Don't play with the Devil.

— Марбас заверил, что действие яда пройдёт в течение суток. Запасись терпением, сын, — пробасил Сатана. Взор его был обращён на покоящегося на кровати дьявола, а руки сжимали заложенный в кожаные ножны кинжал. Изящную тонкость навершия украшал сверкающий сапфир, своими переливами, то и дело, приковывая внимание Люцифера. Лёжа на сотканной из шёлка постели, он, измотанный слабостью и усталостью, обдумывал верность принятого им решения. — Отец, я отдал его тебе не потому, что жажду отмщения. — Голос Люцифера был неестественно тих. Слабость изводила разум, адский огонь в его жилах, вытесненный каменной тяжестью, угасал. Он словно был заточён в собственном теле, заперт в клетке из плоти и крови, что обессиленным грузом покоилась на кровати. Демон внутри него злился, впадал в неукротимое бешенство, лупя по вискам гулким рыком в унизительно тщетных попытках вырваться. — Мне известно это. — И я не хочу, чтобы Непризнанная возненавидела меня, однажды. Пусть серафим пришла к ней из страха, но она всё ещё её мать. — Серафим знала, на что шла, — расплывчато ответил Сатана. Тот факт, что Ребекка хранила у себя оружие, способное отнять жизнь его сына, не мог не волновать правителя адских земель. Но и карать её за желание сохранить баланс, он не имел права. — Ты должен был отдать мне его раньше. — Я до последнего не хотел этого делать. Но дополнительные рычаги воздействия нам сейчас не помешают, — голос Люцифера резко стих, стоило спешным шагам сестры зазвучать в коридоре. Мгновение, и дверь с громким хлопком ударилась о стену, впуская зеленоглазый вихрь из волнений и тревог в спальню брата. — Люц! — Демоница рванулась к нему, даже не взглянув на отца. Зрачки дьявольских глаз поглотили рубиновую радужку, чёрной бездной оглаживая искажающееся отчаянием лицо. Беззвучно всхлипнув, она опустилась на колени у его постели. — Как так вышло? Я не понимаю, как так вышло? — Запричитала, стиснув прохладную ладонь Люцифера. — Твоему брату нужно отдохнуть, не донимай его ненужными стенаниями. — Всё хорошо, Отец, я рад, что сестра здесь, — мягко улыбнулся дьявол. — Ты виделся с кем-то перед соревнованиями? — Серьёзным тоном начал Сатана. — Принимал что-то из чужих рук?       Люцифер задумался, силясь вспомнить всю хронологию предшествующих падению событий. Мысли сбивались, путались, снова и снова ускользая от него вглубь затуманенного сознания. Мазки воспоминаний обрывались на совместном с непризнанной ужине, который был принесён с опозданием его слугой. Если яд добавил кто-то из постояльцев замка, то дьявол бы непременно ощутил его эффект задолго до выхода на поле.       Однажды, Лилит решилась поведать своим детям об отравителях — тех, кто во имя вершения глобальных перемен не брезговал применять токсины. Пусть они и не всегда могли принести смерть, но ослабить бессмертное тело были вполне способны. В отличие от своей сестры, Люцифер считал подобную прихоть матери невероятно скучной. Мысленно он витал над просторами Пустоши, парил вместе с отцом над их владениями, так и не запомнив и слова из трёхчасовой тирады Лилит. Сейчас же он корил себя за подобную вольность, ведь, если яд всё же был добавлен в обеденную трапезу, то… — Где Мими? — Просипел он, вводя в замешательство не только плачущую сестру, но и отца. — Мими? — Ости недоумённо воззрилась на него. — Неужели, ты думаешь, что это она отравила тебя? — Нет, — дьявол качнул головой, — она была с непризнанной перед моим падением. Мы с Викторией обедали вместе. — Ну естественно, — закатила глаза демоница. — Кто принёс вам еду? — Нол, — Люцифер посмотрел на отца, — он верно служил маме, сомневаюсь, что нечто подобное могло прийти ему в голову. Я бы до поля не дошёл, отрави он меня в замке. — Если это паралитический яд, то он действует в течение нескольких минут после попадания в организм, — прошептала демоница, обернувшись к Сатане, — ты помнишь, каким именно ядом отравили маму? — Аспида из Дита, — ответил он, покосившись на замершего в ожидании указаний Адмирона. Стоя позади правителя, он больше походил на его безмолвную, угрюмую тень, нежели чем на могущественного демона, которого многие страшились. — Ты знаешь, что делать. — Коротко отчеканил Сатана, глядя вслед удаляющемуся Винчесто. Стоило двери захлопнуться, как из коридора донеслись жалобные мольбы, стихшие в шорохе волочащихся за стражей костлявых ног. — Отец, — тихо окликнула его демоница. — Аспид из Дита в больших дозах может приводить к параличу. Позволь мне взглянуть на то, что ел брат. — Если так, то непризнанная тоже пострадала. Нужно найти её, Отец, — приподнимаясь на локтях, Люцифер резко выдохнул. Некогда преодолевавший любые тягости организм теперь нещадно мутило, болезненной серостью отражаясь на его лице. Комната плыла перед глазами, а возвышавшийся силуэт отца шёл мелкой рябью, расползаясь в стороны. Дьявол тряхнул головой, злобно стискивая челюсть. — Даже не вздумай вставать, — шикнула Ости, утягивая брата за плечи обратно на постель. — Адмирон найдёт её, а ты… — взглянув на дочь, Сатана осёкся — в дверь дьявольской обители постучали. Пришедший не стал дожидаться дозволения войти, осторожно отворяя механический замок. — Мими, — первым завидев мрачный силуэт падшей, выдохнул Люцифер, — входи. — Простите мою дерзость, Повелитель, — едва мазнув взглядом по бледному лицу дьявола, Мими склонилась. — Стражи за дверью не было, поэтому я посчитала возможным войти. Если Вы решите прогнать меня, то… — Это покои моего сына. Раз он позволил тебе войти, то и я препятствовать не стану, — сдержанно ответил Сатана. — Благодарю, — Мими подняла голову. В бледном, отливающем серостью лице сложно было признать того Люцифера, которого она знала с рождения. Он смотрел на неё взволнованно, безмолвно вопрошая лишь об одном. — Я заперла её в комнате. Непризнанная цела и невредима, исключая неоконченный истеричный припадок, в котором она пребывает с момента твоего падения. Если нужно, я приведу её к тебе. — Нет, — поспешно отрезал дьявол, — скажи, что я сам приду. Завтра. — Понимаю, — кивнула Мими, — я передам ей, что ты сам навестишь её, когда придёт время. Сроки, думаю, лучше не оглашать, учитывая твоё состояние. — Значит, тебя отравили незадолго до выхода на поле, — заключила Ости, — Мими, есть подозрения?  — Ещё в самом начале мне показалось странным, что взор Кроули нашёл непризнанную во время вступительной речи, — начала демоница, отмечая то, как напряжённо переглянулись Люцифер и Сатана, — поначалу я решила, что он проявил такой интерес, поскольку мы сидели на ангельской трибуне. Всё же странно видеть непризнанную и демоницу в обществе белокрылых святош. — Переходи уже к сути, — нетерпеливо поторопил её Сатана. — Когда Люцифер пал, началась паника. Учителя, естественно выскочили на поле, пытались унять студентов, выяснить, что же произошло. Все, кроме Кроули. — Это ничего не доказывает. — Доказательств я и не пыталась добыть, Повелитель. Было немного не до этого, — ответила Мими, — Вы учили меня наблюдать. Особенно там, где паника застилает здравый рассудок. И я наблюдала. Директор Кроули даже не взглянул на Люцифера, всё это время он наблюдал за непризнанной. — Ждал, когда она сорвётся. Меня отравили, чтоб она выдала себя, — глухо заключил дьявол, с неким облегчением глядя на Мими, — спасибо, что сдержала её. — Мне это дорого стоило, — она задрала длинный рукав кожаного пиджака, открывая ему метки, оставленные даром непризнанной. Обморожение чернотой въелось в загорелую кожу запястья, там, где корки прочного льда держались особенно долго. Уста Люцифера безмолвно дрогнули. — Прошёл час, а следы так и не пропали. Думаю, ещё немного, и я лишилась бы руки. — Шепфа, выглядит жутко, — изумлённо протянула Ости, приблизившись к падшей. Вблизи потемневшие следы казались ей особенно пугающими. Они словно пропитали кожу насквозь, отдавая насыщенной синевой на внутренней стороне предплечья. — Болит? — Уже нет. — Значит, ничего не сделать. Мне жаль, — Ости сжала ладонь демоницы в своей, — пусть мой брат и кажется безучастным, и молчаливым в данный момент, но я знаю, что он беспокоится за тебя. Ты ценна для Люцифера. — Не стоит сглаживать углы, Ости, — Мими низвела голос до полушёпота, вытягивая руку из её пальцев, — помни, что я не первое столетие служу вашей семье.       Ости, наверное, впервые не нашлась с ответом. Уголки её губ дрогнули в улыбке, натянутой и неестественной. Некогда близкая подруга смотрела на неё отстранённо, будоража воспоминания о, казалось бы, давно ушедшем прошлом. Именно в нём демоница распорядилась жизнью Мими так, как считала нужным, не заботясь о последствиях для каждой из них.       Ости обернулась. Взор отца жёсткостью бил по лицу в доказательство того, что прошлое никогда не отступит. Для Сатаны грань «до» и «после» была слишком явственно очерчена. И Ости, как и всегда, отступила к тому, кто эту грань видел размыто. Люцифер не испытывал страсти к вечному порицанию. Гнев его вспыхивал ярко, полыхал страшно, но сходил на «нет» в тот самый миг, как в глазах сестры появлялись проблески смирения. Таким по отношению к ней он был в детстве, не менялся и сейчас. — Принести тебе воды? — Сдавленно прошептала та, расправив краешек покрывала. — Сам возьму, если понадобится, — без излишней грубости ответил дьявол. Его пальцы были почти ледяными, сковывая её запястье в тиски. — Присядь, не мельтеши. — Я оставлю вас, нужно разобраться с произошедшим, — объявил Сатана, поочерёдно смерив каждого из присутствующих тяжёлым взором. — Ты отправишься в Цитадель? — Вопрос оборвался в сухом, лающем кашле, сотрясшем грудь дьявола. Сатана ощутимо напрягся, но с места не сдвинулся. Лишь взглядом пригвоздил подорвавшуюся к графину с водой дочь, после коротко кивнув. — Твою просьбу я услышал. — Отец, ты же не собираешься… — Мими, увидься с отцом, — оборвав Ости на полуслове, Сатана посмотрел на дочь Мамона, — желательно сегодня. — Я не планировала… — Завтра времени может не быть, — Мими помедлила с ответом. От просьбы Сатаны веяло решимостью, властью, словно он на самом деле и не давал ей выбора. — Следует проститься с ним? — Не помешает, — ёмкая фраза, бьющая под дых. Не дрогнув лицом, демоница вновь склонилась, не поднимая головы до тех самых пор, пока дверь за правителем не захлопнулась.       Тишина воцарилась в дьявольских покоях. Казалось, Мими на мгновения оцепенела. Она не могла промолвить и тихого слова, бездумно глядя в пол. В груди давило, а по телу растекался холод, столь непривычный для созданий из Преисподней. Проститься, ей следует проститься… — Отец отправится в Цитадель, — серьёзно начал дьявол, с трудом садясь на кровати, — он заставит серафима Уокер рассказать, где скелет Ветала. — Думаешь, она знает? — Знала бы, уже сказала. — Всё же решил шантажировать её непризнанной? — Нет. У Отца есть иной козырь, не менее действенный, чем предавшая доверие матери дочь, — выражение его лица оставалось нечитаемым. Мими вглядывалась в искажённые тьмой очи, что были нацелены прямо на неё, заглядывая глубоко под кожу, в самую душу. — Кто отправится со мной? — Белиал. — Демон лжи, — Мими усмехнулась, — заговорит любого. — Полезный навык для такого задания. — Тут не поспоришь. — Что с тобой, Мими? — Дьявол плавно склонил голову вбок, прищурившись. — Всё хорошо. — Неуверенно ответила она, коря себя за излишнюю эмоциональность. — Ничего не хочешь мне рассказать? — Он пытал её взглядом, испытывал молчанием, что принёс следом за собой внезапный вопрос. А демоница хаотично перебирала скомканные в сознании мысли в поисках ответов. — Нет. Нет ничего такого, что тебе следовало бы знать, — она закапывала себя во лжи, до конца не понимая её причин. Страх? Неужели, Мими настолько сильно боялась сознаться в том, как поступала и раньше. В их мире связь с ангелами, хоть и порицалась законом, но была явлением частым, даже обыденным. Так, почему сейчас она не могла вымолвить и слова об этом. — Уверенна? — Тише прежнего спросил Люцифер. Тело его напряглось, словно в любой момент по нему могли нанести удар. — Тебя волнует непризнанная? — Нет. Меня волнуешь ты.       Мими часто заморгала, не сдержав нервный смешок. — Я переживаю о предстоящем путешествии на Небеса. Отвратительней места не найти и… — Я помню этот твой взгляд, Мими. Думаешь, твои гляделки с Дино остались незамеченными? — Сквозь зубы процедил он, не скрывая своего разочарования. — Не понимаю о чём ты, — ошеломлённо прошептала демоница в ответ. — Найди себе ровню. Он тебе не подходит. — Я с ним виделась лишь раз у Филотануса… — Который уже месяц, как не устраивал мероприятий в Аду, — перебил очередную ложь Люцифер. Мими едва вздрогнула, бегло взглянув на ошарашенную происходящим Ости. — Заскучала? Так найди того, кто будет тебе под стать. Мы на пороге войны. — Люцифер, я не… — Все мы совершаем ошибки, Мими. Но не вынуждай меня влезть в происходящее между вами. Моя реакция тебе не понравится.       Падшая искренне не понимала, отчего ответы на выпады дьявола давались ей с таким трудом. Слова свербели в горле, но с языка так и не срывались, заглушаемые несвойственным ей прежде чувством стыда. Угрызения, казалось бы, атрофированной демонической совести смешивались с тревогой, волнением, что граничило с разрушающим былую уверенность страхом. Что ещё было ему известно? Знал ли Люцифер, что Мими отчего-то сторонилась ангела, избегая всякой близости с ним? Хотя именно она грозилась убить последнего. — Тебе не о чем беспокоиться, Люцифер. Я извлекла урок из прошлых ошибок. ***       Ночное небо вспыхнуло тысячами звёзд. Мелкие крапинки света обрамляли полную луну, чьё призрачное сияние бликами отражалось от водной глади, скользило по гранитным стенам школьного замка, превращая его белизну в нечто невыносимо яркое. Лунный свет сочился в окно, слепил покрасневшие от слёз и недосыпа глаза. После ухода Мими непризнанная неустанно смотрела вдаль, пытаясь спасти рассудок от беспроглядной тьмы. Той тьмы, что заволакивала мысли отчаянием, страхом, одиночеством, не позволяя сомкнуть глаз.       Сон померк в ту же секунду, как ночное покрывало коснулось низкого неба. Она вглядывалась в слепящую белизной даль, всё глубже зарываясь в угрюмые мысли. В ушах до сих пор грохотало — это тело Люцифера билось о землю в заезженных воспоминаниях, паникой сдавливая горло. Она сжимала и разжимала ледяные пальцы, жмурясь до ярких мушек перед глазами. А он снова и снова падал на землю, сковывая её по рукам и ногам омерзительным чувством беспомощности. Вики злилась, сбивала поверхностное дыхание безмолвными рыданиями, коря себя за то, что не ослушалась, позволила увести прочь, оставляя дьявола на растерзание любопытствующей толпе. Ты чуть не угробила его своей жаждой мести и даже не пришла на суд.       Слова Ости оглушительным набатом ударяли в виски, следуя попятам за непрекращающимся звуком тяжёлого падения. Вики всхлипнула и утёрла бегущие по щекам слёзы рукавом толстовки. Собственные веки ощущались непривычно тяжёлыми, опухая под гнётом многочасового плача. Лицо жгло и стягивало дорожками высохшей влаги, а губы дрожали вслед за ударяющимися друг о друга зубами. Что, если и в этот раз Люцифер пострадал из-за неё? Вдруг в эту самую секунду он умирал в одиночестве за очередную её оплошность? Лишь от этих мыслей становилось невообразимо тошно. Притянув ноги к груди, она обняла свои колени, погружаясь всё глубже и глубже в раздумья. Люцифер готов уничтожить свою жизнь ради тебя, а ты ведь не готова, верно?       Непризнанная резко встрепенулась, растирая щёки замёрзшими пальцами. Сказанные демоницей слова распирающим всплеском отозвались в груди. Они словно подталкивали её, вселяли несвойственную по-человечески хрупкой душе отвагу. Вики нахмурилась, взглядом опустившись к ладонями. Прожилки тонкого льда кристальной бирюзой очерчивали изгибы рук, плавными зигзагами пробираясь меж длинных пальцев. Она, оказывается, могла так много. Лишь одним касанием была способна погрузить чужое тело в кокон крепкого льда, уничтожая многолетние страхи своими же руками. Разве стоило страшиться хоть чего-либо? Вики глубоко вздохнула, на долгий миг закрыв горящие синевой глаза. Впредь она не станет сидеть в стороне, не позволит собственной душе томиться в ожидании пугающей неизвестности.       Толстовка улетела на пол, следом за домашними брюками, что явно не подходили тому месту, куда Вики решила отправиться. Надев джинсовые шорты и тонкую хлопковую майку, она спрятала замёрзшие ступни в грубые ботинки, завязывая волосы в небрежный хвост на затылке. С минуту разглядывала своё опухшее лицо в отражении и, включив воду, брызнула тёплыми каплями на стылую кожу, возвращая щекам прежний румянец. Пора…       Как и ожидалось, в коридоре общежития стояла тишина. Стрелки часов давно перевалили за полночь, и ей не составило труда проскользнуть мимо запертых дверей сонных комнат, оставаясь совершенно незамеченной. Ночной воздух прохладой обдал плечи, стоило непризнанной покинуть белоснежные стены. Ступив на влажную от росы траву, она не позволяла смятению подступить к телу вновь, не оглядываясь и не замедляясь. Взгляд её был направлен прямо, устремлён сквозь пробоины высоких арок, прямиком туда, где шумел водоворот.       Шелест скручиваемого в воронку воздуха порождал внутри странный трепет, ощущение, что она приняла единственное верное решение из множества возможных. Набрав в грудь побольше воздуха, Вики заставила себя преодолеть сомнения, не останавливая шага даже у открывшегося перед глазами жерла. Водоворот разинул гудящую пасть, проглатывая её в вечно движимые стены из облаков, влаги и ветра. Закрыв глаза, она посылала пульсирующую в сознании мысль окружившему тело вихрю. Портал гладил кожу лёгкими дуновениями ветра, наверное, впервые так миролюбиво унося непризнанную вдаль от школьных стен. Он словно уже давно ждал её, бережно выпуская из своих объятий в пропитанный гарью зной.       Вики приземлилась на землю, едва покачнувшись от мазнувшего по перьям рывка воздуха. Шумящий портал спустя мгновение испарился в непроницаемой черноте неба, оставляя её один на один с выжженными сухостью землями Ада. И лишь сейчас, обернувшись вокруг, она осознала, что попала не совсем туда, куда намеревалась. Кажущиеся бескрайними песчаные волны вздымались вокруг, закрывая горизонт тёмно-горчичным покрывалом. Мрак адских земель обступал её, грозился пасть тяжестью свинцовых туч, пронзая непрошенную гостью тусклым светом убогой луны. — Чёрт, — выдохнула непризнанная, пытаясь найти хоть намёк на выход из пустынного лабиринта.       А вокруг не было ни души. Зной нагревал массивную подошву ботинок, заставляя увязать в янтарных песчинках, что с тихим шорохом скатывались вниз к подножию высотных волн. Сухость неустанно обжигала горло и губы, пока непризнанная упрямо взбиралась на песчаную вершину, хмуро разглядывая однообразную даль. Надежда различить очертания мерцающих факелов, оповещающих о близости города, угасала. Вокруг неё был лишь пугающий своей протяжённостью песчаный океан.       Леденящий кровь вой пронзил ночной мрак. Внезапно взвился в воздух, подобно хлёсткой плети ударяя по лодыжкам. Вики остановилась, затаив дыхание, замерла, всецело обращаясь в слух. Возможно, ей показалось. Песчаные земли пронизывали миражи, созданные сознанием иллюзии, в которые зачастую не стоило верить. Угроза зашевелилась в сознании. Где-то вдалеке, у испещрённого волнистым янтарём горизонта протяжный вой зазвучал вновь. Импульс дикого страха ознобом вонзился между лопаток, взывая к спящим глубоко внутри инстинктам. Вики дёрнулась, немедля сорвалась с места, убегая от того, от кого сбежать было невозможно.       Она лихорадочно перебирала ногами, взбираясь вверх по раскалённым волнам. Глухой топот мощных лап настигал, продавливал тишину и глушил рвущиеся из горла хрипы. Шум приближающегося зверя, казалось, доносился с разных сторон. Цербер нагонял её, клацал зубастыми челюстями позади, тут же срываясь на злобное рычание где-то справа от неё. Собственный рассудок, объятый агонией первобытного ужаса, словно играл с ней злую шутку, утраивая некогда одиночный топот лап адской гончей. Вики мерещилось, что невидимые псы были повсюду. И целью их являлась сотканная из песка, когтей и ярости ловушка, откуда ни одна жертва впредь не выбиралась живой. Однажды, ты поймёшь, что у каждого из нас своя роль в этом мире. Его — охранять эти земли и тех, кто ими правит.       Насыщенная хрипотца дьявольского голоса ужалила в самое сердце в тот самый миг, как покатый склон оборвался под ногами. Вскрикнув, Вики сорвалась вниз. Раскалённая пыль забивалась под майку, обжигала глаза и губы, сухим жжением оседая в лёгких. Она слышала, как пружинила земля под спускающимся следом Цербером, чувствовала, как в правой щиколотке пульсировала острая боль. Должно быть, непризнанная подвернула ногу, не сумев совладать с грузной тяжестью путающихся в песке ботинок. — Чтоб тебя, — простонала, приподнимаясь на ладонях.       Смрад зловонного рычания ударил в лицо. Нечто неизвестное грузом вдавило крыло в песок, пока совершенно иной жар звериного дыхания коснулся затылка. Вики застыла, слыша, как бешено заколотилось её сердце, зачастившим пульсом откликаясь в висках. Ловушка захлопнулась, сомкнулась смертоносным кругом невидимых тварей. Они словно были везде, тяжестью продавливали матовый янтарь этих земель, кружа и взрыкивая в предвкушении скорой гибели загнанной ими гостьи. Путь в Ад был закрыт. Для всех, кроме рождённых там падших. — Пожалуйста, — сухими губами простонала она, пытаясь освободить зажатое под лапой крыло. Малейшее движение болью пронзало спину, ударяя в затылок. От страха кружилась голова, бессилие сокрушало тело. Сердце в её груди колотилось так быстро, что, казалось, вот-вот пробьёт рёбра, падая в высушенный засухой песок. Неужели, всё закончится именно так? Разве Вики было суждено пасть растерзанной невидимыми гигантами? Сглотнув, она отпрянула от лязгнувших совсем близко клыков. Кольцо адских псов стремительно сужалось вокруг неё. И повелевать ими мог лишь их хозяин. — Я — гостья Люцифера. Пожалуйста, отпустите меня, — еле слышно пролепетала она. Слова давались непризнанной с большим трудом, сбивчивым дыханием срываясь с губ. Зудящий внутри неё страх глушил холод, и она не могла заставить себя сконцентрироваться на чём-то ином. Всё внимание забирала незримая угроза, что угрожающей поступью кружила вокруг. — Умоляю, отпустите, — собственное тело казалось неестественно слабым, ватным и таким непослушным. Вики безропотно повторяла одни и те же мольбы, озираясь по сторонам в надежде увидеть хоть малейшие колебания воздуха там, где двигались гончие. Но земли Преисподней благоволили своим обитателям, умело скрывая их от её взора.       Секунды казались вечностью. Время впервые казалось таким размеренным, тягучим, словно намеренно замедлившим свой ход в попытке продлить её страдания. Притихнув на мгновение, она ладонями оттолкнулась от земли. Погибать без борьбы отчего-то совсем не хотелось. И Вики натужно потянула крыло из-под массивной лапы, глядя туда, где стоял Цербер. — Пусти, — проскрипела зубами непризнанная, после срываясь на крик.       Её вопль сотряс воздух, вырываясь откуда-то из самых глубин грудной клетки. Когти сменились мощными тисками челюстей, что сомкнулись на крыле оглушительно внезапно. Неведомая сила подняла тело непризнанной в воздух, вонзая длинные клыки в покрытую перьями плоть. Цербер мотал её из стороны в сторону, словно безвольную тряпичную куклу, извивающуюся в болезненной агонии. Казалось, она слышала треск надрывающегося на половины крыла, когда адская тварь буквально вбила её в песок. Сноп пыли, поднятый вокруг, наждачкой скрёб в лёгких, вынуждая Вики зайтись сиплым кашлем. А гончая продолжала жевать истерзанное крыло, сплёвывая окровавленные перья в орошённую алыми мазками землю. — Нет, — всхлипнула она, слыша, как стихла поступь псов вокруг.       Вязкая слюна липла к коже, опадая на её лицо прямиком из раскрытых пастей. Вики дёрнулась, выпустив первые клубы морозного пара из разомкнутых уст. Лёд захрустел на ладонях, сапфировым пламенем заволакивая зрачки. — Я сказала: пусти! — Колюче проскрежетала непризнанная.       Ладонь машинально дёрнулась навстречу пустоте. Она чувствовала, как заострённая корка льда прошила плоть насквозь, знакомым ощущением лёгкости оседая в душе. Истошный визг резанул слух, сменившись хлюпающим бульканьем спустя долю секунды. Чёрная, подобно вязкой смоле, горячая кровь хлынула из сквозной раны, пачкая одежду. Сплюнув горькую жижу, Вики пнула туда, где, как ей казалось, нависала морда Цербера. Окровавленный шип со скользящим звуком вышел из чужого тела. И она снова не сумела сгруппироваться, вскрикивая от вонзившихся в руку клыков.       Адский страж дробил её предплечье, пока его невидимый собрат совершил последний вдох, пав замертво. Ночное небо пронзил вой. Столь горестный и пропитанный болью утраты, словно важная часть адского духа пала вместе с ним. Это пение скорби подхватил кто-то вдалеке. Вой разрастался, растекался в воздухе, ужасом вгрызаясь в разум. Крыло сводило болезненной судорогой, а рука немела от терзаний. Псы вновь подняли непризнанную в воздух, остервенело растягивая в разные стороны. И Вики заплакала, закричала во тьму, не в силах смириться с той участью, что стремительно её настигала.       Вой стих так же резко, как и зазвучал. От его продолжительности в ушах гудело так, словно её тело водрузили на самое дно глубокого водоёма, влагой притупляя слух. Боль слепила, заставляла задыхаться в попытке урвать хоть глоток воздуха. Столь спасительного и нужного в данную минуту. Отрывистый свист, раздавшийся совсем близко, походил на мираж, наваждение, созданное загнанным в панику и истерику разумом. Словно по команде Церберы разжали челюсти, позволяя ей пасть на землю. В данный миг медлительность являлась воистину непозволительной роскошью. Простонав, Вики прижала истерзанную руку к груди, отползая к подножию песчаной горы. Пелена слёз жгла роговицу, всхлипы сотрясали спину, но она всё же сумела обернуться, в облегчении оседая наземь. — Люцифер, — почти беззвучно выдохнула, шугливо поджимая ноги. Церберы никуда не ушли. Их дыхание, зловонное и злобное, раскаляло воздух, дрожью отзываясь внутри неё. Вики снова всхлипнула, глядя на неестественно бледного дьявола. Взор его был тёмен, словно в некогда алых радужках разлились чернила, скрывая бушующее в его жилах пламя. Одетый лишь в шёлковые домашние брюки, он выглядел болезненно, обессиленно, почти безжизненно. И непризнанная испуганно глазела на него, шёпотом повторяя: — Люцифер.       Дьявол моргнул, но взгляд к ней не возвратил. Всё его внимание было приковано к бездыханному телу огромного пса. Дымчатая шерсть слиплась от крови на прошитой насквозь груди. Мутный взор Цербера был обращён прямиком на демона, взывая к клокочущему за грудиной гневу. Дьявол стиснул зубы так, что заныла челюсть. Красивые уста скривились в раздражении, и он, наконец, взглянул на забившуюся в угол непризнанную, не произнося ни слова. — Люцифер, я просто хотела выжить, — сдавленно пролепетала она, пока безмолвный демон смотрел на неё, как на чужую. — Я не думала, что так получится. Они напали на меня и…       Вики не успела договорить. Концовка фразы, оборвавшись, потонула в тишине дьявольских покоев, комом горечи и обиды засвербев в горле. Эмоции норовили сокрушить её. Рыдания вздымались из самых глубин скукожевшегося на полу тела, сгибая девушку пополам, выворачивая наизнанку. Она прижимала саднящую руку к груди, сквозь застилающие взор слёзы поглядывая на разорванное в клочья крыло. Матовые перья смялись в кровавой каше, разжёванные мощными челюстями кости торчали из-под тонкой кожи, отказываясь срастаться вновь. — Будет очень больно, — раздалось совсем рядом, но Вики так и не пошевелилась. Обессиленная, измотанная болью и страхом, она лишь украдкой взглянула на нависшего над ней дьявола. Когда его ладони легли на основания крыльев, инстинкт внутри неё всё же взбунтовался. Выгнув поясницу, она попыталась ускользнуть, высвободиться из стальной хватки. — Не дёргайся, так надо.       С губ сорвался то ли хрип, то ли стон, протяжный и отравленный мучениями. Кричать больше не было сил. Спину прошило невыносимой резью, словно тысячи лезвий вонзались меж лопаток, отделяя важную часть души от тела. Что-то тяжёлое пало рядом, серым покрывалом укутав каменный пол. И Вики задрожала, накрыв окольцевавшие талию руки ладонью. — Дыши, — глухо скомандовал демон, удерживая её от падения во тьму.       Пропасть бессознания утягивала усталый разум, заманивала в негу беззаботности и лёгкости. Она желала поддаться, всем своим естеством жаждала приглушить сотрясавшую тело боль. Вики слышала, как дыхание дьявола блёклыми мазками касалось затылка, утратив былой жар, чувствовала его ладонь, ложащуюся на спину. Толчок, и едва стихшие мучения распалились вновь, ознобом сковав напряжённые плечи. Рёбра распирало, давило изнутри чем-то неизвестным, пробивающимся меж лопаток. Казалось, что каждая косточка в её теле приходила в движение. А рассудок мутнел, цепляясь лишь за дьявольский голос. — Ты должна расслабиться, не сопротивляйся. — Вики мотнула головой, пересохшими губами хватая воздух. — Немного осталось, дыши.       Новые крылья с шелестом прорезались на волю, облаком окутывая сгорбленные плечи. На смену матовым перьям пришёл сверкающий серебром металл, что переливался даже в ночной тьме адских стен. Дьявол отступил, выпуская непризнанную из своих объятий. Слабость всё ещё ютилась внутри, но взгляд его был прикован лишь к распростёршимся на хрупкой спине крыльям. Высокий изгиб обрамляли удлинённые тонкие перья, стальной серостью контрастируя с угольной чернотой её волос. Хладная мощь, что крылась внутри непризнанной сменила былую невзрачность её крыльев, сделав их широкими на всей протяжённости и острыми на самом конце. Изумление поразило дьявола, оттеняя вспыхнувший в пустыне гнев. Он шагнул к ней, осторожно коснулся гладких перьев, ведя вниз по крылу. — Ты ещё ни раз сменишь их, пока Ад не признает тебя. — Знаю, ты злишься. — Оглядев новые крылья, Вики обернулась. Отчего-то в этот самый момент они не являлись её главным интересом. Два крыла стального цвета не исчезнут в следующий миг, в отличие от стоящего напротив демона. Она боялась, что Люцифер сошлёт её обратно. Так, как делал это раньше. — Я волновалась, не могла найти себе место. Всё произошло слишком быстро. Ты упал. Почему ты упал? — Сбивчиво шептала девушка, превозмогая не отпустившую её дрожь. — Что с тобой? Ты болен? — Слишком много вопросов, Непризнанная. Боюсь, у меня нет сил отвечать на каждый из них. — Дьявол коротко оглядел поддающуюся регенерации руку и, не коснувшись её, двинулся к кровати. — Ты ранен? — Наблюдая за тем, как он медленно опускался на постель, словно силы действительно покидали вечно крепкое тело, Вики хотела было броситься к нему. Но взгляд демона, обращённый на неё, пригвождал к месту. Прочесть бушующие эмоции в пропитанных густой чернотой очах стало невозможно. И она поджала губы, сдерживая новый поток слёз. — Ты так смотришь, как будто я совершила нечто ужасное. — Ты нетерпелива, Виктория. Вместо того, чтобы подождать, ты сунулась в Ад в поисках приключений. — В поисках приключений? Я боялась за тебя. — И что в итоге принёс твой страх? — Прислонившись к спинке кровати, дьявол воззрился на неё. — Встреть ты взрослого Цербера, была бы уже мертва. — В-взрослого? — В горле пересохло. Вики больше не могла вымолвить и слова, будто наяву ощущая смыкающиеся на руке зубы. — Имей ты хоть немного уважения, запомнила бы, что жизнь их священна. Именно они стерегут эти земли, живут здесь дольше, чем каждый из нас. Геральд, наверняка, говорил вам об этом. — Люцифер, они напали на меня. Я бы никогда… — Ты не подумала о последствиях и, вот он итог. Будь на их месте демон, в таком состоянии я бы не спас тебя. — Как ты узнал? — Что ты спустилась в Ад? Я не знал. Моя обязанность оберегать обитателей этих земель, я шёл к ним на выручку, ни к тебе. — От его слов стыд царапающим чувством расползся в груди. Шмыгнув носом, Вики обняла себя за плечо здоровой рукой, сконфуженно глядя на дьявола. — Прости. — Твои извинения мне не нужны, лишь твоё осознание собственного безрассудства. Пересеки ты пустыню, что бы делала? Куда бы пошла? Об этом ведь ты не думала, верно? — Я не думала, что водоворот оставит меня там. Думала, попаду сюда и… — Под пронзительным взором Вики сбилась, еле слышно добавляя: — Я очень волновалась за тебя. Не знала, что и думать. — Иди сюда, — настойчиво произнёс Люцифер, взъерошивая волосы рукой. Стоящая поодаль непризнанная робко покачнулась. — Раз уж ты проделала такой путь, моя безрассудная фурия, то останься сегодня со мной. — Мне бы душ принять, — ответила она. Покидать дьявола, пусть и на несколько минут, ей вовсе не хотелось. — Не смогу к тебе присоединиться. — Скажи мне, — Вики всё же приблизилась, сев на краешек кровати подле него. Под его очами залегла болезненная чернота, а от вида серовато-бледной кожи сердце пропустило удар. Полная решимости не выдать своей тревоги, она вздохнула, — что произошло? Почему ты упал? — Люцифер какое-то время молчал, затем медленно коснулся фарфоровой кожи и большим пальцем провёл по её щеке, заправляя выбившуюся прядь длинных волос за ухо. — Меня отравили. — Глаза непризнанной вмиг исказил ужас. Придвинувшись ближе, она сжала его локоть в ледяных пальцах. Словно боялась, что восседающий перед ней дьявол — ничто иное, как мираж. — Не стоит так пугаться, я выживу. — Чем? Кто? — Несвязно пробормотала Вики, встревоженным взором ощупывая его тело. — Тем же ядом, что и отравили нашу с Ости мать. Дозировка, правда, явно была побольше. — Кто? — Твёрже вопросила она, меняясь в лице. Точёные черты заволокла жёсткость, непоколебимая решимость, вызвавшая на губах демона полную умиления улыбку. — Спокойно, мстительная фурия, тебе не следует в это лезть. — Это был Кроули, да? — Что-то заметила? — Нет, — она качнула головой, — Мими сказала, что он смотрел на меня в момент твоего падения и после него. Явно чего-то ждал. — Ждал, — подтвердил дьявол, притянув Вики к себе за затылок. Она невольно задержала дыхание, удивлённо хлопая длинными ресницами, когда он прижался лбом к её лбу, понизив голос: — За пределами Ада мы с тобой не знакомы. Я не подойду к тебе, а ты не взглянешь на меня, поняла? — Но многие уже знают… — Мы не дадим им аргументов, Непризнанная. Суды не основывают на знаниях и словах, лишь на доказательствах. — Как и сказала Мими, ты и я из разных миров. — У нас с тобой один мир, — он прижался к её губам на короткое мгновение, после выпуская из своего плена. — Иди. Разбудишь меня, если усну. — Я быстро.       Беспокойство за дьявола гложило душу. Даже во тьме адской ночи она различала граничащую с бессилием усталость в его очах. То, как Люцифер улыбался, дышал, говорил, та слабость, что пронизывала некогда сквозящие силой и властью движения, — всё это страшило её, едким предвкушением потери свербело в сознании. Сжав его руку, непризнанная быстрым шагом двинулась прочь. Она мысленно подгоняла себя, спешила вернуться обратно, вваливаясь в кромешный мрак ванной комнаты. Тусклое пламя свечей осветило вымощенные мраморной мозаикой стены спустя короткое мгновение. — Спасибо, — одними губами прошелестела она, скидывая перепачканные одежды.       Первые капли прохладной воды мурашками огладили кожу, ритмично барабаня об пол. Вики прикрыла глаза, пряча лицо под струями влаги в тщетной попытке избавиться от навязчивых мыслей. Это был директор Кроули. Пусть и косвенно, не напрямую, но он имел отношение к отравлению Люцифера. И от этой уверенности мир вокруг неё снова затрещал по хлипким швам. Казалось, она буквально слышала, как осыпались надтреснутые стены, что ещё днём были так крепки. После покушения Лилу на отца страх потери мало помалу выедал её. Вики старалась не опустошать себя изнутри, силилась отогнать ненужные мысли и сомнения, убеждая собственный разум в том, что дьявол всё же вечен. Но, как же она ошибалась…       Нажав на рычаг выключателя, непризнанная закуталась в полотенце. Аромат пламенной бури, источаемый Люцифером, пропитал каждый сантиметр этих стен, наслаждением щекоча в лёгких. Распустив влажные волосы, она взглянула на своё отражение. Новые крылья казались больше прежних, перламутровой сталью отливая в полумраке. Она медленно завела руку за плечо и, коснувшись упругого пера, восторженно вздохнула. Холодное. Прям, как сама Вики. — Люцифер, ты спишь? — Выглянув в спальню, прислушалась.       Сиплого дыхания дьявола не было слышно. Вместо него, непризнанную облепила гнетущая тишина, прерываемая лишь крадущимся шлёпаньем босых ног по полу. Пробивающийся сквозь балконную дверь свет луны был настолько блёклым, что она никак не могла распознать, вздымается ли грудь демона под тонким покрывалом. — Люцифер?       Замерев у кровати, Вики развязала махровый узел на груди. Абсолютно нагая, она бесшумно юркнула ему под бок, ухом прижимаясь к татуированной коже. Гулкие, едва слышимые удары дьявольского сердца мгновенным облегчением разлились по телу. — Думаешь, меня так легко убить? — Не поднимая головы, она слышала, как растянулись в усмешке его уста. Люцифер носом зарылся в её волосы, целуя влажную макушку. — Смерть может прийти даже за дьяволом, — жадно обняла его Вики. — Смерть испугается твоего гнева, Непризнанная, — смех дьявола вновь обрел бархатные нотки. Он продолжал лежать с закрытыми глазами, так и не сумев вырваться из грёз полудрёмы. — Сегодня мне казалось, что я потеряла тебя, — выдохнула она, подбородком скользнув по его груди. Демон хмурился, будто обдумывая нечто очень важное. — Всё ещё злишься из-за того, что я пришла? — Я, наверняка, пожалею о том, что сейчас скажу. Но мы ведь обещали не хранить тайн, — наконец, он взглянул на неё, ловя полный замешательства взор, — это была инициатива твоей матери, отправить меня на землю четыре года назад. Она пришла к Отцу с просьбой спасти тебя. — Моя мама? — Вики старалась говорить спокойно, хотя внутри и царапали первые отголоски детской тоски. Мама из её воспоминаний отличалась от той женщины, что приходила к ней на днях с настойчивой просьбой убить любимого мужчину. Маму из её детства волновали чувства дочери, а не способы использовать их во благо сомнительного добра. И эту маму из памяти она вычёркивать не хотела, в отличие от златокрылой бессмертной, чей образ она так отчаянно желала забыть. — Да. После твоей смерти, первое время я думал о том, чтобы использовать вашу родственную связь во благо своего народа. Останки последнего дракона слишком ценны, лишь они могут убить такого, как я. А способов выяснить их местоположение почти нет, — Люцифер не касался её, не обнимал и не прижимал к груди так, как делал это прежде. Он старался дать непризнанной возможность услышать, обдумать его слова и поступки, вглядываясь в мрачнеющую лазурь её глаз. Кровь отлила от красивого лица, стирая былой румянец. И Вики побледнела, часто заморгав. — Зачем ты говоришь мне это? Ты собирался воспользоваться мной? — До Ребекки ни один непризнанный не удостаивался должности в Цитадели. Став серафимом, она должна была отречься от всего мирского и забыть о своей прошлой жизни. Связь с тобой могла лишить её всего… — И ты решил шантажировать мою мать? — Вики медленно отстранилась, прижав ладонь к груди. Там слева мучительно давило, сжималось захлёбывающееся кровью сердце. — Послушай, — Люцифер хотел было коснуться прохладной руки, но она отшатнулась, ошеломлённо глядя в его лицо. — Где тот кинжал, что я дала тебе? — На одном дыхании вопросила бывшая смертная, где-то внутри уже зная ответ. — Я отдал его Отцу, — тихо ответил он. Из её груди вырвался рваный выдох, а глаза обожгли горькие слёзы. — Вики… — Ты предал меня, — будто в бреду прошептала она, отползая к краю кровати. Близость дьявола беспощадно душила её. — Я доверилась тебе, рассказала всю правду о той встрече, а ты воспользовался мной. — Непризнанная… — Ты ведь решил сознаться лишь потому, что, однажды, мама могла рассказать мне об этом? О том, что тот, кого я люблю, воспользовался мной… — Послушай, я ведь должен защитить не только нас, но и Ад, — осторожно произнёс Люцифер. — Я не хотел делать тебе больно, но и скрывать это больше не мог. Пойми, моё отравление — это лишь начало того, что нам уготовано. Я не могу больше рисковать ни тобой, ни стоящим за моей спиной народом. — Замолчи! Тебя меньше всего заботят мои чувства. — В отчаянии вскинув ладонь, она не позволила ему приблизиться. — Что ещё мне следует знать, м? В какой ещё момент ты позволил себе водить меня за нос? Может, моя смерть была подстроена тобой? Или ты на самом деле подослал Асмодея, чтобы вместо него заполучить мою душу? Это что, пытка такая, которую я имела глупость принять за любовь? Может, всё это иллюзия, которую ты показываешь мне в то время, как моя душа прозябает в гиене огненной? — Прекрати, — демон склонил голову на бок, с болью глядя в искажающееся усмешкой лицо. — Нет, ответь! Может, все вокруг милы со мной лишь потому, что ты приказал им? Мими стала моим куратором, благодаря тебе, так, может, я всего лишь очередной её приказ? — Она выпалила это бездумно, даже не догадываясь, что в следующий миг осознание острыми иглами распорет разум. Стоило дьяволу плотно стиснуть челюсти, безмолвно глядя на неё, как Вики сжалась, обхватила озябшие плечи руками, часто замотав головой. — Вся моя жизнь, не важно до или после смерти, ни что иное, как придуманная тобой ложь. Просто на просто лишённая искренности иллюзия. — Вики, выслушай меня… — Я ведь права, да? Ты подселил её ко мне для контроля, приказал ей шпионить за мной. — В обязанности Мими не входит слежка. — Обязанности?! — Со сдавленным всхлипом вспыхнула непризнанная, — значит, общение со мной — это всё же её обязанность?! — Люцифер открыл было рот для ответа, когда полная обиды пощёчина прижгла скулу. Он умолк, давя поднимающуюся из глубин демонической души ярость, и впился в горящие синевой очи пронизывающим насквозь взором. Она пылала гневом, тлела в разочаровании, желая опустошить те чувства, что, казалось, навсегда въелись в ещё по-человечески хрупкую душу. — Я готова была на всё ради тебя. Так, как тебя, я ещё никого и никогда не любила. Наверняка, и не полюблю, — демон продолжал молчать, разомкнув губы в попытке не задохнуться. Взгляд непризнанной опустошал изнутри, крушил возведённое издавна спокойствие, гадким чувством одиночества оседая в груди. Она ещё не ушла, а он уже страдал. — Лишь сегодня я останусь. Ты не коснёшься меня, а я не взгляну на тебя, — она старалась говорить твёрдо, но собственный голос предавал её, слёзно надрываясь на каждом слове. Восседающий напротив дьявол качнул головой. — Я сказал, что не отпущу тебя. — Тебе же хуже. — Я не хотел причинять тебе боль. Мои поступки не всегда верны, но я готов испепелить весь этот мир ради тебя. — Люцифер, — уголки её губ дрогнули в грустной улыбке, — ты испепелишь меня ради Ада. Ты только что это сделал.       Он видел, как она силилась не заплакать, стягивая рубиновый перстень с безымянного пальца. Опустив взгляд, Вики положила принятый однажды дар перед демоном, после бесшумно соскользнув с постели. Сказанные ею слова кровью пульсировали в висках, попутно обжигая лёгкие. И он не мог пошевелиться, не в силах был вздохнуть, наблюдая за удаляющейся на балкон фигурой. Хрупкие плечи сотрясались в безмолвном плаче. Вики корила себя за глупость, моля сжавшееся в комок сердце отпустить её хоть на миг. Боль не стихала. Напротив, она пронизывала каждую клеточку тела, взвывая к внутренней дрожи. Дыша адским жаром в последний раз, бывшая смертная вымученно улыбнулась. Однажды, она смирится с тем, что лучше быть одной, чем жить во лжи. ***       Скромный шелест шагов стих у порога. Ещё совсем юная бессмертная склонилась, прежде чем войти в дверь, неся внушительную кипу свитков и документов. Её начальница обладала удивительной трудоспособностью, зачастую не покидая свой кабинет сутки напролёт. Вот и сейчас она даже не подняла белокурой головы, глядя в доставленное утром распоряжение. Не одарив помощницу и словом, серафим ткнула зажатым в руке пером на левую сторону украшенного золочёной резьбой письменного стола. — Госпожа, возможно, Вам мало света? Принести ещё свечей? — Услужливо прощебетала ангел, водрузив исписанный груз туда, куда было указано. Серафим подняла взгляд, медленно выгибая бровь. — Я, помнится, просила заменить мне настольную лампу, а не зажечь ещё дюжину никчёмных свечей, — от ноток стали в голосе блондинки помощница заметно напряглась. — Простите, госпожа, пришла почта из города, и я позабыла о Вашей просьбе. — Это уже не в первый раз, Яэль. Твоя забывчивость будет стоить тебе карьеры, — окунув кончик пера в чернила, серафим взмахнула рукой, — можешь идти, я позову тебя, если понадобишься. — Хорошо, — ангел склонилась, затем удивлённо охнув. Посреди роскоши отделанного лепниной и позолотой кабинета заклубилась тьма, дымчатый туман, из которого показались два величавых силуэта. Вид одного из них ужасом застыл на юном личике Яэль, — Вы?! — Шокировано пролепетала она, попятившись назад. — Сатана, Адмирон, — не соизволив подняться, серафим окинула их невозмутимым взором. Словно явление падших в столь священное для небожителей место ни коим образом не удивляло её. — Яэль, выйди и не заходи, пока я тебя не позову.       Ангел ещё с некоторое время продолжала глазеть на вторгшихся в некогда безопасное пространство демонов. Тот, кто наводил благоговейный ужас, источая непомерную для её ранга силу, даже не взглянул на тёмноволосую Яэль. Сатана, что был подобен яростной мощи, смотрел прямо на серафима, в то время, как его чёрная тень в лице Адмирона с хищным любопытством разглядывала её. Яэль пошатнулась, вперив изумлённый взор в пол. — И-извините, — только и смогла выдавить она, затем скрывшись за дверью. — Не поздновато ли для столь неожиданных визитов? — Откинувшись на спинку стула, вздохнула серафим. — Я слышала, что твой сын пострадал во время сегодняшних соревнований, разве не следует отцу находиться подле своего наследника в этот непростой час?       Сатана ухмыльнулся. Подобная выдержка восхищала его. Казалось, Ребекку Уокер, в прошлом урождённую смертную женщину, не смутит и демоническое войско, разгуливающее в стенах Цитадели. Она была сдержана в каждом произнесённом слове, сохраняя за собой право хозяйки вылепленного в ослепительной роскоши кабинета. И даже, когда правитель Ада выложил спрятанный в кремовые ножны кинжал на стопку документов, её лицо не дрогнуло. Лишь синий взгляд сделался насмешливым, будто Сатана позволил себе озвучить наискучнейшую шутку во всём этом мире. — Откуда он у тебя, Ребекка? — От столь неформального обращения серафим не смогла сдержать колкую усмешку. — Я все свои козыри никогда не сдаю. Пакт между Адом и Небесами не обязывает меня поступаться принципами и интересами. — Убийство моего сына руками твоей дочери — это принцип или интерес? — Скорее, необходимость. — Лишённая логики и смысла, — сощурил багровый взор Сатана. — Отчего же? — Ребекка улыбнулась. — Всему своё время, ты и сам это знаешь. Однажды, когда окончится великая война, твой сын будет являть собой единственную угрозу для равновесия. До тех пор он должен жить. — Чтобы извести всё то, что тебе не по нраву сейчас? — Не только мне. Тебе ведь тоже не нравится происходящее вокруг. — Но вершителем судеб мнишь себя именно ты. — К чему этот диалог, Сатана? Хочешь, чтобы меня наказали? Тогда отправляйся к Эрагону. Он соберёт совет, проведёт все необходимые допросы, вынесет решение, — Ребекка не касалась кинжала, пальцами постукивая по подлокотникам. Надежда на благоразумие собственной дочери была напрасной. Её маленькая Вики погрязла в чувствах к тому, кто с лёгкостью сгубит весь мир. — Наказание не удовлетворит меня, Ребекка, — глухо произнёс Сатана, — во всяком случае пока. — И что же удовлетворит тебя, Повелитель мёртвых земель? — Информация, — он выудил клинок из ножен, подбросив кинжал в воздух, — ты удивляешь меня. Неужто действительно полагала, что нечто столь маленькое и ничтожное способно лишить жизни моего сына? — Кость Ветала даже зубочистку наделит способностью убить высшего демона. — С прежней улыбкой ответила она. — Ветал… Прекрасный был гигант, являл собой истинное олицетворение адского духа, — передав кинжал стоящему позади Адмирону, Сатана впился в неё цепким взором. — Уверен, дискредитировать себя перед советом тебе вовсе не хочется. Поэтому, дабы этого не произошло, и Эрагон не разочаровался в твоей персоне, способной породить политический скандал своими отнюдь не материнскими просьбами, ты к завтрашнему вечеру предоставишь мне информацию о том, где хранится скелет последнего из драконов. — Что? — Уста Ребекки скривились в усмешке. — Ты лучше меня знаешь, что ни Эрагон, ни кто-либо другой в совете не стоит за грабежами и убийствами. К тому же, Ламия подала ходатайство на приостановление моих полномочий, как члена высшего совета. Эрагон сегодня подписал его, — она раздражённо придвинула полученное из Цитадели распоряжение демону, — моя жизнь рушится. И ты сам знаешь причину. — Сатана недолго смотрел в исписанную чернилами бумагу, досадливо поджимая губы. — Что ж, значит, тебя особо не смутит моё решение выйти с прошением о расследовании. — Я спасла твоего сына от плахи, — процедила серафим, теряя прежнее самообладание. — Дабы самой решить его судьбу позже. — Да как ты… — К завтрашнему вечеру, Ребекка, не медли, — она скривилась, глядя на удаляющегося в плотные клубы угольно-чёрного дыма Сатану. — И ещё, — напоследок обернувшись, он улыбнулся, — раз уж, ты спасла моего сына от казни, я повторюсь: двери моего замка открыты для тебя. Карьеру в Аду ты можешь построить не хуже, чем здесь. ***       На городских улицах было обыденно многолюдно. Шум проезжающих телег заглушали счастливые крики белокрылой детворы, снующей вдоль расставленных у дороги торговых палаток. Несмотря на столичный лоск, царящий на возвышенности огромного города, мелкими улочками давно завладела грязь и нищета. От них не было спасения даже там, где основание величавых замков белоснежными камнями уходило в землю. Подобно неутихающей чуме, преследующей знать у дверей их домов, лишённые крова и пищи бессмертные слонялись вокруг.       Он ненавидел это место. Всеми фибрами пронизанной благодатью души отторгал впитавший смрад воздух, прячась от любопытствующих глаз под капюшоном. Свернув с центральной улицы за угол, он вышел к рынку, морщась от пряных ароматов привезённых из самого Ада приправ, смешанных со сладковатыми оттенками райских фруктов. — Подайте, — ангел даже не замедлил шага, взглядом находя мешкающегося под ногами мальчишку. Тот тянул свои ладошки, заискивающе глядя на него. — Где твоя семья? — Запустив руку в карман брюк, он всучил мальчонке несколько золотых монет, сдержанно отстраняясь. — Мама оставила нас, когда папа умер. А сестрёнка ждёт у входа на рынок. Ей всего три года, рано пока добывать еду, — аквамариновая чистота взора, направленного на него, завораживала мальчишку. Ощутив непривычную тяжесть в ладони, он посмотрел на крупные монеты, тут же расплываясь в улыбке. — Господин, спасибо, нам этого хватит на целую неделю.       Ангел не ответил, словно подобный восторг порождал в нём лишь раздражение. Одёрнув длинные полы плаща, проследовал дальше, более не обращая внимание на снующих вокруг попрошаек. Им повезло больше, чем ему. У них была возможность выбирать.       Он замедлился, стоило знакомой улыбке промелькнуть неподалёку. Заворачивая свежевыпеченные буханки хлеба в бумажный пакет, та, что когда-то подарила ему жизнь, широко улыбалась покупателю. Той самой улыбкой, что так редко искренне улыбался и он. — Добрый день, — не снимая капюшона, обратился ангел, останавливаясь у источающего пленительные ароматы прилавка. Женщина улыбнулась, суетливо поправляя выбившиеся из причёски светлые пряди вьющихся волос. — Здравствуйте! — Пекановый пирог. — Казалось, он впервые так нервничал, не в силах даже встретиться с ней взглядом. — Вы впервые у нас, верно? — Вопрос её прозвучал глухо, доносясь из-за прилавка, куда женщина наклонилась в поисках удобной тары. Ангел качнул головой. Не впервые, просто прежде он держался чуть поодаль, не решаясь подойти. — Да, я здесь проездом. — Сразу видно, что вы не местный, — она протянула ему небольшой кусочек пирога, подмигивая, — попробуйте, за него я денег не возьму. — Я в состоянии заплатить. — Что вы, я не сомневаюсь, просто его редко берут. А я всё равно каждое утро пеку свежий, — ангел надкусил пропитанную карамелью сладость, жмурясь от удовольствия. Это был тот самый вкус из детства, который не смогли перебить даже сотни лет вдали от дома. В горле защекотало, горечью застревая в груди. И ангел едва различимо хмыкнул, вытаскивая из кармана деньги. — Я возьму ещё пару кусков. — Как в детстве, да, Дино? — Она смотрела прямо на него, преодолевая сотканный из белого капюшона барьер. Взгляд её был наполнен грустью, материнской болью, что все эти годы изводила душу одиночеством. Маленький мальчик, которого столетия превратили в красивого мужчину, отступил, сделал шаг назад в желании сбежать прочь. — Пожалуйста, сынок, — выскочив из-за прилавка, она замерла. — Вы обознались. — Да, обозналась. Но ты всё равно приходи ко мне. Прошу тебя, — вдавив ладони в живот, женщина жадно запоминала черты лица своего единственного сына. Те, что могла разглядеть из-под ткани капюшона. А он, не сказав ни слова, развернулся, стремительно зашагав прочь. Больше он её не побеспокоит.