Афродизиак

ВИТ Отец так и не пришёл в свои обещанные через пару дней, видимо наблюдать за моим подъемом не входило в его планы. Тем не менее я поразительно быстро шёл на поправку и уже спустя вторую неделю пребывания в больнице, смог удивить весь медперсонал подъемом с кровати. За что получил по шапке, в том числе и от голубоглазой девчонки, которая теперь изредка замещала Валю. На повторной пробе вколоть мне лекарство, я ловко и весьма быстро перехватил её запястье, заставив девушку взвизгнуть от моих амбиций. Её глаза замерли на мне на секунду, всего лишь на секунду, а я вспомнил что такое быть мужчиной, что девушки могут мной интересоваться и тут же осёк себя воспоминанием о Славе. Оба смутившись, отвели взор и я первый нарушил тишину, пока медсестра отвернулась к аппаратуре. — Прости, но это лекарство мне ставить не нужно, он него слишком много проблем. — Я не выбираю, что вам ставить, а что нет, — вспыхнула девушка, резко обернувшись ко мне и заправляя светло-русую прядь волнистых волос за ухо. Этому ангелочку я с десяток минут доносил свою идею фикс и сошлись на том, что она, резво схватив меня за запястье, попыталась всё-таки вколоть препарат. Со всей силой дёрнул на себя руку и девушка, не устояв на ногах, потянулась вперёд по инерции. Между нами возникло слишком близкое, опасное расстояние. — Софочка значит? — Мельком глянул на бейдж, приколотый на уровне её груди, которая быстро вздымалась под халатом. Насупленные брови, придавали девчонке ещё больше очарования и поразительно было то, как она упёрто стояла на своём. — Я же сказал, не надо. Неужели слово пациента для тебя пустой звук, медсестричка? Лазурь голубых глаз моментально вспыхнула синевой и высвободив руку, София наклонилась за упавшим шприцем. — У вас тут кофе есть? — Подмигнул злой милашке, очевидно доводя её до предела. — Вколоть кофеин? — Едко ухмыльнулась и, поменяв иглу на шприце, вновь сурово на меня взглянула. — Это не шутки. — Мы ехали в маршрутке, — хохотнул следом. — Я смотрю сарказма у вас за глаза. — И только потому, что мне не кололи эту дрянь, а сдашь Валька, будешь всю жизнь ходить и оборачиваться. — Вы мне угрожаете? — Её брови взлетели вверх, выражая крайнее удивление. — Может на ты? Софочка. Она прошептала что-то нечленораздельное и с шумом покинула палату, крепко хлопнув дверью. Думал опять притащит консилиум, но до следующего вечера я её не видел. Валя был просвещен в мои перипетии с Софией и посоветовал сбавить обороты. — Она что ли твоя невеста? Валентин многозначительно промолчал, устанавливая смеси. — Завтра снимают зонд, но Илона всё расскажет. — Да не претендую я на твою подругу, — быстро вставил утешительную речь. — Не в этом дело, это дочь Илоны. — Охренеть... Семейный подряд. — Ага, такая что не подкатишь, да и сдаст тебя при первом же случае, если уже это не сделала. — Валь, о таких вещах надо бы заранее... Парень пожал плечами и установил трубки к моему носу. — Знаешь, тут такое дело, — склонившись ко мне, как можно ближе, Валя перешёл на шёпот, — я нашёл лазейку, как тебе уйти из клиники, но... Выжидательно посмотрел на меня, будто оценивая, понимаю ли я уровень ответственности такого шага. Слабо кивнул ему, скованный из-за мешающих трубок. — Это не останется безнаказанно, понимаешь? Я полечу отсюда первым и вряд ли смогу надеяться на возвращение. Прикинул, что если устроить в дежурство Софии, её точно не тронут. Словесный выговор ничто, в сравнение с моей потерянной репутацией. От чего-то подводить голубоглазую мне совсем не хотелось, но раз она неприкосновенная личность, то Валя прав, я никем не рискую. Кроме, пожалуй, больницей в целом, ведь если у отца такие грандиозные подкупы, чтобы я находился тут, становился безэмоциональной какашкой, да потом ещё дарить мне путевку в Женеву, то процентов тысяча, это заведение потерпит большую беду. Сбежать я сбегу, но куда? В свою квартиру и что, если отец подчистил её и выставил на продажу, а может и вовсе слил ещё в начале года. Множество вопросов и ни одного, даже крошечного ответа. Валя ждал моё решение, а я мысленно пошёл на попятную. Может встреча с девчонкой подкосила мою уверенность? Может я стал забывать о своей первоначальной идее? Или снова научился жить без Славы? — Давай до завтра и решим. Но и на следующий день я не спешил давать ответ. Душа и разум словно отделились друг от друга и когда я в очередной раз взвешивал окончательное решение, нарисовался папаша. Я сидел на постели, свесив ноги и перебирая пальцами бинт на катетере. Взглянул на отца, слабо ухмыльнувшись. Возможно он бы и решил мои стенания, ведь где-то подсознательно я хотел бы переложить ответственность на кого-то. Трудность выбора оказалась так тревожна, что прикипев за время пребывания в больнице и к Вальку и к Софе, отчего-то понял, что гонюсь за призраком, уже совершенно не понимая истинной причины. Представляя подчас Славу, в её наркотическом кумаре в обнимку с теми мудаками, сердце сжималось и я готов был прыгнуть в окно, чтобы бежать за ней, но следом возникала картина её отрешенности и равнодушия и порыв быстро угасал. Я ненавидел себя и в то же время не делал ничего. — Ты должен меня выслушать, — начал папа, забыв про "Здравствуй, сын, как ты себя чувствуешь?". Я, не меняя положения, безынтересно перевёл взгляд на стену. Отец, видимо, встал у окна и его тень легла на мою спину. Это было даже символично. Родительская тень в моей жизни. — Я решил, что тебе будет лучше продолжить обучение по специальности, чем страдать ерундой заграницей и договорился с нужными людьми, тебя ждут в СПбГУ. От услышанного, я повернулся всем туловищем к отцу, приподнимаясь с кровати. — Судя по твоей реакции это хорошая идея. А чтобы ты не шатался без присмотра, жить будешь у моего знакомого и, надеюсь, ты не захочешь стеснять его своими закидонами... — Зачем? К чему это всё? Питер? Решил поиграть в папочку? На кой хер я тебе сдался столько лет спустя? Выплачиваешь отцовский долг? Я не нуждаюсь. Отец не перебивал, безмолвно удерживая свой скупой взгляд на мне. — Думаешь не знаю к чему ты клонишь? Плохие компании и ножевое? Расслабься, это даже меня не тревожит, — продолжал выплескивать свои старые обиды, — если я бы умер, что бы изменилось? Скажи, почему тебя так колышет моя жизнь? Ты проиграл спор? Мстишь матери? Нет ни одной причины, чтобы вспомнить обо мне. — Всё? — Коротко вставил отец, продвигаясь на выход. — Нет! — Какой-то бутылёк попался мне под руку и я резво швырнул его в стену, уже полностью стоя на ногах. Колба разбилась в метре от отца и разлила темно-желтое содержимое у его обуви. Папа переступил лужицу лекарства и невозмутимо шагнул на выход. — Я твой отец, этого должно быть достаточно. Толкнул дверь и скрылся за ней, а я как опущенный в воду, стоял не в силах утихомирить мысли. Уехать, оставив всё, принять иллюзорную помощь или идти по намеченному ранее пути? Опустился на кушетку и, обхватив голову руками, попытался понять, что я на самом деле должен делать дальше. СЛАВА — Что это значит? — Я держала в руках свою историю болезни и выписку. Пальцы тряслись от напряжения и тело им вторило, доставляя не столько боль, сколько ощущение полного внутреннего опустошения. "Геморрагический обратимый шок II степени; Потеря крови средней тяжести ~ 17%; Краткосрочная транзиентная потеря памяти..." Далее шел перечень проводимых процедур, рекомендации по дальнейшему лечению, результаты анализов, среди которых я уловила "Гепатит С (положительно)" и кучу непонятных, но не предвещающих ничего хорошего (выше нормы/ниже нормы). Ни один показатель не был удовлетворительным. Казалось, что я инвалид с рождения или это просто какая-то ошибка. Хотя порезы на руках говорили о том, что виной всему далеко не автокатастрофа или ещё какое-либо чрезвычайное происшествие. Я взглянула на врача, пытаясь получить ответы, но она уже занималась другими бумагами и, похоже, наша встреча подходила к концу. — Через день будете отмечаться здесь в приёмном о состояние до конца недели. Так как при вас не было ни документов, ничего, то вот возьмите, это адрес участка, а это поликлиника, привязанная к больнице. Вам нужно посетить гинеколога и сдать мазки, также КТ, МРТ по желанию, но я бы советовала... — Зачем? — Сорвалось с моих губ. — Что значит зачем? — Возмутилась доктор, словно она потратила на меня половину своей жизни. — Я же ходячий труп, — протянула к ней выписку. — Да что вы и не такие на ноги встают. У нас был парень, еле с того света достали. Так что берите и поправляйтесь. — За всё это время мне так никто и не сказал, что произошло, как я здесь оказалась. Все так старательно отводили взгляд, разве вам нечего сказать? — Это всё в полиции, не наше дело. Да и всех не упомнить. — Она вымученно улыбнулась, попутно кивнув мне в сторону двери. Я могла лишь удалиться из кабинета, не имея шансов на большую помощь. Улица встретила меня ярким солнцем и ещё по зимнему холодным ветром. Я сощурилась от слепящих лучей и подставила к ним лицо. Поверх мутно-грязной майки и джинс, на мне была казённая куртка, которую достала мне участливая нянечка и такие же не по размеру большие, мужские кроссовки. Затянув шнурки вокруг тонкой щиколотки, двинулась куда глаза глядят. Заставляя себя вспомнить то, что со мной произошло и как быть дальше, сложила пополам документы из больницы и взглянула на адрес полиции. Где это находилось и как туда добраться без единой копейки, я вообще не представляла. Как вообще возможно вот так, человека без памяти, паспорта и денег просто выписать за раз. Или так и становятся бомжем? Хмыкнула от грусти и перевела взгляд на автобусную остановку. У первого же встречного я узнала как мне добраться, это оказалось на две станции метро дальше, чем я находилась. Поэтому, спустившись в подземку и уставившись на схему метро, я зависла на ней немигающим взглядом. Названия станций ударили в голову и в глазах прошлась мелкая рябь. Алтуфьево на севере, Таганская центр и я заметалась между ними двумя, отчаянно пытаясь вспомнить, что из этого мой дом. И судя потому, что была я также на севере Москвы, всё-таки подходил первый вариант. Я замешкалась, решая не поехать ли мне сразу туда и вспомнить всё уже на месте. Прикидывая какие-то мнимые за и против, проскочила за кем-то в турникет и после неуверенно вошла в вагон, направляясь, как я думала, домой, отложив посещение полиции на потом. Ноги сами собой через пару остановок потащили меня на выход и уже оказавшись на улице, зябко запахнув куртку, я увидела смутно вспоминаемые очертания торгового центра, дорогу по прямой и линию старых, ветхих многоэтажек.