Афродизиак

СЛАВА Открыв глаза, пытаюсь сообразить где я. Это не походило на темную и грязную комнату в доме Есенина. Светлые обои, множество яркого света и наконец, мой взгляд уцепился за музыкальную консоль — я дома. Повернув голову в сторону прохода, взгляд упал на парня, лежащего на полу. Вит, свернулся калачиком, зябко обняв себя за плечи. Села на кровати свесив ноги. Моё состояние не поддавалось описанию, а мысли в голове тем более. Всё путалось — прошлое, настоящее и такое неясное и расплывчатое будущее, никому не нужное. Я понимала, что в какой-то очередной раз спаслась. Но зачем? Кто так раскидал мои карты судьбы, поставив меня пешкой, которая давно вышла из партии. Смотрела на Вита и чувствовала, как изнутри распирают приятные ощущения. Как предложить ему перестать играть во взрослых эгоистов и принять себя такими, какие мы есть — несуразные, ненужные, потерянные и так остро нуждающиеся друг в друге? Ушла на кухню готовить завтрак, но вместо этого, забрела в ванную выблевывая свои вчерашние посиделки. Желудок выворачивало наизнанку и в горле жгло от новой подступающей желчи. Тело трясло и голова совсем не соображала. Ловила звездочки при каждом наклоне. Уперлась руками в раковину, старательно пытаясь не свалиться на пол. Стук в дверь, поворачиваю тяжелую голову в сторону звука. — Слав? — В этом коротком слове, в моем имени — больше нежности, чем я заслуживаю. — Иду. Кофе. Мой ответ понят на сто процентов. Выйдя из ванной комнаты, вижу как Вит стоит в спортивных штанах и напевает какой-то непонятный мотив, заваривая кофе в кофеварке. Качает бедрами в такт своей музыке. Тихо подхожу сзади, кладу руки ниже талии. Парень останавливается, замирая с чашкой в руках. — Ты пришел за мной? Опять? — Утыкаюсь носом в его спину и втягиваю любимый запах кожи. Мурашит. Молчит, продолжая привычные действия, я тем не менее жду ответа на вопрос. Сколько вопросов таят наши отношения и хоть бы кто-нибудь ответил на них. Присаживаюсь на стул, следя за действиями парня. Он по-прежнему молчит, наливает кофе в кружки и ставит передо мной. — Я избил свою девушку. Она в больнице. Так и хочется сказать — жаль, что не убил. Подергиваю плечами, не зная как поддержать. Да и в душе я рада. — Так продолжаться не может, — Вит говорит это монотонным, сухим голосом, обернувшись к окну. Я чувствую себя балластом, мешающим его нормальной жизни. — Почему ты не со мной? — Вкрадчиво спрашиваю. Парень резко оборачивается, одаривая меня гневным, злым взглядом. — Что ты несешь? Ты играешься мной, внушаешь, что я нужен тебе и тут же отталкиваешь. Разберись уже! — Вит начинает расхаживать по кухне, нервно заламывая руки. — Приходишь среди ночи, пытаясь показать какую-то любовь, а потом снова используешь. — Это не так! — Вскакиваю со стула, непроизвольно дергая рукой и опрокидывая чашку. — Я пыталась сказать, что нуждаюсь в тебе. Неужели ты настолько слеп, что не видишь этого? Может быть мне нужно найти особый подход к твоей ранимой душе? В ответ тишина, и Вит достает с полки вытяжки пачку сигарет. Закуривает, я жду от него какой-то внятный ответ. Это даже не игра, это какая-то нелепая постановка. — Всё рано или поздно приходит к концу. Ты сделала всё, чтобы прийти к нему как можно скорее. Какой-то обдолбанный хер звонит мне и предъявляет, угрожает. Я выношу тебя на собственных руках из сраного дерьма, выношу в который раз, в надежде, что ты образумишься... — И что, ставки не сработали? — Уточняю перебив. — Я жалею, что познакомился с тобой. Жалею, что столько времени потратил в никуда. Жалею каждый раз, когда ты сидишь передо мной и требуешь что-то от меня. — Что-то? Вновь молчание, я понимаю, что в этой квартире я лишняя. Последний вопрос, который расставит все точки: — Ты любишь меня? — Его глаза отвечают ярче, чем он мог себе представить. В каком-то тупом, непроизвольном, щемящем порыве я оказываюсь в его руках. Губы Вита с остервенелой жестокостью и вместе с тем с невероятной нежностью касаются моих. Кажется, что не было всей той пропасти, которая разрослась между нами. Будто всё стерлось и никогда не вернётся к нам. Руки блуждают по моему телу, забираясь под майку. Тёплое дыхание будоражит каждую клеточку тела. Трепет передаётся парню, заставляя его сжимать меня сильнее. Настолько сильно, что мне нечем дышать. Я шумно выдыхаю в его губы и тут же ловлю новый поцелуй. Чашки, тарелки летят к чертям, когда я спиной оказываюсь на столешнице. Страсть, сродни безумию вновь окунает с головой. Так же как несколько дней назад, ночью, когда я пришла. Также, когда он нашел меня, и когда признался в любви в Питере. Всё снова повторялось, и я так хотела, чтобы это вновь было по-настоящему. Голова кружилась от эмоций, мои пальцы опустились в боксеры парня. Не было никакой его девушки, никакого наркотика накануне, ничего, что могло помешать нам быть счастливыми и быть рядом. Будто мы сами всё это придумали. Мягкие толчки и ладонь сжимающая мою грудь, губы оставляющие дорожку поцелуев на моей шее, ключицах и вновь по кругу. Я не помню, как мы переместились в душ, оттуда в спальню, потом, кажется, был коридор. Будоражащий секс, который обещал быть погибельным. Я не соображала, что делала. Хотелось принадлежать полностью и заполнить всё то, что горело свербящей ненавистью. Вечером, как и много месяцев назад мы, лёжа в кровати, ели наггетсы в соусе терияки. Он всё также стекал с губ Вита, когда я неумело подносила ко рту. И снова ночь обещающая нам, что это никогда не закончится. Только в этот раз я охраняла сон Вита, а не он мой. Утром парень засобирался в больницу. Хотелось закрыть перед ним дверь, чтобы никуда не отпускать. Кричать о том, что он должен остаться со мной. Я не знала подробностей произошедшего, но судя по его настрою, понимала, что дело серьёзное. Отпустила, напоследок подарив незабываемое утро, как мне казалось. Наверное это шутка судьбы, но теперь, когда я всеми силами хотела удержать его, он уходил в буквальном смысле слова. Могла ли я представить, что Вит будет принадлежать не мне? Смотря на закрытую за Витом входную дверь, ощущаю как тело медленно сводит судорога и начинает мутить как накануне с утра. Прошли первые сутки после наркотика. Оседаю, слабо удерживаясь руками за межкомнатную дверь, но пальцы соскальзывают по дереву. Ужасно, невероятно мощно сотрясает от самой макушки. Спадаю на пол, задевая головой коридорную тумбу. Новые спазмы желчи, сопровождаемые резью в животе. Я снова расплачиваюсь за приём. ВИТ Всю дорогу до больницы тщетно пытаюсь освободиться от мыслей о Славе. Насильно освобождал черепушку, отвлекаясь на рекламные щиты и тупые лица прохожих. Но чем больше я старался, тем крепче Слава оседала в мозгах. Я видел её во всём, что меня окружало. Хотелось разбить рожу первому встречному. Было бы забавно вновь сорвать свою злость на Софе. Ухмыльнулся от такой перспективы: в действительности я не испытывал к медсестричке даже свойственной любому живому человеку жалости. Она по-прежнему была мне противна, как и её идиотские выходки. Даже избиение сошло мне с рук, Софа не накатала заявление, а мне было насрать. Грёбаная политика жертвы, а я по ходу тиран, в которого она крепко влипла. Никогда не думал, что я стану чьим-то кумиром. А если и стану, то вовсе не её. Пришлось познакомиться с родителями Софы, предки даже не подозревали о моём мудачестве. Лицо Илоны сложилось кирпичом при виде меня. В отличие от папаши она явно раскусила виновника в госпитализации дочери. Навещал девушку через день, и в этом была моя инициатива. Может глубоко подсознательно я понимал всю конченность своего поступка, а может, хотел исправиться в глазах Софы. Хотя присутствие Славы теперь должно было внести коррективы. Слава, Слава... сколько всего крутится возле неё одной. И в этом водовороте опять я. Только раз попытавшись от неё отказаться, я вновь возвращаюсь в её сбитый механизм. Как какая-то постоянно вылетающая деталь, которую никак не могут прикрутить навечно. Словно спадающая цепь старого, раздолбанного велосипеда. София по своему обыкновению лучезарно заулыбалась при виде меня. Войдя в палату, сразу прошел к окну и приспустил жалюзи. — Ну как ты? — Спросила девушка, приподнимаясь на постели. — А ты? — Как бы хотелось прямо сейчас расставить все точки. — Почему не отвечаешь на звонки? Смотрел на девушку и прикидывал, что новости о моем воссоединение со Славой линчуют её больше, чем причина по которой она здесь. Вновь свидание ни о чём, я так и не нашел в себе смелости сознаться. Может, рассчитывал что всё образуется само собой, а может сам не верил и не понимал, что старые отношения вернулись. Пробыв в палате от силы десять минут, пообещал прийти послезавтра. Но вопреки обычному графику, знал, что этого не произойдет. Софа напоследок проводила меня всё той же улыбкой. Спешил домой, по пути заскочив в магазин, купив бутылку виски и всякую полуфабрикатную ерунду. Взлетел на свой этаж быстрее лифта. Открывал дверь, готовясь произнести заранее отрепетированную шутку. Но улыбка слетела с лица, когда лежавшую в коридоре, в неестественном положение, я обнаружил Славу. Круг замкнулся. Снова и снова всё тот же водоворот. День сурка, превратившийся в вечность. Слава, искавшая и непременно находившая проблемы на свою жопу, её коматозное состояние, затем необъяснимые приливы любви, а следом ненависть и обвинения меня во всех её грехах. Сколько это могло продолжаться и как выбраться из этой комы убийственных отношений? Надеялся, что хотя бы в этот раз ответ придёт как можно раньше, но всё опять затянулось, зациклив нас друг на друге. Теперь мы не давали обещаний и не пытались воспитать друг друга — может быть это и есть пропуск на выход из замкнутого круга. Перестать казаться лучше, чем ты есть на самом деле и искать подтверждение своего превосходства. За несколько недель, которые Софа продолжала проводить в больнице, а я со Славой, от былых попыток построить любовь не осталось и следа. Изменившись сама, Слава незаметно поменяла и меня. Единственным намёком на наши прошлые неудачные попытки был кот Висла, который вновь переехал под музыкальную консоль. Наше со Славой утро начиналось как в какой-то идеальной мелодраме: с поцелуями и нежеланием отпускать друг друга. Но это не походило на попытку насытиться, мы будто уже поняли, что это не про нас. Она спокойно могла делиться своим прошлым, а я при этом не выпрыгивал из штанов в попытке напомнить о том, кто её вернул к жизни. Может быть потому что это уже было сказано и пережито мной раньше. Меня терзало только одно — по выздоровлению Софа вернётся в эту квартиру, и вся наша идиллия канет в никуда. Поэтому за день до её выписки, уже накануне ноября, имея цель, но совершенно не понимая как донести её, с утра пораньше направился в больницу. Всё та же улыбка, встретившая меня в палате и всё те же высоко поднятые жалюзи. По обыкновению прошел к ним, но на этот раз не притронулся. — Я так соскучилась по дому. — Софа продолжала непринуждённо рассуждать о своих планах и идеях насчёт нас. За окном показался первый снег. Мелкие хлопья завивались в воздухе, не желая ложиться на землю, не сталкиваться с грязной реальностью. Совершенно как Софа, кружившая в своём собственном мире иллюзий, но которая так же неизбежно, рано или поздно, ударится о твёрдую почву. — А если поставить её наверх, то тогда освободится комод... — Ты не вернёшься ко мне. — И можно будет переставить в спальню. Обернулся к девушке, поняв, что она меня не слышит. — Ты не вернёшься в мой дом, найди себе приличного парня. — Сказав это, резко повернулся к жалюзи и задернул их настежь. — Что? Почему? За что? Начинался всё тот же монолог, который и привёл её сюда. — В субботу можешь забрать вещи. Ключи, — выставил ладонь вперёд. Поняв, что никаких ключей я не дождусь, а получу только новую порцию истерики, спешно покинул палату. До самого метро мне казалось, что в спину до сих пор раздаются рыдания. Это оказалось сложнее, чем я мог себе представить. Ничего не испытывая к девушке, я всё равно чувствовал себя последним мудаком на этой планете. Откуда во мне пробудилось столько пацифизма я не понимал. Проводил какую-то параллель между мной и Славой, как если бы она однажды сказала, что больше во мне не нуждается. Домой вернулся не в настроении и по несвойственной мне манере решил спрятать негатив, вместо того, чтобы дать выход эмоциям. Отдушина нашла меня сама. Слава, обернутая в полотенце, показалась из ванной. Растворяясь в девушке, я верил, что всё сделал правильно. Прислонив её грудью к стене, проникал, с каждым толчком убеждая себя больше и больше. Утро принесло нервозное ожидание. В том, что Софа заявится в квартиру, я даже не сомневался. Прикидывал как её спровадить и даже собрал некоторые её вещи заранее. От Славы свои действия я никак не мог скрыть, но она и не задавала вопросов, будто была со мной заодно. А значит и к визиту бывшей подружки мы были готовы одинаково. Завтрак прошёл в обоюдном напряжении. Кусок не лез в горло. А Слава, безэмоционально уставившись в окно, даже не притронулась к кофе, удерживая кружку в руках. Каждый раз, когда я собирался произнести какую-то правильную речь, язык меня не слушался, и я затыкался даже не попытавшись. Чувствовал себя каким-то преступником, не имеющим право на то, чтобы бросать Софу и строить свою жизнь со Славой. Эти мысли сводили с ума. Вероятно возможность наших отношений до сих пор ставились мной под сомнение. И эти недели, проведенные вместе, как какой-то заезженный формат курортного романа. Я морально готовился к пиздецу, заведомо настраивая себя на то, что не может быть всё настолько легко и идеально. Мой настрой меня не подвёл. Заявившуюся Софу мне не удалось оставить на лестничной клетке. Бешеным ураганом ввалилась в квартиру, будто знала наперёд, что я в ней не один. Манерно расхаживая в коридоре, повторяла свою песню о главном: за что, да почему. Указал ей на вещи, попросив оставить меня в покое. Софа резко остановилась, а затем вошла в спальню. Раскиданные повсюду вещи Славы громче всего сообщали, что Софии здесь не место. Упёрся плечом о дверной косяк, сложив руки на груди. — Уходи. Софа неожиданно поникла, растеряв свой недавний пыл. Подойдя ко мне почти вплотную, легко и непринуждённо улыбнулась. — И где она? Я не планировал подпускать её к Славе, но она сама подошла к нам. Я, как обоссанный, провинившийся дебил, вжал голову в плечи, как будто эти разборки меня не касались. Какой-то внутренний эгоист требовал зрелищной женской драки. Из ниоткуда взявшаяся мысль выдавила из меня смешок, затем ещё и ещё. Теперь уже я вёл себя как истеричка. — Всё, Соф, тебе пора. — Проговорил на выдохе, успокаивая смех. Отошёл от проема, оставляя Славу за своей спиной и пропуская медсестричку на выход. Софа шагнула вперёд и замерла напротив комода в коридоре. — Я думала переставить его в спальню к детской кровати. Но видимо не здесь. Когда смысл сказанного дошёл до моего сознания, Слава опередила меня. Хватая ботинки и куртку, не проронив ни слова, устремилась на выход. Я машинально шагнул к ней в попытке схватить за руку. — То, что между нами было, не должно было случиться. Дверь с громким хлопком закрылась передо мной, оставляя меня наедине со своим личным водоворотом.