Шагая к бесконечности

– Так, если никто не против, давайте-ка притормозим на минутку, – попросила Мария, прерывая увлечённый рассказ об испытании, от которого все сумели уберечь Джоанну. Взгляд её скользил, перебегая с одного грешника на другого, и становился все более суровым. – Что-то не так? – прерывая рассказ, спросила Люси. – Я бы сказал, что все не так, – твёрдо произнёс Франциск, – мы с Мари далеки от этого испытания, нас не посвящали в подробности миссии Джоанны, но то, что вы рассказываете – невероятно. – Это все правда! – сверкнул глазами Тодд. Мария покачала головой. – Мы не об этом. Мы не сомневаемся в том, что вы нам не лжете, но… Позвольте, я проясню ситуацию. Вы сейчас рассказали нам, как Джоанна просто плюхнулась к вам на пол на всеобщее обозрение, не имея никакой защиты, как кричала и отбивалась, а впоследствии, когда разгорелся скандал, вообще визжала и кидалась чем-то, как она в спокойное время просто так, без проблем общалась с едва знакомыми ей людьми… – Как в то время, когда выбирали одного, кому можно спастись от испытания, без возражений позволила другой девушке пожертвовать собой ради себя, – подхватил Франциск. – И наконец, как здесь и сейчас её вынесло с пары бокалов вина, – закончила Мария, – я ничего не пропустила? – Вроде нет, – подтвердил Франциск, – во всяком случае, если что-то ещё и было, нам об этом сейчас не рассказали. Но и имеющегося хватит. – А что с этим не так? – надменно вопросил судья Терпин. – А с этим не так все, – коротко ответила Мария. – Если подробнее – то Джоанна не кричит. Практически никогда, она за всю свою жизнь голос повышала не более десятка раз, и из тех три – во время родов, надо полагать, – начал пояснять Франциск, – плюс, если у неё стёрта память, значит, она должна была вернуться к состоянию, в каком она часто пребывала в детстве, когда каждый стресс заставлял её замирать и замолкать, будто небольшой шок. Вести себя так, как вы говорите, она бы не то, что не стала, а просто не смогла бы. – Именно, – вновь перехватила нить рассуждений Мария, – дальше. Я понимаю, что вы не очень многое знаете о Светлых, но неужели вы действительно посчитали для них нормальным возможность заслониться от греха кем-то другим? В жизни ни один реальный Светлый так не делал, нас не за красивые глаза в них посвящают! А, и да, насчёт вина… – А тут-то что не так? – взъярился судья, – моя дочь – леди, она… – Она морячка! – вспыхнула Мария, – МОРЯЧКА! Её муж учил её многим вещам, в том числе, и умению правильно пить! Уж я-то помню, можете мне поверить, я об этом на собственной свадьбе узнала, когда выяснилось, что вот как раз меня он пить не научил! А её очень даже. Как раз, кстати, затем, чтобы она никогда не повторила Вашей, мэм, истории, – и она кинула взгляд на Люси, – Джоанна бутылку рома способна опрокинуть и не захмелеть, а тут какие-то жалкие два бокала вина! Я, сказать по правде, уже не вполне понимаю, что происходит, но одно могу сказать точно – если бы вы с самого начала не сказали нам, что говорите о Джоанне, я бы в жизни не догадалась, что речь идёт о ней. Франциск кивнул, подтверждая слова супруги. – Так, юноша, я же четко сказала, что Вам сюда нельзя! У Вас разрешения нет, точка! – донёсся откуда-то издалека разгневанный голос Кэти, но супруги не обратили на это никакого внимания. Они оба одновременно и пристально смотрели на испуганную девушку, которую как раз привели обратно в зал. – Что вы… такое говорите? – пискнула она. Куча родителей тут же сгрудилась вокруг неё, готовая чуть ли не защищать от странных Светлых… – Вот именно! – рявкнул Терпин, – что вы говорите? Думаете, я собственную дочь не узнаю? – и он приложил руку к сердцу, показывая, каким местом он узнавал дочь. – Та-ак, – протянул Франциск, и голос его, опустившийся до легкой хрипотцы, заставил мурашки пробежать по спинам всех присутствующих, – Теперь ясно. Мария обернулась к стоявшим неподалёку Флоре и Тоби. – Вы знали об этом? – Я только здесь узнала, – мягко заявила Флора, – а Тоби… Мальчик пожал плечами. – А что Тоби? Тоби, естественно, знал. Тоби спасать пришли, конечно же, его предупредили. Блондиночка ахнула, глядя на него со слезами на глазах, а затем… А затем странный разговор прервал высокий, темноволосый юноша, за которым по пятам гнались несколько стражей и разгневанная Кэти. Выступили вперёд и Базиль с Алжерноном, собираясь остановить его, но он остановился сам, едва заметив девушку. – Слава Богу! – ахнул он и сгрёб её в объятия. Девушка снова пискнула и попыталась вырваться, а потом вгляделась в лицо юноши и ахнула. – Немедленно отпусти девчонку! – приказал Алжернон. – С какой стати? – сверкнул темными глазами юноша, прижимая девушку к себе покрепче. – Так, а ты ещё кто такой? – хором спросили судья и цирюльник, подступая к ним, – и мою дочь откуда знаешь? Юноша пробежался по ним неприязненным взглядом. – Чья она там дочь, меня не интересует, – громко заявил он, – это моя жена, Аланна Патриция Лэнс, и черта с два я отдам её хоть кому-нибудь из вас! Девушка легонько всхлипнула, глядя на него с недоумением. Суини, хмурясь, отступил прочь… Судья Терпин, широко распахнув глаза и рот, глядел на девушку. – Я… я не понимаю, – пролепетала та. – Тише, Ланни, – мягко произнёс юноша, поглаживая её по голове, – ты просто ничего не помнишь, из-за… – Из-за того, что ты дестабилизировала границу, – сурово заявила Кэти, скрестив руки на груди, – потому, что хотела папочку повидать! – Прекратите! – начал было юноша. И это было ошибкой – Кэти тут же вспомнила о нем. И жестом приказала стражникам увести его. – Стойте! – в ужасе ахнул он, – я не могу её здесь оставить! – Можешь, Рудольф, можешь, – равнодушно махнула рукой Кэти и поспешила прочь, поманив стражников за собой. – Рудольф, – повторила Аланна, – да, точно! Руди… Я помню! Я видела тебя в этом странном воспоминании! Мы бежали куда-то, а потом засобирались на обед к матушке… Я все никак не могла вспомнить твоё имя… – Мисс Райс, Вам бы тоже лучше… – перебил бормочущую блондинку стражник, уводивший Руди. Флора твёрдо качнула головой. – Нет. Я останусь здесь, – она положила руку на плечо Тоби. Аланна невольно дернулась при звуках её голоса и перевела взгляд в её направлении. – Тоби, – прошептала она, – ты… ты все знал, верно? И ничего не сказал… – Я не мог сказать, – спокойно объяснил мальчик, – это было опасно. – Опасно? – взвилась Аланна, – ты лгал мне! Называл меня сестрой… – Ну, так это правда, Ланни, – с грустной улыбкой заверил её Тоби, подходя ближе, – ты действительно считала себя моей сестрой, и я был очень этому рад… Девушка фыркнула. – Прекрасно! Но ты ведь говорил… – она снова всхлипнула, – ты говорил, что у тебя всего две сестры! Я… – И я, – спокойно завершила Мелани. Аланна взвизгнула и отшатнулась – того, как ещё одна девушка появилась за спинами остальных Светлых, не заметил никто. Она же смотрела на собрание грешников и молча ждала, пока все успокоятся и насмотрятся на неё – ибо все они замерли, занимаясь именно этим. Это, несомненно, была Мелани, почти не изменившаяся, и в то же время, ставшая ну вот совершенно другой. Это все ещё была белокурая невысокая девушка с голубыми глазами и тихим, мягким голосом, но стояла она теперь прямо и гордо, серую робу сменило великолепное розовое платье с двумя небольшими шлейфами за плечами вместо рукавов, а в волосах, теперь собранных в изящную прическу, не было заметно ни единого чёрного лепестка. Первым от лицезрения её красоты отвлёкся Тоби. – Ханни! – радостно вскрикнул он и бросился к ней. Девушка широко улыбнулась, принимая его в объятия, и звонок чмокнула мальчика в лоб, отчего он весь аж засветился… Буквально засветился. – Ах! – вскрикнула Флора и осела на землю. Испуганный Тоби бросился к ней, помогая подняться… И обнаружил на месте старухи прелестную девочку-подростка, которая смотрела на него сияющими глазами и улыбалась. Мальчик невольно рассмеялся и закружил её в объятиях. – Ты что сейчас сделала? – ахнул Базиль, с яростью глядя на новоприбывшую блондинку. Та перевела взгляд на него и с легким интересом его осмотрела. – Для справки, – с царственным спокойствием произнесла она, – мне полторы тысячи лет от роду, из которых более семисот я являюсь Светлой. И за свою жизнь я кем только не была, включая королевских особ. – А это… к чему? – слегка растерявшись, спросил Базиль. Девушка взглянула прямо на него. – Это я к тому, что молоко у тебя на губах не обсохло мне тыкать, мальчик. Франциск, наблюдавший за всем этим действом, весело фыркнул, и девушка обратила свой взгляд на него. – Какие люди! – усмехнулась она, и радостно пожала юноше руку. За ним последовала и Мария. – Привет, дорогая, – улыбнулась брюнетка, – ну и спектакль вы тут устроили! Внезапно встрепенувшись при слове «вы», Джоанна заглянула Марии в глаза. – Как там Энтони? Вы видели его? – Видели, – кивнул Франциск, – правда он, партизан этакий, ни словом не обмолвился обо всем вот этом, – и юноша обвёл рукой застывшую в удивлении толпу. – С ним все хорошо? – не обратив внимания на шпильку, взволнованно продолжила девушка. Мария беззаботно махнула рукой. – Ой, да что ему сделается! Подумаешь, грудь продырявили. Все с ним хорошо, Ханни, не бойся. Его уже восстановили, как и тебя, но энергии он больше отдал, защищая тебя, сама понимаешь, так что пока его оставили в постели. Можешь себе представить, как я не завидую сейчас врачу, который вынужден там его держать. А так все замечательно, через пару дней будет, как огурчик. – Хорошо, – нежно улыбнулась Джоанна. – Так, стоп! – решился-таки влезть Алжернон, – вернёмся к более насущным вопросам. Мой коллега в несколько неправильной форме задал правильный вопрос – миссис Хоуп, что Вы сделали? – Я вернула Тобиаса Рагга в Любовь, как видите, – пожав плечами, сообщила Джоанна. – Да, но что теперь? Он ведь ещё не до конца искупил свои грехи? Девушка подняла брови. – Вы имеете ввиду, что он не раскаялся в убийстве Суини Тодда? Правильно сделал, я бы тоже не стала. И, предвосхищая Ваш вопрос, именно поэтому мы решили, что этот его грех будет проще отменить, чем искупить. – Отменить? В смысле, с помощью лазеек, как та, что связана с оружием? – Именно с ней, – кивнула девушка. – Так, погодите. Именно она подразумевает, что у оружия есть жертва, избежавшая смерти, и если её убить, то можно ею как бы заменить ту смерть, что была после. То есть… Последней жертвой Суини Тодда… – Должен был стать мальчик, ставший случайным свидетелем его преступлений, – кивнула Джоанна и красноречиво помахала ручкой, – но ему удалось спастись, и последней жертвой вместо него стал сам маньяк. – Ага, – хмурясь, кивнул стражник, – ну так это выходит, что для того, чтобы обелить руки мальчишки, нужно той самой бритвой зарезать… Вас? Джоанна слегка усмехнулась и изящным жестом выудила бритву откуда-то из складок платья. – Ой, вот ведь совпадение, – насмешливо произнесла она, подмигивая Тоби. Тот негромко ахнул. – Ханни! Об этом ты меня не предупреждала, я бы в жизни не позволил тебе страдать из-за меня! – Потому, что ты в душе тоже Светлый, братик, – мягко улыбнулась девушка. – Хорошо, – тряся головой, продолжал Алжернон. – Но ведь, – снова влез Базиль, – теперь, коли на то пошло, ты… э, Вы должны… – Должны, – кивнул Алжернон, – искупить самоубийство… Что Вы, собственно, и делали, торча все это время в Тени Страха без памяти и будучи отмеченной, как самоубийца, при том, что до этого самоубийств Вы не совершали! – ахнул он, сообразив наконец, и топнул ногой от бессильного негодования, – Чертовы Светлые! Джоанна негромко, но мелодично рассмеялась. – Видите, как все просто, если не считать Светлых идиотами, неспособными гладко провернуть обычную операцию. – Джоанна, мне думается, что нам пора, – напомнил Франциск. – Верно, – кивнула девушка, – но пора вам, а не мне. Я уйти не смогу. – Это ещё почему? – испуганно вскрикнула Мария, – для тебя и Тоби уже готовы два портала! Джоанна вздохнула. – Есть одно… обстоятельство. Разве ты забыла? – и её взгляд красноречиво переместился на замершую неподалёку Аланну.