Афродизиак

Как оказалось в дальнейшем, урок я не получила. Просидев напротив трупа ещё некоторое время, думала, что мне нужно, по логике, вызвать ментов, но страх от того, что я стану причастной и придётся пройти освидетельствование, наводил панику. Я тупо смотрела на пустые, затёкшие глаза парня, не испытывая уже ничего кроме сомнений в дальнейших действиях. Винт подгонял меня к безумным действиям и то, что возможно было разумнее всего, казалось полнейшей тупостью. В итоге я поднялась, завершив свои раздумья мыслью, что никто не будет копать историю торчка. Забрала со стола свои приборы и второй закрытый бутылёк.  Провела взглядом по кухне, ничто не говорило о присутствии второго человека. Выйдя в коридор, утрамбовала всё в сумку и, накинув куртку висевшую на стуле, вышла из квартиры.  Затворяя дверь, чётко ощущала всю мерзость своего поступка, но получить статью за потребление, хотелось меньше всего. Взгляд упал на соседнюю квартиру. Не закрывая дверь в жилище Лема, нажала на звонок соседей. Не дожидаясь ответа, пустилась наутёк. Замерла на несколько пролетов ниже, прислушиваясь к происходящему. Вроде бы открыли или мне хотелось в это верить и  галлюцинация вытесняла действительность.  Достигнув первого этажа чуть перевела дыхание и встала у ящиков. Закурила сигареты, которые Лему теперь не понадобятся. Больно, что пришлось видеть эту картину и знать, что стала частью её истории. Ещё жальче, что мне снова некуда было идти. Накинув капюшон ветровки, потащилась со своим барахлом на улицу, бессмысленно составляя картину дальнейшей жизни. Само собой вышла к детской площадке постоянного движа. Сейчас там было пусто. Прошла к скамейке и села на спинку, ровно так же, как тогда с коньяком во дворе Фука. Несмотря на собачий мороз мне ни разу не было холодно. Адреналин, вперемешку с наркотиком сжигал изнутри, да и волновал меня совсем не холод. Подняла взгляд к многоэтажке и на минуту представила, сколько людей здесь постоянно умирают. Сколько наркоманов собралось в одном дворе, став эпицентром шлака в районе. Летом, я помню, мы шлялись гурьбой по всем дворам, и нигде я не видела таких торчков, как здесь. Словно место силы для потерянных вроде меня и куда хлеще. Сила, забирающая жизнь. Я чуть прищурилась и медленно втянула дым. На самом деле неплохой исход, в сравнении с тем, чтобы существовать как конечное чмо, пытающееся чему-то соответствовать. Взгляд зафиксировался на подъезде, где жил Паста. Словно так и было суждено, я собрала вещи и направилась прямиком в адову дыру. Уже на подходе за спиной загудела скорая. Трупы забирают быстрее, чем живых. Конец ноября принёс подъём душевных сил. Дни пролетали в заботах о поиске средств, временных работах в виде встреч за деньги и бессонных амфе-винтовых ночах. Употребляла день через день, то есть почти сразу, как пропадал прошлый эффект, не допуская больших доз и усмиряя подступающую ломку гашишем. Он прекрасно отрывал разум от боли и давал мне время заработать.  Я зарегистрировала новую анкету, брала не больше полутора тысяч и моталась по всей Москве и области. Иногда выпадал случай погастролировать по району. Фук вернул мне четверть части за дубленку и пару раз угостил метом за так. На этом наши с ним пути разошлись. Деньги были и не были, только я взяла косарь за минет без резинки, как он тут же растворялся. Но отчасти что-то удавалось покупать, еды мне хватало пару-тройку бутеров за день вприкуску с какой-нибудь сладкой дрянью, типа Сникерса или Колы. Купила себе одежду, не бог весть какую, но тёплую. Собственно на что можно было надеяться в магазине подвального типа.  В тот день Паста принял меня спокойно, без лишних разговоров. Никаких обид, проблем и условий. Самым приятным бонусом оказалось отсутствие его братца. Он где-то мотался и явно не по собственному желанию. Когда-то он должен был вернуться, к тому времени я думала, что съеду. Но и в декабре я по-прежнему оставалась на месте, откладывая на когда-то там.  С Пастой не было сложностей и условностей, как с Игорем. Мы не изображали с ним пару, каждый трахал кого хотел, был там, где счёл нужным и не предъявлял за это. Всё было как нельзя идеально, но, конечно, счастье длилось недолго.  — Там Муха, открой! — Паста по обычаю нажаривал картошку с утра пораньше и выкрикнул из кухни.  Я красилась в ванной, мягко укладывая перламутровые тени на потемневшие веки. Отложив палетку в сторону, пошла встречать гостя.  — А кто это? — Уточнила, отворачивая замочную ручку. — Твой любимый! Немного зависла на этой фразе и толкнула дверь в коридор. — Хера, какая цаца! — Брат Пасты собственной персоной с оскалом, вместо приветствия. Конечно, хотелось закрыть дверь перед его носом, но на завтрак у меня уже был гаш, поэтому чувство страха притупилось намертво. Отошла в сторону, пропуская парня и двинулась снова в ванную. Хороший подарочек ко дню рождения, который намечался на следующей неделе.  Идиллия уклада жизни, как бы странно мне не было это осознать, не нарушилась. Братец чаще пропадал на каких-то мутках, а когда бывал дома, пускал шутки про меня с Пастой, мол спелись языками. Я не опровергала эти колкости, да и Паша, на моё удивление, тоже не противился. Наверное так и живёт адекватная шведская семья, изредка меняя половых партнёров из проживающих внутри квартиры. Я как-то по жуткому торчу прилипла к брату Пасты, но получила отказ.  — Шла бы ты, курва. На этом мозг мой немного отрезвился и я больше не  нарывалась. Муха, как звал его старший брат, нет-нет напоминал про Игоря и сокрушался, как же он меня, слабак, не прикокнул в тот вечер. Тайн я не держала, кроме Лема. Первое время весь район обсуждал его передоз и поражался как опытный нарик, который в искусстве владеет всеми известными пропорциями наркотика так бестолково скололся. Я в числе всех перемывала эту новость, опуская подробности последней с ним встречи. Так бывало, что когда разум в край был изнасилован винтом, я ощущала, что кто-то стоит возле меня. Словно реально чувствовала телом фантом и казалось, что он непременно принадлежит Лему. Я оборачивалась совсем непроизвольно, и сердце подпрыгивало в груди от испуга. Никого не было, но я знала, что это не так. Я верила в это.  Едва увеличив дозу, смешав оба наркотика, я расширяла границы сознания в три-пять раз, а потом, непременно встречала телесного призрака позади себя. Словно тень ложился на плечи и опутывал холодом. В такие моменты по венам пускалась ледяная стужа, замораживая тело и лишая способности мыслить. Ощущение было вызвано мной насильно, и раз за разом я нуждалась в нём всё больше. Мет перестал будоражить, винт стал чем-то вроде редкой настойки из закромов чьих-то подполов. Варщиков оказалось на пересчёт и те, постоянно пропадали.  Из нас троих деньги приносила только я, Муха через раз таскал всякую мелочёвку на продажу, а Паста вроде домохозяйки, просиживал дома, то жаря картошку, то пробуя сварить винт. Как-то накануне десятого декабря, за два дня до моего никому не нужного праздника, его братец вновь притащил мет и я лишь с отвращением посмотрела на сверточек, упавший передо мной на кухонный стол. Мы только покурили с Пастой и он раздавал карты, чтобы как-то занять время. — Давай, малая, чё сидишь, тащи баян, ща заправим, охуеешь, — манера "деликатного" общения меня давно не напрягала, а вот его бешеный восторг наводил на вопросы. — От фена я охуевала полгода назад, там что? Чистящий порошок? — Отпустила смешок, сортируя карты в руках. — Ты чё? Опять мутишь тут, одно говно раздал. Нервно скинула свои масти и потянулась за пачкой сигарет. Бесил меня не вечный обман Пасты — шулера домашнего разлива, а то, что сверток лежал перед глазами, отвлекая от всего вокруг.  Хотела я мет или нет, надоел он мне или перестал торкать — я всё равно ощущала острое предвкушение. Когда взгляд ловили винт, крышу сносило не слабо. Я заменила одно на другое, потому что яд амфетамина уже не был для меня так токсичен. Требовалось больше чем то, что находилось напротив меня.  — Давай тащи, — Муха потянул мой стул на себя и я, уцепившись за стол, недовольно поднялась.  — Нормальная тема, не пожалеешь, — для убедительности вставил слово Паста. Они явно знали, что меня не стоит уговаривать, просто прикалывались, выставляя профаном. Эдакие гуру наркоменю. Я прошла в комнату и, нырнув в тайник под доской от шкафа, вытащила пакет с необходимым. Как-то мы перепутали шприцы и по итогу мне достался инструмент Пасты. Теперь я оставляла мелкую резинку для волос на своем, на всякий случай, если не выдавалась возможность купить новый. А это было практически всегда и не из-за отсутствия двадцати рублей на приобретение, просто зачем куда-то идти, если есть почти новый. По возвращению от клиента меньше всего мне хотелось тащиться в аптеку, потому что каждый раз покидая пределы квартиры, я думала что начинаю новую жизнь.  На столе были приготовлены ложки и стояла широкая, конусообразная свеча. Паста любил ширяться в одиночестве, забрав свои приборы, черпнул на ложку немного вещества из свертка и оставил меня с братом.  — Не ссы, ща прогреет в космос улетишь, — заржал парень, рассыпая оставшиеся дорожки.  То, как мало, в сравнение с метом, он делил, натолкнуло меня на мысль о том, что именно унесет меня в космос. В груди зародилась тревога, да, я та, которая долбит по венам винт, замешанный с феном, вдруг неожиданно начала волноваться. Чувство опасения, смешанное с горячим теплом в грудине и легким шоком от происходящего. Начала нервозно убирать волосы за ухо, проводить пальцами по губам, гладить их друг о друга и прижимать ко рту. Дыхание участилось и в животе знакомый крючок в кишках, который тот час подорвал меня в туалет. От винта так уже не колбасило, это было новое и давно забытое ощущение первого приема. Выблевав желчь, утерла рот туалетной бумагой и быстро сиганула на кухню. — Ебать тебя штырит, — отметил Муха, перекатив мой шприц по столу. Затормозила его пальцами и села на стул.  — Я не сдохну? А то у меня день рождения послезавтра.  — Будет повод повторить, — оскалился и воткнул агрегат в паховую область.  Не отвлекаясь на него, поставила ступню правой ноги на краешек стула. Жгут мне уже не требовался, вены словно звали наркотик, буквально набухая, как только я заносила иглу. Долю секунду посмотрев на содержимое шприца, ввела иглу. Я была в раю и неважно существует он или нет, но я оказалась в нём. Чувство полной невесомости. Словно ты в небе, лежишь на облаке. Мимо пролетают тихие белые птицы, солнце тепло греет, ровно настолько чтобы было комфортно. Я чувствовала это, кожа соприкасалась с мягким пухом, переливалась радуга и ручей из забот просто растворился, не оставив даже следа. Я абсолютно счастлива, всё приносит мне радость и покой, как будто я есть Бог. Смотрящий на Землю и не видящий ничего мирского. Блаженство в тройном купе с полной эйфорией, уносили в тот самый космос, о котором говорили парни. Нет, куда-то выше, дальше, я находилась в полёте и полной прострации, не ощущая себя. Даже когда меня вырвало, я не остановила свое путешествие, трогая нервами космическую пыль и растворяясь в ней. Я была не в космосе, я стала им. Заполнив все клетки тела абсолютным кайфом. Я что-то делала, с кем-то общалась, смеялась, но всё это происходило без отрыва от вселенной внутри меня.  На землю я стала возвращаться совсем того не планируя. Просто полёт, превратился в короткие перелеты над реальностью. В какой-то момент я отметила, что выпала из жизни почти на пять часов. Я слабо помнила, что происходило, да и происходило ли хоть что-то уже не знала. Парни тихонько ржали над моей потерянной рожей и предлагали выложить её на ютуб. Махнула рукой в сторону Пасты, но она, словно нарисованная пикселями застыла в воздухе и я скорее закрыла глаза, чтобы еще успеть насладиться своим волшебством. Всего за один прием героина я поняла, что если бы начала с него, никогда бы не испытывала лишние псевдоощущения кайфа. Следующий день после бессонной ночи казался филиалом ада на земле. Меня штормило, постоянно рвало и из-за поноса я почти не выходила из туалета. Дожив до вечера думала, как теперь прожить до утра. Паста нарыл пол-кубика мета на двоих, который я с радостью и чуть ли не с визгом прогнала внутрь. Парадоксально, но от него меня вырубило. Спать под амфетамином это вообще реально? Тем не менее меня, вновь стошнив, отпустило сознание. К обеду я выползла из комнаты, еле передвигая ногами и ловя тошнотворный запах жареной картошки. Блеванув по дороге на кухню, жалобно посмотрела на подоспевшего ко мне Пасту. — Ты затрахала уже, — констатировал парень, открывая дверь в ванную, чтобы взять тряпку.  Мне было так стыдно перед ним, что завидев поломойку в его руках, резко выдернула и начала собирать рвоту.  — Да отпусти. — Паста толкнул меня ногой и я бессильно завалилась на бок, тупо лежа на полу не понимая как мне встать. — Нормально, первый раз всегда так.  Слова доносились обрывками. Ломка после мета и винта, даже взятые вместе, была ничто в сравнение с преисподней героина. Я знала, что это можно переболеть, знала, что после первой дозы проще выйти, но не смогла. Как только Муха бросил на стол сверток схожий с тем, что был накануне, меня словно разбудили, как будто окатили ледяной водой и я предстала вдруг свежей и отдохнувшей, понимая, что спасена. Какова расплата за геру только предстояло выяснить, сейчас взлечу до неба и посчитаю свои убытки. ВИТ — Олег! — Отец Славы, давший мне работу, не требовал официоза. — Всё, держи! Прикрикнул ему из своей комнаты и как только он подошел, протянул диск, где была записана спайка его песни и легкого джаза, так сказать на пробу. Не знал какая болезнь его подкосила, но выглядел он примерно как Слава в последнюю нашу встречу. Сегодня её день рождение. Я помнил это задолго до праздника, всегда, а сейчас какая-то сраная тоска дымкой проникала в разум, корябая в нём дату её рождения.   — Слава не нарисовалась? — Эта фраза стала привычкой, когда мы с ним прощались. Вместо "До свидания" который месяц подряд.  — Нет, Виталик и даже сегодня. Я вот думаю, а может самому позвонить, поздравить, мало ли она... — Куда? — Перебил его, зная, что связь с ней до востребования по её желанию. — Номер-то где-то был, звонила как-то, да кто знает... Его рожа, без стыда и зазрения сообщала мне, что дочь звонила отцу, но он ни разу не пытался перезвонить? Я чуть мотнул головой, мол не, бред, а потом увидел сомнение в его глазах. Он действительно не искал связи с ней. Отцы и дети версия двадцать первого века. — Я, конечно, не психолог, но кажется в ваших отношениях дерьмицо плавает, сорян. — И не дожидаясь его ответа, добавил, — номер-то найдите. Мужчина вытащил смартфон из заднего кармана джинс  и принялся увлеченно в нем копаться.  — Позвонишь?  Оторопело кивнул ему в ответ, придерживая своё "А ты не собираешься???". Взял сотовый, покоившийся на виниле и записал продиктованный номер. Олег от чего-то засуетился и скорее начал прощаться. Видеть, как я дозвонюсь, явно не входило в планы его отцовства. Я и не настаивал, срать мне какие у них тёрки и родительские отношения, у меня был номер той, чей голос должен был хоть на миг вернуть к прежней жизни.  Гудки. Дверь в квартиру захлопнулась, а я превратился в слух.  — Алло, — мягко и неузнаваемо влилось в мою барабанную перепонку. — Слав, ты? — Ну.. Её умиротворение граничило с буддизмом. — Звоню поздравить. С днем рождения, непобедимая. — Ммм... — Я не мастер, знаешь, такое говорят при встрече... — Да ради бога. Это кто вообще? — Вит. — Повисла тишина, на заднем фоне послышался мужской гогот, потом хохот Славы, она кажется приложила ладонь к динамику, потому что эхом доносились какие-то обрывки букв и смех.  — Да давай, у нас тут весело, — хохот снова заполнил пространство, — Новгородская двадцать три, пятый, второй, сбоку. Не успел расспросить подробнее, как сброс вызова. Перезвонил, но ответа не последовало. Можно было списать на пьяный угар, но те интонации, которые я слышал, меньше всего походили под алкогольный разгул. На фоне не было женских голосов, всё напрягало меня до состояния струны. Я рванул по названному адресу не тратя время на за и против.  По дороге из дома купил пачку розовых воздушных шаров, поймал такси и как на иголках въехал в район. Облезлые многоэтажки уже своим видом не вызвали во мне приятного предвкушения встречи. Расплатившись с таксистом, натянул кепку пониже и вышел на улицу. Шарики веселым шелестом шумели чуть отставая на ветру. Пятый, наверное подъезд. Наугад сунулся по памяти и поднялся на второй этаж. Позвонил в дверь слева, мне открыл какой-то мутный хер с лицом халка после пластики. Что-то между я был красавчиком, но мне шестьдесят лет. Хотя по телу это был крепкий парень. Тревога тошнотой подступила к горлу, когда услышал родной голос. Увидев её новых друзей, хотелось просто вытащить её за волосы без лишних объяснений "зачем" и сжечь хату вместе с этим отбросом, открывшим мне дверь. — Чё те? — Он был точно вмазан по самые помидоры, реакция, вид, спутанный, не концентрирующийся ни на чем взгляд.  Я прошел внутрь в квартиру, толкнув типа плечом, при чём не встретив хоть какой-то стойкости в его ногах. Парень завалился на вешалку с одеждой. — Эй, ты бля... — где-то сзади меня, пока я шёл к источнику задорного смеха. Ватой окутало увиденное, всё приобрело черно-белый цвет, свет кто-то разом выключил, погружая меня в полную темноту. Слава сидела на коленях какого-то упыря и заливалась так, словно он её щекотал. Обратив на меня внимание, задержала на устах глупую улыбку и медленно махнула рукой, подзывая к себе.  Тип у которого она находилась, просто тупо втыкал прямо. Губами поджимая слюну, которая текла из его рта.  Я на несколько секунд или минут завис, вообще не представляя где нахожусь сам, Слава и что тут вообще происходит. — Эт мой дружбан, прикинь? Бляяя, шарики... Она словно потянулась вперёд, но так медленно, что в это же время я отпустил их. Резвым шагом и хлестким захватом, перехватил её запястье. Оно словно таяло в моих руках, тонкой нитью ускользая сквозь пальцы.  — Моё, — откликнулся утырок, вяло реагируя на произошедшее. Блять! Слава, ты вмазанная по самое нельзя. Почему? Почему ты не сказала мне этого, почему утаила? Ты грёбаная звезда, моя звезда, зачем? Злость выворачивала меня наизнанку. Выдернув безэмоциональное тело Славы с колен придурка, на секунду отпустил её, чтобы вмазать ослу. Ногой пнул стул и удар с правой пришелся ему в нос. Тип мёртвым ослом, схватившись за нос, канул на пол. Обернулся к девушке, но она уже оказалась в других объятиях.  — Вали на хуй, — парень, что открыл мне дверь, привлек Славу к себе, зажимая локтем её горло. И всё бы ничего, но в бок подруги упирался тонкий, кухонный нож.  Я поднял руки вверх, как будто в знак капитуляции и сделал шаг вперед. Нож на моих глазах частью лезвия вошел в плоть. Слава гортанно вскрикнула, пропуская на хриплом выдохе боль. Замер, боясь что это повторится. Хотелось выхватить её, бежать, уносить и забрать всю агонию на себя. Сзади меня был явный шум, тип поднимался с пола. Я не Чак, мать его, Норрис и даже не мастер карате. Ситуация вышла из-под контроля, когда сзади на мою голову и спину опустилось нечто тяжелое. Сознание на миг оставило меня. Я вижу, как вылетаю в открытую входную дверь. Упершись о лестничные перила, придерживаюсь и оборачиваюсь назад. Острая боль пронзает где-то в подреберье. Напротив лицо урода, так близко, что я чувствую на себе его гнилое дыхание. Оскал, какие-то слова и вновь резь где-то слева. Считаю лицом ступени. В голове обрывки голоса за которым я пришел сюда. Самое дорогое, что я хранил.