси, собирайся, — произнёс Леви, даже не глянув на блондина. Он стоял, облокотившись о дверной проём, и его внимание было сфокусировано на другом. — Ох, простите, я не должен был позволить ему выпить ваше вино, но он пригрозил использовать физическую силу, если я остановлю его. Он уже был пьян и не отдавал себе отчета, поэтому ответственность лежала на мне! Мне очень жаль, — лепетал Армин, проследив за взглядом хозяина, где Эрен всё еще продолжал лежать под столом в разбросанных осколках. Одна его рука кровоточила, что говорило о том, что он всё-таки поранился. — Тебе не за что извиняться, ты ничем не мог ему помочь, — мягко ответил Леви и жестом пригласил покинуть кухню. — Да, сейчас, я вот только подниму его… и мы уйдём… да, минуту… — Нет. — Эм… — Армин совсем растерялся под тихим напором Леви. Он всё еще не понимал, что от него хотят. — Он останется здесь. — Но его родители..? — Я уже позвонил им, ступай. Приятно было познакомиться. С плеч Армина словно упала гора, когда ему дали понять, что на сегодня с него хватит, и Эрена примут другие более надежные руки. Он спешно попрощался, еще раз рассыпался в извинениях и благодарностях, и поспешил выйти вон. Без Армина повисла тишина. Эрен привстал и напырнулся ладонью на очередной осколок. Кровь потекла сильнее, но он почти не чувствовал боли. Парень взглянул на пол и, обнаружив багряную лужицу, по началу подумал, что, вероятно, это то, что было в тарелке, прежде чем она разбилась. Но затем поднял ладонь к лицу и увидел длинный порез. Дело обстояло достаточно серьезно. Но почему-то никто не спешил ему на помощь. — Эм, думаю, мне надо домой, — пробормотал он, пытаясь встать, но его голова закружилась в два раза сильнее, а к горлу подступила тошнота. Видимо, вид собственной крови внёс свой вклад в копилку его отвратительного состояния. — Ты переночуешь здесь. — Что? — Эрен поднял измученные, подернутые пьяной пеленой глаза на Аккермана, продолжающего стоять в дверном проеме. — Что слышал, — ответили ему голосом, не терпящим возражений. — Я не допущу, чтобы меня лишили права опеки из-за того, что из моего дома шестнадцатилетние школьники возвращаются пьяными в сопли. Эрен вновь посмотрел на порез, его взор помутился. Он облокотился на стол, пачкая всё вокруг. И чем больше крови он видел, тем хуже ему становилось. — У меня кровь, — заключил подросток с нотками невыраженной мольбы. Но его проигнорировали. Эрен повернулся к мужчине, который продолжал лишь молча сверлить его взглядом. — Почему вы не поможете мне? — задал наконец он очевидный вопрос. Внешний вид Эрена буквально кричал о том, что ему срочно нужно протянуть руку и вытащить из этой крови, осколков и тумана болезненных состояний. Понятие в его голове о среде, оберегающей его безопасность, состоящей из родителей, учителей, друзей, которые всегда готовы были прийти на помощь, внушало ему что то, что происходит сейчас — странно, неправильно и неестественно. — Хочу посмотреть. — На что? — На тебя. Ты же пялился на меня весь вечер. По коже Эрена пробежали мурашки. Неужели он попал в беду. Он не знал этого человека. Чем он жил, увлекался, что ему нравилось. Эрен до сих пор не мог объяснить себе поступок родителей, которые отдали Микасу совершенно чужому непонятному типу, чтобы облегчить себе жизнь. Он не верил, что финансовое положение отца могло быть настолько плохим, что им с матерью пришлось отказаться от одного члена семьи во благо второго. Никто не знал, кто такой Леви Аккерман. И даже будь он Микасе хоть родным отцом, Эрен никогда бы, на месте родителей, не вверил её в эти руки. Ведь несмотря на то, что Леви вроде как тронула история Армина, он, вместе с тем, был в состоянии так спокойно смотреть, как подросток истекает кровью. — Вам нравится? — Эрен поднял кровоточащую ладонь навстречу собеседнику. Он еще никогда так сильно не резался. Саша Браус, его школьная подруга, как-то раз принялась за изучение хиромантии и говорила, что это место на ладони называется — холм Венеры. — Да. — Вы извращенец? — Нет. — Тогда почему вам нравится? Леви помедлил с ответом. За всё это время он даже не сменил позы, всё также продолжая подпирать дверной косяк, изящно скрестив руки на груди. Казалось, какую бы позу он не принял, она будет изящна. Это слово так точно и исчерпывающе описывало его, что теперь оно будет ассоциироваться у Эрена только с ним: его дом был изящным, его одежда была изящной, его лицо, манера двигаться и говорить. Эрену всё это нравилось, но он не осуждал себя. Он был готов поспорить, что если спросит Армина или Жана, то те тоже согласятся — смотреть на Леви приятно. Однако это не помешает Йегеру снова вскормить в себе дитя ненависти и вернуться сюда с очередным набором дерзостей и провокаций. Но только это будет чуть-чуть позже. В следующий раз. Потому что сейчас он… немножко ранен. — Потому что я хочу наказать тебя, — ответил наконец Леви. Его тонкие брови были недовольно сведены к переносице, будто ситуация, которой он сейчас позволяет происходить — вынужденная мера. — Вы не посмеете! — Не посмею, поэтому удовлетворю эту потребность, проследив за тем, как ты дойдешь до обморока. Сердце Эрена забилось чаще. Он что, действительно не собирается помогать ему с его рукой? Оставит так? Какого чёрта? Эрен сделал шаг навстречу, затем оторвал ступню от пола, чтобы совершить ещё один, но не ощутил под собой поверхности. Вокруг него словно образовался узкий серый коридор из шума, что сдавливал его теснее, теснее и теснее, пока всё вокруг не исчезло.

***

Очнувшись на диване в чужой гостиной Эрен целое мгновение не помнил, кто он, что он и как тут оказался. Два силуэта, мелькающих перед ним, постепенно обретали очертания, превращаясь во что-то похожее на фигуры людей. Мужской и женский голос. Он слышит голоса. Голоса ему знакомые, которые никак не могли оказаться здесь, в одном месте, да еще и с ним. Что это? — Не вставай, — приказал тот, что принадлежал мужчине. Эрен шире распахнул веки. Наконец-то картинка и память прояснились. Он стоял, низко склонившись над ним, изучая. Эрен мог разглядеть все подробности его лица — тонкие надломанные брови, нервная морщинка между ними, суженные, слегка глубоко посаженные серые глаза, чуть вздернутый нос и недовольный рот. Леви. — Леви, — позвал он, но не в мыслях, а уже вслух. Вышло хрипло и неуверенно. — Котёнок, очнулся! — Миссис Ханджи?! — от неожиданности Эрен подскочил, ощутив, как его мозги не выдержали такой резкой встряски и как будто стукнулись о стенки черепа, пронзая голову болью. Но парня тут же крепко удержали, не позволяя сменить положения, — Какого ху… — Следи за языком, малец, — немедленно осадил его Леви, не дав закончить вполне логичный вопрос. Эрен нервно сглотнул, вновь возвращаясь к его лицу и подчиняясь. — Миссис Ханджи, что вы… тут делаете? — взялся он за вторую попытку разобраться, что, чёрт возьми, здесь забыла его учительница по биологии. — Леви позвонил мне, сказал, что мой любимый ученик поранился и без моей помощи не обойтись, — улыбнулась женщина, сверкнув стеклами очков. — П-поранился? Перед взором Эрена калейдоскопом пронеслись совсем недавние события. Вот он встает, кричит на Леви, пытаясь проломиться через его равнодушную стену. Потом слёзы Микасы. Ох, Микаса, он так её обидел. Затем они уходят, оставив наедине Эрена с Армином, и что стало катастрофической ошибкой, бутылкой вина. Разбитая посуда, кровь, порез, Леви… Точно! Порез. Огромный такой кровоточащий порез под основанием большого пальца, но, что необычно, совершенно безболезненный. Рука. Стоп. Где его рука?! — Я… Я не чувствую руку!!! — завопил Эрен, игнорируя очередную вспышку боли в черепной коробке. — Заткнись, ты разбудишь Микасу! — сквозь зубы прошипел Леви, накрывая его рот своей ладонью. Эрен принялся ребячески слюнявить его крепко сомкнутые холодные пальцы, будучи уверенным, что мужчина тут же отдернет руку в приступе брезгливости, позволив Эрену и дальше громко выражать свой ужас, однако, к удивлению, на него это не подействовало. От беспомощности, страха и мучительно неясного состояния сознания глаза Эрена наполнились слезами. — Милый, я просто сделала тебе местную анестезию, чтобы наложить швы, только и всего, — объяснила Ханджи так, как если бы обращалась к трехлетнему ребенку. — Я отговорила Леви везти тебя в больницу, потому что твоё нетрезвое состояние навлекло бы на него проблемы, и вызвалась залатать рану сама. И уж поверь, я сделаю это лучше, чем какой-то дежурный хирург. Зачем нам эти злые дяди в белых халатах, когда есть я? — радушно заулыбалась Ханджи, после чего нагнулась и принялась выполнять мелкие неторопливые действия. Эрен с усилием посмотрел вниз, обнаруживая свою руку на месте. Это действительно поражало, так как он совершенно не чувствовал её по локоть, будто к его телу привязали неживой придаток. Но сладостное облегчение быстро сменилось шоком, стоило ему увидеть, как тонкие предметы методично протыкают нежную кожу его ладони, стягивая плоть, словно резиновую. За неимением подобного опыта, Эрен не мог оценить, как на самом деле старательно, почти ювелирно тонко выполнялись швы. Да и вообще он никогда не видел швов. Поэтому первое впечатление оказалось гадким. Он почувствовал подступающую к горлу тошноту, сопровождаемую нарастающим писком в ушах, а затем мир вокруг снова начал меркнуть. — Дерьмо! Ханджи, он опять отключается. Сядь как-нибудь так, чтобы он этого не видел, — недовольно произнёс Леви, наконец отнимая успевшую согреться ладонь от напряженных губ, и обхватывая руками лицо Эрена, зеленые радужки глаз которого принялись закатываться под верхнее веко. — Эрен! — Леви, — вновь хрипло подал голос Эрен, как и минуту назад. — Это всего лишь маленькая операция. — Меня тошнит. — Не смотри туда, слышишь? Эрен послушался строгого голоса, но, помимо операции, ему некуда было больше смотреть, кроме как на Леви. И он пялился на него, пытаясь игнорировать чувства, вызванные «страшным» процессом, творившимся с его рукой. Спокойствие неясного происхождения стало медленно окутывать его серым прохладным омутом. Он стал немного расслабляться, успокаивая себя медленным дыханием, пока вдруг каштановая голова Ханджи Зоэ не поднялась к ним, даря удовлетворенную улыбку. — Ну что ж, вот и всё, сладкий. Моя работа сделана, — женщина резво вскочила и принялась собирать медицинские инструменты, которые, вероятно, прихватила с собой. — Ты быстро, — похвалил Леви, оборачиваясь к подруге. — А ты сомневался в моём профессионализме, Аккерман? Вспомни, я всегда превосходила твои скупые ожидания. Эрен совершил попытку приподняться, и на этот раз никто не ограничивал его в действиях. Он обнаружил свою руку аккуратно перебинтованной, но всё по-прежнему неосязаемой, точно чужой. — С-спасибо, — робко поблагодарил он учительницу, всё еще находя в её присутствии что-то неправильное для себя. Видеть ее вне стен школы было слишком необычным. Да и вообще, если бы ему сказали еще день назад, в какой компании и положении он окажется, подросток ни за что бы не поверил. В окружении этих двоих Йегер чувствовал себя совсем ребёнком. Его училка и опекун его сестры. И он. Пьяный и раненый. Боже. — Не за что, Эрен! Теперь будем дружить, — хихикнула женщина, а затем обратилась к хозяину дома, — Уложи мальчика спать, Леви. И не донимай его, он и так настрадался, бедный. «Не донимай его…» — продублировал Эрен про себя её слова. Эта просьба была до абсурдного нелепой, потому что вряд ли Леви выразит ему столько чести, чтобы окружить таким количеством внимания, которое бы начало его донимать. Она исчезла так же внезапно, как и появилась, забрав с собой все следы своего присутствия. — Идти можешь? — Попробую. — Попробуй, — прозвучал ответ-приказ. И Эрен попробовал. Пространство так и не обрело своих прежних ярких очертаний, продолжая путать детали и плавиться. Парень неторопливо и тяжело ступал, ступенька за ступенькой, время от времени спотыкаясь и тут же ощущая слабые касания пальцев рук, готовых поймать его дурацкое непослушное тело. Всё кончилось, когда он очутился в темноте и мягкости постели. «Вероятно, одна из гостевых спален», — подумал Эрен и в следующую секунду заснул.