Афродизиак

ВИТ Вжал педаль газа так резво, что колеса прокрутили холостые обороты прежде, чем уцепились за дорогу и рванули машину вперёд. Пальцы взмокли на кожаном руле и ноги едва затряслись от напряжения. Мчал по городу, собирая все камеры, игнорируя знаки скоростного режима. О том, что прилетят штрафы, я думал в последнюю очередь. Сердце пропускало удары, зажимая грудину щипцами. Впереди перекрёсток и я надеюсь его проскочить. Загорается жёлтый, свободное место справа, я вылетаю дальше, за тормозящими на светофоре машинами. Слева от меня громогласный гудок, заставляющий обратить на него внимание, но я слишком спешу, чтобы понять что-то сейчас. Легковушка уходит в сторону, а я продолжаю движение, косо посмотрев в зеркало заднего вида и, кажется, вторая машина успешно проскочила. Чуть сбавил обороты, успокаивая себя. Мертвый я уже буду не способен ни на что. Ждал, что меня словит патруль, но словно вселенная услышала мои мольбы и включила все зелёные сигналы. Не ехал, а летел по дороге и даже докучливые пробки как будто расступались передо мной. Всё складывалось, наконец-то, и я боялся думать о хорошем, чтобы не спугнуть удачу. На заправке залил бак и купил в магазине воды, взял несколько сникерсов, упаковку хлеба и нарезку сыра. Походив вдоль полок, схватил ещё и чай "Липтон" с пачкой салфеток. Почему-то подумал, что слёзы придётся утирать обоим. Во всяком случае я уже вспенился за поездку. Остаток пути до приюта провёл в таком диком напряжение, что сводило скулы. Прикусывал щеки с внутренней стороны, сам того не замечая, а когда подъехал на территорию центра, всё тело забила дрожь. Выключив зажигание, перевел дыхание, собираясь с мыслями. Нужно было что-то сказать ей. Нечто, способное с одного слова вернуть все воспоминания о нас, и чтобы ничего другого не возникло в её голове. Рассказывать о своих операциях и том, что я прошёл до этой встречи, я даже не планировал. На улице шёл не чувствуя ног, колени еле сгибались и я не понимал, чего так боюсь. Быть не узнанным? Отвергнутым? Не узнать её саму? Я даже не помнил, что когда-то так волновался по-настоящему. На входе в трехэтажный дом, из некогда жилого, но переделанного под нужды приюта, прямо в подъезде, выкрашенный в зелёный пол и обои в мелкий цветочек, стоял стол в окружении нескольких стульев, олицетворяющий ресепшн. На улице мне встретились несколько человек, но внутри не было ни души. Поднялся на пролёт первого этажа и справа увидел приоткрытую дверь. Стукнув раз для вежливости, прошёл внутрь. Тишина стояла как в морге, длинный узкий коридор заканчивался по логике вещей кухней, в которой сейчас за закрытой дверью были какие-то разговоры. Только шагнул в ту сторону, как совсем рядом раздался женский голос: — А вы к кому? Повернул голову на источник звука, по-видимому, сотрудница приюта. Невысокая, пожилая женщина, склонилась над столом с множеством папок и бумаг. — Здравствуйте, я забрать. Мне звонили, Слава Орловская, — как будто пришёл за ребенком в садик. — Орловская? — Насупилась женщина, что-то припоминая. — Нет, нет, она не помнит свою фамилию, только имя. Сказали, что она была в районе Таганки, это мой дом как раз, мы тогда с ней разминулись. — А вы кем приходитесь? — Я? — В голове возникла пропасть, имеет ли право не родственник, увезти человека отсюда, — мы встречались. — А родственники у неё есть? Документы привезли? Сотрудница меня уже конкретно взбесила своей бюрократией, как будто я походил на сутенёра или какого-то хрена по продаже людей в рабство. — Я просто приехал забрать её, без документов, заявлений и справки от родителей! — Не горячитесь, это наша работа, — хоть объяснение было вполне логичным, я всё равно не собирался успокаиваться. — Давайте сначала я посмотрю об одном и том же ли человеке мы говорим. — И если нет, то готов был поджечь сотрудника, позвонившего мне. Женщина скептически оценила меня взглядом и сняла портативную трубку домашнего телефона с базы. — Люда, где сейчас новенькая, вчера которая поступила, темненькая такая? Я был поражен уровню организации процесса. То есть названное имя тут не использовалось вообще или только в случае новеньких? Говорившая положила телефон обратно и попросила пройти меня за ней. Вот только что я был полон решимости, а как нога ступила вслед за сотрудницей, вернулась прежняя слабость и ступни ватой поплелись по ступенькам наверх. На втором этаже женщина открыла ключом ближайшую дверь и пропустила меня внутрь. Войдя за мной, попыталась включить свет в прихожей. — Чёрт бы побрал эту лампочку. Постойте, у них занятия. Оставив меня, сотрудница ушла вглубь квартиры. Я даже не слышал своё дыхание, хотя в помещение стояла относительная тишина, прерываемая редкими, тихими голосами откуда-то из комнат. Послышался небольшой шум и в коридор проник лучик света. Зашуршала чья-то обувь, а я прирос ногами к полу, чуть подавшись вперёд. От напряжения взгляд размылся и стена, которая слегка заграждала вид, слилась вместе с потолком. В висках бьётся кровь и сердце замирает на несколько секунд, когда в прихожую выходит Слава. Перестал ли в это мгновение существовать весь мир? Испытал ли я эйфорию от встречи, которую жаждал? И да и нет. Она смотрела на меня затравленным волком, а в широко распахнутых глазах читался страх. — Привет, помнишь меня? — Еле слышно сорвалось с моих пересохших губ и голос словно ёршиком прошёлся по глотке. — Не знаю, — ответила полушепотом, оставаясь неподвижной. — Вернёмся в приёмную, — вклинилась сотрудница центра, проходя между нами к двери. Протянул руку подруге, словно сам хотел проверить не мираж ли она. Девушка чуть нахмурилась, но вложила свои тонкие, холодные пальцы в мои. Крепко сжал ладонь, притягивая Славу к себе и другой рукой прижимая ее за плечи. Отпустил руку, теперь обеими обнимая потеряшку. Её тело, высушенное и тонкое, как стебель цветка, утопало в моей хватке. — Я ничего, ничего не помню... Послышались всхлипы, разрывающие мою душу от тоски. Хотелось телепортироваться домой и запереть двери на сто замков, минуя формальности, условности и любопытство чужих глаз. Сотрудница вновь нас окликнула и мы, нехотя прервали объятья. Слава посмотрела на меня, щемящим сердце, взглядом, полным надежды, но и страх никуда не пропал. Готов был поклясться, что больше не потеряю её. — Всё будет хорошо, непобедимая. Вытер большими пальцами солёные дорожки с её впалых щёк. Удерживая безжизненное лицо в своих руках, чуть наклонился, целуя Славу в мокрые от слёз, дрожащие губы. Она едва отстранилась, но я притянул обратно, не прерывая поцелуй. Слишком много упало на наши плечи, слишком долгой была разлука и я хотел почувствовать её, поймать ускользающее от нас лучшее, что было между нами. Душа взметнулась за пределы этого дома и в груди зажгло от вулканических эмоций. Я не мог остановиться, отпустить, словно это было последнее и больше никогда не повторится. Слава задыхалась от слёз и жадно впивалась губами в мои, без остатка, отдавая себя всю полностью, навсегда. Моя. В клетке настоящего отворилась дверь в будущее. Наше будущее. Глубоко втягивал носом воздух и, на опаляющем выдохе, скользил своим языком вдоль её. Я понимал, что она меня не помнит, не знает. Но верил, что чувствует всю мою радость и боль от встречи, всю вибрацию моей души и то, как я тосковал по ней. — Вит... — слетело с её губ, едва она перевела дыхание и это стало катализатором взрыва моих нервных окончаний. Возбуждение звездопадом обрушилось на меня, когда я услышал своё имя. Словно одержимый, забыв, где мы находимся, шагнул на Славу, заставляя её упереться спиной в стену. Наши тела стёрли пространство между собой, и воздух зарядился миллионами раскалённых частиц. СЛАВА Я не соображала, что говорю и как его имя оказалось на моём языке. Но не было и секунды сомнений, что оно именно его. Я чувствовала это кожей, чувствовала сотнями мурашек, бегущих по спине, в прерывистом дыхании и в поцелуе, который выбивал пол под ногами. Я не могла поверить, что в моей жизни есть такой свет и боялась спугнуть его одним неосторожным движением или своим малодушием. Но порыв, захлестнувший нас двоих, расставлял точки над "и", шепча мне, что я больше не одна. Знал ли он, кто я на самом деле? Нет, не пришел бы, не держал бы так крепко и не заполнял каждую дыру моей души любовью. — Ох, батюшки, — в проёме появилась Лариса Николаевна, заведующая центром. Мы с парнем не спеша оторвались друг от друга, глупо улыбаясь, словно подростки, которых родители застали в подъезде. — Я их жду, посмотрите-ка, — в возмущении вскинула руки и вновь вышла, но уже оборачиваясь на нас. Я схватила руку Вита, боясь, что это наваждение окажется сном. А он просто уйдёт, сказав, что на самом деле мы не знакомы. Глупо, но я не хотела ни оставаться здесь, ни терять его. Парень с улыбкой взглянул на меня и освободив руку, обнял за плечи. В квартире-кабинете я заняла место на стуле, ожидая, когда будут завершены формальности. — Может у вас есть совместные фотографии? — Уточнила Лариса Николаевна, заполняя на столе бумаги. Парень заметно смутился, выудив телефон из кармана. Нахмурившись, водил пальцем по экрану и, кажется, раскраснелся. — Такое в приличном обществе не показывают, может это? Глаза сотрудницы округлились и она стушевалась, нервно возвращаясь к документам. — Так, вот выписка из больницы... — Нет! — Я тут же подскочила с места, вырывая записи из рук женщины. — Но, милая, вам нужно лечиться... — Это моё личное дело. Теперь вопросов было бы не избежать и неизвестно, как рассказать парню о себе. Не сейчас, я должна вспомнить всё, прежде чем снова окажусь на улице. Лариса Николаевна протестовать не стала, а Вит словно не обратил внимания. Когда с формальностями было покончено, воодушевленная сотрудница проводила нас почти до машины, на которой приехал парень. По пути сетовала на финансирование приюта и отсутствие дотаций. Мы сели в авто, но мой спаситель не спешил трогаться с места. Уткнувшись затылком в подголовник, почти не мигая смотрел вперёд, в то время как я, вполоборота была повернута к нему. — Почему ты молчишь? — Нарушила тишину первой фразой, что пришла на ум. Вит втянул воздух и чуть подался вперёд, положив руку на левый бок. — Хах, — усмехнулся, мотнув головой, — я знал, что судьба та ещё сучка, но чтобы настолько. — Что происходит? Эй, эй, что с тобой? Вновь откинувшись назад, закрыл глаза и его голова мягко завалилась на плечо, потянув весь корпус в мою сторону. — Вит, ты что? Эй, посмотри на меня? Вит! Вцепилась в него руками, аккуратно поправляя положение тела и возвращая на кресло. Как только его голова прислонилась к окну, я опрометью выскочила из машины. Ноги сами пружинили от земли, пока я мчалась по вязкой мешанине из нерастаявшего снега и грязи. Влетев в дом, бросилась в приёмную комнату, и не тратя времени на объяснения с сотрудницей, ошарашенной моим появлением, завопила не своим голосом: — Ему плохо, там в машине, скорую! — Руки тряслись и слова вылетали с хрипом. — Давай же! Заорала на женщину, не понимавшую сути происходящего и продолжающую меня рассматривать. — Звони! — Вновь выпалила и, задыхаясь от злости, устремилась обратно. Почему-то именно сейчас, когда я уже была в нескольких шагах от двери авто, на меня нахлынули воспоминания. Словно снежный ком перед глазами стала пролетать лента событий. Короткий кадр с кухней в грушевой плитке и другом, горячо спорящим со мной, ударил под дых. Реальность посыпалась на части и то лучшее, что у меня когда-то было, погибало на моих глазах. Заскочила в машину, отчаянно схватив Вита за запястье. Я отдала бы ему все свои удары сердца, если бы наши руки могли пропустить сквозь себя этот импульс.