Шагая к бесконечности

Мелани легко улыбалась, лёжа с закрытыми глазами на старой кровати. Нельзя сказать, чтобы ей не хотелось их открыть и увидеть, как Эм одевается, но она прекрасно понимала, что видеть его запрещено, а предать его доверие она не могла. Кто знает, вдруг его накажут, если его кто-то увидит? – Можешь открывать, – разрешил мужчина, и девушка взмахнула ресницами, поворачиваясь к нему. – Ты красивый, – промурлыкала она. Эм рассмеялся. – Откуда ты знаешь? Ты меня толком и не видела! – Ну и что? – кокетливо хихикнула блондинка, – я все равно знаю, что ты самый красивый человек на свете, – она приложила руку к сердцу, – чувствую. Стражник аккуратно подхватил её ручку и поднёс её к губам. – Я могу лишь сказать то же самое, – негромко, но чувственно произнёс он, – ты – самая прекрасная девушка на всем белом свете. Может быть, не для других, но для меня точно. Моя возлюбленная, моя звезда! – прошептал он ей на ухо, склонившись совсем близко. Девушка искренне рассмеялась и обняла его. – Странное дело, – прошептала она, – сегодня был первый раз, когда я смеялась в этом месте. Да и улыбалась тоже, если не считать пары улыбок в замерзшем саду… – Ты тогда меня так напугала! – признался Эм, – взяла и пропала невесть куда, да ещё брата с сестрой с собой прихватила, а потом обнаружилась в этом страшном месте… – Скажи, а я знакома с Кэти? – вдруг спросила Мелани. Эм воззрился на неё с удивлением, которое она прекрасно ощущала даже из-под маски. – С чего вдруг такие вопросы? – Не знаю, – пожала плечами девушка, – просто подумалось… А с тем человеком, о котором я тебе рассказала? Ты ведь узнал, кто он? Эм грустно вздохнул, но скрывать таких мелочей не стал: – Да, знакома. Не слишком хорошо, бывали знакомые и получше, но знакома. Большего сказать не могу, извини. Девушка легко качнула головой. – Не извиняйся, я все понимаю… – она снова замолчала. – О чем ты думаешь? – поинтересовался Эм. Она взглянула на него снизу вверх. – О себе. – Вот как? Мелани кивнула. – Это как раз то, чего я не понимаю, – она пропустила прядь волос через пальцы, задевая чёрные лепестки, – зачем я это сделала? Эм резко замотал головой. – Не надо сейчас об этом думать, Мел. Голубые глаза девушки сверкнули. – Это ещё почему? – неожиданно сурово спросила она, – разве суть искупления не в осознании своих грехов? – Да, но… – Но – что? – Мелани поднялась с кровати. Не повышая голоса, отчего фразы звучали даже более угрожающими, будучи произнесенными столь твёрдым тоном, она продолжила: – Я хочу знать, в чем я каюсь. Какой грех искупаю! – Самоубийство! – коротко вскрикнул Эм, – И только. Мелани тряхнула головой. – И как такое может быть? Тоби говорил, что я воровка! И наверняка было что-то ещё. Ведь самоубийство я совершила уже здесь! Так как я попала в Страх до того, как убила себя? Что делали со мной такого, что я на это пошла, и за что со мной это делали? Она снова взглянула на Эма, но тот, судя по всему, уже собрался с мыслями и, положив руки ей на плечи, заговорил убеждающим тоном: – Мел, дорогая, поверь мне: тебе не нужно сейчас знать об этом. Если бы я мог все объяснить тебе, я бы объяснил, клянусь, но я не могу! Ты должна помнить одно: сейчас тебе нужно пережить наказание лишь за один грех. За самоубийство. И все. Прошу, не спрашивай больше ни о чем, я не смогу тебе ответить. Мелани выдохнула, чуть раздраженно, но в большей степени грустно. – Хорошо. Но… – она помедлила, а затем тихо произнесла, – только лишь потому, что я тебе доверяю. Эм вздрогнул всем телом, а Мелани быстро натянула на себя своё серое платье и выбежала из комнаты. Беззвучной тенью проскользнула она по нескольким коридорам, пока не столкнулась в одном из них с хмурым Альбертом. – Ой, извините, сэр! – Ничего страшного, детка, – махнул рукой Альберт. Мелани затормозила и вгляделась в расстроенное лицо мужчины. – Мистер Ловетт, у Вас что-то случилось? Он взглянул на неё с недоверием, а потом понимающе кивнул. – А, ты же убежала прежде, чем началось самое интересное… – А что случилось? – тут же встревожилась девушка. Альберт лишь невесело хмыкнул. – Мисс Кэти напомнила нам, что испытания Страха не бывают простыми. Моей жене нужно быть с кем-то по любви… Но любит она не меня, как выясняется. Мелани задумчиво заскользила взглядом по его лицу. – Видно, только мисс Кэти и осознавала, что Вы не в курсе, сэр… Альберт поднял брови. – Что, даже ты знала? – Догадывалась. Это было… достаточно очевидно, если честно. Альберт рассмеялся, но в смехе его не было слышно ни капли радости. – Наверное, я сам виноват в том, что это случилось… – грустно произнёс он, – я уж и сам не помню, кто из нас первым начал отдаляться, после того, как… Он слегка пошатнулся, видно, под грузом воспоминаний. Мелани поспешно подхватила его под руки и не без труда повела обратно в общую комнату, дорогу к которой она теперь почему-то вспомнила. – После того, как что, сэр? – мягко поинтересовалась она. Альберт покачал головой, но говорить начал. В конце концов, рассказ о своём прошлом мог немало облегчить ношу, это в Тени Страха было общеизвестным знанием. – Мне было двадцать три года, когда мой отец тяжело заболел и больше не смог заправлять нашей пекарней, а потому передал её мне ещё при жизни. Соответственно, когда я стал заправлять нашим семейным бизнесом, остро встал вопрос о моей женитьбе. Я был тогда… красив, наверное, ещё не лыс, высок… – Да Вы и сейчас ничего, – подбодрила Мелани, – а лысина Вам даже идёт. Альберт усмехнулся. – Добрая девочка… – пробормотал он, – а тогда я был популярен у таких… добрых девочек. Вокруг меня вертелись всякие милейшие простушки – не то, чтобы толпами, не настолько завидным женихом я был, но сколько-то их было… Однако при решении о браке моим мнением не поинтересовались. У отца был старый друг, мистер Велш, который когда-то занял у него крупную сумму денег, а потом прогорел, и вот, когда пришло время отдавать долг, он сначала увиливал, как мог, а потом предложил странную альтернативу, на которую отец почему-то согласился. Мистер Велш отдал ему свою дочь, Элеонору. А отец, недолго думая, отдал её за меня, и заполучал её небольшое приданое, которое и составляло большинство оставшихся сбережений семьи Велш. Помогать им после этого мы не стали – родители никогда не учили меня подобному, всегда говорили, что в бизнесе каждый сам за себя, иными словами… – Дружба дружбой, а табачок – врозь, – пробормотала Мелани, внимательно слушая и продолжая машинально направлять мужчину. – Именно, – кивнул Альберт, – Нелли… была настоящей красавицей. Одни волосы чего стоили – длинные, шелковистые, ярко-каштановые… А глаза! Блестели, что твои брильянты, и вечно в них была какая-то загадка… И она тогда ещё очень любила розовый… Я был молод… и влюбился. Моя нежданная невеста оказалась милейшей, острой на язычок барышней, всегда легко заставлявшей меня смеяться… Несмотря на то, что нас сговорили родители, я не возражал против свадьбы, да и она тоже. Она была так красива в том довольно простом кремовом свадебном платье… Альберт замолчал, и глаза его подернулись пеленой. – Мы начали работать вместе… У Нелли был настоящий талант, она была прекрасной пекаршей, да и в коммерции разбиралась даже слишком хорошо для юной барышни. Но мне это нравилось… Мы тогда жили наверху, там, где после поселились Баркеры… А внизу, в комнате рядом с пекарней, жили мои родители, но они скончались в один год вскоре после нашей с Нел свадьбы. А потом… – мужчина вдруг мечтательно улыбнулся, – потом Нелли забеременела. Мелани тихо охнула, стараясь, чтобы мистер Ловетт не заметил ее удивления и грусти. Ни о каких детях этих двоих здесь речи никогда не шло, а значит, оставалось предполагать худшее. – Мы были так счастливы, так ждали этого малыша… Нелли летала, как на крыльях – беременность у неё проходила сравнительно легко… Вот и долеталась… Вышеупомянутая Нелли тяжело сглотнула – Альберт, погруженный в воспоминания, сам не заметил, как Мелани привела его в общую комнату, где при их появлении и последних словах пекаря все замолчали, даже Люси, минуту назад кричавшая кому-то о том, что она лучше других знает, что такое остаться без ребёнка. Суини, кажется? Если Мел правильно расслышала происходящее краем уха, конфликт у них уже дошёл до спора о том, кто в большей степени лишился дочери… – Нелли зацепилась подолом платья за гвоздь, сбегая по внутренней лестнице в доме, – продолжал Альберт, – и упала. Сама она сумела выжить, но ребёнка мы лишились. Это и стало началом конца, – он открыл глаза и посмотрел на жену, застывшую неподалёку, – не так ли, Нел? Миссис Ловетт молчала. – С тех пор все пошло наперекосяк. Я с горя начал выпивать и играть, просаживая наше состояние, ты после случившегося начала носить чёрный и приняла решение заколотить вход на второй этаж через внутреннюю лестницу, оставив лишь внешнюю, а саму комнату решила сдать. Так и появились у нас они, – Альберт кинул тяжелый взгляд на Суини и Люси, – молодые, красивые, влюблённые, такие же, как мы когда-то. А потом ещё и с ребёнком… Альберт замолчал на секунду, собираясь с мыслями, и продолжил: – Я ведь как раз тогда от болезней и образа жизни начал и жиреть, и лысеть… Урод, да и только, а тут под носом такой красивый юноша… Я, видно, совсем слеп был, раз ещё при жизни этого не заметил… Давно это началось, Нелли? Сразу, как они приехали, или чуть погодя? До того, как ты узнала, что тот выкидыш стоил тебе женского здоровья и возможности иметь детей, или после? – Мистер Ловетт, прекратите, – мягко увещевала Мелани, – Вы сейчас говорите очень страшные вещи. Вам стоит успокоиться и поговорить потом… А затем внезапно громко хмыкнул Тоби, все это время слушавший ссору Баркеров. – Вот ведь как оказывается, – провозгласил он, – судья Терпин ребёнка лишился, супруги Ловетт ребёнка лишились, а самые несчастные и обиженные все равно вы! – Мы тоже теряли ребёнка! – воскликнула Люси, – Вы все ничего не понимаете! Мою Джоанну отняли у меня! Или вы полагаете, что знать, что твой ребёнок живет в доме врага, это намного легче, чем… Суини, стремясь хоть в чем-то поддержать жену после того, как она узнала о нем правду, согласно кивнул… Уильям и Альберт хором набрали воздуха в грудь, намереваясь высказать этим лицемерам все, что они о них думают… Но их опередили. – Заклеить бы тебе рот, женщина! – зашипела Кэти, спрыгивая со спинки дивана, на которой она так и сидела все это время, – чтобы чушь не молола! Демонесса, внезапно растерявшая весь свой сарказм и юмор, оскалилась и тряхнула головой, прогоняя замельтешившее перед глазами видение: златокудрого юношу, распластавшегося по холодной земле… – Ты совершенно не представляешь себе… – Мелани! – внезапно вскрикнула Джоанна, которая все это время молча сидела рядом с Тоби, забившись в угол, – а ты почему плачешь? И все взгляды моментально обратились на девушку, которая глядела на сестру с искренним недоумением ровно до тех пор, пока не осознала, что по её щекам действительно катятся слёзы. – Ох ты ж блин, – растерянно пробормотала Кэти, слегка теряя запал, – а вот про вас-то я совсем забыла… И она виновато взглянула на Эма, моментально возникшего позади Мелани.