Афродизиак

ВИТ Вернувшись в квартиру я, не разуваясь, прошёл в свою комнату. Если до этого, ещё в такси, я представлял, как буду кайфовать за поглаживанием винила и микшера, то сейчас всё, что попадалось мне под руку, хотелось раскидать вокруг или выбросить в окно. В голове творился такой же хаос, как и в помещении. Всё осталось ровно так, как я и бросил несколько месяцев назад. Затхлый, спёртый воздух явно говорил мне, что отец сюда даже не совался. Я слишком много на него поставил, а по факту, он пришёл в палату и стал втирать мне свои условия, совершенно не собираясь заняться реальной помощью, о которой громогласно заявил. Хотя, то что он поучаствовал в моей жизни именно как в состояние здоровья, уже подвиг и, возможно, я вовсе был не вправе требовать большего. А хотелось. Я вытащил из-под комода тонкую пачку денег, которые, что удивительно, откладывал по совету Славы. Как-то она заявила, что я ни фига не экономный и предложила в течение трёх месяцев прятать от самого себя одну четвертую от моих заработков. Поразительно, что спор был давно завершён, а я продолжил копить, как пенсионер на собственные похороны. Было бы смешно, если бы они пригодились действительно для этого. Пересчитал купюры и завис взглядом на дверном проёме, вдруг вспомнив Олега, стыдливо прячущего глаза и уходящего отсюда уже навсегда. Под это воспоминание, нашёл новые, одни из последних записей отца Славы. Сложив какие-то ценности в рюкзак и готовый в любую минуту сорваться на поиски подруги, я прошёл на кухню и налил стакан воды из-под крана. Отпив, открыл холодильник, навёл ревизию, выкинув разом всё что там было. Когда я вернусь в квартиру — неизвестно, но явно новая цивилизация была тут лишней. Не рассиживаясь, окинул собранное придирчивым взглядом. Необходимое я собрал и сел за ноут, в раздумьях, где искать Славу. Раз она ко мне всё-таки пришла, значит память частично восстановлена и она может быть дома. В Скайпе меня порадовал положительный баланс для звонков и я, не тушуясь, набрал матери Славы на номер Олега. Под монотонные гудки имя женщины пыталось окопаться из недр моего мозга. Телефон снова был включен, что уже давало мне толику надежды. — Слушаю, — отозвался бодрый женский голос на том конце. Я всё же не смог вспомнить имя собеседницы, да и в принципе обошёлся без прелюдии. — Здравствуйте, Слава дома? Она была у меня, но мы разминулись, это Виталик. Удивительно, но связь не оборвалась, только тишина, кричащая о том, что, вероятно, подруга действительно дома и сейчас я это услышу. — Виталий, простите меня, я так ужасно поступила, Виталик, так ужасно... Буквы в словах едва путались и обрывались окончания, я мог бы подумать, что это от слезливой истерики, но всё менее прозаично. Мать Славы была пьяна. И, вероятно, поводом было возвращение блудной дочери. — Всё нормально, Славу можно? — Славу? Она передала отца, нас, она никого ни во что не ставила! — Голос приобрёл негодование. Под причитания "она такая-сякая" мать Славы наконец-то выдала то, зачем я звонил. — Нет её больше с нами и видеть её не хочу. И передай ей, слышишь, передай, что... — Если появится, звоните на мой номер, не на этот, хотя, куда угодно, только позвоните! В ответ какие-то нечленораздельные попытки запротестовать, и я сбросил звонок. Мысленно поставил знак вопроса у графы "Квартира родителей". Следующим делом, позвонил Вале. Намерение моё было более, чем окончательное и, думаю, медбрату как никому другому это стоило бы знать. Сняв трубку и услышав мою прощальную речь вкупе с подробностями о не случившейся встречей со Славой, Валя взорвался потоком слов, которые, я и не предполагал, что он знает. — Приставь ей и успокоится, — посоветовал ему решить вопрос с Илоной, — а вообще есть номер Софочки? — Это уже не поможет, — парировал Валентин, — ты просто кинул меня. — Да неужели я бы сам не ушёл? Ну хочешь, дам тебе в морду, чтобы это выглядело покушением на твои ключи от двери? — Да пошёл ты... — Туда и собираюсь. Папаша узнает из моих уст, так что никто не виноват и консоль всё также ждёт тебя. — Бросил жалостливый взгляд на свою любимую игрушку, мысленно прощаясь с ней. — Ладно, — оттаял сообщник, — знаешь в каком она приюте? — Ты про что? — Резко обратился в слух, параллельно выстраивая новую цепочку действий. — Если у неё частичная амнезия, то чаще всего пострадавших передают в центр помощи бездомным, знаешь, всякие потеряшки, приезжие и старики, там они до тех пор, пока их не найдут, ну или сами не вспомнят кто такие и откуда. А раз она как-то вышла на тебя, возможно, что это действительно так. Ну или она, ну ты понял, получила по голове и оказалась на улице и вообще не соображает, где ходит. Эй, ты меня слышишь? Я слышал, но уши будто заложило и барабанные перепонки повредились, заливая в ушные раковины кровь. Она запекалась и раскаленной лавой тащила за собой веру в нашу встречу. С громкими ударами сердца реальность расплывалась, превращая сейчас в никогда. Сидя на диване, чётко ощущаю руки Славы на моих плечах. Её звонкий смех бьётся птицей в моей башке и разбивается осколками последней, выстраданной надежды. Я не смог просчитать наперед, я вообще ничего не сумел предвидеть. Где я оступился, когда разорвал нашу связь, когда решил потерять и даже не понял, что безвозвратно. Грёбаная злость схватила за глотку, перекрыв остатки углекислого газа, которым я дышал последние полгода. — Алло, ты здесь? Алло, — твердил собеседник. — Я, да... Здесь. — Я тебе тут уже, прости, не помощник, но можно просмотреть фотографии подопечных, мало ли. — Да, спасибо, так и сделаю. Звони, если что. — Вымученно проговорил Вале и попрощался. Глаза смотрели на экран ноута, но ровным счётом ничего не видели. Боль от обречённости тяжело пульсировала в висках, раздавливая с трудом собранные крупицы моей цели. Думал, что мы оба уже давно прошли самое худшее, но с каждой встречей, я всё меньше верил в лучшее. Казалось, я на расстоянии вытянутой руки, но по факту на тысячи километров позади. И несмотря на это, ни мать Славы, ни институтские дружки, ни все эти слащавые дебилы, которые вились возле неё, никто из них не мог ни помочь ей, ни даже попытаться. Я бы поставил на кон все свои оставшиеся органы, но, кажется, я остался единственным связующим звеном между Славой и жизнью. А может, я льстил себе и она вовсе не искала моей помощи. И снова душит эта квартира, атмосфера, мне кажется, что Слава вот-вот зайдёт в комнату в моей, в её футболке и рухнет на диван, заляпав мороженым и плед и обивку. Бросил взгляд на подлокотник, на котором давно въелось пятно от грации подруги и заодно от моей вечной пластичности с полным стаканом в руке. И это убивало больше, чем чья-либо душераздирающая история. Крепко держась за это воспоминание, я, через силу, вернулся к ПК, чтобы опробовать теорию Вали, но звонок на мой сотовый притормозил порыв. Я едва дёрнулся от неожиданности и прошёл в коридор, чтобы забрать смартфон. На экране неизвестный номер и первая возникшая мысль, что это она. Схватил телефон, молниеносно ответив на вызов. Но вопреки моим ожиданиям это была сраная реклама. Кто-то предлагал мне вклад в будущее и кроме смеха это ничего не могло вызвать. Хохот медленно и постепенно дошёл до максимума, звонок давно сбросили, а я продолжал смеяться, то запрокидывая голову назад, то чуть сгибаясь. Выставил руку вперёд, упираясь в стену и короткие смешки сменились кашлем, выкручивая из меня всю агонию, всю накопленную, не выстраданную истерику. Из глаз хлынули слёзы, перемешав в себе нервное веселье и боль осознания, что я теряю настоящее, не говоря о будущем. Выпрямившись, несколько раз проморгался и вернулся к ноутбуку. Усевшись, глубоко вдохнул, игнорируя резь в подреберье и шумно, порывисто выдохнул, собирая самообладание воедино. Значит центр помощи бездомным, от одного названия учреждения по коже пробегал холодок. Вбил запрос в поиск и даже ужаснулся, что список содержал шесть центров по Москве и более десяти в ближайшем Подмосковье, и это только официальные объединения, ещё разные группы и организации. Спустя несколько долгих минут изучения, я глубоко и протяжно вздохнул, отстраняясь от экрана. Посетить все, уйдет неделя, если не больше, ехать наугад — пальцем в небо. Обзвонить всех? А если она не помнит ни имени, ни фамилии, то описывать внешность и какая она сейчас? Измождённая, тусклая, неживая... Закинув руки за голову и сцепив между собой пальцы, опустился на перину дивана. Глаза застыли взглядом на потолке и лишь лёгкое головокружение говорило о том, что я ещё способен что-то ощущать. Слава, дура ты и я дурак. Пройти вместе несколько лет и потеряться в одном мегаполисе, в одной реке плыть против и по течению. Всё же обзвон нескольких центров я провёл, с чего-то надо было начинать. Как и предполагал, одного описания — пол, цвет глаз, волос и фио были пустым звуком для диспетчера. Но хорошо, что они сами были заинтересованы в быстром нахождении потерянной и поставили меня в какой-то список ожидающих информацию. Для сокращения круга поиска подходящей под описание девушки, уточнил о паре татуировок и что последний раз её видели в Таганском районе. Поблагодарив меня за информацию, каждый из обзвоненных центров, пообещал связаться со мной как только, так сразу. Тем временем я открыл свой мало используемый киви-кошелек и пришёл в неистовый восторг от положительного баланса, наконец-то мой номер стал доступен для исходящих. Понемногу действительность скрашивалась светлыми красками и так не хотелось портить эту иллюзию счастья, но звонок отцу должен был состояться. Узнать от меня и не наклонять всю больницу, ведь кроме Илонушки там все неповинны. Я не рассчитывал, что его старый номер, который я использовал трижды на своей памяти, останется в строю. Но я мало знал предпенсионных людей, которые вообще меняли номер сотового. Телефон был действительно доступен и пошли гудки, но отвечать не спешили. Надеюсь читать сообщения он ещё в состоянии. Сбросив, накатал смс с предельно ясным содержанием: "Свалил на хер, душит. Сенкью. Верну." Уже предвкушал его разгневанную мину на пороге этой квартиры, но остаток дня, проведённый мной за обзвоном приютов и иных, схожих организаций прошёл без удивительной встречи. К ночи, изобразил на кухне кофе с остатками ликёра и уже отпивая из кружки, задумался, имею ли я право на этот божественный напиток. Машинально тронул пустоту под левым ребром и сделал глоток. В осмысление вернулся за комп для выяснения, как жить без селезёнки. Оказалось вполне весело, но уже не так интересно. Помусолил во рту почти допитый кофе, когда рука сама потянулась к моим записям и сводкам, а после, наткнулась на Симон. Было бы самоубийством прокручивать песни хоть как-то задевающие моменты со Славой, но именно этим я, больной неврастеник, и занялся. "Baby, you understand me now...". Разлилось по комнате, заполняя каждую клетку моего тела долбанной ванилью воспоминаний. Нутро сжималось от каждой пропетой буквы, испепелялось и тлело заживо. Если существует смерть наяву, то это она. Беспринципно шагающая по лезвию души и травящая меня образами, возникающими перед глазами. Я вижу, как мы ночь напролет спорим о неважном, но с таким упорством, будто решаем судьбы народов. Как искренне смеемся, ловя только нам двоим понятные шутки. Как тепло рядом с ней и как она всегда, каждый раз, утыкалась носом мне в грудь, заставляя меня погружаться в нирвану, вдыхая запах чуть спутанных волос на её макушке. И я боялся, что это останется за дверью реалий, уже не войдёт в привычный ритм жизни, да и всё прежнее, повиснет смогом в этой квартире. Я смогу лишь отмахиваться от него, не имея возможности проветрить душу. Рассвет я встретил полулежа на диване, так и уснув с включенным аудио сопровождением моих ночных кошмаров. Первым делом проверил сотовый на предмет отголосков из приютов, но пока было пусто. Вместо завтрака написал Вале, посвящая в ход своего расследования. Парень уточнил, что больница была на ушах, аккурат когда он завершил смену, что моему отцу оборвали телефон, а персонал выдрочили по первое число. Больше всех визжала Софочка, защищая подмоченную репутацию своей матери. Я довольно хмыкнул и договорился с Валей на вечер, чтобы тот приехал и забрал обещанную ему консоль. — Да разберёмся, — как-то увильнул медбрат и посоветовал в ближайшее время вернуться в клинику, написать отказ от госпитализации и получить выписку. Идея была верной, но не соответствовала моим ближайшим намерениям. Я собирался выбрить свою редкую щетину и навестить ближайший участок МВД. Возможно, каким-то чудом дьявольских промыслов, там могло бы находиться хотя бы малое упоминание о Славе, если она реально стала пострадавшей стороной. Полчаса провозившись в душе и большей частью оттирая остатки липкой ленты, от снятого Валей катетера, я наконец-то вывалился из ванной. Едва изобразил повязку из полотенца, как смартфон заплясал по стиральной машине, на которой я его оставил. В один шаг оказался у телефона и ответил на неизвестный номер. — Здравствуйте, вы вчера интересовались подопечными "Долины", есть подходящие под описание девушки, но без имён, к сожалению. Можете подъехать... Я махнул на кухню и записал адрес центра, куда идти, какого сотрудника искать и прочую информацию. Взволнованный заторопился собираться, как меня застал второй звонок. Снова из приюта и тоже с подходящими под описание. Это едва остудило мой пыл — я от чего-то решил, что мне позвонят только из одного места и Слава непременно там окажется. Сбавив обороты, занял тактику ожидания хотя бы до двенадцати дня, вдруг поступили бы ещё сведения. И действительно, откликнулись ещё две группы активистов. Мне не помешали бы собственные колеса, чтобы охватить весь маршрут на сегодня, и кроме каршеринга выбора не было. Одевшись, забрал собранный накануне рюкзак и, уже покидая квартиру, откопал в лекарствах панадол, посчитав, что это лучшее обезболивающее, которое содержалось в моей аптечке из, в принципе, единственного варианта. Добравшись до метро, завернул к банкомату и внёс немного на карту, чтобы всё-таки арендовать машину. К тому же, если бы мне повезло найти Славу, возвращать её под бешеные взгляды таксиста было бы плохой идеей, неизвестно вообще как она воспримет моё появление. А найти её я планировал именно сегодня, может, верил в успех операции или не хотел думать иначе. Поблизости оказалась приличная КИА. Сев за руль я благодарно посмотрел на автомат, поскольку обучение в автошколе я пропустил на этапе поступить туда, в армии плешивые Жигули научили меня почти полицейскому развороту на механике, но сейчас я благодарил светил автопрома за подарок в виде — держи руль и не отвлекайся. Вбил в навигаторе на телефоне первый маршрут: Южный округ столицы и я, несмотря на какие-то свои загоны и убеждения, готов был прочесть Отче Наш, лишь бы Слава оказалась там. Потратив час на пробки, где метро заняло бы двадцать минут, готов был выть от того, как быстро уходило время. Но по-настоящему я завыл, когда добрался до места. Диспетчер, кажется, была слепа на оба глаза, иначе то, что она предложила под моё описание, выглядело, как заберите хоть кого-то. Перед тем, как проследовать по второй точке маршрута, перезвонил туда и уточнил детали внешности. Сотрудник центра ответил резко, из серии не хочешь, не надо. Но мне было надо и я стартанул на Северо-запад Москвы. По пути меня по телефону пригласили ещё в два центра и когда позвонил очередной неизвестный номер, я уже не закипал, а фонтанировал злостью. — Здравствуйте, вы вчера... — Стандартная речь сотрудника, которую я тут же прервал. — Возраст хотя бы подходит? А то мне уже предложили бабушку без имени, но с татухой на плече. — Девушка, предположительно на вид около тридцати - тридцати пяти лет, подходящая под ваши данные, — невозмутимо продолжил женский голос, а я по-прежнему слушал в пол уха, остановившись на светофоре, — при ней документы из больницы и полиции Московского региона, называет себя Славой, последняя отправная точка Таганский район. Находится в реабилитационном приюте "Вера" это под Ногинском. Позади меня вовсю сигналили машины и давно горел зелёный свет светофора, а я словно магнитом впился в руль, замерев на месте и не веря, не веря, что нашёл её.