Ne joue pas. Avec le feu.

— Что. Произошло? — отчеканил Клаус, неся мать своего ребенка на руках. — Я не знаю, Ник, — лепетала Ребекка, еле успевая за братом. Сейчас вся ее напускная смелость растворилась и перед ним стояла маленькая испуганная девочка, боявшаяся осознать свою ошибку. — Мы разговаривали, вроде бы всё было хорошо. Потом она странно покосилась и упала на пол, будто бы в обмороке, мне казалось, она пыталась что-то сказать, но не могла. Это было очень странно. Елена странно смотрела на гробы, стоящие в подвале, она что-то бормотала, я не разобрала, а потом... Ну ты знаешь... Клаус аккуратно опустил блондинку на кровать, старательно сдерживая в себе ярость. Сам он присел на край кровати, не отрывая взгляда от Елены. Ребекка мялась у входа, как провинившаяся девочка, наконец Клаус бросил на сестру короткий взгляд приказывая сесть в кресло напротив. — Позволь задать один вопрос, — угрожающе прошипел Никлаус. — Что именно она делала в подвале? — Ты не сказал, что сделал с Элайджей, я думала ты, как всегда, спрятал его в гроб... — Ты не поняла вопроса. Что делала в подвале, Она? — Я не понимаю, почему ты боишься произносить это имя, Ник? То, что проклятого двойника звали также, ещё ничего не значит, — Майклсон попыталась встать, но Клаус резко удержал ее за локоть: — Не увиливай от вопроса, сестра. — А что ты думал, Ник? Она теперь живёт в семье Майклсонов, а здесь идут битвы не на жизнь, а на смерть. Она не сможет вечно прохлаждается, попивая сладкое молоко и выбирая носочки для малыша, — разозлилась Ребекка. — Так вот что... Ты ей завидуешь Ребекка? — насмешливо произнес Никлаус, косясь на Елену, неподвижно лежащую на одном боку. На мгновенье первородная смутилась, отводя взгляд, но после смело подняла глаза на брата. — Это не так! — упрямо заявила она. Гибрид хотел ответить колкостью, но в этот момент дверь резко распахнулась и в нее влетела серьезно напуганная Софи Деверо. В ее руках были всякие колбы с травами и жидкостями. — Когда это случилось? — с порога начала ведьма, подлетая к Елене. — Совсем недавно. Первородные встали с кровати, предоставляя девушку Софи. Она достала из сумки несколько пакетиков с травами, и прикоснулась кончиками пальцев ко лбу Елены. Ведьма выругалась и прикрыв глаза, зашептала заклинание на латыни. Клаус сделал шаг вперёд заметив, как дернулась Елена от заклятья, но Ребекка остановила его рукой, покачав головой: — Оставь это дело ведьмам, — прошептала она. Лицо Софи перекосилось от беспомощности и она, делая последний отчаянный шаг, откинула вязаный свитер Елены, кладя руки на живот. Она втирала в нежную кожу девушки прозрачную массу, шепча заклинания на латыни, ведьма затряслась всем телом, ее глаза закатились, но та отчаянно проговаривал заклятие, с каждым словом все больше повышая голос. Она тряслась с каждой секундой, а затем вдруг резко отшатнулась от Елены с круглыми будто от страха глазами. — У меня не получается! На них наложено сильное проклятье! Оно забирает силы Елены с каждой минутой, боюсь, что вечером она совсем ослабнет, — голос Софи был наполнен паникой, ведьма зарылась ладонью в волосы, пытаясь найти выход. — Что значит ослабнет? — Клаус прорвался к ней, угрожающе смотря в глаза. — Отвечай! — Она умрёт, Клаус! И она, и ребенок! Глаза Майклсона загорелись жёлтым пламенем, радужка окрасилась в золотой, а под глазами появились вены. Клаус резко подался вперёд, хватая Деверо за горло, и приподнимая над полом. — Для этого ты и здесь, ведьма. Ты обязана их защищать от такого рода напастей! Таковы условия сделки! — Одних моих сил не хватит, эта магия не посильна одному человеку, — прохрипела Софи, но от ее ответа, Никлаус лишь сильнее сжал ее шею. — Тогда найди ещё ведьм, которые снимут проклятье. Или клянусь, я убью тебя и весь твой ковен, — на последних словах в глазах Деверо промелькнул страх, но та взяла себя в руки, лишь схватившись за руку Майклсона плотно сжимающую ее горло. — Не забывай, что я все ещё связана с Еленой, так что спасти ее и в моих интересах, — на последнем издыхании выговорила Софи и в следующий момент со стуком упала на пол, когда рука Клауса разжалась на ее шее. Девушка кашляла, опираясь обеими руками на пол и искоса смотрела на Клауса. — Найди ведьм! — отчеканил он, рывком выходя из комнаты. Софи тяжело выдохнула, понимая, что ещё намучается с этой семейкой, и тоже направилась к выходу из дома, попутно набирая номер телефона. Ребекка же кинула грустный взгляд на отключившуюся Елену, и аккуратно присела на край кровати. — Насилие, жестокость и убийства. Вот три слова описывающие семью Майклсон, мне даже жаль тебя. Ты вроде нормальная девушка, только начавшая жить. Ник теперь не даст тебе покоя, тебе придется смириться, что ты теперь часть всей этой жестокости, — голос Ребекки был почти безжизненным, она уже давно не была такой разбитой. За тысячу лет, она именно сейчас испытывала чувство вины, ей казалось, что именно она виновата, что не смогла тогда усмотреть за Еленой. Ведь всегда она поступала эгоистично по отношению к людям, презирала их. А Елена казалась ей такой чистой и невинной, хоть Майклсон и не хотела этого признавать, но ведь девушка напоминала ей себя. Ещё тогда, в начала этого тысячелетия, Ребекка была такой же, доброй, наивной, избегающей насилие, а сейчас она сама – жестокость. Блондинка погрязла в крови и теперь из ее красной комнаты нет выхода, уже поздно. Она сама не понимала откуда появились эти чувства и размышления, хоть в глубине души знала, что Елена пробудила в ней эту сторону. Материнство. Вот самый страшный страх и самое страстное желание Ребекки. Она всегда хотела иметь детей, и даже тогда во время поисков лекарства, она продолжала этого желать. Вдруг, Майклсон почувствовала кровь. Под глазами резко поползли вены, но она быстро совладала собой, тогда ее взгляд зацепился за струйку крови, вытекающую из носа Елены, ведь сама Дюкейн лежала неподвижно, казалось, даже не дышала. Ребекка вдруг почувствовала удушающий ужас, который сдавил ее горло, будто огромная рука. Она боялась за жизнь будущего племянника, и хоть и не желала этого признавать и за жизнь Елены, ведь чувствовала ответственность, за все случившееся. — Быстрее, Ник, — прошептала Ребекка, держа в ладони, холодные пальцы Дюкейн. *** Тем временем — Ты не понимаешь, Агнес! — Я все прекрасно понимаю, Софи. Мы не станем рисковать силами Ковена ради твоей и жизни той волчицы, — совет как обычно шел к чертям. — Ты только подумай, разве Клаус станет нам помогать, убив мы его ребенка. Да он скорее, перережет весь ковен из-за чувства мести, и его родня ему в этом поможет, — Софи выговаривала каждое слово, стараясь выглядеть уверенной в своих словах, ведь сама сомневалась, стоит ли помогать Майклсону. — Не поможем мы сейчас ему, подпишемся на верное самоубийство. — Мы обретём покой, во всех твоих версиях. Уж лучше я умру гордой смертью ведьмы, чем стану помогать Клаусу, — прошипела Агнес. — Да с чего ты взяла, что мы умрем, проведя тот ритуал? — разозлилась Софи. — Насколько я узнала, это не как не затронет наше тело, максимум заберёт много энергии. — И что ты предлагаешь? — Возьми трёх самых сильных ведьм, мы проведем этот ритуал, и эта история наконец закончится. — А ты уверена, что это сработает? — Снять проклятье мы полностью не сможем, но у нас есть все шансы наложить блокировку. Агнес мешкалась, но в окончании все же кивнула. И подозвав помощницы, приказала ей собрать трёх самых сильных. — Ладно, но, если ковен потерпит неудачу и это проклятье обернется против нас, отвечать за все будешь ты, — Агнес злилась. Она тыкнула пальцем в грудь Софи и громко стуча каблуками вышла из комнаты. Pov Klaus Mikaelson Через пару часов они исполнили свое обещание. Софи, Агнес и ещё две каштановолосые ведьмы готовились к ритуалу. Елена лежала на большом столе еле дыша, хоть я и не хотел этого признавать, внутри каждый раз что-то обрывалось, когда мне казалось, что я слышал только одно, частое сердцебиение. Ребекка стояла поодаль с бутылкой вина, ей было страшно, внутри нее только появилась надежда иметь возможность воспитывать ребенка, пусть и не своего, и она боялась, что та вдруг оборвется. — Нельзя ли побыстрее? — не выдержал я, когда гибридный слух начали раздражать шушуканье ведьм, которые почему-то медлили с ритуалом. — Имей терпение, Клаус, — осадила Софи, но поторопила ведьм. Наконец четыре ведьмы обменялись кивками, и встали по стороны от Дюкейн, вокруг нее были расставлены свечи, в руках Агнес покоилась книга. Я напряжённо наблюдал за действиями ведьм, Ребекка тихо подошла сзади и сжала мою ладонь в знак поддержки. Староста направила руки на блондинку и мерно начала читать заклинание на латыни. Свет от лампочек взорвался яркими искрами, оставив освещать комнату лишь десяток расставленных свечей, холодный вечерний ветер ворвался в комнату, через резко открывшееся окно. Голоса ведьм вдруг смешались воедино, моё сознание вдруг помутнело от сильной магии, направленной на волчицу. Пламя свечей восстало в небо огненным столбом, вдруг Елена дернулась, ее глаза закатились, изо рта пошла кровь. Все четверо уже изнемогали от усталости, ведь вся магия забирала их энергию. — Скорее, мои силы на исходе, — прошептала самая молодая ведьма, в то время как их ее носа пошла кровь. Ноги Софи подкашивались, но она все равно упрямо продолжала читать заклинание. Вдруг ведьм магической волной откинуло от волчицы, свечи погасли, оставляя после себя только слабый дымок. Тело Елены вдруг замерло, сердце остановилось, грудь больше не поднималась от дыхания. Моё сердце пропустило удар, я замер, не в силах пошевелиться. Оглушающая тишина заполнила комнату, не было слышно ни сердцебиения Елены, ни ребенка. Казалось, время остановилось. Тяжесть погрязла в груди, не давая сделать следующего вдоха. Я на мгновенье даже не понимал, что сейчас произошло. Но шок прошёл, и на место ему пришла только ослепительная боль. Я только почувствовал шанс на искупление, ребенок мог стать для меня всем, только поверил в красивые россказни Элайджи. А теперь это обломилось, я чувствовал даже некую досаду – то почти ребяческое чувство, когда тебе обещают что-то волшебное, а не исполняют своего обещания и приходит только разочарование. Я сейчас чувствовал тоже самое, только усиленное в сотню раз. Ребенок, мой ребенок был мертв. Вдруг я услышал учащенное сердцебиение, тело, которое казалось мертвым вдруг наполнилось жизнью. Елена издала резкий вдох и резко приняла сидячее положение, тяжело дыша. Ее глаза были наполнены ужасом, из носа текла кровь, она дрожащими руками стерла алую полоску. Ребекка резко вздохнула и подбежала к Дюкейн, крепко обнимая, совершенно не заботясь о комфорте волчицы. Паника отступила, оставив лишь облегчение и остаточный ужас. — Ребекка, мне больно, — сквозь вампирские объятья прохрипела Елена. — Да, да, прости, — пробормотала Ребекка, не понимая откуда взялся такой прилив чувств. Елена вдруг подняла взгляд на меня, ее глаза горели надеждой, будто я был ее последним шансом. Задержав на ней взгляд пару секунд, я раздраженно запахнул пальто и вышел из особняка, чувствуя на себе прожигающий взгляд волчицы.